мне?
- Давай к нам.
- Может, позвонишь сначала Лане?
- Не могу! Я не знаю, что говорить. Позвони лучше ты!
Немного подумав, Савелий пришел к выводу, что все-таки лучше предуп-
редить Лану. Он решительно набрал номер.
- Привет, Лана! - Хотя Савелий старался говорить бодрым тоном, она
сразу же почувствовала неладное.
- Что случилось? Что-нибудь... с Андрюшей? - с трудом выговорила Ла-
на.
- Нет-нет, с нами все в порядке, - тут же заверил Савелий. - Говоров
умер, - выдохнул он.
- Когда? - ахнула Лана и всхлипнула: этот человек очень много значил
для нее.
- Только что.
- Вы у него?
- Нет, мы уже возвращаемся и скоро будем у вас.
- Я поняла. Все будет готово, я вас жду.
Лана положила трубку и заметила в зеркале свое отражение. Как все-та-
ки меняет человека горе! Человек сразу будто становится старше на нес-
колько лет. И так холодно, так тошно, что видеть никого не хочется! А
иногда наоборот - боишься остаться один и готов искать сочувствия у пер-
вого встречного.
Интересно, почему позвонил Савелий, а не Андрей? Наверное, его тоже
подкосила эта внезапная смерть: он был так привязан к генералу. Но еще
больше к нему был привязан Савелий. Порфирий Сергеевич был для него как
родной отец. Они трогательно называли его Батей. Дана вздохнула и снова
посмотрелась в зеркало: как ни странно, но воспоминания немного успокои-
ли ее.
- Господи! - Лана всплеснула руками. - Чего ж я стою? Нужно стол нак-
рыть, прибраться немного, себя привести в порядок... Помянутьто нужно
по-человечески...
Она бросилась на кухню и принялась хлопотать.
Когда Савелий и Андрей пришли, стол уже был накрыт - не на кухне, а
торжественно, в комнате.
- Здравствуй, милая, - тихо сказал Андрей.
Лана нежно обняла его и стала похлопывать по спине, словно успокаивая
ребенка. Потом помогла ему снять пальто и только после этого повернулась
к гостю.
- Здравствуй! Прими мои искренние соболезнования. Я знаю, Говоров для
тебя был как отец.
- Спасибо, Ланочка. - Савелий хотел пожать ей руку, но Лана поцелова-
ла его в щеку.
Они говорили тихо, словно покойник находился рядом.
- Давайте помянем хорошего человека! - Лана проводила их в комнату.
Они сели за стол. Андрей быстро наполнил рюмки и встал.
- Лана права. Порфирий Сергеевич был хорошим человеком, замечательным
просто! Этот человек никогда не проходил мимо чужой беды, всегда был
справедлив, не боялся признавать своих ошибок. Внимания у него хватало
для всех, кроме одного человека - самого себя! Он нещадно эксплуатировал
свое огромное сердце, отдавая его тепло родным, близким, своим ученикам,
короче говоря, всем окружавшим его людям. Особенно трудно ему было в
последнее время, когда он вышел на пенсию, а его попросили занять такой
пост, где даже молодому и здоровому тяжело. Вот сердце и не выдержало.
Этому боевому командиру пришлось погрязнуть в бюрократических дебрях,
пробивать важные документы в буквальном смысле с боем. Это доконало его!
- Воронов помолчал, стиснув зубы до хруста, сдерживаясь, чтобы не запла-
кать. - Я предлагаю выпить за этого человека, который навсегда останется
в наших сердцах, и помянуть его минутой молчания!
Лана с Савелием тоже поднялись, выпили, опустили головы и молча пос-
тояли немного.
После этого они сели, немного закусили - так же молча. Савелий вновь
наполнил рюмки и поднялся.
- Боль утраты мы будем ощущать еще долго, и от этого, к сожалению, а
может, и к счастью, никуда не деться. Для нас, его учеников, Порфирий
Сергеевич был не просто учителем, не просто командиром, он действительно
был для многих Батей! К нему, как к родному отцу, можно было прийти в
любое время и поплакаться в жилетку, поделиться горем или радостью. Для
каждого у Бати находилось доброе слово, совет или помощь. С его смертью
действительно чувствуешь себя осиротевшим. Давайте же выпьем за то, что-
бы мы, все его близкие, продолжали нести людям частичку доброты, которую
он нам передал. Пусть земля ему будет пухом!
Посидев за столом около часа, Савелий попрощался и ушел. Несмотря на
"старые дрожжи", алкоголь нисколько не подействовал.
Савелий ушел не потому, что хотел остаться в одиночестве. Он, как ни
странно, не хотел быть с теми, кто прекрасно знал Порфирия Сергеевича.
Он говорил о Говорове то, что те и так знали. А он должен был, рассказы-
вая о Бате, заставить их восхищаться.
Куда он мог поехать в такое позднее время? Только на базу.
По пути Савелий набрал номер Олега.
- Не разбудил? - спросил Говорков и не узнал собственный голос.
- Разбудил. Кто это?
- Твой "бешеный" друг.
- Рэкс? Что случилось?
- Батя умер.
- Батя?! Когда? - Олег мгновенно проснулся.
- Полтора часа назад.
- Господи! Ты где?
- Я на Кутузовском, еду на базу.
- Я сейчас тоже туда подъеду!
Они приехали почти одновременно. Увидев, что в "линкольне" Олега си-
дят еще двое, Савелий не удержался и спросил:
- Без охраны теперь не ездишь?
- Ребята, когда услышали, что умер генерал Говоров, сами напросились.
А чего это не открывают? - спросил он, кивнув на ворота.
- Потому и не открывают: такие тачки подьехали, а кто в них - не вид-
но. Нужно показаться. - Савелий вышел из машины и помахал рукой, ворота
туг же начали открываться.
Машина въехала на территорию базы, и к ним вышел Матросов.
- Это что, проверка или соскучились по нам? - весело спросил он Саве-
лия.
- Батя умер, - сказал Олег.
- Порфирий Сергеевич? Как же так? Я под его командованием два года
пахал... Буквально с месяц назад звонил ему, он в гости звал, шутил
еще... Господи! Такой человек! - Матросов со скрежетом стиснул зубы.
- Ромка спит? - спросил Савелий.
- Только что ушел. Сходить?
- Сам выйдет. Услышал же, наверное, шум моторов.
- Наверняка услышал, - кивнул Александр. - Надо же, такой человек
умер! Ему же только-только шестьдесят исполнилось. Сердце?
- Да, не выдержало, - вздохнул Савелий.
- Привет мужики! - весело воскликнул Роман, выходя из здания. - По
какому случаю компания?
- Батя умер.
- Батя? Чей? - нахмурился тот.
- Генерал Говоров.
- А, Говоров! Слышал о нем. Говорят, отличный мужик был. - Роман по-
качал головой.
- Не то слово.
- Коли так, помянуть нужно! Идемте, я быстренько сварганю что-нибудь.
- Тебе помогут. - Олег дал знак своим ребятам, и те принялись выгру-
жать из машины сумки.
Однако есть особо никто не стал, да и пили вяло. Ни Савелию, ни Олегу
говорить о покойном не хотелось, а остальным было неловко: они не были с
ним столь близки, как Олег и Савелий. Савелий вдруг наклонился к Вишне-
вецкому и прошептал:
- Пойдем постреляем?
Того не нужно было упрашивать: всякий раз, когда что-нибудь случалось
и нужно было снять напряжение, "афганцы" брали в руки оружие и отправля-
лись стрелять. Не важно куда: в лес, в тир... Только для того, чтобы
ощутить в руках холодную сталь, которая не раз спасала их в трудную ми-
нуту. В тяжелые моменты своей жизни они обращались к нему, словно оружие
забирало в себя их боль, неуверенность, злость. В такие минуты их руки
словно становились продолжением оружия.
Похороны генерала Говорова, несмотря на его пожелания, были пышными и
торжественными. Отправляться на кладбище решили из Управления, но когда
тело привезли и начальство хотело, быстро выступив у гроба, везти его на
кладбище, многочисленная толпа потребовала выставить гроб в актовом за-
ле, чтобы все пришедшие могли проститься с генералом.
Прощаться с генералом Говоровым пришли многие. Люди проходили мимо
гроба, усыпанного цветами, кланялись, клали цветы и так проходили мимо,
шепотом прощаясь и произнося последние слова благодарности. Людей было
столько, что одного дня, конечно же, не хватило: люди шли и шли нескон-
чаемым потоком. Казалось, что они приехали со всех концов бывшего Со-
ветского Союза: столько разных национальностей здесь было. Но всех их
объединяла одна национальность, которую можно было распознать сразу по
из выправке, по их стати, и национальность эта была ЗАЩИТНИК РОДИНЫ.
На следующий день, когда людской поток стал понемногу уменьшаться,
гроб с телом генерала установили на орудийный лафет, который в сопровож-
дении военного оркестра и людской массы медленно двинулся по улицам
Москвы в сторону Ваганьковского кладбища. И когда прохожие, пропустившие
информацию о смерти генерала Говорова, спрашивали, кого хоронят, им от-
вечали:
- Хорошего человека!
На кладбище, перед фамильным склепом славной русской семьи Говоровых,
гроб установили над могилой на специальную механическую подставку. Поза-
ди гроба застыли в почетном карауле "голубые береты". Напротив была соо-
ружена небольшая трибуна, с которой, строго по регламенту, выступали с
прощальными речами крупные деятели российского государства, военачальни-
ки дальнего и ближнего зарубежья, специально приехавшие на похороны,
сослуживцы генерала и близкие ему люди. Среди выступавших были и такие,
кто хотел использовать эту трибуну, чтобы заработать политические очки,
но их быстро приводили в чувство "афганцы", после чего люди эти тут же
произносили: "Пусть земля ему будет пухом!" - и мгновенно исчезали, не
появившись потом даже на поминках, на которые допускались все, кто хотел
прийти.
После выступлений на трибуну поднялся генерал Богомолов и громко ско-
мандовал:
- Взвод! В честь памяти генерала Говорова, одиночными, по команде,
заряжай! - В наступившей тишине громко проклацали автоматные затворы. -
Товсь!.. Пли!.. Пли!.. Товсь!.. Пли!..
И после каждого выстрела эхо разносилось по всему кладбищу:
- ...овсь-овсь-овсь... пли-пли-пли... ух-ух-ух...
После того как гроб опустили в землю, Богомолов по просьбе Олега Виш-
невецкого объявил, что все желающие приглашаются на поминки, которые ор-
ганизовали "афганцы" из Ассоциации ветеранов "Герат". Для этих целей
Олег арендовал ближайший Дворец культуры.
Несмотря на то что еды и вина было вдоволь, да еще и дежурило нес-
колько машин, готовых в случае чего сорваться и доставить все, что нуж-
но, никто не напился. Помянув добрым словом генерала, люди расходились.
После окончания всех официальных церемоний к Олегу, стоявшему рядом с
Савелием и Вороновым, подошла вдова и низко поклонилась в пояс.
- Спасибо вам! От всей нашей семьи спасибо.
- Ну что вы, право... - Растерявшись, Олег обнял ее за плечи. - Прошу
вас, если вдруг понадобится какая-то помощь, сразу звоните мне, всегда,
в любое время.
- Спасибо, сынок! - Она повернулась к Савелию, несколько минут смот-
рела на него, потом обняла и шепнула на ухо: - А я тебя с самого начала
узнала, Савушка* Но ты не бойся, я никому не скажу! - потом отступилась
от него, перекрестила и со вздохом сказала: - Храни тебя Господь... Се-
режа!
- Сильная женщина, - шепнул Савелию Воронов. - Ты смотри, как держит-
ся! - Его слова услышал и Олег Вишневецкий.
- Это сейчас. Виктория сказала, что мать всю ночь проплакала, - заме-
тил он.
- Я и говорю: сильная женщина, - повторил Воронов.
- А ты чего Лану с собой не взял? - спросил Савелий.
- Побоялся. Однажды она мне рассказывала, как ей стало плохо на похо-
ронах ее знакомого, да так, что пришлось "скорую" вызывать. Она очень
близко к сердцу все принимает.
- Тогда конечно. Тебя подбросить до дома? - предложил Савелий.
- Как? А я думал, ты к нам поедешь. Лана пригласила и тебя, и Олега.
- Только при одном условии, - тут же вставил Олег.
- Говори!
- В моем распоряжении самое большее час. Потом у меня очень важные
переговоры... - Перехватив взгляд Воронова, добавил: - Которые нельзя
перенести.
- А ты братишка?
- Я тоже на часок! - Савелий согласился, чтобы не расстраивать Воро-
нова.
Сейчас, после того, что он испытал за эти дни, после того, как на его
