его открыть, понял?
- Как не понять, - улыбнулся тот. - Игра на нервах?
- Вот именно, - подмигнул Кеша и вернулся в кабинет.
Алексей Дмитриевич сидел в той же позе, в которой его оставил Инно-
кентий, но в глазах врача были тревога и нетерпеливое ожидание.
- Прошу извинить - дела, - улыбнулся капитан, глядя ему в глаза. - На
чем мы остановились? - На том, что я спал в кабинете заведующего. - Спа-
ли и ничего не слышали, - как бы констатировал Иннокентий. - И когда же
вы проснулись? - Под утро. Точно не помню, что-то около семи. - И тогда
же вы увидели Анну Васильевну, не так ли? - без всякой иронии спросил
капитан.
- Да, я забыл сказать, что Анеч... Анна Васильевна, - тут же попра-
вился он, - перед тем, как я пошел отдыхать, попросила отпустить ее на
пару часов - неважно себя чувствовала.
- И вы конечно же ее отпустили? - усмехнулся Кеша.
- Почему вы на меня так смотрите? - Доктор стал волноваться.
- А вот здесь вы не правы! - воскликнул Иннокентий, и тут же дверь
распахнулась и в кабинет ввалился Микола.
- Товарищ капитан, извините, но мне нужно уходить, а тут портфель в
коридоре валяется: еще уведут, а мне отвечать потом, - протараторил па-
рень.
Взгляд врача, недоуменный и напуганный, был устремлен на портфель.
Алексей Дмитриевич никак не мог понять, почему портфель, оставленный им
в кабинете, оказался в коридоре. Он испугался - ведь в портфеле лежала
окровавленная простыня!
- И вы не знаете, чей портфель? - спокойно спросил капитан.
- Нет, - Микола пожал плечами. - А мы сейчас откроем его: может, там
какие документы есть?
- Не надо! - тут же воскликнул Алексей Дмитриевич. - Это мой порт-
фель!
- Ваш? - нахмурился парень. - А откуда мы знаем? Вы можете сказать,
что в нем? - спросил Микола и спокойно стал открывать портфель. Он делал
это настолько медленно, что Иннокентий одобрительно улыбнулся: артист,
настоящий артист!
Алексей Дмитриевич молчал. На лбу у него выступили капельки пота.
- Ого! - воскликнул Микола, вытаскивая из портфеля окровавленную
простыню. - Что это? - Да, хотелось бы узнать, откуда в вашем портфеле
оказалась простыня, залитая кровью? - спросил капитан, не отрывая взгля-
да от врача.
- Но... я... знаете... - лепетал Алексей Дмитриевич. - Я не знаю, как
там оказалась эта простыня!
- Вот как? - нахмурился капитан, потом повернулся к Миколе. - Товарищ
сержант, можете быть свободны, начальству я сообщу о вашей помощи, спа-
сибо! Если понадобитесь, вас вызовут. Поставьте портфель сюда! - кивнул
он на стол перед собой.
- Слушаюсь! - отчеканил парень, положил портфель и быстро вышел, ос-
торожно прикрыв за собой дверь.
- Вот что, гражданин Косуновский... - Капитан намеренно назвал Алек-
сея Дмитриевича "гражданином" и намеренно сделал паузу, чтобы до него
это дошло: - Хватит ваньку валять!
- Но я действительно не знаю, откуда там простыня! - нервно вскрикнул
врач.
- А вот это совсем неумно, - спокойно заметил Иннокентий. - Вы же
врач и должны понять, что я сейчас отправлю эту простыню на экспертизу,
а Анну Васильевну - к докторам. У нее, кроме всего прочего, возьмут на
анализ и кровь. А я подкину экспертам еще и посуду из ординаторской и
кабинета заведующего. Как бы вы ее не споласкивали, но следы обнару-
жат... - Капитан говорил таким тоном, что можно было подумать, будто ему
все известно и говорит он это исключительно из сострадания к Алексею
Дмитриевичу. - Как мужчина я вас понимаю, но ваше поведение сейчас никак
не могу понять!
- Господи! - неожиданно воскликнул тот чуть ли не со слезами на гла-
зах. - Да она сама этого хотела! Как только мы в одной смене, так и об-
хаживает, так и обхаживает. А сегодня ночью, когда выпили коньяку... -
Он махнул рукой. - Черт меня дернул! Даже не сказала, что еще девушка.
- И что вам сразу бы не рассказать? - покачал головой капитан. - И
доверия было бы гораздо больше, а сейчас?
- А что сейчас? - насторожился тот. - Даже и не знаю... - Капитан
снова сделал паузу, словно решая, продолжать беседу с тем, кто его од-
нажды обманул. - Ладно, дам вам шанс, - решительно сказал он и быстро
спросил: - А что скажете про Говоркова?
- Про Говоркова? - Врач растерялся. Он явно не был готов к такому по-
вороту и этим выдал себя.
- Не тяните, Косуновский! Над вами сто семнадцатая, а вы еще раздумы-
ваете! - Капитан говорил резко, грубо, не давая ему прийти в себя.
- Но они же мне... - Он как-то беспомощно посмотрел на капитана, по-
том обречено вздохнул и начал говорить: - Года два назад я достал одному
парню несколько ампул морфия и... - Он поморщился. - Короче, мне напом-
нили об этом и предложили забыть обо всем, если я окажу им небольшую ус-
лугу... - Когда был звонок? - Два дня назад. - Что вы должны были сде-
лать? - Сделать инъекцию снотворного Говоркову, потом отослать сестер из
отделения, подойти к грузовому лифту, стукнуть три раза в дверь и уйти
из отделения. - Куда же вы ушли?
- В терапевтическое отделение, на другой этаж. - Значит... Вы сделали
укол, потом зашли с Анечкой в ординаторскую, напоили ее "кофейком",
отослали Полину Александровну, сказав ей, что вы идете к терапевтам, а
за нее подежурит Анечка, так?
- Все так! - Он обреченно опустил голову. - Что мне будет?
- За девушку или за Говоркова? - хмыкнул Иннокентий. - Вообще...
- С девушкой сами разбирайтесь. Не знаю почему, но вы ей нравитесь. -
Он брезгливо поморщился. - А вот за Говоркова придется отвечать. Как же
вы могли пойти на такое преступление, черт бы вас побрал?! Вы же врач!
- Первый раз - по глупости, а сейчас... сейчас я просто испугался,
они грозили прикончить меня.
- Прикончить? - Капитан ехидно усмехнулся. - Господи, какой же вы на-
ивный! Кому вы нужны?
Именно здесь Иннокентий и допустил ошибку, не прислушавшись к словам
Косуновского. Если бы он воспринял их всерьез, то, возможно, подумал бы
и о молодом сотруднике милиции по имени Микола.
Этот добродушный сержант, год назад пришедший из армии в органы внут-
ренних дел, нисколько не сомневался, что врач является убийцей исчезнув-
шего пациента. Когда он выходил из отделения, к нему подошел коренастый
парень лет тридцати и с улыбкой спросил:
- Ну что, командир, как там идет расследование? - У него было нас-
только открытое лицо и ясная улыбка, что Микола, не задумываясь, довери-
тельно ответил ему:
- Как по маслу. Только что я помог задержать врача одного... - Он до-
вольно улыбнулся. - Он-то и убил парня, а потом куда-то спрятал. - Он
вдруг внимательно присмотрелся к подошедшему и радостно воскликнул: - А
я ж вспомнил тебя! Никита?!
- Да, но я что-то... - С лица парня моментально слетела улыбка.
- Так ты же здесь на "скорой" работал. Помнишь, как я просил однажды
тебя беременную одну в роддом отвезти?
- А... да-да, помню! Ты куда сейчас, домой? - Ну, я ж ночную отбара-
банил. - Если хочешь, подвезу, только пару минут подожди, идет?
- Вот спасибо, - обрадовался Микола. - А то уже с ног валюсь. - Пош-
ли!
Когда они выходили из больницы, Никита кивнул ему в сторону синей
"ауди". - Там постой, а мне звякнуть нужно... - Хорошо.
Никита подскочил к телефону-автомату, набрал номер.
- Хитрован, привет! Что делать? Сыпемся! - взволнованно выпалил он. -
Не пыли! Говори толком. - Врача, кажется, раскололи. - Кажется или рас-
кололи? - Мент сказал, да еще и меня узнал. Что делать? - Где этот мент?
- У моей машины: я предложил добросить его. Он живет по дороге на
виллу.
- Так... - задумчиво процедил Хитрован. - Сразу за кольцевой тебя
встретят мои ребятишки. Врача еще не забрали из больницы?
- Нет, он в ординаторской. Судя по всему, с одним только "следаком".
Тот даже постового привлек в помощь.
- Хорошо. Врач - моя забота, - буркнул Хитрован. - Вези мента...
Чертыхаясь про себя вовсю, Никита подошел к машине.
- Нам как раз по пути: хозяин, оказывается, на даче ночевал. - В его
голосе были какие-то извиняющиеся нотки, и Микола настороженно посмотрел
на него.
- Если я не вписываюсь в твои планы, то скажи: доберусь как-нибудь, -
с улыбкой предложил он.
- Нет-нет, все нормально! - воскликнул Никита, срывая с места "ауди".
Они ехали молча, и Микола, проведший всю ночь на ногах, задремал. Он
не заметил, как Никита свернул с шоссе на проселочную дорогу, как машина
вскоре остановилась. Он даже не успел толком прийти в себя, как его лов-
ко выдернули из машины, а еще через мгновение в сердце вонзилась холод-
ная сталь... Они не стали прятать тело, а просто бросили его у дороги,
потом расселись по машинам и вскоре уже мчались по шоссе...
Иннокентий сидел напротив Алексея Дмитриевича, от импозантности кото-
рого не осталось и следа: он выглядел жалким и помятым. Молодому капита-
ну трудно было понять, как мог так опуститься человек самой благородной
профессии. Он еще мог оправдать - нет не оправдать, понять - малограмот-
ного человека, который решился на что-то противозаконное, чтобы накор-
мить себя, семью. А этому чего не хватало? Боже, что же происходит со
страной?
Как ни странно, но подобные мысли бродили и в голове Алексея Дмитрие-
вича. Как он мог опуститься до такого? Что его заставило тогда пойти на
столь необдуманный поступок, как продажа наркотика? Он изо всех сил пы-
тался оправдаться в собственных глазах, стараясь забыть ту ошибку...
Сейчас, когда ему пришлось пойти на еще большее преступление, он прокли-
нал себя за то, что проявил слабость.
Алексей Дмитриевич так часто вспоминал ту ночь, что мог бы поминутно
описать ее. То ночное дежурство было одним из самых трудных за все время
работы в больнице. На станции метро произошла авария, приведшая к гибели
нескольких десятков человек: рухнул один из эскалаторов. Получив первый
сигнал о трагическом происшествии, больница стала срочно готовиться к
приему раненых, освобождая палаты, вызывая сотрудников на работу. Пос-
туплений было очень много, и все работали с перегрузкой.
Алексей Дмитриевич, когда к нему на стол положили молодую женщину,
уже валился с ног от усталости, сделав к четырем часам утра с десяток
сложных операций. У нее было обильное кровотечение в области живота.
Алексей Дмитриевич сразу определил, что женщина беременна, при ранении
могло задеть и плод. Видно было, что она потеряла очень много крови, и
медлить было нельзя. Не раздумывая, Алексей Дмитриевич распорядился го-
товить ее к операции, а сам вышел подышать свежим воздухом. Через нес-
колько минут операционная сестра доложила, что все готово. А рядом с ним
курил санитар, который уже давно набивался к нему в приятели. У него был
день рождения, и он слезно умолял доктора "пригубить" за его здоровье.
Чтобы отвязаться от назойливого именинника, Алексей Дмитриевич махнул
рукой и выпил с ним. То ли от усталости, то ли от крепости напитка Алек-
сея Дмитриевича мгновенно развезло, и когда он вошел в операционную, то
с трудом держался на ногах. Никто из медиков, присутствующих на опера-
ции, ничего не заметил, а если и заметил, то списал это на усталость.
Он подошел к операционному столу, а дальнейшее помнил, как в тумане.
У него совершенно выпало из головы, что молодая женщина, лежащая на сто-
ле, беременна, и он стал делать операцию по совершенно другому методу.
Когда же осознал свою ошибку, вместо того чтобы попытаться ее исправить,
он как ни в чем не бывало уверенно продолжил то, что начал. К счастью
или к несчастью, его ассистента вызвали из операционной, и он остался с
молоденькой сестрой, которая не могла разобраться в тонкостях операции.
Когда же оперируемая, не выдержав эксперимента над собой, умерла, Алек-
сей Дмитриевич осознал, что в лучшем случае он - безработный, в худшем -
одной ногой уже в тюрьме. Он понимал, что при вскрытии все сразу обнару-
жится и его призовут к ответу. У него еще оставался шанс - честно напи-
