лового" министерства так просто не отмахнешься, вот спикер и решил поти-
хоньку готовить надежные тылы. Кое с кем из ведомства он уже встречался,
и Богомолову было известно об этих встречах, а одну просто удалось запи-
сать дословно. И хотя весь разговор состоял из полунамеков, полушуточек,
ни к чему всерьез не прицепишься, но смысл был совершенно ясен - поиски
"своих" людей.
Никогда еще не было так трудно Богомолову: нужно было моментально
принимать решение, а не хотелось. Для себя он уже давно решил, что ни
при каких обстоятельствах не примет сторону спикера: он не был симпати-
чен генералу. Однако и решительный отказ может осложнить не только лично
его жизнь, но и ситуацию "при дворе". И все-таки нужно прикинуться "ва-
нечкой" и потянуть время, если удастся. - Каждого честного и порядочного
человека не может устраивать то, что происходит в нашей стране! - с ка-
ким-то вызовом ответил Богомолов.
- Отлично сказано. Костя! Ты не возражаешь, если я так буду обращать-
ся к тебе? Ведь я считаю тебя своим другом.
- Пожалуйста, - без эмоций ответил он. - Ты погляди, до чего довели
нашу бедную Россию! - воскликнул с пафосом спикер, и Константину Ивано-
вичу показалось, что тот либо пьян, либо "укололся": уж слишком нездоро-
во блестели его глаза.
Спикера действительно "несло": он витиевато и нудно говорил прописные
истины, обвинял всех и вся в развале экономики, государства, "радел" за
"сирых и убогих", "наших бедных россиян". С трудом удержался генерал Бо-
гомолов, чтобы не задать ему вопроса: "А почему вы, господин спикер, не
говорите о своем участии в этих бедах?" Можно подумать, что он сам до
момента избрания "главным депутатом" проживал на другой планете или, в
лучшем случае, в другой стране. Но Константин Иванович ни разу не прер-
вал его и, как оказалось, поступил правильно: вконец запутавшись в своих
выводах и обвинениях, спикер стал уставать, а может, действие "допинга"
иссякло. Так или иначе, он прекратил разглагольствовать и некоторое вре-
мя молча смотрел на собеседника, как бы пытаясь определить, пришшает он
его позицию или нет.
Богомолов не прерывал молчания. Его взгляд не выражал никаких эмоций
- за долгие годы службы в Органах он научился владеть собой - и сановный
собеседник, вероятно, решил, что сумел завладеть душой и телом нужного
ему человека.
- Что же, дорогой Константин Иванович, я доволен нашей встречей, как,
думаю, и вы, - полувопросительно подытожил он. - Надеюсь, что в реши-
тельный для нашей страны и для нашего народа момент вы займете верную
позицию и правильно определите, кто вам друг, а кто враг! - Он серьезно,
в упор посмотрел в глаза генералу, и тут уже надо было что-то отвечать.
- Об этом вы твердо можете быть уверены - решительно и с некоторым
пафосом воскликнул генерал.
- Другого я от вас и не ожидал, - просиял спикер. - И знайте, пере-
ломный момент очень скоро наступит! - торжественно, но устало добавил он
и встал с кресла. - Всего доброго.
Было от чего нервничать и переживать: интуиция не подвела и на этот
раз, он был уверен, что времени для раздумий совсем не осталось - в лю-
бой момент оппозиция перейдет к решительным действиям. Какими они будут,
он не знал, но мог предположить самое худшее - военный переворот. Что же
ему делать? Он прекрасно понимал, что без фактов ему не поверят, и не
только не поверят, но рассмеются прямо в глаза. А может быть, он напрас-
но так паникует? Может быть, все "решительные действия" оппозиция заклю-
чаются в открытых выпадах с трибуны парламента? Чточто, а поговорить на-
ши парламентарии умеют: хлебом не корми - дай побалабонить. И генерал
Богомолов решил, что в данный момент лучшим действием с его стороны -
будет бездействие.
Современный Франкенштейн
Бывший товарищ Богомолова по партии и коллега по Органам Аркадий Сер-
геевич Рассказов также расхаживал из угла в угол по своему роскошному
кабинету в компьютерном центре. Полученные им из Москвы данные были неу-
тешительными - несколько человек, завербованных его агентами, попались
на взятках, и новые люди, возглавившие правосудие, вцепились в них мерт-
вой хваткой. Рассказов понимал, что подступиться к ним пока совершенно
нереально. Такова природа человека: получив мало-мальскую власть и воз-
можность вершить человеческими судьбами, он хочет казаться (даже себе)
честным, волевым, бескомпромиссным и неподкупным. Должно пройти хотя бы
немного времени, чтобы отлаженная система подчинила нового чиновника
своим правилам. Кто-то сопротивляется дольше, кто-то ломается сразу -
все зависит от характера, но мало кто выстаивает, такие, как правило,
подают в отставку.
Так что пока о своих подопечных можно забыть и дожидаться того момен-
та, когда новые Генеральный прокурор, министр внутренних дел и министр
юстиции вольются в систему, сложившуюся за более чем семь десятков лет.
А эти болтуны... Сколько было обещаний, только помоги им... А сейчас,
забравшись в депутатские кресла, ни о чем, кроме своего материального
благополучия, говорить не хотят. Синдром "нахапать, пока у кормушки" за-
меняет разум и благоразумие. Сволота, можно подумать, что они мало полу-
чили от его людей. Как же можно быть такими твердолобыми и не понимать,
что так нахапать на всю жизнь не удастся, а завоевав авторитет у масс,
их доверие, можно долгие годы держать руку на вентиле и самому открывать
или закрывать его для других, не забывая, разумеется, себя и своих близ-
ких.
Нет! Ни одно государство мира, будь оно вдесятеро сильнее военной
мощью, не сможет завоевать и покорить Россию. А если он, Рассказов, оши-
бается и кто-то ее сумеет завоевать, то и полгода не сможет управлять ею
и сбежит оттуда, проклиная лень, час, минуту, когда решился пойти против
России. Какой разумный западный человек может поверить, что долгие годы
"бизнес по-русски" был жизненной правдой, воплотившейся позднее в анек-
дот: "Своровать ящик водки, продать, а деньги - пропить!" Какому фермеру
на Западе придет в голову дожидаться, когда "сверху" спустят приказ -
собирать урожай или подождать, сеять пшеницу или огурцы. Или как понять
западному руководителю какого-нибудь российского директора, который все-
ми правдами и неправдами выбивает для своего завода заниженный план, вы-
полняет его, получает мизерные премиальные, вместо того чтобы наладить
производство так, чтобы товарооборот продукции многократно увеличил за-
работки как рабочих, так и руководства.
Но все это может случиться, если там, где руководят этим директором,
будут думать не о своих креслах, а о работе, о людях. Снова все упирает-
ся в систему. И пока жива эта система, отработанная коммунистами, в этой
стране ничего нельзя будет перестроить. Для этого нужно долгие годы бес-
пощадно ломать систему, отстранять от руководства бывших партийных дея-
телей, причем не только верхушку, но и до самого низу. Только тогда мо-
жет что-нибудь получиться и новое поколение станет жить лучше, чем их
родители.
Вот такие светлые мысли были у бывшего кагэбэшника и коммуниста Арка-
дия Сергеевича Рассказова, потомка русских дворян. Мысли мыслями, а он
хочет жить сейчас, хочет получать что-то сам, и потому он никогда и ни-
кому не открывал своих истинных намерений: прийти к власти и стать сво-
еобразным царем для русского народа. Он был уверен, что сумеет не только
удержать власть в своих руках, по и сделает все, чтобы "русскому мужику"
стало лучше жить. Для этого не нужно брать иностранной помощи и снова
залезать в кабалу к западным странам. Россия богата своими ресурсами. И
для того, чтобы народ жил лучше, необходимо разумно их использовать. А
сытый, обутый и одетый человек воевать и скандалить по пустякам не бу-
дет.
Рассказов понимал, что от мечты взойти на "российский престол" до ее
воплощения не рукой подать, нужен поэтапный подход. Потому-то он и решил
после провала августовского путча внедрить своих людей в парламент, по-
добраться ближе к Верховному Совету. И чего же он добился? Одни, кроме
болтовня, ничего не умеют или не хотят, другие сидят под следствием.
Трудно стало работать в России, ох трудно! Раньше можно было прогнозиро-
вать каждый шаг: этому нужно дать столько для решения вопроса, а этому
столько, а третьему и простого звоночка сверху будет достаточно. А сей-
час... Вроде бы простой вопрос: подыскать хорошее здание для выгодного
Москве совместного предприятия. Есть деньги на покупку или долгосрочную
аренду, есть здание, которое готовы отреставрировать за свой счет, но...
Заверил один, что все будет в полным порядке и назвал открыто сумму
взятки, которую тут же получил. Шли недели, месяцы, а он продолжал заве-
рять, что все будет в "полном порядке", пока, в конце концов, не сказал,
что есть еще один человек, от которого все зависит. Со вторым важным
"господином чиновником" повторилось все с точностью до слова, с одной
лишь разницей - на порядок повысилась сумма взятки.
Когда Рассказову доложили об этом деле, он прошелся матом по "тупого-
ловым бюрократам" из России. Нет, ему не было жаль потраченных средств,
он был готов заплатить в десять раз больше, но... Здесь, на Западе, есть
различные гарантии, которые заставляют соблюдать правила игры. Есть офи-
циальные: суды, прокуратура, полиция, наконец. Есть неофициальные: не
выполнил обязательства - отвечай своими квартирами, дачами, машинами,
родственниками и своей жизнью. Каждый человек должен быть ответственен
за свои поступки и слова.
В дореволюционной России было такое понятие - "купеческое слово".
Тогда не нужно было бежать к нотариусу, чтобы зафиксировать сделку или
обещание - достаточно было слова. И не дай Бог кто-то не сдержит своего
слова! Оно было синонимом чести! И невыполнивший своих обязательств мог
ставить крест на своей карьере. Он сразу становился изгоем в обществе,
его бойкотировали и презирали.
Аркадий Сергеевич решил пойти двумя путями для врастания в структуры
власти: помогать оппозиции финансами и людьми, постепенно заставляя ее
выполнять свою волю, а также подобраться к тем, кто сейчас стоит у влас-
ти. Как говорил Христос: "Пусть бросит в эту женщину камень первым тот,
кто сам безгрешен!" Никто, разумеется, не бросил. Нет такого, кто был бы
стерилен во всем! Значит, нужно выискивать человеческие слабости, ошиб-
ки, просчеты, а порой и грешки.
Когда тайные пороки человека делаются явными для другого, он стано-
вится беззащитным и с ним можно делать все, что угодно. Он будет готов
пойти на любую мерзость, лишь бы скрыть правду о себе. И чем выше стоит
такой человек на социальной ступеньке, чем больше он может потерять, тем
на большую мерзость он может пойти. Конечно, в бывшей стране Советов ре-
путация - понятие весьма растяжимое, и нравственные пределы определяются
совсем по другой шкале, нежели на Западе, но...
Рассказов, имея точную и полную информацию о том, что происходит в
самых верхах власти в России, прекрасно понимал, что провал августовско-
го путча девяносто первого года был запланирован. Он нужен был, чтобы
отвлечь россиян от насущных проблем и набрать политические очки для бу-
дущей борьбы на выборах. Рассчитано было точно: все, кто "грудью стоял у
Белого дома" и имел достаточно возможностей доносить свой "клеймящий го-
лос" до народа, легко "прошел в депутаты". Нет, правильно говорил Петр
Великий, когда ему предлагали выгнать проворовавшихся чиновников: новые
будут воровать еще больше, а эти уже что-то наворовали. России нужен
царь или диктатор. Конечно, вздохнул Рассказов, Сталин был еще той сво-
лочью, но во времена его правления воровали намного меньше и уж во вся-
ком случае никогда не афишировали это. Не то чтобы боялись "вождя всех
народов", хотя и это было, а интуитивно понимали, что нельзя у народа
