ВИКТОР ДОЦЕНКО
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕШЕНОГО
Странный прохожий
Думаю, что очень трудно найти русского человека ("русского" не в
смысле национального признака, а в смысле внутреннего ощущения принад-
лежности к России), который бы в душе не гордился своей столицей.
Понятие "москвич" постепенно превратилось как бы в национальность и
стало вожделенной мечтой живущих в других городах великой России за иск-
лючением, пожалуй, Ленинграда, или Санкт-Петербурга, говоря языком "пе-
рестройки".
Приехав в любой другой город, москвич или москвичка тут же станови-
лись объектом охоты местных невест и женихов. Десятилетиями создавался в
сознании народа ореол "удивительного, самого прекрасного города на Зем-
ле, в котором есть ВСЕ"! В любой, даже самый неурожайный год Москва про-
должала снабжаться всем самым лучшим, самым дефицитным. И человеку из
провинции, из русской глубинки трудно было доказать, что изобилие это
кажущееся, что им пользуется весьма ограниченный контингент москвичей,
принадлежащих к "верхушке", допущенных к распределителям, спецскладам,
"своим" магазинам.
Основная же масса столичных жителей живет от зарплаты до зарплаты и
так же, как по всей стране, часами простаивает в очередях за тем, что
подешевле и посытнее, а если заикнуться про жилье, то здесь надобно ско-
рее жаловаться москвичам, а не тем, кто проживает в провинции. Почему?
Да разве найдется такой город на Земле, где было столько коммунальных
квартир? Мне кажется, что слово "коммунальная родилось именно, в Москве.
Коммуналки! Господи, вспоминая те коммуналки, в которых "посчастливи-
лось" пожить и вашему покорному слуге, начинаешь нервно дрожать. Одна
квартира, семнадцать комнат, и в них проживает шестнадцать семей! И на
всех, как сказал великий Высоцкий, "всего одна уборная"!
Однако народ жил теми мифами, которые ему преподносили. Отсюда и
двойственное отношение к москвичам: с одной стороны, зависть и желание
всеми правдами и неправдами перебраться в столицу, с другой - ненависть
или в лучшем случае пренебрежительное отношение к ее жителям... Однако
меня что-то совсем не туда потянуло: мой рассказ совершенно о другом,
хотя и проходит его действие большей частью на территории Москвы и ее
окрестностей.
Москва тысяча девятьсот девяносто второго года... Если бы ее коренной
житель по какой-либо причине отсутствовал пять лет, да что там пять -
года три, то он, прибыв в город, в первую минуту, вероятно, потерял дар
речи. Он бы не узнал "первопрестольную", и - жалость переполнила бы его
сердце. Да, Москва никогда не отличалась кристальной чистотой улиц, пар-
ков и скверов, а ее жители не излучали повсеместно голливудских улыбок,
но сейчас, после семи лет "перестройки", столица превратилась в настоя-
щую помойку. Помойку с иностранными ярлыками, каковыми стали названия
офисов и магазинов, всевозможные рекламные плакаты и стенды.
Лично мне до сих пор непонятно, на каком основании, с чьей злой руки
было разрешено официально исковеркать русский город иностранными надпи-
сями? Почему? Впрочем, народ страны Советов столько лет был изолирован
от всего заграничного, что любой ярлык, яркая этикетка с надписями на
"западном языке" воспринимались как знак качества, и товар, украшенный
им, раскупался моментально.
Москву заполонили палатки, витрины которых уставлены "заграничными"
товарами. Конкуренция, скажете вы? Что ж, конкуренция - дело хорошее!
Однако давайте немного сравним... В развитой капиталистической стране
конкуренция, лаже между мелкими, "палаточными" продавцами, улучшает уро-
вень обслуживания, качество и ассортимент товаров, снижает цены, чтобы
увеличивать товарооборот. А что происходит у нас? Как были за прилавками
злые, постные лица до "перестройки", во время "застоя", так ничего и не
изменилось сейчас, после нее. Я допытался проанализировать этот феномен,
и оказалось: если тогда продавцу было все равно, купит покупатель, товар
или нет - зарплата постоянная, товары государственные, чего суетиться -
то сейчас все совсем по-другому: товары принадлежат продавцу и, казалось
бы, твоя прибыль в твоих руках, а вот и нет!
Парадокс заключается в том, что чем больше будет крутиться хозяин па-
латки, тем больше ему придется отдавать. Кому? Да мало ли кому! Рэкети-
рам, мафиозным структурам, контролирующим не только доставку товаров и
их реализацию, но и цены. Попробуй откажись от "услуг"! В первый раз по-
бить могут, и не только стекла, а во второй-третий - сжечь твое "предп-
риятие", а то и жизни лишить... Вот и видим мы в конечном итоге тот же
самый результат: постные и безразличные лица за окошками палаток-ларь-
ков.
Дорого покупать? Так становитесь продавцами, если уверены в своих
мускулах. И вторая "капиталистическая" волна охватила столичный город.
Кажется, что нет ни единого более или менее людного места, где не толпи-
лись бы массы "ручных продавцов", то есть тех, кто продает с рук то, что
сумел вырастить (таких единицы) или приобрести мелким оптом, чтобы "на-
варить" на разнице цен.
С такими труднее всего бороться: их сотни тысяч, они так загрязнили
Москву, что стало казаться, будто раньше она была просто стерильным го-
родом. Каждый подземный переход, каждая станция метро, как внутри, так и
снаружи, заполнена разновозрастными продавцами. В руках, на самодельных
лотках, под полой можно увидеть и приобрести все, что, твоей душе угод-
но: от ниток с иголкой до телевизора. Можно договориться о покупке сов-
ременного танка: "Сами поедете или доставить по указанному адресу?"
Но как же изменился состав покупателей! Если раньше с первого же
взгляда можно было определить: это наш, среднестатистический гражданин,
у которого в кармане немногим меньше, чем в его домашнем, верней ска-
зать, домашней "банке"; а вот человек с Запада, и он может купить весь
твой нехитрый товар и даже не заметит, что в его карманах поубавилось
денег. Сейчас все подругому: можно встретить одетого по последнему "пис-
ку" моды человека, подъехавшего на шикарном лимузине к палатке-ларьку, а
он может оказаться и человеком с Запада, и обыкновенным бандитом, по ко-
торому давнымдавно плачет Бутырка. Но чаще всего встречаются люди, живу-
щие, как сейчас говорят, за чертой бедности. Их не очень трудно распоз-
нать: вечно голодные глаза, давно требующая ремонта одежда, часто не со-
ответствующая сезону. Многие из них уже дошли до той грани, когда впору
идти на паперть и просить милостыню, но им стыдно, просто невыносимо
пойти на такой шаг, и они слоняются в поисках какой-нибудь случайной ра-
боты или "халявного" угощения.
Человек, который привлек наше внимание, производил странное впечатле-
ние: с первого взгляда его нельзя было уверенно отнести к какой-либо
группе. Что было ясно сразу, так это то, что его одежда давно нуждалась
в чистке, хотя бы элементарной. Непонятного цвета брюки, порванные в
различных местах, заношенная донельзя грязно-лилового цвета рубашка, не-
понятно как еще держащиеся на ногах кроссовки уважаемой фирмы "Адидас".
Даже если внимательно присмотреться, вряд ли можно было бы точно опреде-
лить его возраст. С одинаковой степенью вероятности ему можно было дать
и тридцать, и все сорок пять. Волосы на голове были достаточно длинны,
но давно не соприкасались ни с мылом, ни с расческой. Было ясно также,
что человеку негде и нечем побриться.
Но особенно привлекали его глаза. На первый взгляд они казались без-
различными, даже пустыми, хотя и несколько злыми, но если присмотреться
внимательнее, они начинали притягивать своей глубиной. Он медленно брел
среди снующих людей, и взгляд его как бы скользил по ним, не останавли-
ваясь ни на ком. Лишь раз его глаза задержались на моложавой упитанной
женщине. Она торговала горячими беляшами, и потому вполне справедливо
можно было предположить, что парню хочется есть.
Постепенно он добрел до самого конца "аллеи ларьков", где чуть обо-
собленно стояла одинокая палатка, судя по всему, поставленная совсем не-
давно. Трудно сказать, что в ней привлекло парня, но он подошел к этой
палатке и стал рассматривать различные товары, красиво расставленные за
стеклом витрины.
В этот момент рядом остановился светло-коричневый "Мерседес", из ко-
торого вывалились четверо мускулистых парней. Их хмурые лица и бесцере-
монное поведение - направившись к палатке, они пару раз оттолкнули про-
хожих, не успевших уступить им дорогу, - заставило потенциальных покупа-
телей поспешно уйти от опасного места.
Наш герой продолжал созерцать витрину, даже не взглянув в сторону
странной четверки. Мельком посмотрев на него, эти четверо тоже не удос-
тоили его своим вниманием. Подойдя к небольшому окошечку ларька, за ко-
торым сидел парень лет двадцати пяти, один из четверки сказал тоном, не
терпящим возражений: - Сегодня пятнадцатое число, надеюсь, не забыл? -
Что дальше? - спокойно отозвался продавец. - Тысячу гринов приготовил? -
Парень из четверки явно начал терять терпение.
- С какой стати? - без всяких эмоций бросил палаточник.
- Сынок, ты, кажется, не понял смысла нашего визита! - зло ухмыльнул-
ся парень. В солнечном свете ярко блеснула одинокая золотая фикса. - А
непонятливых мы учим! - Фиксатый кивнул своим дружкам, и те направились
к двери палатки.
Но дойти не успели. Дверь вдруг резко распахнулась и навстречу "гос-
тям" выскочили четверо внушительных молодых парней. Если четверка, подъ-
ехавшая к ларьку, была одета довольно элегантно, в костюмы и галстуки,
то выскочившие из дверей ларька - в фирменные спортивные костюмы разного
цвета.
- Какие проблемы, земляки? - с бесшабашной улыбкой спросил один из
них, словно предлагая помощь нуждающимся.
В этот момент раздался звон разбитого стекла витрины: фиксатый, не
зная, что происходит у дверей, начал действовать. Реакция на эту выходку
была разной: продавец набросился на Фиксатого с матом и руганью, а обе
группы у дверей устремились на звук лопнувшего стекла. Началась довольно
крутая заварушка. Со стороны было видно, что и те и другие подготовлены
к таким действиям. Удары наносились жестко и профессионально, но и дер-
жались весьма стойко.
Наш герой продолжая стоять на том же месте. Казалось, что его совер-
шенно не интересует то, что происходит рядом. Лишь когда один из оскол-
ков разбитой витрины отскочил в его сторону, он мгновенно вскинул руку и
отбил летящий в его лицо осколок. Он не испугался, не предпринял ка-
ких-либо действий, но глаза его недобро посмотрели на Фиксатого. Вполне
вероятно, что этим бы все и закончилось для нашего героя, случайно ока-
завшегося свидетелем разборки между двумя группировками, если бы двое
дерущихся не решили использовать его в качестве защиты. Сначала один из
них вскользь задел его спину, потом другой, пытаясь достать противника
ногой, довольно ощутимо пнул его в плечо.
Это переполнило чашу терпения нашего героя: он молниеносно прыгнул
вверх, а два его случайных обидчика повалились на землю. Водитель "мер-
седеса" даже рот раскрыл от изумления. Он внимательно следил за потасов-
кой и держал мотор в рабочем состоянии. Он видел, как прыгнул наш герой,
но глаза не смогли заметить ударов. Участники драки, увидев лежащих на
земле дружков, неожиданно бросились на нашего героя, захватив его в
круг.
Силы были явно не равны: семеро против одного. Семеро крепких рослых
мужиков против невысокого, среднего телосложения, к тому же голодного
парня. Картина эта выглядела нелепо: "моська" в окружении семи "слонов".
Злые оскаленные лица говорили о том, что шутить с "моськой" не собирают-
ся. Они стали сжимать кольцо.
Неожиданно наш герой снова прыгнул вверх, словно подкинутый какой-то
непонятной силой. Прыжок был достаточно высоким: парень смог в сальто
