ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну вот. И у каждого так. Что-нибудь есть у каждого.
_
Пауза.
_
ВЕРА ИВАНОВНА. Да мой тоже сначала, вроде, ничего... а там как начал с
дружками поддавать... Одиннадцать рублей как-то в получку принес, по старым,
конечно, ценам... А у меня дочка тогда... сепсисом в больнице заразили. Я чуть
с ума не сошла. Из больницы еле ноги приволоку, а он посреди комнаты с
бутылкой лежит. Ах ты, думаю, черт проклятый, да пропади ты пропадом такая
жизнь! Выгнала. С тех пор вот тоже одна.
_
Пауза.
_
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, можно я вас в гости приглашу
ВЕРА ИВАНОВНА (усмехаясь). Куда? На крышу, что ли? Или в подвал? Где у вас там
ночлежники обитаются?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот и посмотрите.
ВЕРА ИВАНОВНА. Стара я, Павел Сергеевич, путешествовать по ночам.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да я только к тому, что транспорт перестал уже. А на улице
стоять немножко прохладно.
ВЕРА ИВАНОВНА. Я вас не держу.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, я все-таки джентльмен.
ВЕРА ИВАНОВНА. Возможно. Только я не леди.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы? Да вы, Вера Ивановна, лучше, чем всякая леди. Вот,
например, Маргарет Тетчер взять. Так вы просто красавица!
ВЕРА ИВАНОВНА (рассмеялась). Павел Сергеевич, у вас случайно не маленькое
затмение в глазах? От голода?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Почему... Вы правда очень красивая женщина, Вера Ивановна.
(Нежно.) Верочка... Я вспомнил, как вас звали тогда... Как я вас звал тогда:
Веточка...
ВЕРА ИВАНОВНА (нахмурилась). Ну ладно, я этого не люблю.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Чего?
ВЕРА ИВАНОВНА. Глупостей.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не понял.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну и хорошо. Стоите и стойте. Вам какой трамвай?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да мне собственно...
ВЕРА ИВАНОВНА (саркастически). Без разницы!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мне он вообще не нужен, потому что...
ВЕРА ИВАНОВНА. Потому что вы опять врете!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что я вру?
ВЕРА ИВАНОВНА. Вы такой же бомж, как и заслуженный артист! Вы у дочери
прописаны на Софийской! Я же слышала, что вы в милиции этому усатому говорили!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Правильно. Прописан. А живу-то я во-он в том доме. Видите?
Который на капремонт пошел. Архитектор Хренов построил в одна тысяча девятьсот
четвертом году. Отдельная пятикомнатная квартира. Изумительная. И коммуникации
- как в аптеке. Даже сортир работает. Может, соблазнитесь?
ВЕРА ИВАНОВНА. Что я крыс не видала?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Зачем крыс? Крыс у нас нет.
ВЕРА ИВАНОВНА. Куда ж они делись?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не знаю. Кошки съели.
ВЕРА ИВАНОВНА. Очень остроумно.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так как, Вера Ивановна? Рискнем?
ВЕРА ИВАНОВНА. Послушайте, что вы ко мне привязались? Я же сказала, мне домой
пора! Домой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна! Голубушка!..
ВЕРА ИВАНОВНА. Я вам не голубушка! Господи, зачем я только на этот угол пошла?!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Судьба, Вера Ивановна.
ВЕРА ИВАНОВНА (увидела трамвай). Все, Павел Сергеевич, прощайте! Мой трамвай!
Вот вам и судьба! (Бежит к трамвайной остановке. Но трамвай с грохотом
проносится мимо, не останавливаясь.)
ВЕРА ИВАНОВНА (чуть не плача). Нет, вы видели?!. Безобразие!.. Что хотят, то и
творят! Я им... в газету напишу!.. Ну вот что теперь, а? Половина второго. Что
теперь делать?!
_
Пауза.
_
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, у меня замечательная идея. Я предлагаю вам
чашку чая не в самом роскошном интерьере Санкт-Петербурга, но все же свет и
тепло гарантирую.
ВЕРА ИВАНОВНА. Спасибо.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (обрадованно). Нет, это вам спасибо!
ВЕРА ИВАНОВНА. Я уж лучше здесь постою.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (разочарованно). Ах, какая вы упрямица, честное слово... Нас
судьба свела, через сорок лет! А вы...
ВЕРА ИВАНОВНА. Лучше бы не сводила.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я вам так неприятен? Немыт, небрит, дурно пахну?
ВЕРА ИВАНОВНА. Да нет, что вы... Совсем нет.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы ненавидите бедных людей?
ВЕРА ИВАНОВНА. Да нет же, я и сама...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Или вас мое социальное положение огорчает?
ВЕРА ИВАНОВНА. При чем здесь это... просто...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы боитесь привидений! Угадал? Или бандитов?
_
Пауза.
_
ВЕРА ИВАНОВНА (мягко). Павел Сергеевич, мне на работу завтра. К девяти утра.
На дежурство. А до этого еще приготовить обед и внука накормить.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (вздыхает). Тогда позвольте вас проводить. Какой у вас адрес?
ВЕРА ИВАНОВНА. Мне далеко. На Васильевский. 8-я линия.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну что ж, к утру поспеем.
ВЕРА ИВАНОВНА (сдаваясь). Еще немножечко подождем, а вдруг...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, если "вдруг", то, конечно, можно и подождать... (Пауза.
Насвистывает вальс.) Вера Ивановна, позвольте обратить ваше внимание на
небеса. Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?
ВЕРА ИВАНОВНА (посмотрела на небо). Ой... правда... как красиво... Я уже на
небо давно не смотрю, все больше под ноги, или по сторонам, чтобы случайно кто
не пришиб.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (декламирует).
___
Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса...
___
ВЕРА ИВАНОВНА. У нас с лестничной площадки старичка одного убили, знаете как?
Шел он, значит, домой, с пенсии пивка выпил, зашел во двор нужду малую
справить, ну, стоит себе. А мимо какой-то парень шальной с шампанским. Хрясь
его по голове.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Зачем?
ВЕРА ИВАНОВНА. Говорят, с любовницей поругался.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И что же?
ВЕРА ИВАНОВНА. На прошлой неделе похоронили. Цветов столько было!.. От детей,
внуков... и даже правнуков... Очень трогательно. Весь наш подъезд рыдал.
_
Пауза.
_
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А вот я заметил одну вещь. Все замечательные женщины
почему-то пессимистки.
ВЕРА ИВАНОВНА. Почему вы думаете, что я пессимистка?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А! Так вы согласны, что вы замечательная женщина?! (Смеется.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Ох!.. И не надоело это вам? Любезничать?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Никогда! Умру как бедный рыцарь у ног прекрасной незнакомки.
ВЕРА ИВАНОВНА. Поздно. Незнакомке уже шестьдесят.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не может быть! Впрочем, мне самому уже скоро шестьдесят три.
ВЕРА ИВАНОВНА. Детский возраст.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы думаете?
ВЕРА ИВАНОВНА. Для мужчины?! Да у вас все еще впереди.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, не шутите с огнем.
ВЕРА ИВАНОВНА (насмешливо). А то что будет-то?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мировой пожар!
ВЕРА ИВАНОВНА (невольно засмеялась). Болтунишка! Каким был, таким и остался...
краснобаем.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, наконец-то я вас немножко развеселил. Царевна-несмеяна.
Вы хоть помните, кто вас так называл?
ВЕРА ИВАНОВНА. Витька Шильман, не знаю, где он теперь...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. В Америке, должно быть, где ж ему и быть, бедолаге.
ВЕРА ИВАНОВНА. Хороший был мальчик. Скромный. И ухаживал так... тихо, вежливо.
Не то, что...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы хотите сказать - я?
ВЕРА ИВАНОВНА. Вовсе нет. Вы за мной не ухаживали. Вам всегда нравилась эта
высокая Лена из десятого "б".
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Все-то вы помните...
ВЕРА ИВАНОВНА. Помню. Потому что...
_
Пауза.
_
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (улыбаясь). Потому что вы были немножко в меня влюблены.
ВЕРА ИВАНОВНА. Глупости! Да как вы можете? Кто вам это сказал!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Как - кто? Вы. Вы написали мне письмо. Такое страстное
романтическое послание в духе Татьяны к Онегину...
ВЕРА ИВАНОВНА. Это неправда!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Как неправда? Витька Шильман и передавал.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это... не я! Это не мое! Оно не было подписано!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Витька сказал, ваше...
ВЕРА ИВАНОВНА. Витька - подлец! Я ему не велела ничего говорить!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (смеется). Верочка, ну что же вы так горячитесь? Ну и
написали, и что ж тут такого криминального?
ВЕРА ИВАНОВНА (чуть не плача). Не писала я ничего! Это враки.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну хорошо, успокойтесь. Успокойтесь, Вера Ивановна, ну, не
писали. А все же мне приятно, что такая замечательная девушка когда-то
проявляла к моей персоне, так сказать, интерес...
ВЕРА ИВАНОВНА. Между прочим, могли бы и ответить.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так ведь дурак был, Вера Ивановна. За Ленкой из десятого "б"
волочился, и что в ней, долговязой, только нашел? Затмение, истинно говорю
вам, затмение.
_
Оба смеются.
_
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот вас Бог и наказал. За меня.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Возможно.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это я шучу.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Кто знает, может, и за вас.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да вы тогда многим девушкам нравились. Вы когда читали "Стихи о
советском паспорте", у меня по спине мурашки бегали.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Неужели? Я их и на экзамене во МХАТ читал.
ВЕРА ИВАНОВНА. И что?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Приняли. С первого раза.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это я помню. Тетка ваша всем во дворе хвасталась. Я тогда, как
вы в Москву уехали, всю ночь проплакала. Потом уж только в кино... два раза
видала. И все. (Пауза.) Пойду я, Павел Сергеевич, потихоньку... До свиданья...
Может, когда-нибудь еще...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна... послушайте... мне так не хочется с вами
расставаться... Голубушка! Ой, простите... я чувствую, что это все... не
случайно... Если бы вы... Женщины так великодушны!.. Я вас очень прошу... не
оставляйте меня! Вера Ивановна! Пожалуйста! Мне очень одиноко... До утра!..
_Картина третья_
_
По заброшенному дому, где живет теперь Павел Сергеевич, медленно в темноте
пробирается пожилая пара. Слышны только их голоса и вскрикивания Веры Ивановны.
_
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Осторожнее!
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, я же ничего не вижу!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Держитесь за меня.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да тут ноги переломаешь, пока... ой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего, привыкнете.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да зачем это мне привыкать! Ой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я же предупреждал. Руку давайте. Сейчас налево - и дверь.
(Открывает дверь.) Милости просим.
_
Вера Ивановна робко заходит в квартиру, за ней следом Павел Сергеевич.
_
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот, мои апартаменты. Я даже по такому случаю свет зажгу.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, а вдруг кто-нибудь с улицы увидит?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Милиция... Прогонят еще...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А! Надоело всего бояться. Давайте наплюем на все и устроим
маленькую иллюминацию в честь нашей встречи. (Зажигает везде свет.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, здорово! А у меня как раз последняя перегорела... В
настольной лампе.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я вам подарю. Все!
ВЕРА ИВАНОВНА. Мне все не нужно.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка, я хочу сказать...
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, как здесь интересно!.. А можно, я вас спрошу?.. Почему вы,
собственно... здесь живете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так получилось. (Пауза.) Это долго, Вера Ивановна. И
поверьте, неинтересно. Впрочем, я вам, может быть, когда-нибудь и расскажу. А
сейчас давайте-ка лучше поставим чай. Я, честно говоря, продрог.
ВЕРА ИВАНОВНА. А у вас есть? В смысле - заварка?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет... Я, собственно, имел в виду кипяток...
ВЕРА ИВАНОВНА. Послушайте, вы что, действительно голодаете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так получилось, Вера Ивановна, не огорчайтесь. У меня, видите
ли, пенсию украли, сам не знаю, как это могло произойти? Шел из сберкассы -
была, прихожу домой - уже нет. Но вы не волнуйтесь, я уже скоро получу, через
тринадцать дней.
ВЕРА ИВАНОВНА (достает из сумки пачку чая). Вот, возьмите.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна! Да что вы! "Индийский"!
ВЕРА ИВАНОВНА. Берите, берите, не стесняйтесь. Не пить же, в самом деле,
кипяток.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мне ужасно стыдно. Получается, я вас пригласил, а сам...
ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего. Разбогатеете - отдадите.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Обязательно! Я обязательно вам отдам! Я, Вера Ивановна,
исключительно только в долг! Всегда все до копейки, исключительно до копейки.
В этом отношении я педант
ВЕРА ИВАНОВНА. Да что вы, Павел Сергеевич, в самом деле считаетесь, даже
неприятно...
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, Вера Ивановна, голубушка, теперь не те времена. Это
теперь не то, что раньше, это же надо понимать, у любого
встречного-поперечного закурить не возьмешь. Это раньше к кому хочешь:
