не является лишь восстановленными днями. То же происходит и с вещами. Они более
не расставляются другим одна над другой. То же и с желанием. Оно более не
надстраивается над возможным объектом или возможным миром, выраженным другим.
Необитаемый остров инициирует распрямление и обобщМнную эрекцию.
Сознание стало не только свечением, внутренним для вещей, но и огнМм в их
головах, светом над каждой из них и "парящим Я". В этом свете проявляется что-то
ещМ, некий эфирный двойник каждой вещи. "На какую-то долю секунды передо мной
предстал другой остров, обычно прячущийся под теми постройками и возделанными
полями, что моими усилиями преобразили Спе-ранцу. Та, иная Сперанца... Ныне я
перенесМн на неМ, поселился на ней, живу в этом "мгновении невинности""15.
Именно описания такого необычного рождения вертикального двойника и достигает
роман. Но в чем же конкретно заключается различие между вещью, как она является
в присутствии другого, и двойником, который стремится отделиться в его
отсутствии? Другой управляет организацией мира в объекты и транзитивными
отношениями между этими объектами. Объекты сущест-
____________
14 Стр. 114.
15 Стр. 262.
409 ЛОГИКА СМЫСЛА
вуют только благодаря тем возможностям, которыми другой заполняет мир; каждый
объект замкнут на себя или открыт другим объектам только по отношению к
возможным мирам, выраженным другим. Короче, именно другой замкнул стихии в
пределах тела и, далее, в пределах земли. Ибо сама земля есть не что иное, как
огромное тело, которое удерживает стихии, - но это земля лишь в той степени, в
какой она населена другими. Другой фабрикует тела из стихий и объекты из тел
точно так же, как он фабрикует своМ собственное лицо из миров, которые он
выражает. Значит, высвободившийся двойник - когда другой рушится - это не копия
вещей. Наоборот, это новый вертикальный образ, в котором стихии освобождаются и
обновляются, становясь звездными и образуя тысячи изменчивых стихийных фигур.
Начинается все с фигуры солнечного и расчело-веченного Робинзона: "Солнце,
довольно ли ты мною? Взгляни на меня! Согласуется ли моМ приображение с твоей
блистательной сутью? Я сбрил бороду, ибо еМ волосы росли вниз, к земле, словно
уходящие в почву тоненькие корешки. Но зато голова моя увенчана огненной гривой,
и буйные рыжие космы взвиваются к небу, точно языки пламени. Я - стрела,
нацеленная в твоМ жгучее обиталище..."16. Это как если бы вся земля пыталась
замкнуться в виде острова, тем самым не только возрождая иные стихии, которые
она незаконно подавляла под влиянием другого, но и сама следуя эфирному
двойнику, который ведМт еМ к звМздному состоянию и заставляет воссоединиться с
другими стихиями в небесах ради солнечных фигур. Короче, другой, поскольку он
заключает в себе возможные миры, не даМт двойникам распрямиться. Другой - это
великий уравнитель, и, следовательно, де-структурирование другого является не
дезорганизацией мира, но его вертикальной организацией в противоположность
горизонтальной организации; это новая вертикальность и обособление образа,
который наконец сам вертикален и лишМн толщины; это обособление чистой стихии,
которая наконец свободна.
Необходимы были катастрофы для такого производства двойников и стихий: не только
церемонии с боль-
________
16 Стр. 259.
410 ПРИЛОЖЕНИЯ
шим мертвым козлом, но и страшный взрыв, в котором остров выбросил весь свой
огонь и извергся через одну из своих пещер. Но благодаря катастрофам вновь
возникшее желание узнает природу своих истинных объектов. Не тот ли это случай,
когда природа и земля уже говорят нам, что объект желания суть ни тело, ни вещь,
а только лишь Образ? Когда мы желаем другого, то не относится ли наше желание к
этому выраженному маленькому возможному миру, который этот другой несправедливо
замыкает в себе вместо того, чтобы позволить ему взлететь и парить над миром,
превратившись в великолепного двойника? И когда мы следим за пчелой, обирающей
цветок, который в точности похож на брюшко самки пчелы данного вида, и затем
покидающей этот цветок, унося пыльцу на своих усиках, то нас так и подмывает
сделать вывод, что тела суть не что иное, как окольные пути к достижению
Образов, и что сексуальность достигает своей цели гораздо лучше и гораздо
быстрее в той степени, в какой она экономит этот путь и адресуется напрямую к
Образам и Стихиям, освобождМнным от тел17. Отклонение Робинзона - это конъюнкция
либидо и стихий; но полная история такого отклонения - если речь идет о конечных
результатах - заключает в себе "выпрямление" вещей, земли и желания.
Сколько же усилий и невероятных приключений нужно было пережить Робинзону, чтобы
достичь этой точки. Ведь первой реакцией Робинзона было отчаяние, а такая
реакция выражает именно момент невроза, в котором структура Другого всМ ещМ
функционирует, хотя уже нет никого, кто бы заполнил или реализовал еМ.
ОпределМнным образом - и поскольку она более не занята реальными вещами - эта
структура действует гораздо жМстче. Другой более не прикреплен к этой структуре;
последняя действует в вакууме, не становясь от этого сколько-нибудь менее
требовательной. Она без конца уводит Робинзона назад, к неосознанному личному
прошлому, в западню памяти и муки галлюцинации. Такой момент невроза (когда
Робинзон полностью "подавлен") воплощается в болотной трясине, которую Робинзон
де-
_______
17 Стр. 150 - 151.
411 ЛОГИКА СМЫСЛА
лит с дикими свиньями: "Лишь его глаза, рот и нос проступали из жирной болотной
ряски, среди плМнок жабьей икры. Порвав все связи с земной жизнью, он в сонном
оцепенении перебирал обрывочные воспоминания прошлого, и неясные образы,
возникая неведомо откуда, танцевали над ним в небе, обрамлМнном застывшими
кронами деревьев"18.
Однако второй момент обнаруживает, что структура Другого начинает распадаться.
Вылезя из болота, Робинзон ищет замену для другого, нечто такое, что способно
удерживать, несмотря ни на что, ту складку, которую другой придает вещам, - а
именно, порядок и работу. Упорядочивание времени посредством клепсидры, наладка
избыточного производства, введение свода законов и множества официальных титулов
и функций, которые предпринимает Робинзон, - всМ это свидетельствует об усилии
вновь населить мир другими (которые всМ же были бы им самим) и удержать эффекты
присутствия другого тогда, когда структура не работает. Но аномалия даМт о себе
знать: Робинзон у Дефо не позволял себе производить больше, чем ему было
необходимо, полагая, что зло начинается с избытка; Робинзон же у Турнье
бросается в "иступленное" производство, а единственным злом является зло
потребления, поскольку потребляют всегда в одиночку и для себя. Параллельно
такой активности в работе - и как некая соответствующая ей необходимость -
развивается странная страсть к расслаблению и сексуальности. Останавливая иногда
свою клепсидру, погрузясь в бездонную тьму пещеры и растерев тело молоком,
Робинзон движется вглубь к внутреннему центру острова и находит там впадину,
чтобы свернуться в ней как в зародышевой оболочке своего тела. Подобная
регрессия куда более фантастична, нежели регрессия неврозов, поскольку она
возвращает вспять к Матери-Земле - первобытной Матери:
"Ныне Робинзон представлял собою такой комок податливого теста во всесильной
каменной длани острова. Или же тот же самый боб, заключМнный в несокрушимую,
тяжМлую плоть Сперанци"19. В то время, как работа
________
18 Стр. 57.
19 Стр. 137.
412 ПРИЛОЖЕНИЯ
состояла в сохранении формы объектов как множества накопленных следов,
сворачивание отказывается от любого оформленного объекта во имя внутреннего
Земли и во имя принципа погребения в ней. Впечатление однако такое, что эти два
столь разных типа поведения странным образом дополнительны. В обоих случаях
присутствует иступление - двойное иступление, определяющее момент психоза -
которое явно проявляется в возвращении к Земле и в космической генеалогии
шизофреника, но также и в работе, в производстве неупотребимых шизофренических
объектов, ведущемся посредством нагромождения и накопления20. В этом пункте
именно структура Другого стремится рассеяться: психотик хочет компенсировать
отсутствие реального другого, устанавливая порядок человеческих следов, а также
компенсировать растворение структуры путМм организации сверхчеловеческих
отношений родства.
Невроз и психоз - это приключения глубины. Структура Другого организует и
успокаивает глубину, делает еМ годной для обитания. Вот почему волнения этой
структуры заключают в себе некий беспорядок, нарушение глубины как агрессивное
возвращение бездонной пропасти, которую больше нельзя изгнать заклинаниями. ВсМ
теряет свой смысл, всМ становится симулякрами и рудиментами - даже объект
работы, любимый объект, мир в себе или самость в мире... ; то есть - если для
Робинзона нет какого-либо пути спасения; если он не изобретет нового измерения
или третьего смысла для выражения "утрата другого"; если отсутствие другого и
рассеивание его структуры не просто дезорганизуют мир, а наоборот, открывают
возможность спасения. Робинзон должен вернуться на поверхность и обнаружить
поверхности. Возможно, чистая поверхность - это то, что другой скрывал от нас.
Возможно, именно с поверхностью - подобно туману - соединяется неизвестный образ
вещей, а от земли [исходит] новая энергийная фи-
_____________
20 Смотри описание Анри Мишо таблицы, составленной шизофреником в Les Grandes
epreuves de I'esprit (Paris: Gallimard, 1966), pp.l56ff. Постройка Робинзоном
лодки, которую невозможно сдвинуть с места, в некотором смысле аналогично
данному примеру.
413 ЛОГИКА СМЫСЛА
гура, новая поверхностная энергия без возможного другого. Ибо небеса вовсе не
обозначают высоту, которая была бы лишь инверсным образом глубины. В
противоположность глубинной земле воздух и небеса описывают некую чистую
поверхность и дают обозрение поля этой поверхности. Солипсистские небеса не
имеют глубины: "Странное, однако, предубеждение - оно слепо соотносит глубину с
поверхностью, согласно чему "поверхностное" - это не нечто "больших размеров", а
просто "неглубокое", тогда как "глубокое", напротив, обозначает нечто "большой
глубины", но не "малой поверхности". И, однако, такое чувство, как любовь, на
мой взгляд, гораздо лучше измерять еМ широтою, нежели глубиной"21. Именно на
поверхности впервые возникают двойники и эфирные Образы; затем в звМздном
обозрении этого поля появляются чистые и свободные Стихии. ОбобщМнная эрекция -
это эрекция поверхностей, их очищение - исчезновение другого. На поверхности
острова и на небосводе восходят симулякры и становятся фантазмами. Двойники без
сходства и нестесненные стихии - вот два аспекта фантазма. Переструктурирование
мира и есть великое Здоровье Робинзона - обретение великого Здоровья, или третий
смысл "утраты другого".
Именно сюда вторгается Пятница. Ведь основным героем книги, как указывает
заглавие, является юноша - Пятница. Он один способен направить и завершить те
метаморфозы, которые начал Робинзон, и раскрыть ему их смысл и цель. ВсМ это он
проделает невинно и поверхностно. Именно Пятница разрушает экономику и
нравственный порядок, который Робинзон установил на острове. Именно он вызывает
у Робинзона неприязнь к ложбине, вырастив ради собственного удовольствия другой
вид Мандрагоры. Именно он взрывает остров, закуривая запретный табак возле
бочонка с порохом, и возвращает землю, а также воду и огонь, на небеса. Именно
он заставляет мертвого козла (= Робинзона) летать и петь. Именно он, кроме всего
прочего, представляет Робинзону образ личного двойника как необходимого
____________
21 Стр. 92.
414 ПРИЛОЖЕНИЯ
дополнения к образу острова: "Робинзон всесторонне обдумывает это предложение.
Впервые он явственно разглядел под грубой, невежественной, раздражающей личиной
метиса другого, быть может, уже существующего Пятницу; так некогда заподозрил
он, задолго до открытия, нишу в пещере и розовую ложбину - другой остров,
