головокружения")33. Ценности выразительного и экспрессионистского языка - это
провокация, ревокация [отмена] и эвокация [воплощение]. Воплощенное (выраженное)
- это сингулярные и сложные призраки-духи, которые обладают телом не иначе, как
умножая его внутри системы отражений, и которые не инициируют язык без того,
чтобы проецировать его на интенсивную систему резонансов. ОтменМнное
(денонсированное) - это телесное единство, личная идентичность и ложная простота
языка, - в той мере, в какой считается, что он обозначает тела и манифестирует
эго. Как призраки-духи говорят Роберте: "Нас можно вызвать; но и твоМ тело можно
отменить"34.
От интенсивности к интенциональности: каждая интенсивность желает себя, имеет
ввиду себя, возвращает-
___________
32 "Забывание и анамнезис", р.233.
33 Le Baphomet, p. 137. По поводу чисто выразительного или эмоционального" языка
в связи с понятием Stimmung [настроение] и в противоположность функции
обозначения см. Туринский период Ницше", L'Ephemere (1968), no.5, pp.62 - 64.
34 Roberte, p. 84.
391 ЛОГИКА СМЫСЛА
ся на свой собственный путь, повторяет и имитирует себя посредством всех других.
Это - движение смысла, которое должно определяться как вечное возвращение. Уже
СуфлМр - роман о болезни и выздоровлении - заканчивается откровением вечного
возвращения; а своим Бафометом Клоссовски создаМт грандиозное продолжение
Заратустры. Трудность, однако, заключается в интерпретации фразы "вечное
возвращение Того же Самого". Ведь никакой формы тождества здесь не сохраняется,
поскольку каждое растворенное эго возвращается к себе, только переходя в другие
[эго], и желает себя только в серии не своих ролей. Интенсивность, будучи уже
различием в себе, раскрывается в раздельные и расходящиеся серии. Но поскольку
серии, в общем, не подчинены условиям тождества понятия - при том, что сущность,
которая пересекает их, подчинена идентичности эго как индивидуальности, - то
дизъюнкции остаются дизъюнкциями. Однако, их синтез более не является
исключающим или отрицающим; наоборот, они обретают утвердительный смысл,
посредством которого подвижная сущность проходит по всем раздельным сериям.
Короче, расхождение и дизъюнкция как таковые становятся объектом утверждения.
Подлинный объект вечного возвращения - это интенсивность и сингулярность; из
этого обстоятельства проистекает связь между вечным возвращением как
актуализированной интенциональ-ностью и волей к власти как открытой
интенсивностью. Как только сингулярность понимается как до-индивидуальное, как
внешнее по отношению к тождеству эго - то есть как случайное - она коммуницирует
со всеми другими сингулярностями, не прекращая образовывать дизъюнкции с ними.
Однако, она делает это, проходя через все разделенные термины, которые она
одновременно утверждает, а не распределяя их по исключениям. "Итак, всМ, что я
должен сделать, - это снова пожелать себя, но уже не в качестве результата
предыдущих возможностей, не как исполнение одного [варианта] из тысячи, а как
случайный момент, сама случайность которого включает необходимость полного
возвращения всех серий"35.
_____________
35 "Забывание и анамнезис", р.229. См. также "Туринский период Ницше", pp.66 -
67, 83.
392 ПРИЛОЖЕНИЯ
Вечное возвращение выражает этот новый смысл дизъюнктивного синтеза. Отсюда
следует, что вечное возвращение не говорит о Том же Самом ("оно разрушает
тождества"). Наоборот, именно и только То же Самое говорит о том, что
различается в себе - интенсивное, неравное и разделенное (воля к власти). На
самом деле, именно Целое говорит о том, что остаМтся неравным; именно
Необходимость говорит только о случайностях. Это само единоголосие: единоголосие
Бытия, языка и безмолвия. Однако, единоголосое Бытие высказывается о сущих,
которые не являются единоголосыми, едино-голосый язык накладывается на тела,
которые не едино-голосы, "чистое" безмолвие окружает слова, которые не "чисты".
Таким образом, тщетно было бы искать в вечном возвращении простоты круга и
схождения серий вокруг какого-то центра. Если круг и есть, то это circulus
vitiosus deus: различие здесь в самом центре, а окружность - это вечный переход
через расходящиеся серии. Это всегда децентрированный круг для экс-цен-тричной
окружности. Вечное возвращение - это, на самом деле. Когерентность, но это такая
когерентность, которая не допускает существования моей когерентности,
когерентности мира и когерентности Бога.36 Ницшеанское повторение не имеет
ничего общего с повторением Киркегора; или, в более общем смысле, повторение в
вечном возвращении не имеет ничего общего с христианским повторением. Ибо то,
что возвращает христианское повторение, оно возвращает однажды и только однажды:
здоровье Иова и дитя Авраама, воскрешМнное тело и вновь обретенное эго. Есть
сущностное различие между тем, что возвращается "однажды и навсегда", и тем, что
возвращается каждый раз и в любое время, и бесконечное число раз. Вечное
возвращение - это, на самом деле, Целое, но такое Целое, которое говорит о
разъединМнных членах или расходящихся сериях: оно не все возвращает назад, оно
не дает вернуться тому, что возвращается лишь однажды, а именно - тому, что
__________
36 Les Lois de I'hospitalite, послесловие. См. также "Забывание и анамнезис",
р.233. "Значит ли это, что мыслящий субъект утратит свою тождественность со
связной мыслью, которая ислючала бы его смого?"
393 ЛОГИКА СМЫСЛА
стремится перецентрировать круг, сделать серии сходящимися, восстановить это,
мир и Бога. В круг Диониса Христос не вернМтся; порядок Антихриста изгоняет
прочь другой порядок. ВсМ то, что основано на Боге и негативно и исключающе
использует дизъюнкцию, отвергается и исключается вечным возвращением. ВсМ то,
что приходит однажды и навсегда, отсылается назад к порядку Бога. Фантазм Бытия
(вечное возвращение) осуществляет возвращение только симулякров (воля к власти
как симуляция). Будучи когерентностью, которая не позволяет мне существовать,
вечное возвращение является нонсенсом, который распределяет смысл по
расходящимся сериям на всей окружности децентрирован-ного круга, ибо "безумие -
это утрата мира и себя в знании, у которого нет ни начала, ни конца"37.
____________
37 Les Lois de I'hospitalite, послесловие, р.346.
IV. - Мишель Турнье и мир без другого
"Андоар на миг перестал жевать, забыв про длинный стебель, свисавший у него изо
рта. Потом он испустил короткое блеяние, затряс бородой и, встав на дыбы,
двинулся к Пятнице; на ходу он махал передними копытами и качал огромными
рогами, словно приветствовал толпу зрителей. Пятница застыл от изумления при
этом дьявольском зрелище. КозМл был уже всего в нескольких шагах от человека;
вдруг он опустился на все четыре ноги и, словно катапульта, ринулся вперМд.
Голова зверя опустилась к земле, рога чудовищными вилами нацелились на Пятницу и
готовы были вот-вот вонзиться ему в грудь подобно тяжМлым стрелам с меховым
оперением. Пятница отпрянул влево всего на долю секунды позже, чем требовалось.
Жестокий удар в правое плечо развернул его вокруг собственной оси, от резкой
вони перехватило дыхание"1.
Этот блестящий пассаж посвящен битве между Пятницей и козлом, где Пятница будет
ранен, а козМл погибнет: "Большой козМл мертв". А после Пятница объявит о своМм
удивительном проекте: мМртвый козМл взлетит и запоМт - это будет летающий и
музицирующий козМл. Сначала Пятница обрабатывает шкуру: шерсть удаляется, кожа
вымачивается, чистится пемзой и растягивается на деревянной раме. ПрикреплМнная
к крестовине из тростника, шкура козла отзывается на малейшее движение, играя
роль гигантского звМздного поплавка, переносящего воды на небо. На втором этапе
Пятница занима-
_________
1 Vendredi ou les Limbes du Pacifique (Paris: Gallimard, 1967). Имеется русский
перевод: Пятница, или Тихоокеанский Лимб (Москва, "Радуга", 1992), - с.235. (Все
ссылки сделаны по русскому переводу. - Примечание переводчика).
395 ЛОГИКА СМЫСЛА
ется головой и кишками. Он создаМт из них инструмент, который помещает затем на
засохшее дерево, чтобы воспроизвести мгновенную симфонию, единственным
исполнителем которой должен быть ветер. Теперь уже гул земли возносится к
небесам и превращается в согласное звучание светил - всесозвучие - "то была
поистине первозданная, нечеловеческая музыка стихий"2. Таким двойственным
образом большой мертвый козМл освобождает Стихии. Следует заметить, что земля и
воздух выступают не столько как отдельные стихии, сколько как две завершМнные
противостоящие друг другу фигуры, каждая из которых, со своей стороны, вбирает в
себя четыре стихии. Земля, однако, удерживает, скрывает и сковывает их в глубине
тел, тогда как небо - со светом и солнцем - приводит их в свободное и чистое
состояние, избавленное от пределов, чтобы сформировать космическую поверхностную
энергию - общую характеристику для каждой стихии. Таким образом, есть
хтонические огонь, вода, воздух и земля, но есть ещМ и эфирные, астральные
земля, вода, огонь и воздух. Между небом и землМй идет борьба, ставка в которой
- освобождение всех четырМх стихий. И остров выступает как граница и поле этой
борьбы. Вот почему столь важно знать, на чью сторону встанет остров, и сможет ли
он выплеснуть в небо свои огонь, землю и воду - сможет ли стать солнечным.
Остров - такой же герой романа, как Робинзон и Пятница. Он меняет свои очертания
через серию делений так же, как Робинзон меняет свою форму через серию
метаморфоз. Субъективная серия Робинзона неотделима от серии состояний острова.
В конечном счете Робинзон становится стихией на своМм острове, да и сам остров
предстаМт в виде стихий: Робинзон Солнца на солнечном острове - Уранид на Уране.
Важен не исходный пункт, а наоборот, вывод и результат, которые достигаются
после всех перевоплощений. И в этом первое существенное отличие от Робинзона
Дефо. Часто можно услышать, что рассказ о Робинзоне в произведении Дефо - не
просто какая-то
______________
2 Стр. 250.
396 ПРИЛОЖЕНИЯ
история, а некий "инструмент исследования" - исследования, которое начинается с
пустынного острова и устремляется к перестройке исходных основ: строгому порядку
работ и тех завоеваний, которые происходят с течением времени. Но ведь ясно, что
это исследование дважды фальсифицировано. С одной стороны, образ исходного
состояния уже предполагает то, что из него пытаются создать (возьмМм, например,
все то, что Робинзон спас после кораблекрушения). С другой стороны, тот мир,
который рождается на основе начального состояния, является эквивалентом
реального - то есть, экономического - мира, или мира, каким бы он был (каким бы
он должен был быть), если бы не существовало сексуальности (например, исключение
всякой сексуальности у Робинзона Д. Дефо)3. Нужно ли делать отсюда вывод, что
сексуальность - это единственный воображаемый принцип, способный отклонить мир
от строгого экономического порядка, предписанного начальным состоянием? Короче,
произведение Дефо четко формулирует вопрос: что станет с человеком, оставшимся в
одиночестве, без другого, на необитаемом острове? Но сама проблема плохо
поставлена. Ибо вместо того, чтобы помещать асексуального Робинзона в некое
начальное состояние, из которого воспроизводится экономический мир, подобный
нашему собственному, выступающий архетипом нашего мира, такого асексуального
Робинзона следовало бы привести к результатам, полностью отличным и расходящимся
с нашими, причем в воображаемом мире, который расходится [с нашим]. Ставя
проблему в терминах конечного результата, а не в терминах начального состояния,
Турнье уже не смог позволить Робинзону покинуть остров. Конечный результат, или
конечная цель, Робинзона - это "расчеловечивание", воссоединение либидо и
свободных стихий, открытие космической энергии и великого стихийного Здоровья,
прилив которого возмо-
___________
3 По поводу Робинзона Дефо см. замечания Пьера Ма-шери, который показывает, как
тема начального состояния связана с воспроизводством экономики мира и с
