свидетельства былой высокой культуры, но город уцелел и жил до 1405 г.,
когда был разрушен китайцами династии Мин.
От столицы тангутов монголы повезли тело своего великого хана в родные
степи. Обряд похорон был таков: в вырытую могилу опустили останки
Чингисхана вместе с множеством ценных вещей и перебили всех рабов,
выполнявших погребальные работы. По обычаю, ровно через год требовалось
справить поминки. Дабы безошибочно найти место погребения, монголы сделали
следующее. На могиле принесли в жертву только что взятого от матери
маленького верблюжонка. И через год верблюдица сама нашла в безбрежной
степи место, где был убит ее детеныш. Заколов эту верблюдицу, монголы
совершили положенный обряд поминок и затем покинули могилу навсегда. И до
сих пор никому не известно, где погребен Чингисхан.
НАСЛЕДНИКИ ЧИНГИСХАНА
В последние годы своей жизни Чингисхан был крайне озабочен судьбой своей
державы. У хана было четыре сына от любимой жены Бортэ и множество детей от
других жен, которые хотя и считались законными детьми, но не имели никаких
прав на занятие места отца. Сыновья от Бортэ весьма различались между собой
по склонностям и по характеру. Старший сын, Джучи, родился вскоре после
меркитского плена Бортэ, и потому не только "злые языки", но и младший брат
Чагатай называли его "меркитским выродком". Хотя Бортэ неизменно защищала
Джучи, а сам Чингисхан всегда признавал сына своим, тень меркитского плена
матери легла на Джучи бременем подозрений в незаконнорожденности. Однажды в
присутствии отца Чагатай открыто обозвал Джучи, и дело чуть не закончилось
дракой братьев.
В поведении Джучи имелись некоторые устойчивые стереотипы, сильно
отличавшие его от Чингиса. Если для Чингисхана не существовало самого
понятия пощады к врагам (он оставлял жизнь лишь маленьким детям, которых
усыновляла его мать Оэлун, и доблестным багатурам, принимавшим монгольскую
службу), то Джучи отличался гуманностью и добротой. Так, во время осады
Гурганджа совершенно измученные войной хорезмийцы просили принять
капитуляцию, то есть, проще говоря, пощадить их. Джучи высказался за
проявление милости, но Чингисхан категорически отверг просьбу о пощаде, и в
результате гарнизон Гурганджа был частично вырезан, а сам город затоплен
водами Амударьи. К сожалению, непонимание между отцом и старшим сыном,
постоянно подогреваемое интригами и наговорами родственников, со временем
углубилось и перешло в недоверие государя своему наследнику.
Чингисхан заподозрил, что Джучи хочет приобрести популярность среди
завоеванных народов и отделиться от Монголии. Вряд ли это было так, но факт
остается фактом: в начале 1227 г. охотившегося в степи Джучи нашли мертвым,
со сломанным позвоночником. Страшные подробности происшедшего неизвестны,
но, без сомнения, отец был единственным человеком, заинтересованным в
смерти Джучи и способным оборвать жизнь ханского сына.
В противоположность Джучи, второй сын Чингисхана, Чагатай, был человеком
строгим, исполнительным и даже жестоким. Потому он получил должность
"хранителя Ясы" (нечто вроде генерального прокурора или верховного судьи).
Чагатай соблюдал закон совершенно неукоснительно и без всякой пощады
относился к нарушителям.
Третий сын великого хана. Угэдэй, подобно Джучи, отличался добротой и
терпимостью к людям. Но самой характерной чертой Угэдэя была страсть к
степной охоте и выпивке в компании друзей. Разницу в поведении Угэдэя лучше
всего иллюстрирует следующий случай: однажды в совместной поездке братья
увидели у воды мывшегося мусульманина. По мусульманскому обычаю, каждый
правоверный обязан был несколько раз в день совершать намаз и ритуальное
омовение. Монгольская традиция, напротив, запрещала человеку мыться
где-либо в течение всего лета. Монголы полагали, будто мытье в реке или
озере вызывает грозу, а гроза в степи очень опасна для путников, и потому
"вызов" грозы рассматривался как покушение на жизнь других людей. Нухуры
(дружинники) безжалостного законника Чагатая схватили мусульманина.
Предвидя кровавую развязку - несчастному грозило отсечение головы, - Угэдэй
послал своего человека, чтобы тот велел мусульманину отвечать, что он
уронил в воду золотой и всего лишь искал его там. Мусульманин так и сказал
Чагатаю. Тот велел искать монету, а за это время дружинник Угэдэя подбросил
золотой в воду. Найденную монету вернули "законному" владельцу. На прощание
Угэдэй, вынув из кармана горсть монет, протянул их спасенному им человеку и
сказал: "Когда ты в следующий раз уронишь в воду золотой, не лезь за ним,
не нарушай закон".
Самый младший сын Чингисхана, Тулуй, родился, как указывает китайская
хроника, в 1193 г. Как мы знаем из "Мэн-да Бэй-лу", Чингизхан находился в
чжурчженьском плену до 1197 г. На сей раз неверность Бортэ была вполне
очевидна, но Чингисхан и Тулуя признал своим законным сыном, хотя внешне
Тулуй не напоминал Борджигина. Всех Борджигинов отличали зеленые или
синеватые глаза, китайские историки называли их "стеклянными", и светлые с
рыжиной волосы, а Тулуй имел вполне обычную монгольскую внешность - черные
волосы и темные глаза.
Из четырех сыновей Чингисхана младший обладал наибольшими талантами и
проявлял наибольшее нравственное достоинство. Хороший полководец и
незаурядный администратор, Тулуй оставался любящим мужем и отличался
благородством. Женился он на дочке погибшего главы кераитов Ван-хана,
которая была набожной христианкой. Сам Тулуй не имел права принимать
христианскую веру: как Чингисид, он должен был исповедовать религию предков
- бон [є4]. Но своей жене сын хана разрешил не только отправлять все
христианские обряды в роскошной "церковной" юрте, но и иметь при себе
священников и принимать монахов. Смерть Тулуя можно без всякого
преувеличения назвать героической. Когда Угэдэй заболел, Тулуй добровольно
принял сильное шаманское зелье, стремясь "привлечь" болезнь к себе, и умер,
спасая своего брата.
Все четыре сына имели право наследовать Чингисхану. После устранения Джучи
наследников осталось трое, и когда Чингиса не стало, а новый хан еще не был
избран, улусом правил Тулуй. На курултае 1229 г. великим ханом выбрали, в
соответствии с волей Чингиса, мягкого и терпимого Угэдэя. Угэдэй, как мы
уже упоминали, обладал доброй душой, но доброта государя часто бывает не на
пользу государству и подданным. Управление улусом при нем очень ослабло и
осуществлялось в основном благодаря строгости Чагатая да дипломатическому и
административному умению Тулуя. Сам великий хан предпочитал государственным
заботам кочевки с охотами и пирами в Западной Монголии.
Внукам Чингисхана были выделены различные области улуса или высокие
должности. Старший сын Джучи, Орда-Ичэн, получил Белую Ор
ду, находившуюся между Иртышом и хребтом Тарбагатай (район нынешнего
Семипалатинска). Второй сын, Батый, стал владеть Золотой (большой) Ордой на
Волге. Третьему сыну, Шейбани, отошла Синяя Орда, кочевавшая от Тюмени до
Арала. При этом трем братьям - правителям улусов - было выделено всего по
одной-две тысячи монгольских воинов, тогда как общая численность армии
монголов достигала 130 тысяч человек.
Дети Чагатая тоже получили по тысяче воинов, а потомки Тулуя, находясь при
дворе, владели всем дедовским и отцовским улусом. Так у монголов
установилась система наследования, называемая минорат, при которой младший
сын получал в наследие все права отца, а старшие братья - лишь долю в общем
наследстве.
У великого хана Угэдэя тоже был сын - Гуюк, претендовавший на наследство.
Увеличение клана еще при жизни детей Чингиса вызвало раздел наследства и
огромные трудности в управлении улусом, раскинувшимся на территории от
Черного до Желтого моря. В этих трудностях и семейных счетах таились зерна
будущих распрей, погубивших созданное Чингисханом и его соратниками великое
государство.
2. Лицом на восток
КАЛКА
Бросив самый общий взгляд на историю создания огромного Монгольского улуса,
мы вправе теперь вернуться на Русь. Но, прежде чем приступить к рассказу о
тогдашних русско-монгольских отношениях, напомним читателю о самой Руси
начала XIII в.
Как уже говорилось, в отличие от "молодых" монголов, Древняя Русь
переходила тогда из инерционной фазы в фазу обскурации. Снижение
пассионарности в конечном счете всегда ведет к разрушению этноса как единой
системы. Внешне это выражается в событиях и деяниях, не совместимых ни с
моралью, ни с интересами народа, но вполне объяснимых внутренней логикой
этногенеза. Так было и на Руси.
Игорь Святославич, потомок князя Олега, герой "Слова о полку Игореве",
ставший в 1198 г. князем черниговским, поставил себе целью расправиться с
Киевом - городом, где постоянно укреплялись соперники его династии. Он
договорился со смоленским князем Рюриком Ростиславичем и призвал на помощь
половцев. В защиту Киева - "матери городов русских" - выступил князь Роман
Волынский, опиравшийся на союзные ему войска торков.
План черниговского князя был реализован уже после его смерти (1202). Рюрик,
князь смоленский, и Ольговичи с половцами в январе 1203 г. в бою, который
шел главным образом между половцами и торками Романа Волынского, взяли
верх. Захватив Киев, Рюрик Ростиславич подверг город страшному разгрому.
Были разрушены Десятинная церковь и Киево-Печерская лавра, а сам город
сожжен. "Сотворили великое зло, которого не было от крещение в Русской
земле", - оставил сообщение летописец.
После рокового 1203 г. Киев уже не оправился. Что помешало восстановить
столицу? Имелись в городе и талантливые строители, и оборотистые купцы, и
грамотные монахи. Киевляне торговали через Новгород и Вятку, возводили
крепости и храмы, уцелевшие до сего дня, писали летописи. Но, увы, не
смогли вернуть городу его прежнего значения в Русской земле. Слишком мало
осталось на Руси людей, обладавших качеством, которое мы назвали
пассионарностью. И потому не было инициативы, не пробуждалось способности
жертвовать личными интересами ради интересов своего народа и государства. В
таких условиях столкновение с сильным противником не могло не стать для
страны трагичным.
Между тем неукротимые монгольские тумены приближались к русским границам.
Западный фронт монголов проходил по территории современного Казахстана
между реками Иргиз и Яик и охватывал южную оконечность Уральского хребта. В
тот период главным врагом монголов на западе были половцы.
Их вражда началась в 1216 г., когда половцы приняли кровных врагов Чингиса
- меркитов. Антимонгольскую политику половцы проводили крайне активно,
постоянно поддерживая враждебные монголам финно-угорские племена. При этом
степняки-половцы были столь же мобильными и маневренными, как и сами
монголы. А то, что путь от Онона до Дона равен пути от Дона до Онона,
Чингисхан понимал прекрасно. Видя бесперспективность кавалерийских сшибок с
половцами, монголы применили традиционный для кочевников военный прием: они
послали экспедиционный корпус в тыл врагу.
Талантливый полководец Субэтэй и знаменитый стрелок Джэбэ повели корпус из
трех туменов через Кавказ (1222). Грузинский царь Георгий Лаша попытался
атаковать их и был уничтожен со всем своим войском. Монголам удалось
захватить проводников, которые указали путь через Дарьяльское ущелье
(современная Военно-Грузинская дорога). Так они вышли в верховья Кубани, в
тыл половцам. Здесь монголы столкнулись с аланами. К XIII в. аланы уже
потеряли свою пассионарность: у них не осталось ни воли к сопротивлению, ни
стремления к единству. Народ фактически распался на отдельные семьи.
Измученные переходом монголы отнимали у аланов пищу, угоняли лошадей и
другой скот. Аланы в ужасе бежали куда попало. Половцы же, обнаружив врага
у себя в тылу, отступили к западу, подошли к русской границе и попросили
помощи у русских князей.
Чуть раньше, говоря о событиях XI-XII вв., мы убедились, что отношения Руси
и половцев никак не укладываются в примитивную схему противостояния
"оседлый - кочевник". То же самое справедливо и для начала XIII в. В 1223
