так, как шагают за порог двери.
Упругий теплый ветер ударил в лицо Роману, и настало долгое падение. Он
летел в пропасть сквозь хоровод звезд, и лишь на секунду в мозгу вспыхнуло
переплетение звездных путей. Одна ниточка показалась ему светлее остальных,
он выбрал ее. Почти сразу же из темноты между звезд к нему потянулась
огромная черная рука. Она была темнее самой тьмы и намного плотнее ее. Рука
преграждала путь к той светлой ниточке, что притягивала к себе все его
существо. Он ринулся вперед, но силы оказались слишком неравны. Рука
ударилась в него темным протуберанцем. Он понял, что теряет контроль. Рядом
уже не было Элии.
Он падал в пространстве, беспорядочно кувыркаясь, понимая, что на этот
раз проиграл, что все кончено.
Эпилог
Человек, потерявший собственное имя, упрямо боролся за жизнь.
Память изменила ему, силы оставили его израненное тело, и он с трудом
соображал, что, собственно, должен делать, чтобы продлить агонию еще на
несколько часов и предоставить спасателям хотя бы ничтожный шанс отыскать в
пространстве крохотную точку его аварийной капсулы.
Как он сюда попал? Почему стеклянная сфера капсулы вызывает в нем
воспоминание совсем о другом месте, излучавшем всей своей поверхностью
только боль и смерть? Этого он не знал. Этого ему не вспомнить, об этом
вообще не следовало думать, если он хотел сохранить хотя бы те крупицы
здравого смысла и памяти, которые еще остались в его распоряжении.
Капсула неумолимо падала, она падала так уже тысячи лет, и человек знал,
что в конце ее гибельного пути короткая вспышка взрыва принесет ему
забвение и конец всем его мучениям. Тем не менее он упрямо боролся, и он
бы, возможно, справился, найдя внутри своего разбитого тела резервы
жизненной силы. Он бы наверняка справился со свалившейся на него бедой,
если бы не одно обстоятельство...
Он забыл собственное имя. Он забыл, кто он и как очутился в космосе. Он
падал в искалеченной спасательной шлюпке, все ближе подходя к астероидиому
поясу Юпитера. Однако он не был пилотом взорвавшегося корабля. Кажется, он
был всего лишь одним из его пассажиров... Но тогда почему так упорно встает
перед его мысленным взором управляющая рубка и строгие глаза инспектора,
экзамен которому он так и не сумел сдать. И почему он вспоминает доверчиво
прижавшуюся к нему девушку, подземные пещеры, грозящие смертью всему
живому? Что это за странный чужеродный кусочек памяти сохранился в глубине
его рассудка вопреки всему?
Ему казалось теперь самым важным вспомнить, кто он такой и почему
оказался в шлюпке. Ему казалось, что именно это знание может принести
спасение или, по крайней мере, отделит физическую боль от душевной,
вычленит ее из сознания, принесет столь необходимую ему сейчас свободу в
воспоминаниях и мыслях. Но этого ему не удавалось. Шлюпка продолжала
падать, и все меньше кислорода поступало из респиратора его скафандра.
Температура за бортом, очевидно, повышалась. Он не мог видеть приборов, не
хватало сил повернуться - при последнем ударе его тело заклинило между
креслом и приборной доской.
Приборы скорее всего вообще бездействовали. Панель разбита. Его положение
совершенно безнадежно, шансов на спасение нет. Он отчетливо понимал это,
приняв как неизбежность собственную гибель, только хотел избавиться от
боли, чтобы подвести черту, чтобы хоть немного разобраться а путанице своих
мыслей. Кто-то ему говорил, что человек должен уходить из жизни с ясным
сознанием, но даже это ему не удавалось.
Противный скрип болтов аварийного люка на секунду вернул ему безумную
надежду - вдруг это спасатели? Может быть, совершилось невероятное и они
успели отыскать среди обломков корабля, уже притянутых астероидным поясом,
смешавшихся с его каменными осколками, аварийный маячок погибающей шлюпки?
Дверь открылась. Две странные высокие фигуры внесли в узкое пространство
разбитой кабины какойто прибор, закрытый грязной тряпкой.
- Он все еще бредит?
- Да. Поторопись, он может прийти в сознание, все вспомнить, и тогда мы
опять проиграем.
Под черной накидкой одного из вошедших угадывались очертания огромных
крыл. Подойдя к пилите дейм задумчиво посмотрел на человека. От
пристального взгляда его бездонных, как пропасть, глаз человек почувствовал
нестерпимую боль и закричал. Зторой дейм, не обращая внимания на крик,
сдернул с прибора тряпку и тоже повернулся к умирающему пилоту.
Небольшой золотой шар величиной с яблоко, опутанный паутиной проводов,
лежал на подносе. И умирающий не мог оторвать от него глаз. Он уже знал
теперь, что спасения нет. Знал все, что будет, все, что ему предстоит. Но
он вспомнил и то, чего вспоминать не должен был ни в коем случае, -
важнейшую часть своей личности, бессмысленное сочетание звуков - Роман...
Он снова на долю мгновения увидел себя летящим среди звезд вдвоем с
Элией...
Неужели всего этого не было или было напрасно? Закончился его полет в
разбитой шлюпке. Теперь он знал это совершенно определенно. Движение среди
звезд сдвинуло время к изначальной точке. Круг замкнулся.
...Вернувшись с Гридоса и не успев еще отчитаться перед руководством о
результатах своего расследования, Кленов получил экстренное сообщение: в
поясе астероидов Юпитера спасателями обнаружен третий экземпляр семнадцатой
шлюпки с живым пилотом на борту.
Долгая борьба с деймами еще только начиналась.
