значения. Как тебя звать, мальчик?"
"Руперт."
"Тебе стоило бы посмотреть на меня тогда, Руперт. Я была такой
прелестной. Очень прелестной."
Она мягко улыбнулась и закачалась в своем кресле с глазами,
устремленными в прошлые дни.
"Я была молодой и могущественной, я сгибала тьму по своему хотению. За
одну ночь я воздвигла дворец изо льда и брильянтов, лорды и леди разных
королевских дворов приезжали отовсюду, чтобы отдать мне дань уважения. Они
никогда не обращали внимания, если из деревень исчезало несколько
крестьянских девушек. А если бы они и заметили, им было бы все равно.
А потом пришел Эдвард, чтобы убить меня. Каким-то образом он дознался
правды и явился, чтобы избавить Лесную Страну от моего зла." Они тихо
хохотнула. "Много ночей он провел в моих ледяных залах по собственной
свободной воле. Высокий, храбрый и красивый, он не склонился предо мной. Я
обрушила на него дождь чудес и ужасов, но не смогла его сломить. Мы часто
танцевали в моем бальном зале, только вдвоем в громадном гулком зале из
сверкающего льда, где каждый подсвечник был вырезан из целого сталактита.
Понемногу я полюбила его, а он полюбил меня. Я была молодой и глупой, и
думала, что наша любовь будет длиться вечно.
Она длилась ровно месяц.
Мне нужна была свежая кровь, а Эдвард не мог этого допустить. Он меня
любил, однако он был король и нес ответственность перед своим народом. Он не
мог меня убить, а я не могла изменить себя. Поэтому я дождалась, пока он
уснет, а потом покинула свой дворец и Лесную Страну, и пришла сюда, чтобы
жить во мраке, где никто не разглядит, что я больше не красавица.
Я могла бы погубить его и сохранить свою тайну. Я могла бы оставаться
юной, прелестной и могущественной. Но я его любила. Моего Эдварда.
Единственного мужчину, которого я вообще любила. Думаю, он уже умер."
"Больше тридцати лет назад", сказал Руперт.
"Так давно", прошептала Колдунья. Плечи ее поникли, она согнулась,
сцепив скрюченные руки. Она глубоко вздохнула и задрожала, выдыхая, потом
подняла глаза на Руперта и устало улыбнулась. "Значит, ты потомок Эдварда.
Ты немного похож на него, мальчик. Чего ты хочешь от меня?"
"Я ищу дракона", сказал Руперт тоном, в котором, как он надеялся,
намекалось, что он на самом деле не очень-то жаждет найти.
"Дракона?" Ночная Колдунья секунду непонимающе смотрела на него, потом
на ее сморщенном лице медленно расплылась улыбка. "Дракона! Черт возьми, мне
нравится твой стиль, мальчик. Десятилетиями ни у кого не хватало духу
охотиться на дракона. Не удивительно, что ты не испугался прийти и вызвать
меня!" Она восхищенно рассматривала его, пока Руперт старался выглядеть
скромнее. "Что ж, дорогой, сегодня у тебя счастливый день. Ты ищешь дракона,
и так уж случилось, что у меня есть карта, которая приведет тебя прямо к
нему. Настоящая сделка, я могу отдать тебе эту карту за бросовую цену --
всего три пинты крови."
Руперт сурово посмотрел на нее. Колдунья пожала плечами.
"Попытка не пытка. Так как ты потомок Эдварда, я изменю предложение.
Карта твоя бесплатно. Если я вспомню, куда засунула проклятую штуку."
Она медленно поднялась со своего кресла, согнав с колен кота, и
заковыляла прочь, чтобы исследовать глубины обшарпанного дубового шкафа в
дальнем углу. Руперт неуверенно нахмурился. Он твердо намеревался убить
Ночную Колдунью, если представится возможность, однако, хотя она так легко
говорила об убийстве столь многих юных девушек, что потеряла им счет, он
как-то не мог заставить себя сделать это. Странным образом он чувствовал
себя виноватым перед нею; долгие годы одиночества в Лесу Мрака достаточно
наказали ее. Более чем достаточно. Колдунья вдруг очутилась перед ним, и он
вздрогнул, пораженный, когда она протянула ему изорванных пергаментный
свиток.
"Вот, мальчик, эта карта приведет тебя прямо к дракону. Если ты
заберешься так далеко. Для начала, тебе надо пройти Лес Мрака насквозь и
выбраться по ту сторону, а чертовски мало тех, кто сделал это и выжил, чтобы
рассказать."
"Я заберусь", уверенно сказал Руперт.
"Здесь близко к границе Чащобы, здесь еще есть немного света", сказала
Колдунья. "Но дальше за этой вырубкой нет ничего, кроме тьмы. Будь
осторожен, Руперт. Холодный ветер здесь дует всю долгую ночь, он пахнет
кровью и смертью. Глубоко в Лесу Мрака шевелится что-то... ужасное. Если бы
я не была такой старой, я бы пугалась."
"Я позабочусь о себе", скупо ответил Руперт, уронив руку на рукоять
меча.
Колдунья устало улыбнулась. "Ты потомок Эдварда. Он тоже думал, что
холодная сталь может ответить на все. Я смотрю на тебя, и снова вижу его.
Моего Эдварда." Голос вдруг задрожал, она повернулась к Руперту спиной и
мучительно тяжело заковыляла, чтобы медленно опуститься в свое
кресло-качалку. "Прощай, мальчик. Иди и найди своего дракона."
Руперт замялся. "Я могу... что-нибудь для вас сделать?"
"Просто уходи", резко ответила Ночная Колдунья. "Оставь меня одну.
Пожалуйста."
Руперт повернулся и вышел, тихо прикрыв дверь за собой.
Сидя в одиночестве перед пустым камином, Ночная Колдунья медленно
качалась в своем кресле. Через некоторое время ее глаза закрылись и она
задремала. Она снова была юной и красивой, Эдвард пришел к ней и они вдвоем
танцевали всю ночь в бальном зале из сверкающего льда.
* * *
Через несколько дней Руперт прикончил остаток провизии. В Лесу Мрака
дичи было не найти, а нечасто встречаемая вода оказывалась затхлой. Жажда
жгла горло, голод тупой болью отзывался в желудке.
Покинув вырубку Ночной Колдуньи, он оставил позади всякий свет. Тьма
стала абсолютной, тишина давящей. Он не мог разглядеть ни тропу впереди, ни
единорога под собой, ни даже собственную руку, вытянутую перед глазами.
Только растущая на лице щетина продолжала напоминать о течении времени. Он
постепенно слабел, пока единорог нес его все глубже в Лес Мрака, ибо хотя
они останавливались на отдых, когда уставали, Руперт не мог спать. Тьма
держала его настороже.
Что-то может подкрасться, пока он спит.
Дрожащей рукой он провел по сухим, потрескавшимся губам, потом
нахмурился, когда медленно осознал, что единорог остановился. Он попытался
спросить в чем дело, но язык так распух, что почти забил рот. Он мучительно
медленно сполз с седла, прислонился к боку единорога и стоял, пока не
почувствовал, что ноги достаточно окрепли, чтобы поддержать его некоторое
время. Спотыкаясь, он прошел вперед несколько шагов, вытянув перед собой
руки, и заворчал от боли, когда в плоть вонзились шипы. Более осторожная
проверка показала, что поперек узкой тропы разросся куст шиповника с
иглами-колючками. Руперт вытащил меч и с ужасом обнаружил, что так ослаб,
что нужны обе руки, чтобы держать его. Собравшись с последними силами,
неуклюжими, выворачивающими суставы движениями он начал прорубать дорогу
сквозь шиповник. Единорог медленно следовал за ним, устало опустив гордую
голову с рогом.
Раз за разом Руперт с трудом подымал меч для удара, борясь с растущей
острой болью в груди и руках. Лицо и руки исцарапали упрямые колючки, но он
так устал, что едва замечал раны. Меч становился все тяжелее в дрожащих
руках, ноги тряслись от изнеможения, но он не сдавался. Он - Руперт, принц
Лесного Королевства. Он победил демона и храбро встретил Лес Мрака, и пусть
он будет проклят, если даст себя побить кусту проклятого шиповника. Он
неистово размахивал мечом перед собой, прорубаясь все глубже в шиповник, и
вдруг вскрикнул, когда ночь отбросила внезапная вспышка солнечного света.
Руперт поднял руку, прикрывая глаза от слепящего блеска, и неуклюже
шагнул вперед. Довольно долго он мог только болезненно щуриться сквозь
пальцы, пока злые слезы стекали по щекам, но в конце концов опустил руку и
замигал от восхищения сценой, развернувшейся перед ним. Он вышел из Леса
Мрака высоко на крутом склоне холма, ниже тянулась обширная пятнистая
равнина ухоженных полей: пшеница, кукуруза и ячмень зрели под полуденным
-солнцем. Длинные ряды высоких, как башни, дубов закрывали поля от ветра,
солнечный свет ярко блестел в трепещущих реках. Границы полей отмечали
небольшие каменные стены, единственная грязная дорога петляла по ним на пути
к гигантской, темной горе, возвышавшейся на горизонте, чья вершина терялась
в облаках.
Гора называлась Логовом Дракона.
Руперт наконец оторвал взгляд от зловещей твердыни и ошеломленно
уставился перед собой. Дыхание застряло у него а горле. Всего в десяти ярдах
от границы Леса Мрака быстротекущий ручей выбивался из скрытого родника,
прыгая, сверкая и кувыркаясь вниз по склону холма. Руперт выронил меч,
спотыкаясь пошел вперед и упал на колени возле блескучей воды. Он макнул
руку в ручей, поднес пальцы ко рту и осторожно лизнул. Вода была хрустально
чистой. Руперт почувствовал как новые слезы потекли из глаз, когда
наклонился и опустил лицо в ручей.
Он жадно глотал ледяную воду, кашляя и захлебываясь от нетерпения,
потом как-то нашел силы, чтобы оторваться от потока. Слишком много воды
сразу доведет только до тошноты. Он лег на спину в летнюю траву, чувствуя
приятную раздутость. Желудок заурчал, напоминая, что уже много дней в нем
вообще ничего не было, но это могло пока подождать. В данный момент принц
чувствовал себя слишком хорошо, чтобы шевелиться. Он следил, как единорог
экономно напился из ручья, а потом отошел, чтобы с удовольствием пощипать
травки. Впервые за много дней Руперт улыбнулся. Он привстал на локте и
оглянулся на пройденный путь. Позади стоял настороженный и молчащий Лес
Мрака, яркий солнечный свет ни на дюйм не проникал в его границы. Холодный
ветерок ровно дул от гниющих, шипастых деревьев. Руперт злорадно улыбнулся
тьме и ощутил вкус крови из трещин на губах. Он не отступил, черт побери!
"Я тебя победил", тихо сказал он. "Я тебя побил."
"А я помог", сказал единорог. "А теперь я хочу немного попастись на
этой чудесной траве и не желаю, чтобы мне мешали, пока я не наемся. Это
ясно?"
Руперт засмеялся. "Конечно. Давай-давай: солнце в небе высоко, а на
меня нападает сон. А потом... думается, я покажу тебе, как щекотать форель."
"Зачем мне забавлять рыбу?", спросил единорог, но Руперт уже уснул.
* * *
Чтобы добраться до Логова Дракона у Руперта с единорогом ушел почти
месяц. Регулярное питание и свежая вода сделали многое, чтобы восстановить
их дух и здоровье, однако Лес Мрака оставил на Руперте свою неизгладимую
мету. Каждый вечер, когда солнце было готово нырнуть за горизонт, Руперт
разводил громадный костер, несмотря на то, что ночи стояли теплые, а в этих
местах не водились опасные звери. И каждую ночь, прежде чем окончательно
позволить себе заснуть, он тщательно обваловывал костер, чтобы огонь
сохранялся надежно, если он проснется до рассвета. Сон его был беспокойный,
зачумленный кошмарами, о которых он предпочитал не рассказывать. Впервые с
детских лет Руперт вновь страшился темноты. Каждое утро он просыпался со
стыдом, проклиная собственную слабость, и молча давал себе клятву, что не
поддастся снова своему страху. И каждый вечер, как только солнце садилось,
он разжигал очередной костер.
С течением дней Логово Дракона становилось все ближе и все
внушительней, и Руперт чувствовал все большую неуверенность в том, что же он
собирается делать, когда достигнет подножия горы. Если верить карте Ночной
