удивлению, он не чувствовал ни легкости, ни каких-либо других признаков
того, что наркотик оказывает на него действие.
- Скажите мне свое имя.
- Нет.
- Скажите мне свое имя...
Вопрос повторился, а Клетус продолжал отказываться. Вдруг как-то
внезапно, без предупреждения, комната словно наполнилась белым туманом.
Голова закружилась, и это было последнее, что он помнил.
Он выплыл из небытия и увидел, что врач наклонился над его кроватью.
Он уже снял баллончик с предплечья Клетуса.
- Нет, - резюмировал доктор и вздохнул. - Вы сопротивлялись до тех
пор, пока не потеряли сознание. Нет никакого смысла даже пытаться делать
пересадку.
Клетус задумчиво посмотрел на него.
- В этом случае, - сказал он, - окажите мне любезность. Передайте
Мондару, посланнику Экзотики, что я хотел бы поговорить с ним.
Доктор кивнул и вышел.
К двери подошла медсестра.
- Подполковник, к вам приехал генерал Трейнор, - сообщила она. - Вы в
состоянии говорить с ним?
- Конечно, - ответил Клетус.
Он нажал кнопку, приводящую кровать в сидячее положение. Генерал
Трейнор вошел в комнату, остановился рядом с кроватью и посмотрел на
Клетуса. Его лицо было похоже на каменную маску.
- Садитесь, сэр, - предложил Клетус.
- Я не собираюсь здесь долго задерживаться, - сухо ответил Трейнор.
Он закрыл дверь в палату. Затем снова посмотрел на Клетуса.
- Я должен вам сказать две вещи, - начал он. - Когда я, наконец,
выломал дверь шкафа с оружием и достал пистолет, чтобы выстрелами сбить с
двери петли, был уже воскресный полдень. Я незаметно выбрался из города и,
прежде чем поднимать шум, позвонил полковнику Дуплейну. Думаю, вы
обрадуетесь, узнав, что никакого шума не будет. Официально я попал в
небольшую аварию в пятницу днем недалеко от Бахаллы. Моя машина потеряла
управление и врезалась в дерево. От удара я потерял сознание и не мог
вылезти из нее. Я выбрался наружу только в воскресенье. А еще - официально
все то, чем вы занимались у Двух Рек, чтобы задержать ньюлендские войска,
делалось по моему приказу.
- Спасибо, сэр, - ответил Клетус.
- Не подлизывайтесь! - беззлобно проворчал Трейнор. - Вы знали - я
достаточно умен, чтобы не устраивать скандала из-за того, что вы убрали
меня с дороги, прежде чем я выясню, чем все кончилось. Вы знали, как я
поступлю. Так что не будем играть в прятки. Вы заперли меня, и никто об
этом никогда не узнает. Но вы взяли в плен две трети ньюлендских
вооруженных сил. И я тот, кто поедет в Женеву принимать поздравления. Вот
так обстоят дела. Это первое из того, что я хотел вам сказать.
Клетус кивнул.
- Второе, - продолжал генерал. - То, что вы проделали у Двух Рек,
было чертовски хорошим примером военного искусства. Я могу восхищаться им.
Но я не обязан восхищаться вами. Мне не нравится ваша манера работать.
Грим, вы мне не нужны, и Альянсу вы тоже не нужны. Поэтому второе, ради
чего я сюда приехал: хочу вам предложить уйти в отставку. Ваше заявление
должно лежать на моем столе не позже, чем через сорок восемь часов. Вы
сможете вернуться домой и писать книги, будучи гражданским лицом.
Клетус спокойно посмотрел на него.
- Я уже подал прошение об отставке, - проинформировал он генерала. -
Я также отказываюсь от гражданства Земли и уже обратился с просьбой
предоставить мне гражданство на Дорсае. Она удовлетворена.
Брови Трейнора взлетели вверх. Впервые на его суровом, умном лице
появилось почти глупое выражение.
- Вы покидаете Альянс? - уточнил он. - Навсегда?
- Я эмигрирую, только и всего, - ответил Клетус и слабо улыбнулся. -
Не волнуйтесь, генерал. Я не более вашего заинтересован в том, чтобы ваше
заточение в моей конторе стало достоянием гласности. Мы предположим, что к
нам пробрался ньюлендский шпион, понял, что он в ловушке, и сумел
выбраться из нее.
Их глаза встретились. Трейнор покачал головой.
- В любом случае, - сказал он, - мы больше не увидимся.
Он повернулся и вышел из палаты. Клетус лежал, глядя в потолок, пока
не заснул.
Мондар пришел лишь на следующий день, часов в двенадцать. Он
извинился за то, что не приехал раньше.
- Записку с вашей просьбой прислали мне обычной почтой, - объяснил
он, садясь у кровати Клетуса. - Очевидно, ваш милый доктор не понял
срочности вашего дела.
- Это не входит в область его знаний.
- Думаю, он решил, что я все равно стану уверять вас в невозможности
помочь вам, - медленно проговорил Мондар. - Боюсь, что он прав. Я позволил
в госпиталь после того, как получил послание, и поговорил кое с кем из
тех, кого знаю. Мне сказали, что ваша проблема почти наверняка заключается
в психологическом отторжении любого транспортируемого вам органа.
- Именно так, - подтвердил Клетус.
- И вы полагаете, я или какой-нибудь другой экзотиец, поработав с
вами, сможет помочь вам преодолеть эту психологическую реакцию настолько,
что пересадка здоровых тканей станет реальной?
- Это невозможно? - Клетус пристально посмотрел на экзотийца.
Мондар опустил голову и погладил голубую ткань брюк на коленях. Затем
снова взглянул на Клетуса.
- В принципе возможно, - ответил он. - Это было бы возможно в случае,
скажем, с кем-нибудь вроде меня. То есть, с тем, кто занимался психическим
самоконтролем с детских лет. Я могу не обращать внимания на боль, могу
сознательно приказать своему сердцу остановиться. Я также в состоянии
подавить свои иммунные реакции, даже если бы пришлось бороться с чем-то
вроде психологического отторжения, как я вашем случае... Клетус, у вас
необычайно богатый природный дар, но отсутствует многолетняя специальная
подготовка, которая есть у меня. Даже с моей помощью вам не удастся взять
под контроль механизм отторжения, действующий в вашем организме.
- Вы не единственный, кто может не обращать внимания на боль, -
сказал Клетус. - Знайте, я тоже умею это делать.
- Правда? - в голосе Мондара появился интерес. - Конечно, как я не
догадался! И после первого случая у ущелья Эттера, и в этот раз у Двух
Рек, когда вы снова травмировали колено, но потом еще много ходили, хотя
обычный человек не смог бы выдержать ничего подобного.
Он немного прищурился, задумавшись.
- Скажите мне, вы умеете совсем избавляться от боли? Или вы просто не
обращаете на нее внимания, то есть, осознаете, что боль не исчезла, но не
позволяйте этому ощущению овладеть вами?
- Я не обращаю на нее внимания, - пояснил Клетус. - Я начинаю
расслабляться и делаю это до тех пор, пока у меня не возникнет чувство,
будто я качаюсь на волнах. Такое расслабление лишает боль ее силы. Затем я
работаю с тем, что осталось, и в большей или меньшей степени лишаю его
цвета. Остается лишь чувство, немного похожее на сдавливание. Иногда оно
усиливается, или ослабевает, или совсем проходит, но в любом случае оно
мне не мешает.
Мондар понимающе кивнул.
- Очень хорошо. Даже удивительно хорошо для человека, занимающегося
самоподготовкой, - прокомментировал он. - Скажите мне, вы можете
контролировать свои сны?
- До определенного предела, - ответил Клетус. - Я могу поставить
перед собой умственную задачу, прежде чем заснуть, и работать над ней во
время сна. Я могу подобным образом работать над проблемами и когда
бодрствую. Я просто, скажем так, определенную часть своего мозга выключаю,
а остальная часть работает как автомат.
Мондар внимательно посмотрел на него.
- Вы меня поражаете, Клетус, - признался экзотиец. - Вы попробуете
продемонстрировать мне кое-что? Посмотрите на стену слева от себя и
скажите, что вы видите.
Клетус повернул голову и посмотрел на плоскую поверхность выкрашенной
в белое стены. В шее, за правым ухом и ниже его, возникло слабое ощущение
покалывания, а затем последовал внезапный взрыв страшной боли. Клетус
спокойно выдохнул; когда воздух вышел из его легких, жестокая боль стала
меньше и наконец ушла прочь. Он повернулся к Мондару.
- Я ничего не видел, - сказал он, - конечно же.
- Конечно. Это была всего лишь уловка, чтобы заставить вас повернуть
голову, - объяснил Мондар, пряча в своей одежде что-то похожее на
миниатюрный механический карандаш. - Самое удивительное, что я не смог
зафиксировать даже вздрагивание кожи. Ясно, что ваше тело не сомневается в
вашей способности быстро справиться с болью.
Он заколебался.
- Ладно, Клетус, - решился он наконец. - Я буду с вами работать. Но
считаю честным предупредить вас, что я пока не вижу шансов на успех. Когда
вы хотите делать пересадку?
- Я не хочу ее делать, - ответил Клетус. - Думаю, что, вероятно, вы
абсолютно правы относительно невозможности подавить механизм моих реакций.
Так что мы сделаем кое-что другое. Так как успех все равно маловероятен,
давайте попробуем что-то вроде чудесного исцеления.
- Что?.. - медленно повторил Мондар.
- Почему бы нет? - весело спросил Клетус. - Рассказы о чудесных
исцелениях уходят в глубину веков. Предположим, я переношу чисто
символическую операцию. На моем левом колене не хватает тканей в том
месте, где несколько лет назад, после первого ранения, был поставлен
протез. Я представляю себе, что этот имплантированный мне протез удалили,
а на его место пересадили фрагменты костной и мышечной тканей, взятые с
такого же участка моей правой ноги. Затем мы помещаем обе ноги в гипс, -
глаза Клетуса встретили взгляд Мондара, - а мы с вами концентрируем свою
волю, направляя ее на заживление ран.
Мондар некоторое время молчал. Затем встал.
- Нет ничего невозможного, - задумчиво проговорил он. - Я уже сказал,
что помогу вам. Но то, о чем вы просите, требует осмысления. Мне надо
посоветоваться с товарищами. Я приеду к вам через день-два.
На следующее утро Клетуса навестили Ичан Хан и Мелисса. Сначала вошел
Ичан. Он тяжело опустился на стул возле кровати. Сидевший, откинувшись на
подушки, Клетус пристально посмотрел на дорсайца.
- Как я понял, врачи пытаются сделать что-то с вашим коленом? -
спросил Ичан.
- Я тут кое-кому выкрутил руки, - ответил Клетус, улыбаясь.
- Ну что ж, удачи вам! - Ичан повернулся и посмотрел на окно, затем
снова на Клетуса. - Я должен передать вам наилучшие пожелания от наших
солдат и офицеров, - продолжал он. - Вы пообещали им победу почти без
потерь - и вы им ее дали.
- Я пообещал им сражение, - поправил его Клетус. - И надеялся, что мы
не понесем существенных потерь. Кроме того, их заслуга тоже не так уж
мала. Они отлично выполняли все приказы.
- Ерунда! - бросил Ичан и прокашлялся. - Они знают, что вы
эмигрируете на Дорсай. Мы все были счастливы были услышать это. Похоже,
что вы положили начало небольшой волне эмиграции. Этот ваш молодой
лейтенант тоже отправляется на Дорсай, как только заживет его плечо.
- Вы приняли его, не так ли? - спросил Клетус.
- О, конечно, - ответил Ичан. - Точно так Дорсай примет любого
военного с хорошей репутацией. Хотя ему, конечно, придется поучиться в
нашей офицерской школе, если он хочет сохранить свое офицерское звание.
Маркус Доддс не уверен, что он сможет это сделать и сказал ему об этом.
- Он сможет, - сказал Клетус. - К слову сказать, я хотел бы услышать
ваше мнение об одном деле - теперь, когда я сам стал дорсайцем. Если я
найду средства для содержания и учебного оборудования, как вы думаете,
смогли бы вы собрать полк солдат и офицеров, которые пожелали бы потратить
шесть месяцев на полную переподготовку, - если я гарантирую им, что по
