Она была не заперта, но, когда Дом нажал на
нее, не открылась. Пименов присоединился к
нему, совместными усилиями они сумели
сдвинуть дверь на несколько дюймов. Сквозь
образовавшуюся щель они увидели, что за
дверью полным-полно людей в скафандрах. Дом
с Пименовым нажали посильнее. По толпе
прокатилось неожиданное движение, дверь
внезапно распахнулась, и Дом ввалился в
помещение, ударившись шлемом о шлем
ближайшего человека.
- Какого черта? - спросил человек,
обернувшись и вглядываясь в Дома.
- Оттуда напирают, - произнес Дом,
стараясь выговаривать №р¤ пораскатистей, на
манер эдинбуржцев.
- А ты не наш! - сказал человек и
потянулся к оружию.
Дом не мог рисковать, затевая здесь драку,
но этого человека следовало заставить
умолкнуть. Кое-как дотянувшись до искрового
пробойника и вырвав его из зажима; Дом ткнул
им эдинбуржца в бок. Пара острых как иглы
шипов пронзила скафандр и одежду, впилась в
эдинбуржца, эфес пробойника прижался к его
телу, произошло замыкание. Рукоять
пробойника вмещала множество мощных
конденсаторов: Через пару игл прошелся
могучий разряд. Эдинбуржец содрогнулся и
умер на месте. Пользуясь его телом как
тараном, они пробивались сквозь толпу.
В раненой ноге Дома сохранилось ровно
столько чувствительности, чтобы ощущать,
когда люди задевали за кусочки. О том, что
при этом делается с ногой, Дом старался не
думать.
Обнаружив незапертую дверь, эдинбуржцы
открыли ее пошире и полезли наружу. В
машинном зале их поджидали бойцы. Внезапный
взрыв на миг ослабил нажим толпы, и Дом
вместе с пробивавшимся сзади Пименовым начал
проталкиваться к пульту управления ПМ-
экраном.
Казалось, они двигаются во сне. Темная
масса ПМ-экрана была не далее чем в десяти
ярдах от них - но как добраться до нее?
Солдаты выплескивались из экрана, толпа
напирала и росла, препятствуя любому
движению в обратном направлении. Двое
техников стояли у пульта, их наушники были
включены в разъемы на его панели. Без силы
тяжести любое движение, любая попытка
протиснуться сквозь плотную толпу, сквозь
чудовищное переплетение рук и ног
оказывались напрасными. Пименов прижался
шлемом к Дому:
- Я пойду впереди, попробую пробиться.
Держись ко мне ближе.
Он прервал контакт, не дав Дому ответить,
выставил вперед реактивный топор и врезался
им в плотную массу человеческих тел. Включив
топор и заставив лезвие колебаться вперед и
назад, он прорубался сквозь сдавленные тела.
Люди пытались сопротивляться, но он не
останавливался, отбиваясь щупом. Дом
следовал за ним. Они успели подобраться к
пульту управления, прежде чем Пименов исчез
в массе вооруженных, выкрикивающих
ругательства эдинбуржцев. Он сделал свое
дело и умер.
Дом включил двигатель щупа, и тот потащил
его вперед, пока не ударился с лязгом о
толстенную стальную раму ПМ-экрана прямо над
головами операторов. Сунув оружие в кобуру,
Дом обеими руками вцепился в раму, стараясь
преодолеть напор тел, лезущих из экрана.
Вблизи пульта оставалось немного свободного
места. Дом опустился туда и ткнул стрекалом
в спину оператора. Оператор вздрогнул и
почти мгновенно умер. Второй повернулся и
получил удар стрекалом в живот. Глаза его,
оказавшись прямо перед лицом Дома,
расширились, он беззвучно завопил от боли и
страха. Пока Дом с огромным трудом извлекал
из держателя атомную мину, убитый стоял
рядом, прижатый к нему толпой, и смотрел на
него мертвыми глазами.
Ну вот.
Он прижал мину к груди, быстрым движением
выдернул штифт взрывателя, установил
предохранитель на пятисекундный отсчет и
резко ударил по кнопке активатора. Затем
потянулся к пульту и переключил ПМ-экран с
№приема¤ на №отправку¤. Экран изверг
последних солдат, за их спинами образовался
все расширяющийся пустой зазор. Туда, прямо
в экран, Дом и швырнул мину.
Потом он просто держал переключатель
отжатым, стараясь не думать о том, что
случится с солдатами армии вторжения,
ожидающими перед ПМ-экраном на далекой
планете.
Ему нужно было продержаться на занятой
позиции до подхода своих. Заслонившись
трупом оператора, он поразил стрекалом
нескольких эдинбуржцев, которые находились
так близко от него, что сообразили - что-то
случилось. Справиться с ними оказалось
несложно. Простые солдаты, просто люди,
призванные в армию вторжения, они понятия не
имели об особенностях боя при нулевой силе
тяжести. Вскоре толпа забурлила, раздалась в
стороны. Из людской гущи вырвался
рассвирепевший боец и взмахнул топором, целя
Дому в шею. Дом увернулся от удара и
переключил радио на оперативную частоту.
- Отставить! Я капрал Приего, минный
расчет. Прикрой меня спереди и постарайся,
чтобы больше никто не делал таких ошибок.
Боец был из тех, кто штурмовал машинное
отделение. Теперь он признал Дома, кивнул,
повернулся и замер, заслонив его собой.
Новые бойцы пробивались сквозь толпу,
образуя вокруг пульта управления
несокрушимый щит. С ними протиснулся и
сапер, занявшийся вместе с Домом
перестройкой частоты ПМ-экрана. Рукопашная
закончилась быстро.
- Пересылка! - сообщил Дом по радио, как
только настройка экрана была завершена, и
переключил экран на передачу. Он слышал, как
произнесенное им слово повторяется бойцами -
сигнал к отходу должен услышать каждый. По
другую сторону экрана, настроенного на
казармы в лунном кратере Тихо, они будут в
безопасности.
Первыми отправили эдинбуржцев - живых,
мертвых и раненых, Их заталкивали в экран,
чтобы освободить место для стекавшихся в
трюм бойцов. Те, кто оказывался ближе к краю
экрана, ударялись о его твердую поверхность
и падали назад: принимающий экран в кратере
Тихо был меньше, чем этот, большой,
предназначенный для вторжения. Их снова
заталкивали в экран, и они проваливались в
него в конце концов. Бойцам пришлось встать
так, чтобы обозначить границы рабочей части
экрана.
Дом, тщетно пытавшийся избавиться от
красной пелены перед глазами, почувствовал,
что кто-то стоит перед ним.
- Винг, - узнал он наконец, - Кто еще из
минного расчета добрался сюда?
- Насколько я знаю, никто, Дом. Только я.
Нет, не думай о мертвых. Теперь в счет идут
только живые.
- Ладно. Оставь свою мину и уходи на ту
сторону, Больше одной нам все равно не
потребуется.
Он ослабил зажим на держателе, вытащил
мину и подтолкнул Винга в спину в сторону
экрана. Дом уже закрепил мину на пульте
управления, когда рядом опустился сержант
Тот и прижал свой шлем к его шлему.
- Управились?
- Сейчас управимся.
Дом установил запал и выдернул шрифт
взрывателя.
- Тогда отправляйся. Я сам ее подорву.
- Нет. Это моя работа.
Дом потряс головой, чтобы избавиться от
красного облака перед глазами, но очертания
предметов все равно оставались неясными.
Тот не стал спорить.
- Каковы установки? - спросил он.
- Пять и шесть. Через пять секунд после
активации взрывается химическая мина, она
разносит пульт управления. Секунду спустя
срабатывает атомная.
- Я останусь до начала фейерверка.
Дому начало казаться, что время идет как-
то странно, то быстро, то медленно. Люди
торопливо проплывали мимо, к экрану, мощный
поначалу поток постепенно редел. Тот вел
какие-то переговоры на оперативной частоте,
но Дом отключил радио, потому что нестерпимо
болела голова. Огромное помещение опустело.
На полу остались только мертвые, да
автоматические пулеметы все еще постреливали
на входах. Один из них взорвался, когда Тот
прижался к шлему Дома.
- Все прошли. Пора и нам.
Дому было трудно говорить, поэтому он
просто кивнул и с силой ударил кулаком по
активатору. Какие-то люди приближались к
ним, но Тот обхватил Дома рукой, и
включенные на полную мощность сопла
реактивного топора плавно поднесли их к
поверхности экрана. И сквозь нее.
Когда в глаза Дому ударил слепящий свет
казарм Тихо, он зажмурился, и красное облако
заполнило глаза, и его самого, и все
остальное.
- Ну как тебе новая нога? - спросил
сержант Тот. Он лениво опустился в кресло
рядом с больничной койкой.
- Я ее совершенно не чувствую. Нервные
каналы останутся заблокированными, пока она
не прирастет к обрубку.
Гадая, зачем Тот явился, Дом отложил
книгу, которую читал.
- А я вот зашел навестить раненых, -
сказал сержант, отвечая на негаданный
вопрос. - Здесь, кроме тебя, еще двое.
Капитан велел.
- Он, похоже, садист почище тебя. Нам тут
и без твоих визитов тошно.
- Хорошая шутка. - Выражение лица Тота не
изменилось. - Надо будет пересказать ее
капитану. Ему понравится. Какие у тебя
планы? Собираешься уходить?
- Почему бы и нет? - Дом с удивлением
обнаружил, что вопрос его рассердил. - У
меня на счету боевой вылет, награды, хорошая
рана. Оснований, чтобы проситься в отставку,
больше чем достаточно.
- Оставайся. Ты хороший боец, когда не
задумываешься, Таких немного. Карьеру
сделаешь.
- Вроде твоей, сержант? Превращу убийство
в работу? Я предпочел бы заняться чем-то
иным, чем-нибудь более творческим. Мне, в
отличие от тебя, убийства, откровенное
душегубство, короче, вся эта грязь
удовольствия не доставляет. Это тебе
нравится... - Неожиданная мысль заставила
его выпрямиться, и он уселся в постели. -
Как, возможно, и все остальное, Войны,
сражения, все вообще. Я не хочу больше
слышать о территориальных правах, об
агрессии, о настоящем мужском деле. Я думаю,
что люди вроде тебя затевают войны, потому
что это горячит им кровь, доставляет
удовольствие, которое иными способами они
испытать не способны. Тебе нравится воевать.
Тот встал, слегка потянулся и повернулся,
чтобы уйти. В дверях он, задумчиво
нахмурившись, остановился.
- Может, ты и прав, капрал. Я об этом
особенно не думал. Может, это мне и
нравится. - На лице его появилась холодная
улыбка. - Только не забывай - тебе это тоже
понравилось.
Дом вернулся к книге, недовольный, что ему
помешали читать. Книгу вместе с лестной
запиской прислал его профессор литературы.
Он-де услышал о Доме по радио, весь
университет гордится им и так далее. Томик
стихов. Мильтон, по настоящему хорошая
книга.
~И ни войны, ни звуков боя
Сей мир не ведал той порою.~
Да, книга хорошая. Только это не было
правдой в пору Мильтона, да и сейчас ею не
стало. Неужели человечеству действительно
нравится воевать? Должно быть, нравится -
иначе оно не воевало бы до сих пор. Эта
мысль показалась Дому преступной и страшной.
И ему тоже? Чушь. Он хорошо дрался, но
лишь потому, что хорошо подготовился к
драке. Не может быть, чтобы ему и вправду
все это нравилось.
Он постарался вновь углубиться в чтение,
но буквы то и дело расплывались у него перед
глазами.
