Harry Harrison "No war, or battle sound",
в сб. "One step from Earth", 1970
Гарри Гаррисон "Ни войны, ни звуков боя"
пер. С.Ильин
- Боец Дом Приего, я убью тебя! - на всю
казарму рявкнул сержант Тот.
Дом, лежавший с книгой на койке, поднял
испуганный взгляд как раз в то мгновение,
когда поднятая рука сержанта резко
опустилась, метнув боевой нож.
Натренированные рефлексы сработали, Дом
успел поднять книгу, и нож вонзился в нее,
пробив насквозь, так, что острие замерло в
каких-то нескольких дюймах от лица Дома.
- Тупая венгерская обезьяна! - заорал он.
- Знаешь, во что мне обошлась эта книга? Ты
хоть соображаешь, сколько ей лет?
- А ты соображаешь, что все еще жив? -
ответил сержант, и в уголках его кошачьих
глаз собрались морщинки в отдаленном подобии
холодной улыбки.
Крадущейся походкой хищного животного он
прошел между рядами коек и потянулся к
рукоятке ножа.
- Э нет, - сказал Дом, отдергивая книгу. -
Ты уже достаточно вреда причинил.
Он положил книгу на койку, осторожно
извлек из нее нож - и внезапно метнул его
сержанту в ногу, Сержант Тот сдвинул ступню
ровно настолько, чтобы нож, пролетев мимо,
воткнулся не в нее, а в пластиковое покрытие
пола.
- Побольше выдержки, боец, - произнес он.
- Никогда не теряй выдержки. Иначе начнешь
совершать ошибки, и тебе конец.
Нагнувшись, он выдернул сверкающий нож из
пола и уравновесил его на кончиках пальцев,
пытаясь не уронить. По казарменному отсеку
прошел легкий шум - все присутствующие
уставились на сержанта, готовые в любой
момент сорваться с места.
- Вас теперь врасплох не застанешь. -
Сержант сунул лезвие в ножны на сапоге.
- Ты просто-напросто садист, - сказал Дом,
разглаживая продранную обложку. - Пугаешь
людей и получаешь от этого великое
удовольствие.
- Может быть, - невозмутимо откликнулся
сержант Тот и присел на койку. - А может
быть, я, что называется, №человек на своем
месте¤. Да в общем-то и не важно, кто я. Я
тренирую вас, держу в постоянной боевой
готовности. Не даю вам закиснуть. Вам бы
благодарить меня за то, что я такой садист.
- Меня этими разговорами не купишь,
сержант. Ты из тех, о которых писал вот этот
человек, тут, в книге, которую ты так хотел
уничтожить...
- Почему же я? Это ты заслонился ею от
ножа. Сделал именно то, чему я вас,
сосунков, и учил. Сберег собственную шкуру.
А только это в счет и идет, и тут уж любой
трюк хорош. Жизнь у каждого из вас только
одна, так старайтесь, чтобы она получилась
длинной.
- Ага, вот они...
- Чего, картинки с девочками?
- Нет, сержант, слова. Великие слова,
принадлежащие человеку, о котором ты сроду
не слышал. Его звали Уайльд.
- Ну как же! Дотошный Уайльд, чемпион
флота в тяжелом весе.
- Да нет, Оскар Фингал О'Флаэрти Уиллс
Уайльд. Твоему костолому он, надеюсь, даже
не родственник. Вот что он пишет: №Пока в
войне усматривают порочность, она так и
будет сохранять свое очарование. Сочтите ее
вульгарной, и она утратит всякую
популярность¤.
Сержант Тот задумчиво сощурился.
- Больно просто у него получается. Дело
вовсе не в этом. У войны совсем другие
причины.
- К примеру?
Сержант открыл было рот, собираясь
ответить, но раскатистый сигнал боевой
тревоги опередил его. Пронзительный вой,
прозвучавший в каждом отсеке космического
корабля, вызвал мгновенную реакцию. Люди
моментально пришли в движение.
Члены экипажа опрометью понеслись к боевым
постам. И еще до того как отзвучал сигнал,
огромный космический корабль изготовился к
бою.
Что, впрочем, не относилось к собственно
бойцам. До получения приказа и выхода из
корабля они оставались не более чем особым
грузом. Бойцы замерли по стойке №смирно¤,
две шеренги серебристо-серых мундиров
посреди казарменного отсека. У стены сержант
Тот, воткнув наушники в телефонный разъем,
внимательно слушал, время от времени кивая.
Наконец он подтвердил получение приказа,
отсоединился и неторопливо повернулся к
бойцам. Все взгляды устремились на него.
Насладившись паузой, сержант улыбнулся самой
широкой из улыбок, когда либо виданных
подчиненными на его обыкновенно лишенном
выражения лице.
- Стало быть, так, - сказал сержант и
потер одну ладонь о другую. - Теперь я могу
сообщить вам, что мы дожидались появления
эдинбуржцев и что по тревоге были подняты
все силы нашего флота. Разведчики засекли их
на выходе из пространственного скачка, через
пару часов они уже будут здесь. Нам
предстоит их встретить. Вот так, мои
необстрелянные сосунки.
По шеренгам прошел звук, похожий на
рычание. Улыбка сержанта стала еще шире.
- Вижу, вы пребываете в хорошем
расположении духа. Продемонстрируйте его
врагу, хотя бы отчасти.
Улыбка исчезла так же быстро, как
возникла, и сержант с привычно холодным
лицом скомандовал №смирно¤.
- Капрал Стирс лежит в лазарете с высокой
температурой, так что у нас в младшем
командном составе не хватает одного
человека. После сигнала боевой тревоги мы с
вами находимся на военном положении, и я
вправе производить временные повышения в
звании. Боец Приего, шаг вперед!
Дом, вытянувшись, выступил из шеренги.
- С этой минуты ты отвечаешь за доставку
мин, если справишься, командир сделает твое
назначение постоянным. Капрал Приего, шаг
назад и остаться на месте! Остальным
готовиться к бою! Бегом - марш!
Сержант Тот шагнул в сторону, пропуская
бегущих бойцов, и, когда исчез последний,
наставил на Дома палец.
- Всего несколько слов. Ты ничем не хуже
других, ты даже лучше многих. Ты неплохо
соображаешь. Но ты слишком много думаешь о
вещах, не имеющих никакого значения. Кончай
думать, начинай драться. Иначе никогда не
вернешься в этот свой университет. Если
провалишь дело и эдинбуржцы тебя не
достанут, достану я. Или возвращайся
капралом, или не возвращайся вообще. Понял?
- Понял, - Лицо у Дома было таким же
холодно невыразительным, как у сержанта. - Я
боец не хуже тебя, сержант. Свою задачу я
выполню.
- Вот и давай выполняй. А теперь -
пошевеливайся!..
Дом облачался последним. Он еще возился с
затворами, когда остальные уже проверяли
уровень давления в скафандрах. Дом старался
не позволить этому обстоятельству ни вывести
его из равновесия, ни заставить спешить.
Мысленно следуя схеме контроля, он с
неторопливой тщательностью щелкал затворами
и блокировками.
Убедившись, что все анализаторы давления
застыли на зеленой отметке, он показал
оружейникам большой палец - все в порядке! -
и вошел в переходный шлюз. Пока за его
спиной закрывалась дверь, пока из шлюза
откачивался воздух, Дом проверял выведенные
прямо в шлем контрольные шкалы. Кислород -
под завязку. Реактивный ранец - заправлен
полностью. Радиосвязь - работает.
Наконец из шлюза вытянуло остатки воздуха,
и внутренняя дверь беззвучно растворилась.
Он вошел в арсенал.
Освещение здесь было тусклым, и скоро ему
предстояло погаснуть полностью. Подойдя к
стеллажу с оснащением, Дом первым делом стал
крепить к скафандру разного рода мелкие
принадлежности. Как и у прочих членов
минного расчета, броня на его скафандре была
не из самых тяжелых, и вооружение он нес
лишь самое необходимое. На левом бедре
располагалось стрекало, на правом, в
специальной кобуре, - щуп, его излюбленное
оружие. Если верить данным разведки, кое-кто
из эдинбуржцев все еще пользовался мягкими
пневматическими скафандрами. По этой причине
бойцов снабдили искровыми пробойниками,
которые, вообще говоря, считались оружием
устарелым. Пробойник Дом сунул подальше за
спину - вряд ли он ему пригодится. Все эти
орудия убийства многие месяцы пролежали в
вакууме, при температуре, близкой к
абсолютному нулю. Никакой смазки - оружие
предназначено для использования именно при
этой температуре.
К шлему Дома со щелчком прикоснулся чужой
шлем, и сквозь звукопроводящую прозрачную
керамику донесся голос Винга:
- Я готов к креплению мины, Дом, приладь
ее, ладно? И прими мои поздравления. Как мне
тебя теперь называть - капралом?
- Подожди, пока мы вернемся и я официально
получу это звание. Тоту я на слово не верю.
Он снял с полки одну из атомных мин,
проверил показания датчиков - все на зеленом
- и вдвинул ее в держатель, составлявший со
скафандром Винга единое целое.
- Порядок, давай теперь подвесим мою.
Едва они покончили с этим, как в арсенале
появился крупный мужчина в громоздких боевых
доспехах. Дом узнал бы его по размерам, даже
если бы на груди скафандра не было выведено
№ГЕЛЬМУТ¤.
- В чем дело, Ген? - спросил он, когда их
шлемы соприкоснулись.
- В сержанте. Велел явиться сюда и
доложить, что в этом вылете я потащу мину. -
По тому, как это было сказано,
чувствовалось, что Гел рассержен.
- И отлично. Мы на тебя черную повесим. -
Вид у здоровяка счастливей не стал, и Дом
подумал, что догадывается почему. - Ты
только не переживай из-за того, что
пропустишь драку. Там на всех хватит.
- Я боец...
- Мы все бойцы. И у всех нас одно дело -
доставить на место мины. Теперь оно стало
твоим заданием.
Судя по всему, слова Дома Гельмута не
убедили, и, пока на спине его скафандра
крепили подвеску и мину, Ген стоял, сохраняя
флегматичную неподвижность. Не успели они
закончить, как в наушниках щелкнуло, и
облаченные в скафандры мужчины зашевелились:
заработала оперативная частота.
- Все в скафандрах и при оружии? К
переключению освещения готовы?
- Бойцы в скафандрах и вооружены. - Это
был голос сержанта Тота.
- Минный расчет не готов, - сказал Дом, и
они с Вингом принялись торопливо щелкать
последними застежками, понимая, что теперь
все ждут только их.
- Минный расчет в скафандрах и при оружии.
- Свет!
Светильники на перегородках стали гаснуть,
и вскоре бойцов обступила тьма. Лишь тусклые
красные лампы горели под потолком.
Разглядеть что-либо, пока глаза не привыкли
к темноте, было практически невозможно.
Дом ощупью добрался до одной из скамей,
вслепую отыскал муфту кислородного шланга и
воткнул ее в шлем - пока длится ожидание,
лучше сохранить в неприкосновенности
кислородный запас. Теперь для поддержания
боевого духа на должном уровне на
оперативной частоте звучала бодрая музыка.
Сидеть в темноте облаченным в скафандр и
обвешанным оружием - это кому угодно
подействует на нервы. Музыка должна была
хотя бы отчасти снять напряжение. Наконец
она смолкла, ее сменил человеческий голос:
- Говорит начальник штаба. Я попробую
прояснить для вас происходящее. Эдинбуржцы
атакуют нас силами целого флота, и, как
только мы их обнаружили, их посол объявил о
начале войны. Он потребовал от Земли
немедленной капитуляции, заявив, что в
противном случае вся ответственность за
последствия ляжет на нас. Ну-с, что ему на
это ответили, вы все знаете. Эдинбуржцы и
так уже захватили дюжину населенных планет и
присоединили их к своей Большой Кельтской
Сфере Взаимного Процветания. Теперь они
разлакомились и нацелились на главную
планету, на саму Землю, которую их предки
покинули несколько сот поколений назад. При
этом они... минутку, поступило сообщение с
поля боя... первая стычка с нашими
разведчиками.
Офицер на миг умолк, затем его голос
зазвучал снова:
- На нас надвигается целый флот, но не
больший, чем мы ожидали, так что мы с ним
управимся. Правда, в их тактике появилось
нечто новое - оперативный компьютер занят
анализом этого изменения. Они, как вы
знаете, первыми стали применять для
вторжений передатчик материи, рассылая на
планеты множество грузовых кораблей с
передающими экранами. Через эти экраны с их
планеты на ту, что они намереваются
захватить, бросаются в атаку штурмовые
отряды. Так вот, на сей раз они изменили
тактику. Весь их флот защищает один-
единственный корабль, поисковый грузовоз
класса №Кригер¤. Что это означает... не
отключайтесь, пошла распечатка компьютера.
Тут говорится: №Единственная возможность -
доставка одним кораблем ПМ-экрана
увеличенной пропускной способности¤. Стало
быть, не исключено, что этот корабль несет
единственный ПМ-экран, самый большой из
всех, что строились до сих пор. Если это так
и если им удастся доставить эту штуку на
поверхность Земли, они смогут прогонять
сквозь него тяжелые бомбардировщики,
стрелять предварительно заведенными
межконтинентальными баллистическими
ракетами, посылать десантные суда - все что
угодно. Если это произойдет, вторжение
увенчается успехом.
Дом почувствовал, как в красноватом мраке
шевельнулись фигуры в скафандрах.
- Если это произойдет. - В голосе
начальника штаба появилась властная нотка. -
Для осуществления межпланетного вторжения
эдинбуржцы разработали только одно средство.
Нам следовало найти контрсредство, которое
позволило бы их остановить. Именно вы,
бойцы, и являетесь этим контрсредством. Они
уложили все яйца в одну корзинку - значит,
вам придется разнести эту корзинку на куски.
Вы способны пройти там, где не пройдут ни
штурмовые суда, ни ракеты. Сейчас мы быстро
сближаемся, с минуты на минуту вам предстоит
начать боевые действия, Так что -
выбирайтесь отсюда и делайте ваше дело. От
вас зависит судьба всей Земли.
Мелодраматические слова, подумал Дом, но
тем не менее верные. Боевые корабли,
сосредоточение огневой мощи - все зависит от
нас, Сигнал к бою прервал его размышления.
Дом вскочил.
- Отсоединить кислород! Выходите, как
только услышите свое имя, и двигайтесь в
пусковую рубку. Тот...
Имена произносились быстро, и так же
быстро бойцы покидали арсенал. На входе в
пусковую рубку кто-то в скафандре и с
шаровидным красным фонариком читал имена,
написанные у каждого на груди. сверяя их с
ведомостью. Все шло быстро и гладко, как на
учениях. Собственно, бесконечные учения и
предназначались для того, чтобы подготовить
их к этой минуте. Пусковая рубка, в которой
они ни разу не бывали, казалась знакомой: их
тренажер представлял собой точную ее копию.
Боец, шедший впереди, направился к левому
борту, Дом двинулся к правому. Его
предшественник уже забирался в капсулу. Дом
ждал, пока оружейник поможет ему влезть в
нее и отрегулирует поддерживающие опорные
штанги. Затем настал его черед.
Дом скользнул в прозрачную пластиковую
скорлупку и, держась за поручни, опустился в
кресло. Оружейник подтянул штанги повыше,
они крепко уперлись в подмышки, и Дом
кивнул: штанги встали как следует. Мгновение
спустя он остался в полумраке один. Неяркий
красный свет отражался в верхнем кольце
капсулы прямо над его головой. Потом капсула
дрогнула, пришла в движение, и Дом покрепче
ухватился за поручни. Капсула постепенно
откидывалась назад, и вскоре Дом оказался
лежащим на спине и смотревшим вверх сквозь
охватывающие его пластиковую оболочку
металлические кольца.
Капсула поехала вбок, резко затормозила,
затем снова пришла в движение. Теперь он
увидел орудие с полудюжиной капсул, идущих
впереди, и подумал, как всякий раз думал на
учениях: до чего же оно похоже на древнюю
скорострельную пушку - вот только стреляет
людьми. Каждые две секунды нарядный механизм
подхватывал капсулу - поочередно с одного из
двух ленточных транспортеров, которые
доставляли их к тыльной части орудия, - и та
скрывалась в казеннике. За ней другая,
третья. Исчезла капсула, плывшая впереди
Дома. Он напрягся - и тут зарядный механизм
замер.
Охваченный мгновенным страхом, Дом решил
было, что в сложном орудии возникла
неполадка, но тут же сообразил, что это
просто первую партию бойцов выбросили в
пространство, и компьютер ждет, чтобы
освободился путь для минного расчета. То
есть отныне - его расчета, поскольку он
поведет этих людей.
Ждать, будучи запертым в черной пасти
казенника, оказалось куда неприятней, чем
двигаться. Компьютер отсчитывал секунды,
одновременно отслеживая цель и поддерживая
корабль на выверенной траектории. Теперь,
когда Дом оказался внутри орудия, магнитное
поле вцепится в облекающие его капсулу
кольца, а линейный ускоритель прогонит его
по всей длине корабля, от кормы до носа.
Поле заставит его нестись все быстрей и
быстрей, пока не выбросит из жерла орудия с
нужной скоростью и на нужную траекторию
перехвата...
Капнула взлетела по крутой дуге и ринулась
в темноту. Как он ни цеплялся за поручни,
перепад давления оказался чувствительным.
Свирепое ускорение подминало Дома с такой
силой, что он почти перестал дышать.
Жестокая перегрузка, более жестокая, чем
все когда-либо испытанные во время учений, -
только эта мысль и уцелела в его голове к
моменту, когда он вылетел из орудия.
Переход от ускорения к невесомости
совершился мгновенно, и Дом еще сильнее
вцепился в ручки кресла, чтобы не выплыть из
капсулы. Он почувствовал, что в ногах
отдаются неслышные взрывы, увидел дымовое
облако. Металлические кольца разнесло
надвое, и верхняя половина караулы, треснув,
отлетела. Теперь он остался один, невесомый,
сжимающий в руках захваты, прикрепленные к
расположенному под его ступнями ракетному
двигателю. Дом огляделся, надеясь увидеть
картину космического сражения, которое, как
он знал, разворачивалось вокруг, но
смотреть, в сущности, было не на что.
Далеко справа от него что-то горело,
перемигивались сверкающие точки звезд, на
миг заслоненные пролетающим мимо темным
телом. Сражение вели компьютеры и приборы,
разделенные огромными расстояниями.
Невооруженным глазом мало что обнаружишь.
Космические корабли, черные и стремительные,
находились в тысячах милях отсюда. Они вели
огонь самонаводящимися ракетами и сенсорными
снарядами, быстрыми и невидимыми. Дом знал,
что космос вокруг него заполнен
устройствами, создающими помехи, и
генераторами ложных сигналов, но и тех видно
не было. Невидимой оставалась даже цель -
тот самый корабль, к которому он несся. Дом
в космосе один, неподвижный и всеми забытый,
- это все, что воспринимал он собственными
органами чувств.
Что-то дрогнуло у него под ногами, из
сопла ракетного двигателя вырвалось и тут же
исчезло облако газа. Нет, он не забыт и не
неподвижен. Оперативный компьютер, по-
прежнему отслеживающий цель, зарегистрировал
ее отклонение от расчетной траектории и на
основе новых данных внес небольшие поправки.
Поправки эти должны были одновременно
откорректировать движение всех бойцов,
раскиданных по космосу. Бойцы были малы и
незримы - вдвойне незримы после сброса
металлических колец. Металла в пластиковом и
керамическом оснащении бойца содержалось не
более одной восьмой фунта, да и тот был
распределен по всему телу. При таком обилии
помех никакой радар обнаружить бойцов не
сможет. Они должны были прорваться.
Снова заработали двигатели, и Дом увидел,
как звезды разворачиваются над его головой.
Скоро посадка. Вмонтированный в ракетный
блок крохотный радар обнаружил впереди
большую массу и отдал двигателю приказ
развернуть Дома ногами к ней. Дом знал, что
вслед за этим оперативный компьютер прервет
с ним связь, передав управление маленькому
посадочному компьютеру, составляющему единое
целое с его радаром. Опять заработал
двигатель; на сей раз выброс был посильнее,
опорные штанги уткнулись в его подмышки.
Дом, глянув под ноги, увидел некий темный
силуэт. Он рос, заслоняя звезды.
С ревом, в тишине показавшимся громовым,
ожили наушники;
- Пошел, пошел - проголодался. Пошел,
пошел - проголодался.
И вновь наступило безмолвие, но Дом больше
не чувствовал себя одиноким. Краткое
сообщение сказало ему о многом. Во-первых,
голос принадлежал сержанту Тоту, ошибиться
на этот счет невозможно. Во-вторых, само
нарушение радиомолчания означало, что они
вступили в схватку с врагом и присутствие их
больше не тайна. Код сообщения был
достаточно прост, но содержание его для
любого, кто не входил в их отряд, могло
показаться бессмысленным. В переводе на
обычный язык сообщение гласило, что
штурмовые отряды держатся. Они захватили
центральный участок корпуса корабля - лучшее
место для встречи, поскольку в такой темноте
носа от хвоста все равно не отличишь, и
удерживают его, ожидая подхода минного
расчета. Мощно и надолго включились
тормозные двигатели, ракетный блок вплотную
подошел к темному корпусу.
Дом спрыгнул с него и откатился в сторону.
Он увидел нависшую над ним фигуру в
скафандре, ясно очерченную на фоне
солнечного диска, даром что скафандр
покрывала черная, не отражающая света броня,
Верхушка шлема была гладкой. Мгновенно
осознав это, Дом вырвал из кобуры щуп.
Облако газа скрыло от него человеческую
фигуру. Дом удивился, но колебаться не стал.
Пользоваться в отсутствие силы тяжести
огнестрельным оружием значило идти на
изрядный риск. Толком прицелиться из него
было трудно, да и отдача срывала стреляющего
с места. Если же пользоваться оружием без
отдачи, выбрасывавшим газы в стороны, облако
газа лишало стрелка видимости на несколько
жизненно важных мгновений. Но хорошо
обученному бойцу всего лишь доля секунды и
требовалась.
Щуп вышел из кобуры, и Дом легко надавил
пальцем на кнопку включения двигателей.
Оружие имело форму короткого меча, но на
месте заточенной грани у него была
вибропила, а на противоположной кромке
располагались маленькие реактивные
двигатели. Выхлопы толкали щуп вперед,
увлекая за собой и его владельца.
Едва оружие коснулось ноги противника, Дом
включил двигатели на полную мощность.
Вибрирующее керамическое лезвие впилось в
тонкую броню. Меньше чем за секунду оно
прорезало ее и вонзилось в ногу человека.
Дом нажал кнопку реверсного двигателя, чтобы
вытянуть щуп назад, воздух струей хлынул
наружу, мгновенно конденсируясь в частички
льда, противник его содрогнулся, схватился
за бедро - и внезапно обмяк.
Подошвы Дома коснулись корпуса корабля и
прилипли к нему. Он вдруг сообразил, что вся
стычка заняла ровно столько времени, сколько
ему понадобилось, чтобы затормозить вращение
и встать...
Не думай, действуй. Как на учениях. Едва
прилипнув ногами к корпусу, он резко присел
и огляделся. Мощный реактивный топор
скользнул над самой его головой, волоча за
собой владельца.
Действуй, не думай. Новый противник
находился слева от него - щупом не достанешь
- и уже разворачивал топор в его сторону.
Человеку даны две руки. Стрекало на левом
бедре. Дом уже держал его в руке, включив и
бур, и реактивное сопло. Твердый, как алмаз,
футовый бур яростно вращался, в
противоположном направлении вращался на
рукоятке противовес, а реактивный выхлоп
бросил оружие вперед.
Бур вошел эдинбуржцу прямо под дых, едва-
едва замедлил вращение, продирая в броне
дыру, и устремился внутрь скафандра.
Противник сложился вдвое, и Дом включил
реверсный двигатель, чтобы вытянуть
стрекало, Топор, получивший последний
импульс от собственного двигателя, вырвался
из руки умирающего и исчез в пространстве.
Других врагов в поле зрения не оказалось.
Дом перенес вес на одну ногу и качнулся
вперед, переводя поверхностную пленку на
подошвах из режима прилипания в нейтральный,
затем медленно двинулся в том же
направлении. Подобное хождение требовало
навыка, но навык у него был. Впереди на
корпусе корабля лежало несколько
распростертых фигур, и он, предосторожности
ради, поднял руку и коснулся рожка на шлеме
- ошибки ему ни к чему. Этот условный знак
ввели всего несколько дней назад, тогда же к
шлемам приделали пластиковые рожки. Шлемы
эдинбуржцев были гладкими.
Дом нырнул вперед и, оказавшись между
разбросанными телами, заскользил лицом вниз.
Чтобы не сорваться с корпуса корабля, он
активировал поверхностную пленку на животе
скафандра, и она остановила скольжение. На
несколько мгновений Дом оказался в
безопасности, окруженный своими, и потому
позволил себе ткнуть пальцем в шлем, чтобы
пройтись по частотам. Большинство частот
заполонила мешанина разнообразных шумов,
своих и вражеских сообщений, искаженных и
ложных, транслируемых в записи, чтобы
замаскировать обмен подлинной информацией.
На частоте минного расчета практически
никаких переговоров не шло, и Дом подождал
немного, пока эфир очистится. Его люди
слышали сообщение Тота, так что место сбора
им было известно. Теперь он мог вызвать их к
себе.
- Квазар, квазар, квазар, - повторил он
кодовый вызов, затем тщательно отсчитал
десять секунд и включил на плече голубой
сигнальный фонарь. Потом встал ровно на
секунду и опять упал на корпус корабля, дабы
не вызвать на себя огонь противника. Его
люди должны были отыскать в темноте световой
сигнал и собраться там, где они обнаружат
его. Один за другим они стали выползать из
темноты. Дом считал. Показался боец без мины
на спине; он упал на корпус и скользил в
сторону Дома, пока они не соприкоснулись
шлемами.
- Сколько, капрал? - раздался голос Тота.
- Одного пока не хватает, но...
- Без №но¤. Начинаем двигаться. Установите
заряды и взорвите их, как только найдете
укрытие.
Прежде чем Дом успел ответить, Тот исчез.
Впрочем, он был прав. Дожидаться одного
человека, рискуя успехом всей операции, они
не могли себе позволить. Если они не
уберутся отсюда как можно скорее, то
окажутся в ловушке и будут уничтожены.
Стычки еще продолжаются по всему корпусу, но
пройдет совсем немного времени, и эдинбуржцы
сообразят, что это всего лишь сдерживающий
маневр и что главный штурмовой отряд уже
стягивается в одно место. Минный расчет
принялся быстро и искусно делать свою
работу, кольцом устанавливая кумулятивные
мины. Судя по всему, в бой вступили отряды
охранения. Со всех сторон вдруг началась
стрельба из тяжелого оружия высокоскоростных
безоткатных пулеметов тридцатого калибра.
Прежде чем открыть огонь, пулеметчики
произвели съемки рельефа корпуса, построив
схему настильной стрельбы с таким расчетом,
чтобы пули шли как можно ближе к
поверхности. Схему ввели в управляющий
пулеметами компьютер, который вел огонь,
выполняя наводку автоматически, поскольку
облака выброшенного пулеметами газа сводили
видимость на нет. Сержант Тот вынырнул из
дыма и, едва его шлем коснулся шлема Дома,
закричал:
- Все взорвали?
- Уже готовы, отходите.
- Поторопитесь. Там все или залегли, или
убиты. Но скоро они саданут по этому дыму
чем-нибудь тяжелым, благо мы у них на
прицеле.
Минный расчет отошел назад, залег, и Дом
нажал кнопку взрывателя. Газ и пламя
рванулись вверх, корпус корабля вздрогнул -
лежащих на нем подбросило. В дыму встала
плотная колонна воздуха, клубясь и
превращаясь в вакууме в крохотные
кристаллики льда. Теперь корабль был
разгерметизирован, и они могли усугубить
разгерметизацию, вскрывая взрывами отсеки и
перегородки. Дом с сержантом, извиваясь,
проползли сквозь дым к краю широкой зияющей
дыры, образованной взрывом в обшивке
корабля.
- Все на борт! - прокричал сержант и
нырнул в отверстие.
Дом протолкался сквозь поток людей,
устремившихся за сержантом, и опять
пересчитал своих людей. Одного человека по-
прежнему не хватало. Стрелок с пулеметом на
спине полетел к пробоине, следом за ним
посыпались обслуживающие его подносчики
боеприпасов. Облако дыма все росло, пулеметы
еще продолжали вести огонь, прикрывая
остальных. Пробоину уже трудно было
разглядеть. Когда в ней исчезли, по оценке
Дома, около половины бойцов, Дом повел туда
свой расчет.
Они оказались в темноватом отсеке, каком-
то подобии склада; сквозь пробитую в одной
из стен взрывом дыру увидели бойца,
выполняющего роль дорожного указателя.
- Вниз и направо, пробоина примерно в ста
ярдах отсюда, - сказал он, когда шлем Дома
прижался к его шлему. - Мы попытались пройти
направо, но там слишком сильный заслон. Пока
мы их сдерживаем.
Дом и его люди помчались вперед
гигантскими скачками - в отсутствие силы
тяжести это был самый быстрый способ
передвижения. Коридор, в котором тускло
горели лампы аварийного освещения, несколько
мгновений оставался пустым. В стенах его
через равные промежутки взрывами были
пробиты дыры, это позволяло выпустить воздух
из герметичных отсеков, а заодно уничтожить
линии связи и трубопроводы. Когда они
проносились мимо одной такой пробоины, из
нее выскочили люди.
Дом пригнулся, уклонившись от удара
стрекалом и одновременно выхватив щуп. Удар
щупом пришелся нападающему прямо под ребра.
Эдинбуржец скорчился и испустил дух, но Дом
почувствовал, что ногу его полоснуло острой
болью. Он опустил глаза и увидел кусочки,
впившиеся ему в икру.
Кусачки - старомодное устройство,
применяемое против лишенных защитной брони
скафандров. Два искривленных ножа охватили
ногу, а маленький, замедленного действия
двигатель неторопливо смыкал их. Выключить
устройство, приведенное в действие, уже
невозможно.
Правда, можно сломать. Едва успев подумать
об этом, Дом резко махнул щупом и прижал его
к рукоятке кусачек. Кусачки немного
перекосило, и боль резко усилилась; Дом едва
не лишился сознания. Он попытался не
обращать на боль внимания. Из-под лезвий
вырывались струйки пара. Дом привел в
действие набедренное пережимное кольцо,
которое изолировало штанину от скафандра.
Затем щуп продырявил кожух кусачек, дождем
брызнули искры, и смыкание лезвий
прекратилось.
Когда Дом поднял глаза, короткий бой уже
кончился. Нападавшие были мертвы, их
опрокинул подоспевший арьергардный отряд.
Похоже, несколько убитых были на счету
Гельмута. Он держал над головой топор,
поигрывая пальцами по кнопкам на его
рукояти, отчего двигатели, расположенные
прямо под лезвием, попеременно бросали его
то вперед, то назад. Оба острия были в
крови.
Дом включил приемник: тишина на всех
частотах. Схемы внутрисудовой связи были
разрушены, а металлические стены глушили
любые радиосигналы.
- Доложите кто-нибудь, - произнес он. -
Каковы наши потери?
- Ты ранен, - сказал, склонившись над ним,
Винг. - Хочешь, я выдерну эту штуку?
- Оставь. Концы ножей почти сошлись, ты
заодно отдерешь мне половину ноги. Их
прихватило замерзшей кровью, а двигаться с
ними я еще могу. Подними-ка меня.
Лишенная кровоснабжения нога быстро немела
в вакууме. Оно и к лучшему. Дом пересчитал
своих людей.
- Мы потеряли двоих, но мин у нас более
чем достаточно.
В следующем коридоре, у пробитой взрывом
дыры на одну из палуб их поджидал сам
сержант Тот. Он взглянул на ногу Дома, но
промолчал.
- Как дела? - спросил Дом.
- Прилично. Наши потери невелики. У них -
больше. Сапер утверждает, что мы сейчас над
главным трюмом, поэтому уходим вниз. На
каждом уровне направляем наших людей в
стороны, пока не доберемся до трюма. Так что
топайте.
- А ты?
- А я пойду с арьергардом и буду собирать
по всем уровням всех, кого вы оставите.
Позаботься, чтобы, когда мы спустимся к вам,
для нас дорога была чистой.
- Можешь на это рассчитывать.
Дом всплыл над дырой и, оказавшись прямо
над ней, с силой оттолкнулся здоровой ногой
и плавно пошел вниз. Расчет Дома последовал
за ним. Они миновали одну палубу, вторую,
третью. Отверстия в палубах были пробиты
аккуратно, друг под другом, чтобы облегчить
свободное падение. Впереди громыхнуло,
повалил дым - там пробивали очередную
палубу. Мимо Дома пролетел Гельмут. Он
двигался быстрее, оттолкнувшись от потолка
обеими ногами. Он уже обогнал Дома на целую
палубу, пролетел в новую пробоину - и вдруг
пулеметная очередь почти перерезала его
пополам. Мгновенно расставшись с жизнью,
Гельмут сложился вдвое; импульс, сообщенный
ему пулями, снес тело вдоль нижней палубы в
сторону, и оно скрылось из виду.
Дом включил двигатели на щупе, и они
оттащили его в сторону, не дав последовать
за Гельмутом.
- Минный расчет, рассредоточиться, -
скомандовал он, - пропустить вперед
штурмовой отряд.
Он переключился на оперативную частоту и
взглянул вверх, на неровную колонну
спускающихся бойцов.
- Палуба подо мной отбита противником. Я
на последней из захваченных нами.
Он помахал рукой, чтобы показать, кто
ведет передачу, - и бойцы стали
притормаживать рядом с ним.
- Они подо мной. Стреляли оттуда.
Бойцы молча двинулись в указанную сторону.
Где-то за его спиной громыхнул взрыв, пробив
дрогнувший металлический пол. Бойцы цепочкой
потянулись в ту сторону. Несколько секунд
спустя снизу появилась фигура в шлеме - с
рожками - и помахала рукой, все чисто.
Движение возобновилось.
На нижней палубе люди стояли едва ли не
плечом к плечу, и их становилось все больше
за счет спускавшихся сверху.
- Прибыл минный расчет, доложите
обстановку, - запросил по радио Дом.
Из толпы, оттолкнувшись, выплыл боец с
подвешенным к поясу планшетом.
- Мы добрались до грузового трюма - он тут
здоровенный, - но нас отбросили назад. У них
огромное численное превосходство. Эдинбуржцы
готовы на все. Они перебрасывают через ПМ-
экраны людей в легких пневматических
скафандрах. Без брони, почти без оружия, мы
уничтожаем их без особых затруднений, но они
попросту выдавили нас собственными телами.
Они поступают прямиком с планеты, которая
служит плацдармом вторжения, Даже если мы
перебьем всех, нам но удастся прорваться
сквозь их тела...
- Ты сапер?
- Да.
- Как расположен в трюме ПМ-экран?
- Идет вдоль дальней стены, по всей длине.
- Пульт управления?
- Слева.
- Ты можешь провести нас в обход трюма,
сверху или сбоку, чтобы мы ворвались в него
поближе к экрану?
Сапер уперся взглядом в чертежи корабля и
разглядывал их довольно долго.
- Да, сбоку. Через машинное отделение. Там
можно пробить стену рядом с пультом
управления.
- Тогда пошли, - Дом переключился на
оперативную частоту и помахал рукой. - Всем
бойцам, которые видят меня, двигаться в ту
сторону. Мы намерены предпринять фланговую
атаку.
Они понеслись по длинному коридору со
скоростью, на какую были способны, - впереди
бойцы, за ними минный расчет. Через равные
промежутки перед ними возникали герметично
задраенные двери, которые, впрочем,
оказалось нетрудно обойти, взрывая
перегородки рядом с ними. Они наталкивались
на сопротивление, и число убитых по мере их
продвижения все возрастало.
В конце концов Дом увидел, что бойцы
впереди сбиваются кучкой, и подплыл к своему
изрядно поредевшему отряду, сумевшему
забраться далеко внутрь корабля.
Указав на огромную дверь в конце коридора,
капрал прижался к шлему Дома.
- За ней машинное отделение. Здесь толстые
стены. Всем отойти в сторону, мы применим
восьмикратный заряд.
Люди рассредоточились, заряд взорвался,
перегородки вздыбило, вспучило, и Дом
увидел, как по коридору хлестнула простыня
пламени, а за ней столб воздуха, мгновенно
обращающийся в сверкающие шарики льда.
Машинное отделение все еще оставалось под
давлением.
Большая часть застигнутых врасплох членов
экипажа, работавших в машинном зале, была
без скафандров. Эти люди умерли внезапной и
жестокой смертью. Немногих уцелевших,
попытавшихся сопротивляться с
импровизированным оружием в руках, перебили
почти мгновенно. Дом, двигавшийся со своим
минным расчетом следом за сапером, ничего
этого почти не видел.
- А вот этот дверной проем на моих планах
отсутствует, - сердито сказал сапер. - Его,
должно быть, соорудили уже после постройки
корабля.
- Куда он ведет? - спросил Дом.
- К трюму с ПМ, больше некуда.
Дом подумал.
- Я хочу попытаться захватить пульт
управления ПМ-экраном без боя. Мне нужен
доброволец, который пойдет со мной. Если мы
уберем со скафандров опознавательные знаки и
экипируемся оружием эдинбуржцев, может быть,
нам это удастся.
- Я пойду с тобой, - сказал сапер.
- Нет, это не твое дело. Тут нужен хороший
боец.
- Возьми меня, - сказал, протолкнувшись
поближе к Дому, незнакомый ему человек, - Я
Пименов, лучший боец в моем взводе. Спроси
любого.
- Тогда давай поспешим.
Маскировка была несложной. Посшибав со
шлемов опознавательные рожки и обвесившись
вражеским оружием, они стали похожи на
эдинбуржцев. А чтобы имена на скафандрах
были не видны, хватило пригоршни машинной
смазки.
- Будьте неподалеку и, как только я
вырублю экран, постарайтесь как можно
быстрее присоединиться ко мне, - сказал Дом
и с бойцом-добровольцем ушел за дверь.
Узкий проход между большими емкостями с
горючим упирался в дверь из легкого металла.
Она была не заперта, но, когда Дом нажал на
нее, не открылась. Пименов присоединился к
нему, совместными усилиями они сумели
сдвинуть дверь на несколько дюймов. Сквозь
образовавшуюся щель они увидели, что за
дверью полным-полно людей в скафандрах. Дом
с Пименовым нажали посильнее. По толпе
прокатилось неожиданное движение, дверь
внезапно распахнулась, и Дом ввалился в
помещение, ударившись шлемом о шлем
ближайшего человека.
- Какого черта? - спросил человек,
обернувшись и вглядываясь в Дома.
- Оттуда напирают, - произнес Дом,
стараясь выговаривать №р¤ пораскатистей, на
манер эдинбуржцев.
- А ты не наш! - сказал человек и
потянулся к оружию.
Дом не мог рисковать, затевая здесь драку,
но этого человека следовало заставить
умолкнуть. Кое-как дотянувшись до искрового
пробойника и вырвав его из зажима; Дом ткнул
им эдинбуржца в бок. Пара острых как иглы
шипов пронзила скафандр и одежду, впилась в
эдинбуржца, эфес пробойника прижался к его
телу, произошло замыкание. Рукоять
пробойника вмещала множество мощных
конденсаторов: Через пару игл прошелся
могучий разряд. Эдинбуржец содрогнулся и
умер на месте. Пользуясь его телом как
тараном, они пробивались сквозь толпу.
В раненой ноге Дома сохранилось ровно
столько чувствительности, чтобы ощущать,
когда люди задевали за кусочки. О том, что
при этом делается с ногой, Дом старался не
думать.
Обнаружив незапертую дверь, эдинбуржцы
открыли ее пошире и полезли наружу. В
машинном зале их поджидали бойцы. Внезапный
взрыв на миг ослабил нажим толпы, и Дом
вместе с пробивавшимся сзади Пименовым начал
проталкиваться к пульту управления ПМ-
экраном.
Казалось, они двигаются во сне. Темная
масса ПМ-экрана была не далее чем в десяти
ярдах от них - но как добраться до нее?
Солдаты выплескивались из экрана, толпа
напирала и росла, препятствуя любому
движению в обратном направлении. Двое
техников стояли у пульта, их наушники были
включены в разъемы на его панели. Без силы
тяжести любое движение, любая попытка
протиснуться сквозь плотную толпу, сквозь
чудовищное переплетение рук и ног
оказывались напрасными. Пименов прижался
шлемом к Дому:
- Я пойду впереди, попробую пробиться.
Держись ко мне ближе.
Он прервал контакт, не дав Дому ответить,
выставил вперед реактивный топор и врезался
им в плотную массу человеческих тел. Включив
топор и заставив лезвие колебаться вперед и
назад, он прорубался сквозь сдавленные тела.
Люди пытались сопротивляться, но он не
останавливался, отбиваясь щупом. Дом
следовал за ним. Они успели подобраться к
пульту управления, прежде чем Пименов исчез
в массе вооруженных, выкрикивающих
ругательства эдинбуржцев. Он сделал свое
дело и умер.
Дом включил двигатель щупа, и тот потащил
его вперед, пока не ударился с лязгом о
толстенную стальную раму ПМ-экрана прямо над
головами операторов. Сунув оружие в кобуру,
Дом обеими руками вцепился в раму, стараясь
преодолеть напор тел, лезущих из экрана.
Вблизи пульта оставалось немного свободного
места. Дом опустился туда и ткнул стрекалом
в спину оператора. Оператор вздрогнул и
почти мгновенно умер. Второй повернулся и
получил удар стрекалом в живот. Глаза его,
оказавшись прямо перед лицом Дома,
расширились, он беззвучно завопил от боли и
страха. Пока Дом с огромным трудом извлекал
из держателя атомную мину, убитый стоял
рядом, прижатый к нему толпой, и смотрел на
него мертвыми глазами.
Ну вот.
Он прижал мину к груди, быстрым движением
выдернул штифт взрывателя, установил
предохранитель на пятисекундный отсчет и
резко ударил по кнопке активатора. Затем
потянулся к пульту и переключил ПМ-экран с
№приема¤ на №отправку¤. Экран изверг
последних солдат, за их спинами образовался
все расширяющийся пустой зазор. Туда, прямо
в экран, Дом и швырнул мину.
Потом он просто держал переключатель
отжатым, стараясь не думать о том, что
случится с солдатами армии вторжения,
ожидающими перед ПМ-экраном на далекой
планете.
Ему нужно было продержаться на занятой
позиции до подхода своих. Заслонившись
трупом оператора, он поразил стрекалом
нескольких эдинбуржцев, которые находились
так близко от него, что сообразили - что-то
случилось. Справиться с ними оказалось
несложно. Простые солдаты, просто люди,
призванные в армию вторжения, они понятия не
имели об особенностях боя при нулевой силе
тяжести. Вскоре толпа забурлила, раздалась в
стороны. Из людской гущи вырвался
рассвирепевший боец и взмахнул топором, целя
Дому в шею. Дом увернулся от удара и
переключил радио на оперативную частоту.
- Отставить! Я капрал Приего, минный
расчет. Прикрой меня спереди и постарайся,
чтобы больше никто не делал таких ошибок.
Боец был из тех, кто штурмовал машинное
отделение. Теперь он признал Дома, кивнул,
повернулся и замер, заслонив его собой.
Новые бойцы пробивались сквозь толпу,
образуя вокруг пульта управления
несокрушимый щит. С ними протиснулся и
сапер, занявшийся вместе с Домом
перестройкой частоты ПМ-экрана. Рукопашная
закончилась быстро.
- Пересылка! - сообщил Дом по радио, как
только настройка экрана была завершена, и
переключил экран на передачу. Он слышал, как
произнесенное им слово повторяется бойцами -
сигнал к отходу должен услышать каждый. По
другую сторону экрана, настроенного на
казармы в лунном кратере Тихо, они будут в
безопасности.
Первыми отправили эдинбуржцев - живых,
мертвых и раненых, Их заталкивали в экран,
чтобы освободить место для стекавшихся в
трюм бойцов. Те, кто оказывался ближе к краю
экрана, ударялись о его твердую поверхность
и падали назад: принимающий экран в кратере
Тихо был меньше, чем этот, большой,
предназначенный для вторжения. Их снова
заталкивали в экран, и они проваливались в
него в конце концов. Бойцам пришлось встать
так, чтобы обозначить границы рабочей части
экрана.
Дом, тщетно пытавшийся избавиться от
красной пелены перед глазами, почувствовал,
что кто-то стоит перед ним.
- Винг, - узнал он наконец, - Кто еще из
минного расчета добрался сюда?
- Насколько я знаю, никто, Дом. Только я.
Нет, не думай о мертвых. Теперь в счет идут
только живые.
- Ладно. Оставь свою мину и уходи на ту
сторону, Больше одной нам все равно не
потребуется.
Он ослабил зажим на держателе, вытащил
мину и подтолкнул Винга в спину в сторону
экрана. Дом уже закрепил мину на пульте
управления, когда рядом опустился сержант
Тот и прижал свой шлем к его шлему.
- Управились?
- Сейчас управимся.
Дом установил запал и выдернул шрифт
взрывателя.
- Тогда отправляйся. Я сам ее подорву.
- Нет. Это моя работа.
Дом потряс головой, чтобы избавиться от
красного облака перед глазами, но очертания
предметов все равно оставались неясными.
Тот не стал спорить.
- Каковы установки? - спросил он.
- Пять и шесть. Через пять секунд после
активации взрывается химическая мина, она
разносит пульт управления. Секунду спустя
срабатывает атомная.
- Я останусь до начала фейерверка.
Дому начало казаться, что время идет как-
то странно, то быстро, то медленно. Люди
торопливо проплывали мимо, к экрану, мощный
поначалу поток постепенно редел. Тот вел
какие-то переговоры на оперативной частоте,
но Дом отключил радио, потому что нестерпимо
болела голова. Огромное помещение опустело.
На полу остались только мертвые, да
автоматические пулеметы все еще постреливали
на входах. Один из них взорвался, когда Тот
прижался к шлему Дома.
- Все прошли. Пора и нам.
Дому было трудно говорить, поэтому он
просто кивнул и с силой ударил кулаком по
активатору. Какие-то люди приближались к
ним, но Тот обхватил Дома рукой, и
включенные на полную мощность сопла
реактивного топора плавно поднесли их к
поверхности экрана. И сквозь нее.
Когда в глаза Дому ударил слепящий свет
казарм Тихо, он зажмурился, и красное облако
заполнило глаза, и его самого, и все
остальное.
- Ну как тебе новая нога? - спросил
сержант Тот. Он лениво опустился в кресло
рядом с больничной койкой.
- Я ее совершенно не чувствую. Нервные
каналы останутся заблокированными, пока она
не прирастет к обрубку.
Гадая, зачем Тот явился, Дом отложил
книгу, которую читал.
- А я вот зашел навестить раненых, -
сказал сержант, отвечая на негаданный
вопрос. - Здесь, кроме тебя, еще двое.
Капитан велел.
- Он, похоже, садист почище тебя. Нам тут
и без твоих визитов тошно.
- Хорошая шутка. - Выражение лица Тота не
изменилось. - Надо будет пересказать ее
капитану. Ему понравится. Какие у тебя
планы? Собираешься уходить?
- Почему бы и нет? - Дом с удивлением
обнаружил, что вопрос его рассердил. - У
меня на счету боевой вылет, награды, хорошая
рана. Оснований, чтобы проситься в отставку,
больше чем достаточно.
- Оставайся. Ты хороший боец, когда не
задумываешься, Таких немного. Карьеру
сделаешь.
- Вроде твоей, сержант? Превращу убийство
в работу? Я предпочел бы заняться чем-то
иным, чем-нибудь более творческим. Мне, в
отличие от тебя, убийства, откровенное
душегубство, короче, вся эта грязь
удовольствия не доставляет. Это тебе
нравится... - Неожиданная мысль заставила
его выпрямиться, и он уселся в постели. -
Как, возможно, и все остальное, Войны,
сражения, все вообще. Я не хочу больше
слышать о территориальных правах, об
агрессии, о настоящем мужском деле. Я думаю,
что люди вроде тебя затевают войны, потому
что это горячит им кровь, доставляет
удовольствие, которое иными способами они
испытать не способны. Тебе нравится воевать.
Тот встал, слегка потянулся и повернулся,
чтобы уйти. В дверях он, задумчиво
нахмурившись, остановился.
- Может, ты и прав, капрал. Я об этом
особенно не думал. Может, это мне и
нравится. - На лице его появилась холодная
улыбка. - Только не забывай - тебе это тоже
понравилось.
Дом вернулся к книге, недовольный, что ему
помешали читать. Книгу вместе с лестной
запиской прислал его профессор литературы.
Он-де услышал о Доме по радио, весь
университет гордится им и так далее. Томик
стихов. Мильтон, по настоящему хорошая
книга.
~И ни войны, ни звуков боя
Сей мир не ведал той порою.~
Да, книга хорошая. Только это не было
правдой в пору Мильтона, да и сейчас ею не
стало. Неужели человечеству действительно
нравится воевать? Должно быть, нравится -
иначе оно не воевало бы до сих пор. Эта
мысль показалась Дому преступной и страшной.
И ему тоже? Чушь. Он хорошо дрался, но
лишь потому, что хорошо подготовился к
драке. Не может быть, чтобы ему и вправду
все это нравилось.
Он постарался вновь углубиться в чтение,
но буквы то и дело расплывались у него перед
глазами.
