счастливой, а Землю, вероятно, спасло бы от КП."
Мысль о КП оборвала ее фантазии. Камея набрала
номер городского центра по экологии и договорилась о
встрече с его представителями.
Ее выслушали внимательно, без иронии, но, как и
предупреждал Александр, да в общем-то предчувствовала и
сама Камея, ничего нового со своей стороны, помимо того, что
уже делалось, профессионалы-экологи предложить не могли.
Борьбе за чистоту окружающей среды, сохранение животного
и растительного мира, нравственное очищение человека они
действительно отдавали все свои силы и знания. Но
достучаться до сердец человеческих было очень сложно.
Отчаявшись предостеречь землян от готовящейся для
них опасности, Камея ощутила себя достаточно раздавленной,
чтобы отступить от борьбы. И скоро апатия и ожидание
момента перерождения человечества завладели ею всецело.
Теперь, просыпаясь каждое утро, Камея первым делом
старалась думать о чем-нибудь плохом, тем самым пытаясь
пробудить в душе злость, как ответную реакцию на скверные
мысли. Таким образом она убеждалась, что биосфера Земли
еще свободна от КП. Почувствовав облегчение от осознания,
что она - прежний человек, Камея завтракала и бежала на
работу.
Нередко перед сном она думала о Тироне. Он
представал перед ней то аноидом, одержимым идеей КП, то
любящим ее существом, плодом желания и воображения. Но
какими бы ни были мысли об аноиде, пугала Камею одна:
превращение Тирона в очередную мечту грозило новой болью.
Сменяя друг друга бежали дни, и вот пришел час,
когда на смену меланхолии вновь пришли переживания за
будущее человечества. Чтобы не позволить им захватить
полную власть над собой, чтобы побороть в себе чувство
страха, чтобы самообладание стало постоянным спутником,
Камея занялась воспитанием в себе выдержки и воли. Она
понимала, что разум и душа не должны бороться за
превосходство друг над другом, они обязаны жить в гармонии.
И этой гармонии она должна во что бы то ни стало достичь.
Спустя определенное время Камея почувствовала, что
близка к своей цели. Но довольствоваться этим пришлось
недолго. Жить в обществе, взирать на проблемы, которыми
оно переполнено, будучи не способной что-либо изменить,
было слишком тяжелым делом. Особенно это касалось
проблем России, где жила Камея.
На пороге двадцать первого века страна быстрыми
темпами погружалась в пучину нравственно-экономического
кризиса. С каждым днем жизнь становилась все более тяжелой
и страшной. Зло, нависшее над страной, словно огромная
черная грозовая туча, пыталось захватить власть над умами и
сердцами людей, уничтожить их веру в справедливость и
светлое будущее. И поэтому часто, не сумев подчинить рассуд-
ку свое сердце, Камея выходила из состояния душевного
равновесия и даже впадала в депрессию. Дав волю чувствам,
она отдавала бразды правления собой разуму, на некоторое
время делая возможной сравнительно спокойную жизнь. Так
продолжалось периодически.
...Прошло три года. За это время Россия не только не
миновала темную полосу своей жизни, напротив, забрела в
черную неизвестность и заблудилась в ней. Постоянно
углубляющийся экономический кризис привел к тому, что
миллионы людей оказались за чертой бедности, в лапах
безработицы и нищеты.
Россия, наверно, превратилась в единственную страну
мира, где высококвалифицированный труд не ценился и
оплачивался намного ниже низко- или вовсе
неквалифицированного. Подрастающее поколение видело, что
образование не влияет на материальное благополучие, и не
стремилось к знаниям. Учеба уходила на второй план, на
первом же были деньги, деньги, любой ценой деньги.
Из-под ног науки - двигателя прогресса, -
превратившей многие страны в самые высокоразвитые, в
России вырывалась материальная основа. Казалось, в этой
стране шло целенаправленное истребление науки.
Кому-то в высших эшелонах власти не терпелось
превратить россиян в необразованную массу, в дешевую
рабочую силу на мировых рынках труда.
Малообразованные, безнравственные люди, которых
становилось все больше и больше, ради достижения
единственной цели - обогащения, не колеблясь готовы были
идти на любые злодеяния. В погоне за сладкой жизнью они
забыли о будущем для своих же детей и отравляли среду
обитания, калечили природу, лишали спокойной жизни, а то и
вовсе - жизни тех, кто не желал мириться с беззаконием и
произволом.
Страну накрыла волна преступности. Воровство,
насилие, убийства становились столь частым явлением, что
люди к этому стали привыкать. Цена жизни человеческой с
каждым днем падала. Устрашающим становилось пьянство.
Спившиеся, омерзительные существа, едва напоминающие
людей, мотались по улицам. Работать они не могли, а болезнь
постоянно требовала новой дозы алкоголя. Отсюда мелкое
воровство нередко происходило на глазах людей, и те
зачастую боялись препятствовать ему, не позволял страх за
себя и за своих близких.
Ложь, жадность, зависть, корысть, подкупаемость и
продажность, разврат и насилие, беззаконие и
безнаказанность, пьянство и наркомания расправляли свои
могучие плечи.
Бывшая система нравственных ценностей была
разрушена, новая не создана. А одержимых властью политиков
заботило лишь одно: любой ценой держаться на вершине
политического олимпа, откуда, вдобавок, начиналась самая
короткая, столбовая дорога к обогащению. Страна, народ, в
большинстве своем оказавшийся за чертой бедности, их мало
беспокоили.
Клеймя старую политическую систему, думали ли
ныненшие правители о том, что позорили самих себя. Ведь и в
то время страной управляли они же. Отказавшись от своих
идей один раз, не случится ли подобное впредь, если
политический ветер поменяет направление? Очень многие
люди сказали бы - случится!
Камее казалось, что у руля государства стоят либо,
мягко говоря, недальновидные политики, заглядывающие в рот
своим западным благодетелям и не ведающие, какую игру
ведут те, либо правители страны были заодно с великими
мировыми державами, стремящимися любой ценой избавиться
от конкурента, превратить Россию в страну третьего мира или,
того хуже, - проглотить или уничтожить ее. По-другому Камея
не могла объяснить то, что творилось в ее стране. А самое
страшное, что чувствовала она, - это, если не вся планета, то
Россия настолько больна, говоря языком аноидов, что о
скором выздоровлении, а, может быть, о выздоровлении
вообще думать не приходится.
В душе Камеи поселилась глубокая, порой
нестерпимая тоска. Душа не могла не болеть, видя, как
страдают люди, и не зная, как помочь им. Иногда на сердце
становилось настолько тяжело, что Камее хотелось бежать из
общества людей куда угодно, лишь бы не видеть, не знать, что
там творится, лишь бы не проживать каждый день с боязнью
за завтрашний, с усталостью и болью от бессилия что-либо
изменить в этом мире.
Но вынужденная жить среди людей, всматриваться в
их помрачневшие, позабывшие что, такое улыбка, лица, лица с
печатью усталости и порой безысходности, Камея ощущала,
как внутри нее растет протест против такой жизни.
Разум и душа Камеи, пытаясь поддержать друг друга,
тем не менее, вели бесконечные споры. Рассудок по-прежнему
советовал сопротивляться, не сдаваться, оставаться сильным
человеком. "Но что я могу сделать, кроме как сострадать?" -
возражало сердце. Разум не унимался: "Власти царя тьмы,
одержавшего временную победу, придет конец!" - "Когда же
это будет? И не наступит ли вместе с его концом наш?" -
отвечала душа.
Боль за все человечество, за его неспособность
принять наконец любовь и добро за основу жизни, за самую
большую ценность, боль от неспособности что-либо изменить
лишила Камею покоя. "Чтобы стало легче, - часто внушала
себе она, - надо жить и думать только о себе, о своем благе, о
своих близких." И она пыталась так жить. Но проходило
какое-то время, и душа наполнялась такой нестерпимой
тоской, что сердце и разум готовы были разорвать всяческие
связи между собой и никогда их больше не восстанавливать. В
такие минута Камея готова была согласиться с внедрением КП
в биосферу Земли. "Пусть лучше КП, - повторяла в такие
минуты она, - чем жизнь в ожидании триумфа зла."
Наступило долгожданное лето. Камея более всего
любила это время года, чару-ющее красотой ожившей
природы, дурманящее ароматами цветов и трав, отвлекающее
от тяжелых мыслей и проблем, преображающее душу.
Весь год преследуемая желанием бежать из мира
суеты, серости, несправедливости и ненависти куда-нибудь в
лесную глушь или на необитаемый остров, Камея взяла отпуск
и уехала в далекую, заброшенную
деревеньку, в четырех полуразваленных домишках которой
доживали свой век старик да три старушки. Остановившись у
одной из них, Камея почувствовала, что одно из ее желаний,
наконец, сбывается.
Целый месяц Камея жила практически в одиночестве,
наслаждаясь тишиной, красоторой природы, не думая о
недавно волновавших ее проблемах. С ощущением, что она -
всего лишь маленькая частичка могучей природы, ее дитя, и, в
то же время, она - это весь мир, Камея бродила по лесам, по
лугам, раскинувшимся вдоль реки. Душа ее отдыхала и
наполнялась мелодией еще не тронутой человеком природы
тех мест. Звучание усиливалось мыслями о любви - любви с
Тироном. Уже бессильная прогнать их, Камея носила в сердце
мечту быть рядом с ним, стать его любимой.
Уезжать из этих мест не хотелось, но отпуск близился
к концу и, гонимая какой-то силой, Камея засобиралась в
дорогу. Пообещав себе вернуться сюда, как только станет
возможно, она отправилась в путь.
Добравшись до города, Камея ощутила в душе
непонятное беспокойство. Войдя в подъезд своего дома и,
особенно, при подъеме в лифте на свой этаж, она
почувствовала, как волнение резко усилилось. Подойдя к
двери своей квартиры, Камея обнаружила ее незапертой на
ключ. Первая мысль, которая пришла в голову Камеи -
ограбление.
Какое-то время она стояла перед дверью, обдумывая
свой следующий шаг. Наконец, взяв себя в руки, молодая
женщина осторожно приоткрыла дверь и тихонько вошла в
прихожую. Ожидая увидеть помещение перевернутым кверх
дном и, может быть, увидеть грабителей, Камея ос-
мотрительно заглянула в комнату и от неожиданности
вскрикнула. В кресле, пронзая ее лучезарным взглядом, сидел
Тирон.
Хорошо помня, для чего она нужна была аноидам, но
удерживаемая любовью к Тирону, Камея стояла на одном
месте и не знала, что ей дальше делать. Полными любви и
молящими о пощаде глазами она смотрела на Тирона.
- Я за тобой, Камея, - наконец, негромко произнес он,
протянул ей руку, и Камея, как когда-то при их первой
встрече, потеряла волю над собой и покорно подошла к
аноиду. Он взял ее за плечи, и негромкий хлопок сомкнул
пространство, которое занимали Камея и Тирон.
-==ГЛАВА 4==-
Открыв глаза, Камея увидела, что лежит на диване в
комнате, принадлежащей кораблю аноидов. Рядом сидел
Тирон. Его взор был устремлен на нее, глаза светились и
говорили. И сердце Камеи услышало то, о чем в последнее
время так мечтало.
"Не может быть! - не отрывая взгляд от глаз Тирона и
страшась поверить своему сердцу, мысленно повторяла она. -
Ведь он - не человек. Он не может... . Сердце меня
обманывает." Но оно упрямо и уверенно твердило, что
причина настоящего похищения совсем иная, чем в первый
раз.
- Не бойся поверить ему, - вполголоса произнес Тирон.
Слезы невольно навернулись на глаза Камеи.
"Неужели аноид смог... !?!" - мысленно произнесла она. Взгляд
ее стал вопросительным.
- Воплотившись в твою мечту, я, наконец, стал ею, -
ответил Тирон.
"Наконец!" - сказала про себя Камея, и несколько
слезинок скатились с уголков ее глаз. "Неужели я дождалась
своего счастья?! Неужели судьба берегла меня для этого
звездного человека?!" - продолжая смотреть в глаза Тирона,
думала она, и на душе становилось невероятно хорошо. И хотя
оставалось много непонятного в происходящем на этот раз,
всем плохим мыслям и сомнениям Камея не позволяла даже
