Взял пинжак, где у него кошелек,
И прошлепал босиком в колидор,
А вернулся -- и обратно залег.
Он сопит,а я сижу у огня,
Режу меленько на водку лучок,
А ведь все-тки он жалеет меня,
Все-тки ходит, все-тки дышит, сучок !
А и спи, проспись ты, мое золотце,
А слезы -- что ж, от слез -- хлеб не солится,
А что мадам его крутит мордою,
Так мне плевать на то, я не гордая...
Ой, Караганда, ты Караганда !
Если тут горда, так и на кой годна !
Хлеб насущный наш дай нам, Боже, днесь,
А что в России есть, так то не хуже здесь !
Кара-ган-да !
Что-то сон нейдет, был, да вышел весь,
А завтра делать дел -- прорву адскую !
Завтра с базы нам сельдь должны завесть,
Говорили, что ленинградскую.
- 41 -
Я себе возьму и кой-кому раздам,
Надо ж к празднику подзаправиться !
А пяток сельдей я пошлю мадам,
Пусть покушает, позабавится !
Пусть покушает она, дура жалкая,
Пусть не думает она, что я жадная,
Это, знать, с лучка глазам колется,
Голова на низ чтой-то клонится...
Ой,Караганда, ты, Караганда !
Ты угольком даешь на-гора года,
А на картиночке -- площадь с садиком,
А перед ней камень...
Ка-ра-ган-да !..
(116)
"ЭРИКА" БЕРЕТ ЧЕТЫРЕ КОПИИ
ЛЕТЯТ УТКИ
Посвящается Л.Пинскому
С севера, с острова Жестева
Птицы летят,
Шестеро, шестеро,шестеро
Серых утят,
Шестеро, шестеро к югу летят...
Хватит хмуриться, хватит злобиться,
Ворошить вороха былого,
Но когда по ночам бессонница,
Мне на память приходит снова --
Мутный за тайгу
Ползет закат,
Строем на снегу
Пятьсот зэка.
Ветер мокрый хлестал мочалкою,
То накатывал, то откатывал,
И стоял вертухай с овчаркою
И такую им речь откалывал :
"Ворон, растудыть, не выклюет
Глаз, растудыть, ворону,
Но ежели кто закосит, --
- 42 -
То мордой в снег,
И прошу, растудыть, запомнить,
Что каждый шаг в сторону
Будет, растудыть, рассматриваться
Как, растудыть, побег !.."
Вьюга полярная спятила --
Бьет наугад !
А пятеро, пятеро, пятеро
Дальше летят,
Пятеро, пятеро к югу летят...
Ну, а может, и впрямь бессовестно
Повторяться из слова в слово ?!
Но когда по ночам бессонница,
Мне на память приходит снова --
Не косят, не корчатся
В снегах зэка,
Разговор про творчество
Идет в ЦК.
Репортеры сверкали линзами,
Кремом бритвенным сверкала харя,
Говорил вертухай прилизанный,
Непохожий на вертухая :
"Ворон, извиняюсь, не выклюет
Глаз, извиняюсь, ворону,
Но все ли сердцем усвоили
Чему учит нас Имярек ?!
И прошу, извиняюсь, запомнить,
Что каждый шаг в сторону
Будет, извиняюсь, рассматриваться
Как, извиняюсь, побег !"
Грянул прицельно с надветренной
В сердце заряд,
А четверо, четверо, четверо
Дальше летят !..
И если долетит хоть один, значит, стоило,
значит, надо было лететь !..
(119)
- 43 -
ГУСАРСКАЯ ПЕСНЯ
По рисунку палешанина
Кто-то выткал на ковре
Александра Полежаева
В черной бурке на коне.
Тезка мой и зависть тайная,
Сердце горем горячи !
Зависть тайная, "летальная" --
Как сказали бы врачи.
Славно,братцы,славно,братцы,славно,братцы-егеря!
Славно, братцы-егеря, рать любимая царя !
Ах,кивера да ментики, ах,соколы-орлы,
Кому вы в сердце метили ле-пажевы стволы ?
Не мне ль вы в сердце метили ле-пажевы стволы !
А беда явилась за полночь,
Но не пулею в висок,
Просто в путь, в ночную заволочь,
Важно тронулся возок.
И не спеть, не выпить водочки,
Не держать в руке бокал !
Едут трое, сам в середочке,
Два жандарма по бокам.
Славно,братцы,славно,братцы,славно,братцы-егеря!
Славно, братцы-егеря, рать любимая царя !
Ах,кивера да ментики, пора бы выйти в знать,
Но этой арифметики поэтам не узнать,
Ни прошлым, и ни будущим поэтам не узнать.
Где ж друзья,твои ровесники ?
Некому тебя спасать !
Началось все дело с песенки,
А потом -- пошла писать !
И по мукам, как по лезвию...
Размышляй теперь о том,
То ли броситься в поэзию,
То ли сразу -- в желтый дом...
Славно,братцы,славно,братцы,славно,братцы-егеря!
Славно, братцы-егеря, рать любимая царя !
Ах,кивера да ментики, возвышенная речь !
А все-таки наветики страшнее, чем картечь !
Доносы и наветики страшнее, чем картечь !
По рисунку палешанина
Кто-то выткал на ковре
Александра Полежаева
В черной бурке на коне.
Но оставь, художник, вымысел,
Нас в герои не крои,
Нам не знамя жребий вывесил,
Носовой платок в крови...
Славно,братцы,славно,братцы,славно,братцы-егеря!
Славно, братцы-егеря, рать любимая царя !
Ах,кивера да ментики, нерукотворный стяг !
И дело тут не в метрике, столетие -- пустяк !
Столетие, столетие, столетие -- пустяк...
(121)
- 44 -
ПАМЯТИ Б.Л.ПАСТЕРНАКА
"... правление Литературного Фонда СССР изве-
щает о смерти писателя, члена Литфонда, Бори-
са Леонидовича Пастернака, последовавшей
30 мая сего года, на 71-ом году жизни, после
тяжелой и продолжительной болезни, и выражает
соболезнование семье покойного".
Единственное, появившееся в газетах, вернее,
в одной -- "Литературной газете", -- сообще-
ние о смерти Б.Л.Пастернака.
Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели,
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели !
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге,
И с ума не сходил в Сучане !
Даже киевские "письмэнники"
На поминки его поспели !..
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели !
И не то чтобы с чем-то за-сорок,
Ровно семьдесят -- возраст смертный,
И не просто какой-то пасынок,
Член Литфонда -- усопший сметный !
Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся,сволочи,
Что он умер в своей постели !
"Мело, мело, по всей земле, во все пределы
Свеча горела на столе, свеча горела..."
Нет, никакая не свеча,
Горела люстра !
Очки на морде палача
Сверкали шустро !
А зал зевал, а зал скучал --
Мели, Емеля !
Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,
Не к "высшей мере" !
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу,
Голосованьем !
И кто-то,спьяну, вопрошал :
"За что? Кого там ?"
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...
Мы не забудем этот смех,
И эту скуку !
Мы поименно вспомним всех,
Кто поднял руку !
"Гул затих.Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку..."
Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародеры,
И несут почетный караул... Ка-ра-ул!
- 45 -
СНОВА АВГУСТ
Посвящается памяти А.А.Ахматовой.
Анна Андреевна очень боялась и не любила
месяц август и считала этот месяц для себя
несчастливым, и имела к этому все основания,
поскольку в августе был расстрелян Гумилев, на
станции Бернгардовка, в августе был арестован ее
сын Лев,в августе вышло известное постановление
о журнале "Звезда" и "Ленинград" и т.д.
"Кресты" -- ленинградская тюрьма
Пряжка -- район в Ленинграде.
"... а так как мне бумаги не хватило,
я на твоем пишу черновике..."
Анна Ахматова "Поэма без героя"
В той злой тишине, в той неверной,
В тени разведенных мостов,
Ходила она по Шпалерной,
Моталась она у "Крестов".
Ей в тягость? Да нет, ей не в тягость --
Привычно, как росчерк пера,
Вот если бы только не август,
Не чертова эта пора !
Таким же неверно-нелепым
Был давний тот август, когда
Над черным бернгардовским небом
Стрельнула,как птица, беда.
И разве не в августе снова,
В еще не отмененный год,
Осудят мычанием слово
И совесть отправят в расход ?!
Но это потом, а покуда
Которую ночь -- над Невой,
Уже не надеясь на чудо,
А только бы знать, что живой !
И в сумерки вписана четко,
Как вписана в нашу судьбу,
По-царски небрежная челка,
Прилипшая к мокрому лбу.
О, шелест финских сосен,
Награды за труды,
Но вновь приходит осень --
Пора твоей беды !
И август, и как будто
Все тоже,как тогда,
И врет мордастый Будда,
Что горе -- не беда !
Но вьется, вьется челка
Колечками на лбу,
Уходит в ночь девчонка
Пытать твою судьбу.
По улице бессветной,
Под окрик патрулей,
Идет она бессмертной
Походкою твоей,
На праздник и на плаху
Идет она, как ты !
По Пряжке, через Прагу --
Искать свои "Кресты" !
- 46 -
И пусть судачат глупые соседи,
Пусть кто-то обругает не со зла,
Она домой вернется на рассвете
И никому ни слова -- где была...
Но с мокрых пальцев облизнет чернила,
И скажет, примостившись в уголке :
"Прости, но мне бумаги не хватило,
Я на твоем пишу черновике..."
(127)
НА СОПКАХ МАНЧЖУРИИ
Памяти М.М.Зощенко
В матершинном субботнем загуле шалманчика
Обезьянка спала на плече у шарманщика,
А когда просыпалась, глаза ее жуткие
Выражали почти человечью отчаянность,
А шарманка дудела про сопки манчжурские,
А Тамарка-буфетчица очень печалилась...
Спит Гаолян,
Сопки покрыты мглой...
Были и у Томки трали-вали,
И не Томкой -- Томочкою звали,
Целовались с миленьким в осоке,
И не пивом пахло, а апрелем,
Может быть, и впрямь на той высотке
Сгинул он, порубан и пострелян...
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой...
А последний шарманщик -- обломок империи,
Все пылил перед Томкой павлиньими перьями,
Он выламывал, шкура, замашки буржуйские --
То, мол, теплое пиво, то мясо прохладное,
А шарманка дудела про сопки манчжурские,
И спала на плече обезьянка прокатная...
Тихо вокруг,
Ветер туман унес...
И делясь тоской,как барышами,
Подпевали шлюхи с алкашами,
А шарманщик ел, зараза, хаши,
Алкашам подмигивал прелестно --
Дескать, деньги ваши -- будут наши,
- 47 -
Дескать, вам приятно -- мне полезно !
На сопках Манчжурии воины спят,
И русских не слышно слез...
А часов этак в десять, а может, и ранее,
Непонятный чудак появился в шалмании,
Был похож он на вдруг постаревшего мальчика.
За рассказ, напечатанный неким журнальчиком,
Толстомордый подонок с глазами обманщика
Объявил чудака всенародно обманщиком...
Пусть Гаолян
Нам навевает сны...
Сел чудак за стол и вжался в угол,
И легонько пальцами постукал,
И сказал, что отдохнет немного,
Помолчав, добавил напряженно, --
"Если есть "Боржом", то ради Бога,
Дайте мне бутылочку "Боржома"..."
Спите, герои русской земли,
Отчизны родной сыны...
Обезьянка проснулась, тихонько зацокала,
Загляделась на гостя, присевшего около,
А Тамарка-буфетчица -- сука рублевая,
Покачала смущенно прическою пегою,
И сказала :"Пардон, но у нас не столовая,
Только вы обождите, я за угол сбегаю..."
Спит Гаолян,
Сопки покрыты мглой...
А чудак глядел на обезьянку,
Пальцами выстукивал морзянку,
Словно бы он звал ее на помощь,
Удивляясь своему бездомью,
Словно бы он спрашивал -- запомнишь ? --
И она кивала -- да, запомню, --
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой...
Отодвинул шарманщик шарманку ботинкою,
Прибежала Тамарка с боржомной бутылкой --
И сама налила чудаку полстаканчика,
(Не знавали в шалмане подобные почести),
А Тамарка,в упор поглядев на шарманщика,
Приказала :"Играй, -- человек в одиночестве". --
Тихо вокруг,
Ветер туман унес...
Замолчали шлюхи с алкашами,
Только мухи крыльями шуршали...
Стало почему-то очень тихо,
Наступила странная минута --
Непонятное, чужое лихо --
Стало общим лихом почему-то !
На сопках Манчжурии воины спят,
И русских не слышно слез...
Не взрывалось молчаньем, ни матом, ни брехами,
Обезьянка сипела спаленными бронхами,
И шарманщик, забыв трепотню свою барскую,
