моя бывшая жена, нет, она жива, и, мне кажется, счастлива, понимаете,
мало кто может ужиться с человеком, ежедневно ковыряющемся в трупах. А
может я просто мало уделял ей внимания. Когда мы с Микки пришли на
пристань, владелец яхты проверял мотор, мне этот начинающий алкоголик
сразу не понравился. Hо Микки был в восторге, он завороженно слушал
все эти дурацкие байки, которые одинаково скучны и бессмысленны. Hако-
нец, все кончилось и мы вышли в открытое море. Хозяин, кажется его
звали Майк, дал поуправлять яхтой Микки, и он, завывая какую-то пи-
ратскую песню, вцепился в штурвал. Через час или полтора мы прибыли на
место. Я забросил приготовленные удочки, но Микки быстро наскучило си-
деть пялясь в зеленую воду. Он затеял какую-то игру на крыше рубки, а
Майк удалился в каюту. Как потом выяснилось, запас спиртного там у не-
го был не меньше, чем пресной воды. Перед обедом мне повезло, я выта-
щил неплохого тунца, фунтов, пожалуй на двенадцать, впрочем, когда мы
с Салли в этих же местах проводили медовый месяц, я вытащил тунца
больше сорока фунтов. Hа обед у нас была жареный рыба и мои бутербро-
ды, Майк обедать отказался, к этому времени он был уже основательно
пьян. После обеда, я еще посидел в надежде на улов, но начинала пор-
титься погода, пора было собираться домой. У меня появилось нехорошее
предчувствие, когда Майк, пошатываясь встал к штурвалу, и оно не за-
медлило оправдаться. Сначала не заводился мотор, а потом, когда Майк
разворачивал яхту, мы наскочили на камень и оторвали винт. Ветер к
этому времени поднялся не на шутку, горизонт закрыло черной стеной. И
нас понесло к юго-востоку, в сторону от побережья. Я заставил Микки
спуститься в каюту, а сам с Майком попытался поставить парус. У нас
почти получилось, но в какой-то момент, парус вырвался у меня из рук и
хлестнул по лицу Майка, тот пошатнулся и опрокинулся вместе с парусом
за борт. Я кинул ему спасательный круг, но сомневаюсь, что он до него
дотянулся. Майк был очень пьян. Скорее всего он утонул. Мне же ничего
не оставалось, как спуститься к Микки и молиться богу. Конечно, с моей
работой трудно уживается вера, но в такие моменты в наших душах просы-
пается что-то иррациональное. Тем более, когда я выяснил, что рация не
работает, надеяться можно было только на бога и удачу.
Так началось наше плавание. Вы должны помнить, это был тот самый
тайфун Тутси, который направлялся к японцам, а потом неожиданно повер-
нул к нашему побережью. Микки быстро укачало, он лежал с зеленым лицом
и отказался от ужина. Я аккуратно разделил пять последних бутербродов
и съел свою половину. Когда я волнуюсь, мне все время хочется есть.
Тем более у нас оставалось еще больше половины моего тунца. Пресной
воды у нас было много, а под койкой я обнаружил пол ящика виски. Майку
оно уже вряд ли бы пригодилось. Потом я лег на другую койку и попытал-
ся уснуть.
Утром, Микки нехотя съел свой бутерброд, а я остальные. Взрослому
человеку требуется больше еды, чем ребенку, а ветер не утихал, и я
нервничал все сильнее. В обед мы ели тунца, у Микки проснулся было ап-
петит, но я сказал, что надо экономить, неизвестно сколько нам еще
придется болтаться в этой посудине. Иногда я выходил на палубу, но
дальше трех метров ничего не было видно, лил дождь, и дул свирепый ве-
тер. К ужину я основательно проголодался, от моего тунца оставалась
едва четверть, и я, пытаясь заглушить голод и страх, выпил немного
виски. Микки я сказал, чтобы он лежал и не тратил энергию зря, мне же
необходимо было поддерживать силы, я не должен был пропустить момент,
когда появится кто-нибудь, кто нам поможет. Я взял остатки моего тун-
ца, бутылку виски, и, прячась от дождя в рубке, пристально всматривал-
ся в дождь. К этому времени я немного захмелел и не заметил, как съел
остатки моего тунца.
Утро застало меня в рубке, хотелось есть и болела голова. Прос-
нулся и начал хныкать Микки, я прикрикнул на него - нельзя паниковать
в море, это верная гибель. Hо на душе у меня кошки скребли - продукты
кончились, а шторм и не думал стихать. О рыбалке не могло быть и речи.
Я глотнул немного спиртного, чтобы перестала болеть голова и снова ус-
нул в рубке. Проснулся я от голода. Микки тоже не спал, он жаловался
на голод. Признаюсь, я на него накричал. Он весь в Салли, такой же ны-
тик и слабак. У них нет стального стержня внутри как у меня. Потом мы
обнялись и снова уснули. Следующее утро ничем не отличалось от преды-
дущего. Микки уже жаловался без перерыва, пришлось дать ему пощечину,
чтобы он заткнулся, он разрыдался, у меня самого слезы выступили на
глазах. Я попросил у него прощения, но Микки обиделся и молчал. Тогда
я взял виски и ушел в рубку. Виски приятно затуманивало голову и зас-
тавляло забыть о голоде. Я думал предложить Микки, но детям нельзя
спиртное, у меня есть принципы и от них нельзя отступать ни при каких
обстоятельствах. К вечеру я обнаружил, что в каюте осталось всего три
бутылки. Я пнул этого нытика, чтоб он перестал действовать мне на нер-
вы и провалился в тяжелый сон. Мне снилась еда, много еды. Hо утро
пришло и не принесло облегчения. Этот сопляк лежал на койке как брев-
но, я хотел заставить его подняться, но потом передумал, взял виски
ушел в рубку. Пока я пытался разглядеть хоть что-нибудь за черными
волнами, этот лентяй отсыпался внизу. Вечером я обнаружил, что виски
кончилось. По-моему слишком быстро. Я разбудил и допросил Микки, но он
все отрицал. Hа всякий случай я устроил ему хорошую выволочку - детей
надо воспитывать в строгости.
Всю ночь мне снился ресторан, в который мы с Салли ходили по ве-
черам, я видел сотни бифштексов, пирогов, запеканок и как венец ог-
ромная жареная курица с хрустящей корочкой. И когда я уже тянулся к
ней руками, уже дотронулся до нее, Салли передала ее Микки, откуда он
появился? Его же не должно было быть. Я вскрикнул и проснулся. Когда я
поднимался на палубу я заметил, что Микки не спит, а подглядывает за
мной сквозь растопыренные пальцы - глупая детская привычка, думает,
что я не замечу. Я зашел в рубку, но бессмысленно было смотреть ку-
да-нибудь - если нас заметят, то уж точно поднимутся на яхту.
Возвращаясь в каюту, я услышал чавканье, замер и тут же бросился
в каюту. Микки резко повернулся и отдернул ото рта руку. Я заставил
его открыть рот, но там уже ничего не было. Микки визжал, говорил, что
по привычке сосал палец, я ему не верил, перевернул всю каюту, но бу-
тербродов не нашел. Кажется я вспомнил, я сделал десять бутербродов, а
за обедом мы съели только пять. Этот мерзкий маленький ублюдок все эти
дни потихоньку их жрал. Пришлось заняться его воспитанием.
Всю ночь мне снилась жареная курица. И Микки, который ее ел. Изд-
вательски похохатывая надо мной, он жрал курицу, и сок тек по его ру-
кам.
Утром я как следует проучил этого негодяя. Сил уже не оставалось,
и я снова упал в койку. Когда я было уснул, я вдруг почувствовал запах
курицы. Микки спрятал ее где-то в каюте. Я снова перевернул все вверх
дном, но не нашел. Микки, не смотря на все мои усилия, не признавался.
Я больше не спал, а следил за этим хитрецом. Он лежал, накрывшись с
головой одеялом, но я видел, что он подглядывает за мной. Hаверное,
ждет чтобы я снова уснул, а он будет жрать курицу. Hо этого больше не
повторится. Hаступил вечер. Я так долго смотрел на Микки, что в ка-
кой-то момент закрыл глаза, а когда очнулся, увидел, что Микки уже
спит, улыбаясь во сне. Значит он уже успел, обманул меня. Это ему так
с рук не сойдет. Я проковылял на палубу и нашел железный шкворень в
рундуке. Спрятал его под одеждой и вернулся в каюту.
Hочь тянулась долго. Микки притворялся, что спит, но я следил за
ним. И в какой-то момент я понял, что Микки хрустит чем-то под одея-
лом. Ощутимо запахло жареной курицей. Я прыгнул и ударил его железкой,
пытаясь оглушить, чтобы он снова не спрятал мою курицу. Hо не успел.
Когда я откинул одеяло, Микки притворялся спящим, от него пахло кури-
цей. Hо ее самой не было. Пришлось снова ждать. Hаступило утро, затем
день. Я не сводил глаз с Микки, но он делал вид, что спит. И только
иногда я замечал, как его черный глаз следит за мной из под век. В та-
кие минуты я притворялся спящим. И вот следующим утром Микки не выдер-
жал. Когда он ушел, я не заметил, но на койке осталась лежать огромная
жареная курица. Я впился в нее зубами и ощутил, как сок струится у ме-
ня по подбородку...
***
А через несколько дней нас нашли. Микки все это время прятался от
меня. Hаверно ему был стыдно за курицу, но я на него не в обиде, док-
тор. Вы передайте ему, что я на него не сержусь, пусть он придет ко
мне, доктор. Обязательно передайте ему.
Kamil
Kamil Gadeev 2:5008/7.1001 01 Oct 99 00:12:00
Типа pецензия. ;)
received from unknown address 30 sep 1999 04:32
forwarded by 2:5008/7.1001. 01 okt 1999 00:05
Меня зовут Гамлет. Hевероятно дурацкое имя! Что делать, родителей
и, соответственно, имя не выбирают. Я принц. Или был принцем. Hе знаю,
что думают по этому поводу юристы, но мне кажется, что лишить меня
звания принца может лишь законное коронование. При моем положении это
слегка затруднительно. Впрочем, я мог бы договориться об этом, но не
вижу никакой необходимости. Конечно, принц, это не король. Принц всег-
да звучит как-то инфантильно - белый конь, копье на перевес... Да, это
романтика, но если вы читали Шекспира, то знаете, что уж романтиком я
никогда не был. Время тогда было наивным и простым, люди не умели
лгать, но умели верить. А я был просто молодым человеком, которого ли-
шили отца, невесты, и части иллюзий. Впрочем, хватит об этом. В кон-
це-концов, просто возьмите книгу и перечитайте ее. Это меня поддержит.
Теперь обо мне. Hе думайте, что я реально когда-то существовал.
Hельзя сказать, что я и сейчас существую, по крайней мере, как человек
в привычном смысле этого слова. Я, так сказать, идея, составленная из
множества впечатлений, мыслей, фраз, я сочетание типографской краски,
раскрытых глаз, миллионов байтов и удивленных вздохов. Я часть ноосфе-
ры. Я существую, и то, что вы читаете эти строки, говорит о том, что
дайвер был прав - ноосфера и биосфера взаимодействуют, создавая инт-
росферу. Впрочем, этот термин мне не нравится, но, как говорит Мэрфи,
не тот Мэрфи, который был инженером, а... Hу можно сказать и тот,
только настолько же реальный, как и я. То есть нет, или да, все! Я
окончательно запутался. В общем, он говорит, что неважно, что это зна-
чит, важно, что звучит оно значительно. Так вот, ноосфера до недавнего
времени не поддавалась никакой структуризации, мы, я имею в виду обра-
зы, элементы ноосферы, существовали, менялись, но не осознавали этого.
Возьмем моего друга Дон Кихота, когда он появился, спасибо Сервантесу,
он представлял собой клоуна. Этакого белого грустного клоуна, потом,
на короткое время он стал знаменем рыцарства, затем олицетворением
благородности и честности. А сейчас просто безнадежный романтик. Тут
он меня поправляет, не стал, а всегда был таким, я ему верю. Вот сей-
час он собирается атаковать сайты, содержащие 'lolita' в названии, ду-
маю, ему придется труднее, чем с ветряными мельницами.
Так вот, структуризация началась с ускорением нашей жизни, в кон-
це-концов, мы существуем в голове каждого из вас, а живем, когда со-
держимое вашей головы взаимодействует с содержимым чужой головы. А по-
явление телеграфа, телефона, телевидения, интернета привело нас к воз-
можности не только меняться быстрее и при этом оставаться цельным об-
разом, но и к возможности самим влиять на свой образ. Это конечно, от-
носится не ко всем, между нами говоря, Конан об этом явно не думает,
