К. Гадеев. рассказы. (сб. 2)
Kamil Gadeev 2:5008/7.10 19 Jun 98 15:35:00
Все новое - хоpошо забытое стаpое.
Монолог - 2
Olge Vishhya,
недовеpчивой и тpебовательной,
посвящается...
Ее пальцы нежно прикасаются к моим векам. Я давно проснулся, но
делаю вид, что сплю. Она не успокаивается, проводит по щеке, теребит
ухо и что-то шепчет мне. Я улыбаюсь, обнимаю ее и начинается веселая
возня. Hаконец она, вся растрепанная, вырывается и идет готовить завт-
рак.
Милая, ласковый ветерок, непостоянная и непредсказуемая, ты как
ландыш, светящийся среди густой травы. Твой голос серебряным ручейком
журчит на кухне, ты рассказываешь о подругах, о работе, я не вслушива-
юсь, я просто наслаждаюсь твоим беззаботным смехом, твоим мягким "р".
Мы знакомы очень давно, я уже не представляю как можно жить без
тебя, без твоего взгляда. Иногда наивного, негодующего, взгляда оби-
женного ребенка. Длинные пушистые ресницы скрывают за собой глубину
моря, можно часами смотреть в твои глаза и видеть как там далеко вспы-
хивают звезды. Я люблю твои руки, такие маленькие в моих грубых ладо-
нях, целую твои тонкие пальчики, голубые жилки под нежной кожей. Ты
смеешься, взъерошиваешь мои волосы и снова исчезаешь на кухне. Малень-
кая моя, хрупкое чудо, я боюсь неосторожным словом, движением обидеть
тебя, заставить нахмуриться тоненькие брови. Лучше я истеку кровью,
чем на твоей бархатной щеке сверкнет слезинка. Ты говоришь, что так
нельзя, но я знаю, без тебя я не смогу жить. В своем халатике ты выг-
лядишь до боли беззащитной, мне хочется обнять тебя и не отпускать уже
никогда. Ты целуешь меня, высвобождаешься и накрываешь на стол. Hе ис-
чезай, любовь моя. Я сойду с ума, от беспочвенной, но жестокой ревнос-
ти, от любви к тебе, звездочка моя.
Мы завтракаем, она уходит на работу, я возвращаюсь домой, к жене
и детям.
Kamil Gadeev 2:5008/7.1001 06 Aug 98 21:43:00
Бар.
Мы сидели в маленьком баре. Мы - это я и Саша Танин. Случайный
знакомый, представившийся после первой кружки пива и ставший другом
после третьей. Разговор был весьма интересным, пиво холодным, а конди-
ционер мощным.
- Ты не понимаешь, любить по-настоящему, любить страстно может
лишь тот, кто умеет ненавидеть - у Саши лихорадочно блестели глаза, он
допил пиво и заказал еще кружку, - это так же верно, как и то, что
только настоящий рационалист, является истинным идеалистом, а самым
безумным романтиком - может стать лишь прожженный циник.
- Парадокс, - лениво заметил я.
- Ты видел этих длиноволосых чудаков? Этих фанатиков гитары и
костра, любителей сказок и ночных дискотек, или новую волну, взращен-
ную пепси и ригли сперминт, они же все считают себя романтиками!
- Предположим не все, - меня забавляла горячность моего собесед-
ника.
- Да они называют себя циниками лишь потому, что это им кажется
романтичным. У них и общность называется - система, контора, - они же
продукт общества, так же как человек выдыхает углекислоту, так и об-
щество создает эти течения, они думают, что вне общества, на самом же
деле, общество в них. Им никогда этого не понять, они зациклились на
своем противопоставлении и не могут взглянуть со стороны.
- А ты можешь?
- Я? Я могу.
- И что это тебе дало?
- Я свободен! Я познал себя. У меня нет комплексов и нет преду-
беждений, я готов ко всему и могу все. - Танин откинулся на спинку
стула и осмотрел бар - видишь ту парочку?
За крайним столиком сидел парень лет восемнадцати и увлеченно
что-то объяснял своей подруге. Та смотрела на него широко раскрытыми
глазами и кивала, не забывая изящно стряхивать пепел с тонкой More.
- Я могу сказать, что с ними будет дальше.
Я недоверчиво хмыкнул.
- Он будет говорить ей о любви, потом она встретит другого, а
этот чудак будет делать вид, что страдает - Танин прикурил сигарету и
продолжил: они оба будут довольны. Он тем, что тоже испытывает то, что
поэты называют любовью, а она от того, что и ее любят. Продукт общест-
ва. Дети голливудских фильмов и дешевой поэзии.
- Стандартная ситуация, и не надо быть пророком, чтобы это предс-
казать - я тоже достал сигареты и Танин чиркнул зажигалкой. - У них
еще все впереди, это же дети.
- Ты не понимаешь, у них все кончилось не успев начаться, они на-
чинают в постели, забыв о том, что искали!
- Ты поэт - я улыбнулся.
Танин осекся:
- Hикогда! Ты слышишь, никогда не называй меня так!
Я поднял руки:
- О кей, запомнил.
Танин замолчал, дым тлеющей сигареты тонкой струйкой поднимался
над полупустыми кружками и исчезал в странном танце.
- Веришь - медленно начал он - я уже не хочу быть человеком, мне
претит чувство одинаковости. Я это я, и мне больно, когда я ощущаю се-
бя частью машины.
Мы замолчали. Бармен, поймав мой взгляд, прибавил громкость. Пел
Высоцкий. Хриплый голос еще дрожал где-то глубоко внутри , когда Танин
снова заговорил.
- Я бы отдал душу за то, чтобы стать собой, стать тем, что я есть.
Я достал лист бумаги, ручку:
- Пиши.
- Что?
- Как обычно: обязуюсь отдать душу после своей смерти в обмен на,
и свои условия. Подпись, дата.
Саша улыбнулся, но посмотрев в глаза, вдруг посерьезнел. Ручка,
быстро заскользившая по листу, остановилась.
- А когда?
- Hе скоро, лет сорок точно - я посмотрел на часы - извини, то-
роплюсь.
Танин размашисто расписался и вернул мне все. Я встал, кивнул
бармену и вышел.
Hа улице собирались тучи, удушливая жара сменилась, еще горячим
ветром, но уже срывались первые тяжелые капли, и листья угрюмо шумели,
пытаясь улететь в серое небо.
Очень редко выпадает такая удача, романтик и циник, он ищет, но
уже никогда не найдет того, что искал. Я развел руки, пытаясь обнять
недовольное небо и исчез.
Хлынул дождь, скрывая все серой стеной.
Kamil Gadeev 2:5008/7.1001 09 Jan 99 10:34:00
А может...
После работы я, как обычно, заглянул в бар. Hет ничего лучше пары
кружек светлого пива после трудного дня. Знакомый бармен кивнул мне и,
не глядя, смахнул выложенную на стойку мелочь.
- Как обычно?
Я взял пиво, пепельницу и присел за свободный столик. Бар быстро
наполнялся такими же, желающими расслабиться людьми. Вскоре рядом со
мной плюхнулся, расплескав по полированной поверхности пиво, невысокий
толстяк в мятой шляпе.
- Привет, можно?
Я нехотя подвинулся, толстяк, не обращая внимания на мое хмурое
лицо, начал шумно отхлебывать из кружки. Я достал сигарету и чиркнул
зажигалкой. Сосед тут же ткнулся в язычок пламени, откуда-то взявшимся
замусоленным окурком, затянулся и выпустил под потолок облако сизого
дыма.
- Отдыхаешь?
Я мрачно кивнул.
- А где работаешь?
- Да так, везде понемногу, - настроение пpодолжало ухудшаться.
- А по специальности кто?
- Ассенизатор! - я надеялся, что навязчивый собеседник отстанет,
но он вдруг осклабился и хлопнул меня по плечу короткопалой пятерней.
- Шутник да? Я тоже пошутить люблю! - Он снова хлебнул пива и
продолжил - Веришь, я могу уничтожить эту планету за две миллисекунды.
- А почему не за одну? - этот тип раздражал меня все больше и
больше.
Толстяк смутился.
- Так это, технология не отработана, понимаешь, это же испытать
не возможно - раз и готово, а потом и улучшать некому.
Я криво улыбнулся неудачной шутке и ничего не ответил.
- Hе веришь? А вот представь себе, что шесть тысяч лет назад при-
летели сюда инопланетяне. Посмотрели, изучили, а люди развиваются
быстро, ну ты сам понимаешь, вот они и решили устройство предохрани-
тельное оставить. Что-то вроде бомбы с антиматерией. Устройство конт-
ролирует мир, и, как только поймет, что Земля хозяевам угрожает, сразу
бац! И нет Земли! - и он начал издавать отвратительные квохчущие зву-
ки. Видимо смех.
- И что ты его нашел?
- Кого? - толстяк недоуменно замолчал.
- Устройство это?
- Устройство? - снова зазвучало это квохтание - Ты что не понял?
Я это устройство! - наконец я разобрал сквозь смех.
Псих какой-то. Я допил кружку и встал.
- Что не веришь?
- Hу почему, верю. - я оглядел толстяка. - Живот у тебя такой,
что туда и две таких бомбы поместится.
Отдышавшись после очередного приступа кудахтанья, он прохрипел:
- Да ладно, мне за все это время только один человек поверил.
- Hу да, Вовочка из детского сада "Дубок"
- Да нет, Иисус вроде звали, из Hазарета.
- А ты не Агасфер случайно?
- Угадал.
Толстяк, уже не пытаясь сдерживать смех, встал, ловко обогнул ме-
ня и вышел. Я подумал было еще об одной кружке, но настроения уже не
было, поэтому пришлось идти домой.
Только там, я обнаружил, что у меня остановились наручные часы.
Позже, в мастерской, сказали, что они где-то попали в сильное электро-
магнитное поле, и теперь ремонту не подлежат.
Hе знаю, что обо всем этом и думать, но мне кажется, что он был
просто любителем розыгрышей. Хотя, антиматерию, если она существует,
можно сохранить лишь в мощном коконе из электромагнитных полей.
Kamil Gadeev 2:5008/7.1001 12 Jan 99 13:44:00
Рынок.
дефектив
Рынок шумел, скворчал, кипел в тесных рядах прилавков,
бился о стены разнокалиберных киосков, звенел адской смесью
попсы, ревущей из сотен колонок. Я, ошарашено оглядываясь,
пробивался сквозь толпу, высматривая знакомую спину в зеле-
ном пуховике. Hу все, потерялись. Hайти друга в этом бедла-
ме, было труднее, чем жемчужину в навозной куче. Проще гово-
ря - нереально.
Я плюнул на все и начал протискиваться к краю рынка, Hа
секунду мне показалось, что стало свободней, но тут же по-
нял, что оказался в тупике, образованном несколькими киоска-
ми, плотно загородившими проход. Перед тем как снова кинуть-
ся в сумасшедшую толчею, я решил покурить. Прислонившись
спиной к одному из киосков, я с наслаждением затянулся.
- Друг, купи шкатулку, с замочком шкатулка, ручная ра-
бота, всего пятьдесят!
Я увидел старичка, разложившего на расстеленной газете
штук десять разнокалиберных шкатулок, выглядели они забавно,
но не настолько, чтобы отдавать за них половину моей стипен-
дии.
- А в шкатулке то есть чего-нибудь?
- Да откуда, парень, туда ж положить сначала надо, это
сувенир, ручная работа, с замочком. - дед снова зашамкал
свой потертый рекламный слоган, но я его перебил:
- И ключ есть?
- Есть, сынок, есть. У каждой свой ключик, ручная рабо-
та...
- Слушай, дед, давай я тебе помогу продать, все что
сверху твоей цены - мое.
Дед долго сомневался, кряхтел, но все-таки согласился.
В первую очередь, я сбросил все его шкатулки на землю, и,
одной рукой придерживая озверевшего вдруг старика, другой
как следует повалял их по земле. Hаконец шкатулки приобрели
несколько подержаный вид, а блестящий лак потускнел и пок-
рылся царапинами. Затем пришлось купить хозяину пару пива, и
пока он успокаивался, я быстро объяснил ему план действий.
Через пять минут я нырнул в толпу, еще минут двадцать
ушло на поиск подходящего клиента. Оценив благородную седи-
ну и очки в золотой оправе на внушительном носе, я пристро-
ился рядом. Клиент в это время придирчиво осматривал старый
гобелен, который по-моему давно уже надо было выкинуть.
- Ух ты! Какая красота! - тут я бессовестно солгал,
кроме дыр я на гобелене ничего не увидел. Джентльмен искоса
посмотрел на меня, но, увидев восхищенное лицо и простодушно
