роще и дремный ушат с Хряпсом прихватил (не терпел батюшка, когда недосол,
а будили). Полсотни офицеров - скриплых, школеных - пожаловали в городище
и произвели полный обморок среди лябдей.
- Эх, тряхнем мошной, господа! - перегикнулись с казенного кошта
голодники. - Уж и впрямь закуток - "куда Гельдып ибиотов не гонял"...
И в смех мелким бесом.
Лябди аж заробели - как можно такую красу руками трогать. Не обсевок
в поле - офицер! Тырло в леске хоронился и грызмя грыз ногти от ревностей
и досады - уж больно офицериков лябди приветили. Офицерики учинили банкет,
эполетами охмурили девичник и по свежим впечатлениям установили военный
диктат.
Штырь, ранее придворный камер-альконавт, но разжалованный до
разлетного, таил на Гельдыпа зуб, и таперича, присмотрев на Лябде несметь
чугунов и приятное телу обчество, решился на самопомаз.
А бабоньки-то, бабоньки все стояли разиня рот, или как распоследняя
челядь бегали на посылках. Вот что было обидно. Тырло едва не выл. Его с
атаманом, однако ж, не выдавали, видимо, имели свой интерес. Ну а Штырь,
думали лябди - ну, решил пошалить стеклоглазик, и пускай ему, царюй, пока
душа просит. Лябдям и диктофаллия в радость - надоело над рассолом
чахнуть.
Первым делом Штырь вывел свет - до гурта первых красавиц Лябды. Да
все тощих и малахольных - для породы. Надавал им титлов, всем сестрам по
серьгам. Потом челядей. Тут заминка вышла. Работящая Удива наотрез
отказалась вчерашних товарок обстирывать и обшивать. Упрашивать не стали,
взяли ту, что сама просилась. А Удива обиду на узелок и в лесок все чаще,
где Тырло в схроне.
Потом Штырь амнистию чугунам подарил и призвал всех в гвардию.
Чугуны, народ элементарный, пошли, лишь Звяк отказался, ушел со своей
сотней к полюсу. Офицеров он на дух не регистрировал.
Пока Штырь балы-приемы ладил, жилось ничего, весело. Любую лябдю, что
приглянулась, могли ко двору привадить. А кто не приглянулся, не шибко
серчал - ведь мужика, главное, на Лябде больше стало!
Потом, думу издумав, Штырь объявил Гельдыпу кромешную войну. И пусть
себе Гельдып о Лябде не слыхивал, главное - поступать по-царски, с
отмашкой. Справив триумф по началу действий, Штырь для оборонострема решил
навесть порядок - пуповок огосударить и беглых, коль имеются, известь. На
заимку нарочных Фиська не пустил, но Штырь из положения вышел - записал
обер-привратником и определил на довольствие, авось клюнет. Фиська только
сплюнул, про чинок узнав.
Чугуны разошлись по округе измену искать. Чешут: Тырло и ушат в упор
не замечают, а Звяку и сотне закадычной - все маслеца да запчленов. В
общем - одна видимость работы. Чтоб без взаимных обид.
Эх, царил бы себе дальше Штырь, бил бы в аноним Гельдыпа, почет
нагуливал, да только вскорости все сломалось.
Ушел как-то Тырло в гости к Фиське - под горькую лябдей честить.
Пробирался ночью, огородами, а ушат на досмотр Удивы оставил. Не утерпела
опальница, принялась Хряпса будить, да только так крепко спал атаман, что
разбудеж Удивин аж при дворе услыхали. Мотнулись в рощу с десяток
офицериков. И к завтраку привели Удиву и всего из себя одетого Хряпса -
раскочумиться он так и не соизволил, даром будильники хобот порвали. На
вопросы в ус не дул, глаз не казал, а все плямчил да пошатывался. Удива,
напротив, дерзила:
- Ты мне, спесивец, колом вона где! - и по горлу чирком. - Думаешь,
коль три глаза во лбу, так особист? Все одно - помазло ты липовое...
Возлютовал тут Штырь.
- Липовый, говоришь? - (Сам-то давно чуял, что на блеф куплен. Чуял,
да не все.) - Вот я вам для кликсена башку и отгаплычу!
Удива Хряпса своей особой загородила.
- Не подходь! - офицерику рьяному. - Не то возопияю!
И возопияла. Да так, что Хряпсово пробуждение началось. А когда
рьяный двинул Удиву в лоб, очи расклеял.
- Вы чо, мля, - говорит, проморгавшись, - мужиков нарожать успели?
Офицерик и его шандарахнул. Только Хряпсу это, что комара отпечатать.
Но обидно. При всем родном бабском народе, что на площади в остолпенении.
Такое впервые увидали - чтоб лепшую товарку по лицу, да чтоб самого
батюшку... Вот теперь-то Хряпс и проснулся окончательно. А офицерик
прытким образом избу - навылет, да и - окарачился. И семь лябдей по лбу
отмстили. И Звяк подоспел...
Фиська и Тырло проснулись от стука в ворота.
- Эй, тетери, принимай кредит!
Чуть не вся Лябда у ворот мяла связанных офицеров. Там и Хряпс, и
Звяк со своей чугун-сотней.
- Побаловались, и будя...
Разжалованных прелестников в бронелет что похуже затарили, а поновее
- себе в запаску. Подкурили камелек и пульнули в небо.
- Простите нас, роднинькие! - в ноги к архаровцам пали лябди. - Галун
попутал, ослепли с непривычки.
- Ладно уж, - отмахнулся Хряпс и зевнул. - Чего-нибудь там сообразим.
Нам, мля, наука будет...
И пошел за свежим рассолом.
А лябди все сокрушались:
- Надо же! Всего-то с полсотни, а чуть в лихо не ввергли. Видать,
напрочь говенный мужик в запузырье проживает. Ему б только кровя пускать,
да помазаться. Лишь дезертир - один человек... А ибиотам дорожка сюда
заказана. На шея сядут...
Вот, пожалуй, с этого моменту и началась Великая Лябдянская Смута...
Сляп 8
Раскатилась паводком по царству слава лябдянского куператива.
Чистый бандит: бронелет в красных подпалинах, весь в лентах да с
бубенцами, по эфиру гасает, женским спевом посты амуряет, а кто вдогонку,
нашармака - того прямиком в засаду, в какую-то "пупку". Там улов раздевают
до нагиша и учиняют гоньбу с последующим срамом и выдворением. Хищных баб
на планете той - прорва, да, говорят, им еще подмога спешит...
А дела тех лет в царстве шли непутем и засеклись путарем. Мужик
остался - сплошь недомерок, а бабы - просто жмых... И чтоб нерадение в
царстве известь, решили вопрос махом - запретили баб подчистую, как
заразный элемент и гнездо распада. И вся недолга! Мужик совсем обчесался,
исподом упрел и ходил чумной, с сухоогненными глазами, но главное - искус
убрали, жить стало веселей!
И вот только гармонии достигли - изнасильная напасть!
Порылись в кондуите и точно - рапорта, тленом битые: повитуха Дрызга,
разлетного Пеняя, протокол допроса Штыря, царева изменника.
- Где они? - спросил Гельдып.
- Комиссия окорнала...
- Окорнать комиссию!
А Лябда разошлась не на шутку. Царевы разлеты ловились на мохнушку,
на подмашку, на пендель или просто вгонялися страшным "Шишом" прямо под
пузырь. Иным служивым такая рыбалка в голову шибала, чуть сами на мормыш
не просились. Но лябди к ибиотам были строги: туризм делали, а
перебежчиков выдавали. И такую страсть в народе отказники разтрезвонили -
слезу выжигало!
Изловом занимались лябди, архаровцам на такие дела аппетиту не было.
А Гельдып не мудрствовал. Предал Лябду афемине и объявил Великий
Забезбабный Поход. Собрал абезбаты и пошел на лябдей бабаедом.
Так однажды "Шиш" цареву экспедицию и приметил.
- Ой, девочки, - молвила Удива, - шибко много их. Зараз всех не
перехапаем.
И шмыгнули под непробивну глазурь. А Гельдып Лябду хомутом опоясал.
Заголил пыркошвары и стал переговоры кликать. Ввиду важности момента
пришлось Хряпса растолкать.
Едва глазенапы расклеял, подвели к нему министра. Тот для внимания в
корнет-а-пистон дунул и пошел крыть по-Гельдыпу по батюшке:
- Ультиматум: обманки - убрать, небозвон - распечатать, чугунов -
выдать, и выдать также, коль еще живы, ослухов царя небесного - Хряпса и
иже. А также приготовить контрибуции немалое количество, после чего мы,
Гельдып II, подумаем, что с антиполым и половредным населением делать...
У Хряпса подкова зубовная и отвисла.
- Транспорант над околицей читал?
- Работа моя такая, весь век чужое читать...
- Так вота вам, мля... - и свинтил из пальцев что попроще и покрепче.
- Воевать с вами не будем, честь не велика...
И началась осада, названная в народе "Фигдам".
Лябдяне по такому случаю и пупок-заимку прикрыли - от огульного
обстрела. Гельдып лупил в пузырь всем калибром, что только мог свезть со
всего царства. Абезбаты амором перли в атаку - "Даешь!" - до кумпольного
звона, а себе в шишку. Лябди вначале пугались, когда на небе огненны
волдыри вразбрызг, а потом ничего, пообвыклось. Только одна беда - по
ночам светло и моргко - на манер фейерверка.
- Всех баб дотла! - кипень изо рта метал Гельдып.
Но канониры давно уже просекли, что дело - шпок. Да делать нечего -
долбили, пока боезапас не вышел. Собрался совет и на ем генералы удумали
загатку:
- Загатить их к ядреной афемине - свет перекроем, авось увянут...
На кумпол для эксперименту ибиота пустили - тот постукал по нему и
даже сплясал.
- Загатить можно, да вот где столько гати взять?
А Гельдып к совету своего любимого корнишону объелся и сидел черный,
пучливый, потому и присоветовал:
- Не эксперимент, а экскремент!
- И точно! - возликовал генералитет. - Фекалом их, лябдей, замажем!
И принялись сгонять со всех краев ибиотов - на помаз. Накормили
прелой кашей и на кумпол лябдянский пустили.
Разбеглися поутру хляби небесные и узрели лябди над собой антиресные
астральные тела. Тела мушней по небу роились и гадили.
- Так они нас вчерняк заповидлят! Помрем ведь - как в подполье...
Хряпс обложил небеса по вышнему ранжиру, прыгнул в "Шиш" и полетел
вдоль кумпола, у старателей под раскорячкой агитацию волоча, на длинном
штандарте писанную:
"Языком вылижете. Хряпс. Мля".
Ибиоты, совесть хоть сохлую, но имели и пребывали в великом
расстройстве. Ведь несваревом фикали прямо на красоту - на ухоженные нивы,
на лябдей, что голышом поля обложили - позагорать напоследку.
И тут еще Хряпс разъяснения устроил:
- Мы щас на вас телепатию применим. Телепнем кумполом - так весь
унавоз с помазками в эфир закамуфлетим. А мало будет, так Лябду и весь
прилежный околоток на элемент порозним. Аспидова машинка и не то может.
Так что забирай, Гельдып, ибиотов без никаких отнюдь. Живыми не дадимся,
мля...
И все это, охульник, не шепотом за столом переговорным, а через
матюгальник "шишовый".
Почесались тогда ибиоты, помолчали и решили, что, видать, того, пора
революцию делать. Все условия навзничь - и фекла, и каша прелая, и
противодушевный гадеж на кумпол, и красота, главное, рядом, отчего
ситуация обострялась крайне. И вот когда Гельдып приказал гачение усилить,
то мужик буром на помазанника пошел. И сверг. Так агитация Хряпса и
близкое обещание счастья (вот она, Изобилия, токмо за экраном) усилили
порыв, и не просто, а - в клочья! Власть отдалась удивительно легко, как
лябдя писанному красавцу. Гельдып бежал, генералами унесенный в
неизвестном направлении. Ибиоты по горячке еще с недельку морды друг
дружке чистили, а затем вымыли кумпол и скромнехонько постучались в гости.
Но лябди агрессора не больно-то жаловали.
- Этот маневр с Гельдыпом нам хорошо понятен. Издоверились мы, был
печальный опыт. Чохом не выйдет! Есть предложение: встречаться на
недалекой белокрылой планетке с приличной планировкой, голубым небом и
хорошим видом. Есть у нас такая в загашне. Гужеваться будем малыми
партиями, под присмотром Звяка и сотни. Они, в случае чего, расцепят...
Нечем крыть. Мужики принялись за выборы. Будь одна партия - всем бы
гуртом записались, а при многопартейщине, делать нечего, пришлось малость
подраться - ошеломный аргумент один только силу имел...
- А вы по уклону делитесь, - советовали лябди, - или глосованием, у
