своего пациента, и славные женщины восхваляли его, наблюдая целебное
действие его посещений. Между тем чудесная палочка-указалочка - этот
всесильный ключ к тайнам природы - была изготовлена. Ради предстоящего
дела доктор перерыл свои ученые книги; с черным рыбаком было сговорено,
что он доставит их на своем челноке к месту действия, будет работать
киркой и лопатой, помогая откопать клад, и предоставит им свою лодку для
тяжелой добычи, которой они, без сомнения, овладеют.
Наконец наступила ночь, намеченная для этого опасного предприятия.
Прежде чем выйти из дому, Вольферт посоветовал дочери и жене отправиться
спать и не тревожиться, если он задержится и не возвратится домой раньше
утра. Услышав от него, что не нужно тревожиться, они, как подобает
разумным женщинам, немедленно ударились в панику. По его поведению они
сразу заметили, что затевается что-то неладное; их страхи и опасения
насчет того, что у него не все дома, ожили с десятикратною силою; они
молили его не подвергать себя опасностям простуды на ночном воздухе, но
все было напрасно: раз Вольферт оказался верхом на своем коньке, нелегко
было выбить его из седла.
Стояла ясная звездная ночь, когда он вышел из дома Вебберов. На нем
была широкая шляпа с опущенными полями, подвязанная у подбородка платком
дочери для защиты от ночной сырости; госпожа Веббер в свою очередь
накинула ему на плечи свой длинный красного цвета плащ и закрепила его у
шеи. Доктор был не менее заботливо вооружен и снаряжен своею
домоправительницей, вечно бдительной фру Ильзи, и отправился в путь в
своем камлотовом балахоне вместо обычного сюртука; голову его прикрывала
бархатная ермолка, над которой высилась еще треугольная шляпа; под
мышкой у него была толстая книга с застежками; в одной руке держал он
корзину со своими зельями и сушеными травами, в другой - чудодейственную
палочку-указалочку.
Пока доктор и Вольферт пересекали церковный двор, часы на колокольне
пробили десять, и ночной сторож хриплым голосом прокричал свое протяжное
и унылое:
"Все в порядке!" Маленький городок был погружен в глубокий, спокойный
сон. Кругом царила зловещая тишина, и ничто не нарушало ее, разве порою
лай какой-нибудь непутевой бродячей собаки или серенада романтически
настроенного кота.
Вольферту, правда, почудилось - и притом несколько раз, - будто он
слышит, как кто-то крадется в отдалении сзади них, но ведь это могло
быть лишь эхо собственных их шагов, отдававшихся в глухих пустынных
улицах. Ему даже померещилось раз-другой, будто он видит фигуру высокого
роста, которая неотступно скользит за ними, останавливается, когда они
останавливаются, и трогается с места, едва они двинутся дальше, но туман
и тусклый свет фонаря бросали настолько зыбкие тени и отсветы, что все
это могло быть просто игрой воображения.
Старый рыбак, покуривая трубку, поджидал их на корме своего челнока,
который стоял на приколе перед его хижиной. На дне лодки лежали кирка и
лопата, а также потайной фонарь и глиняный кувшин доброй голландской
подкрепительной и горячительной, в которую честный Сэм, вне всяких
сомнений, верил не меньше, чем доктор Книпперхаузен в свои зелья и
снадобья.
И вот три храбреца погрузились в челнок-скорлупку и отправились в
ночное плавание, обнаружив во всем этом столько мудрости и отваги, что
их можно сравнить лишь с тремя мудрецами из Готэма <Готэм - название
деревни в Ноттингемшире (Англия), с которой связано бесконечное
количество народных рассказов о дураках.>, которые решили плыть по морю
в чаше. Начался прилив; вода в Саунде поднималась, течение быстро бежало
вверх. Оно несло их почти без помощи весел. Город перед ними был
погружен во мрак. То здесь, то там едва мерцал огонек из окна в доме
больного или из иллюминатора судна, покачивавшегося на якоре. Ни одно
облачко не затуманивало усыпанного звездами бездонного небосвода,
звездные блики колыхались на поверхности спокойной реки; вспыхнувший
бледным сиянием метеор упал где-то в том направлении, в котором плыл и
их челн, и доктор счел это в высшей степени благоприятным предвестием.
Вскоре они скользили уже мимо Корлирова мыса с его деревенским
трактиром, в котором разыгралась та жуткая ночная история. И хозяева и
слуги, должно быть, спали, и в доме было темно и тихо. Вольферт
почувствовал, как мороз пробежал у него по коже, когда они проезжали
близ мыса, где утонул старый буканьер. Он показал это место доктору
Книпперхаузепу. В то время как они рассматривали указанный Вольфертом
мыс, им показалось, будто и сейчас возле него скрывается лодка: но берег
бросал на воду такую черную тень, что ничего нельзя было отчетливо
разглядеть. Немного спустя они услышали позади себя тихие всплески, как
если бы кто-нибудь старался грести, не производя шума. Сэм налег на
весла с удвоенной силой и, отлично зная все водовороты и быстрины
потока, вскоре оставил преследователей - если они были и впрямь - далеко
за кормой. Еще немного - и они пересекли Черепашью бухту и бухту Кипа,
нырнули затем о черную тень, отбрасываемую берегами Манхеттена, и
понеслись быстро вперед, скрытые от чьих-либо взоров. Наконец негр
загнал свой челнок в закрытую густыми деревьями бухточку и привязал его
к уже известному нам кольцу. Они высадились на берег, с помощью фонаря
собрали свои инструменты и стали медленно пробираться сквозь заросли и
кусты. Всякий звук, даже шуршание листьев под их собственными ногами
вспугивал их и заставлял настораживаться; кровь застыла в их жилах,
когда они услышали визгливый крик филина, доносящийся с печной трубы
старых развалин, что находились поблизости.
Несмотря на предосторожности, принятые в свое время Вольфертом, чтобы
запомнить приметы этого места, прошло немало времени, прежде чем они
отыскали ту прогалину между деревьями, где, как они думали, были зарыты
сокровища. В конце концов нашли они и выступ скалы, и Вольферт, светя
фонарем, увидел на ее поверхности три таинственных, выбитых в камне,
креста. Их сердца бешено колотились, ибо они стояли пред испытанием, от
которого зависела судьба их надежд.
Фонарь держал Вольферт Веббер; доктор вытащил свою
палочку-указалочку. Это был небольшой прутик с развилкой, оба конца
которой он крепко зажал руками, тогда как третий его конец был направлен
вверх, перпендикулярно к небу. Доктор некоторое время переходил с этой
рогатинкой с места на место, держа ее на известном расстоянии от земли,
но вначале все его действия оставались безрезультатными; Вольферт между
тем, направляя на нес свет фонаря, затаив дыхание, следил за своим
спутником. Наконец веточка начала медленно опускаться. Доктор стиснул се
изо всех сил; руки его дрожали: он волновался. Палочка-указалочка все
поворачивалась и поворачивалась, описывая дугу, пока третий ее конец не
установился в направлении, противоположном первоначальному, а именно -
перпендикулярно к земле, и не замер, указывая на место клада с такой же
настойчивостью, с какою стрелка компаса указывает на полюс.
- Здесь, - едва слышным голосом сказал доктор. Сердце Вольферта, как
ему показалось, подкатилось к самому горлу.
- Рыть, что ли? - спросил негр, хватая лопату.
- Potstausends <Тысяча чертей (голл.).> , нет! - поспешно ответил
доктор. Он велел своим спутникам держаться поближе к нему и хранить
гробовое молчание - необходимо было принять известные меры
предосторожности и выполнить все церемонии, дабы злые духи, которые
стерегут зарытые клады, не учинили какой-нибудь пакости.
Вслед за этим доктор обвел заветное место кругом, достаточным, чтобы
внутри него могли стать и он и его спутники. Потом он собрал сухих веток
и листьев и запалил костер; в него он бросил какие-то снадобья и сушеные
травы, которые принес с собою в корзинке. Поднялся густой дым,
распространился отвратительный едкий запах, поразительно отдававший
серой и вонючей камедью, быть может и приятный для обонятельных нервов
духов и привидений, но едва не задушивший беднягу Вольферта, который
принялся чихать и кашлять так громко, что вся чаща загудела ответным
эхом. После этого доктор отстегнул застежки у книги, которую тащил все
время под мышкой; фолиант этот - в нем заключался немецкий текст - был
напечатан черными и красными буквами. Вольферт светил фонарем, и доктор,
водрузив на нос очки, прочитал по-немецки и по-латыни несколько
заклинаний. Наконец он велел Сэму взять кирку и приступить к работе.
Плотная почва упрямо свидетельствовала, что ее не тревожили долгие годы.
Пробившись сквозь верхний слой, Сэм добрался до песка и гравия и
принялся проворно выбрасывать его налево и направо полными лопатами.
- Тс-с!.. - сказал Вольферт, которому показалось, будто кто-то
ступает по сухим листьям и шевелится в кустах. Сэм на минуту бросил
работу, они стали прислушиваться - все было тихо. Летучая мышь беззвучно
пронеслась над их головами; какая-то птица, потревоженная в своем гнезде
светом их фонаря, пролетела, кружа над огнем. Среди глубокого безмолвия
леса они различали рокот потока, несшего свои воды вдоль скалистого
берега, и далекий рев бурунов у Врат Дьявола.
Негр снова взялся за работу и вскоре вырыл довольно глубокую яму.
Доктор стоял у одного ее края, читая время от времени по своему
колдовскому фолианту формулы заклинаний и подбрасывая в огонь зелья и
травы, тогда как Вольферт, склонившись над другим ее краем, пристально
следил за каждым движением лопаты Черного Сэма.
Всякий, кто увидел бы эту живописную группу, освещенную костром,
фонарем и отсветами красного плаща Вольферта, мог бы с легкостью принять
доктора за мерзкого колдуна, насылающего на людей свои черные чары,
между тем как седоволосый негр с успехом сошел бы за черного призрака,
послушного его воле.
Наконец лопата старого рыбака наткнулась на что-то твердое,
прозвучавшее как полый предмет, и на этот звук откликнулось сердце
Вольферта. Сэм еще раз ударил лопатой.
- Это сундук, - сказал негр.
- Полный золота, готов поручиться! - вскричал Вольферт, от восторга
захлопав в ладоши.
Но едва были произнесены эти слова, как его слух уловил какой-то
невнятный шорох, донесшийся до него сверху. Он поднял глаза, и - о ужас!
- при свете гаснущего костра ему показалось, что над скалой он видит
отвратительное лицо утопленника-буканьера, который, злобно осклабившись,
смотрит в упор на него. Вольферт закричал во весь голос и обронил от
испуга фонарь. Страх Вольферта заразил остальных. Негр выскочил прочь из
ямы, доктор бросил свой фолиант и корзинку и принялся бормотать
по-немецки молитвы. Все были охвачены ужасом и смятением. Костер погас,
фонарь тоже. В суматохе наши кладоискатели натыкались один на другого, и
это окончательно сбило их с толку. Им мерещилось, что на них ринулся
целый легион призраков и что в зыбком свете, распространяемом тлеющими
угольками угасающего костра, они видят какие-то причудливые фигуры в
красных колпаках, которые беснуются и вопят вокруг них. Доктор побежал в
одну сторону, негр - в другую, тогда как Вольферт кинулся к берегу.
Пробираясь сквозь кусты и колючки, он слышал за собою тяжелый топот. За
ним гнались по пятам. Сломя голову ринулся он вперед. Топот все
приближался и приближался. Он почувствовал, как его хватают за плащ, но
внезапно кто-то напал на его преследователя. Завязалась яростная борьба.
Грянул пистолетный выстрел, и его вспышка озарила на мгновение скалу и
кусты. Вольферт увидел две схватившиеся фигуры, и опять стало темно, еще
темнее, чем прежде. Противники продолжали бороться, они душили друг
