корреспондент "Нью-Йорк Таймс" тотчас записал в свой блокнот:
- Отныне мы свободные эфиопы, объявляю всем благодарность!
Никто в толпе эфиопов не мог понять, почему и за что именно Коку-Коки
объявлял им свою благодарность. Тем не менее вся огромная человеческая
масса ответила ему изумительно громовым "ура!"
Это "ура!" в течение нескольких минут неистовствовало над островом,
пока его не оборвал новый возглас Коку-Коки:
- А теперь, братья, ступайте приносить присягу!
Пришедшие в восторг от новой идеи эфиопы вразнобой загалдели:
- Так кому же мы будем теперь присягать?
И Коку-Коки величественно обронил:
- Мне!
На сей раз остолбенели от изумления мавры, но их замешательство было
недолгим. Первым опомнился от оцепенения сам бывший главнокомандующий
Рики-Тики-Тави.
- А ведь каналья прав! - воскликнул он. - Это как раз то, что нам
сейчас нужно. Пройдоха попал в самое яблочко! - и подал пример, первым же
низко склонился над новоявленным вождем народа.
Мавры подхватили Коку-Коки на руки и высоко подняли его над толпой.
Целую ночь по всему острову ярко пылали веселые огни, бросая отблески
в высокое небо. Вокруг них повсюду плясали ликующие эфиопы, празднуя
установленные свободы. Они совершенно опьянели от радости и от огненной
воды, каковую щедрый Коку-Коки повелел выдавать всем без ограничения.
Радисты проплывавших мимо кораблей встревоженно шарили в эфире,
тщетно пытаясь уловить какую-либо весть с острова. На кораблях собирались
уже было на всякий случай для порядка хорошенько обстрелять остров, но тут
весь цивилизованный мир успокоился радиограммой, поступившей, наконец, от
специального корреспондента "Нью-Йорк Таймс".
"Большой сабантуй. Точка. Болваны на острове празднуют национальный
праздник байрам. Точка. Пройдоха оказался гениален. Точка."
5. Мятеж
События, меж тем, развивались стремительно и, в результате,
политическая обстановка на острове очень скоро вновь стала крайне
напряженной. Еще в первый день своего правления Коку-Коки, стремясь
угодить эфиопам, переименовал остров в Красный или Багровый в честь
эфиопской красной расцветки. Но эфиопы оказались равнодушны к славе и на
них не произвело никакого впечатления сие переименование, зато оно вызвало
недовольство среди мавров.
На другой день Коку-Коки решил угодить маврам и официально утвердил
одного из них, а именно того же Рики-Тики-Тави, во вновь восстановленной
должности верховного главнокомандующего. Однако, маврам он отнюдь не
угодил этим, а лишь вызвал у них зависть и склоку, поскольку каждый из них
сам был бы не прочь заполучить такую должность. А эфиопскую общественность
возмутил уже сам факт возвышения одного из мавров.
Тогда на третий день наш герой принял решение угодить самому себе,
соорудив с этой целью из пустых консервных банок новый персональный
головной убор и водрузил его на свою голову. Получилось очень красиво и
как две капли воды походило на царскую корону незабвенного Сиси-Бузи. Но
эта акция вызвала уже всеобщую оппозицию: мавры были убеждены, что лишь
кто-либо из них может быть достоин такой короны, а эфиопы, будучи к тому
же деморализованы обильным употреблением огненной воды, выступали против
короны вообще, усматривая в этом реставрацию монархии. Недаром у них до
сих пор начинали чесаться спины при одном воспоминании о том, как покойный
Сиси-Бузи, по его любимому выражению, "приводил их к общему знаменателю".
Тем не менее, пока огненной воды хватало, никакие оппозиции и фракции
не могли всерьез поколебать авторитет вождя. Вспомним, что когда
островитяне приносили ему присягу, Коку-Коки торжественно провозгласил
основной программный принцип нового строя: "Огненную воду каждому по
потребности!" Поэтому главной задачей и венцом государственной
деятельности Коку-Коки являлось - обеспечить страждущих огненной водой. И
вот тут-то он и провалился, так как оказался не в состоянии выполнить
намеченную программу. Объяснялось это очень просто: если теперь огненную
воду могли получить все по потребности, то потребности эти все росли и
росли и оказались ненасытными, но откуда же пополнять запасы? Чтобы найти
выход из надвигающегося кризиса, Коку-Коки приказал перегнать на огненную
воду весь годовой урожай маиса. Но и этого хватило ненадолго и в то же
время это мероприятие ударило по желудкам как эфиопов, так и мавров:
урожай пропили быстро, и если мавры кое-что сохраняли еще в запасе, то
эфиопам вскоре уже нечего было ни пить, ни есть, кроме дождевой воды и
лесных кокосов. В стране бурно росло всеобщее негодование и политическая
обстановка обострилась до предела. Авторитет правителя рухнул и сам он
отныне укрывался от разъяренных соотечественников в своем вигваме, где
отлеживался в полном бездействии.
И вот в один прекрасный день в вигваме верховного главнокомандующего
Рики-Тики-Тави неожиданно появился некий эфиопский посланец с коварно
бегающими глазками подстрекателя и смутьяна. Командарм в это время как раз
был занят важным делом и не расположен к аудиенциям: он пил огненную воду
и с хрустом загрызал ее жареным молочным поросенком.
- Чего тебе, эфиопская морда, здесь надо? - с досадой спросил он,
отрываясь от своего занятия.
Эфиоп пропустил комплимент в свой адрес мимо ушей и сразу приступил к
сути.
- Ну как же это так, - начал он свою демагогию. - Так дело не пойдет.
Для вас, значит, водка и поросятина, а для нас... Это что же получается -
опять как при старом режиме?
- Ах, так... Поросятинки тебе тоже, говоришь, захотелось? - мрачно,
но все еще сдерживая себя, вопросил старый вояка.
- Ну, а как же? Ведь эфиопы тоже люди! - дерзко ответствовал
эфиопский представитель, нахально переминаясь при этом с ноги на ногу.
Доблестный Рики-Тики-Тави не мог далее вынести подобной наглости.
Славный воин одним рывком ухватил за хрустящую ногу поросенка, развернулся
и со всего размаху так двинул им в зубы незадачливому посетителю, что все
кругом полетело: из поросенка брызнул и полетел во все стороны жир, изо
рта у эфиопа - кровь, а из глаз его посыпались слезы вперемежку с зелеными
искрами.
- Вон! - рявкнул командарм и на том окончил дискуссию.
Мы не знаем, что предпринял злополучный эфиопский смутьян,
возвратившись к своим, но доподлинно известно, что к вечеру весь багровый
остров гудел, как потревоженный пчелиный улей. А ночью с проходившего мимо
фрегата "Ченслер" внезапно увидели в районе южной бухты вздымавшееся в
двух местах огненное зарево. И в эфир полетела с фрегата радиограмма:
"Огни на острове точка По всей вероятности эти эфиопские ослы опять
загуляли точка Капитан Гаттерас".
Увы, бравый капитан ошибся. То не праздничные огни горели. Это
полыхали жарким пламенем вигвамы мятежных эфиопов, подожженные карательной
экспедицией Рики-Тики-Тави.
На утро огненные столбы сменились одними дымами и было их теперь не
два, а уже девять. На следующую ночь косматое пламя пожарищ свирепствовало
уже в шестнадцати местах. Газеты Парижа и Лондона, Рима и Нью-Йорка,
Берлина и других городов пестрели в эти дни крупными, кричащими
заголовками:
- Что же происходит на Багровом Острове?
И тогда весь мир был ошеломлен зловещей телеграммой, поступившей,
наконец, от известного своей оперативностью спецкора "Нью-Йорк Таймс":
"Уже шестой день горят вигвамы мавров точка Огромные полчища
эфиопов... (неразборчиво) Пройдоха Коку-Коки сдел... (далее
неразборчиво)".
А днем позже мир был потрясен новой сенсационной телеграммой, которая
поступила уже не с острова, а из одного из европейских портов:
"Эфиопы устроили грандиозный мятеж точка остров в огне точка
вспыхнула эпидемия чумы точка горы трупов точка пятьсот авансу точка
корреспондент".
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОСТРОВ В ОГНЕ
6. Таинственное каноэ
Прошло еще несколько дней. Когда вдруг - рассвет едва начал брезжить
- часовые на европейском побережье заметили в предутренней мгле какое-то
подозрительное движение и подали тревожный сигнал:
- Неизвестные корабли на горизонте!
Лорд Гленарван вооружился подзорной трубой и, выйдя вместе со всеми
на берег, долго всматривался в приближавшиеся черные точки.
- Не могу понять, - промолвил наконец джентльмен, - но все это
выглядит так, словно это каноэ дикарей.
- Гром и молния, - воскликнул Мишель Ардан, опуская свой бинокль, -
ставлю вашингтонский доллар против измочаленного и рваного рубля выпуска
1923 года, что это мавры!
- Да, это так, - подтвердил профессор Паганель.
Когда каноэ подошли к берегу, оказалось, что Ардан и Паганель были
правы.
- Что все это значит? - вопросил вылезавших на берег мореходов
благородный лорд, впервые в своей жизни испытывая крайнее удивление.
Вместо ответа неожиданные пришельцы разразились рыданиями. У них был
настолько несчастный вид, что на них было жалко смотреть. Лишь после того,
как мавры несколько пришли в себя и чуть-чуть отдышались, они оказались в
состоянии рассказывать.
Из обрывочных, бессвязных слов этого жуткого рассказа вставала
ужасная картина событий на багровом острове. Полчища эфиопов... Проклятые
подстрекатели разагитировали этих болванов и натравили их... Наглые
требования: всех мавров - к черту!.. Снаряженная Рики-Тики-Тави
карательная экспедиция разбита в пух... Пройдоха Коку-Коки сбежал первым
на своем персональном каноэ... Остатки карательной экспедиции во главе с
Рики-Тики-Тави, спасая собственную жизнь, вынуждены были погрузиться на
эти утлые суденышки, пересекли океан и прибыли к своему старому знакомому
- лорду, чтобы просить убежища.
- Сто сорок чертей и одна ведьма! - разразился хохотом Ардан. - Они
хотят спрятаться в Европе. Скорее - о?
- А кто будет содержать и кормить всю эту братию? - ужаснулся
Гленарван. - Нет, вы должны вернуться на свой остров.
- Ваше сиятельство, да ведь мы теперь даже носа туда сунуть не можем,
- жалобно заныли мавры, - эфиопы всех нас поубивают. Да и крова мы
лишились: наши вигвамы обращены в дым и пепел. Вот если бы послать на
остров ваши вооруженные силы, чтобы расправиться с этой дрянью...
- Благодарю вас за предложение, - возразил им лорд с изысканной
иронией, - нашли дураков. - Он достал из портфеля и показал маврам газету
с телеграммой корреспондента. - У вас там во всю свирепствует эпидемия, а
любой из моих матросов стоит больше, чем весь ваш паршивый остров.
- Ой, как верно вы изволили выразиться, ваше превосходительство, -
угодливо залебезили перед Гленарваном новоиспеченные иммигранты. -
Известное дело, все мы и дерьма никакого не стоим. А что касается чумы, то
мистер корреспондент описал все точно, как есть. Эпидемия разрастается и
голод тоже...
- Так, так, - промолвил лорд после некоторого размышления. - Ну, что
ж... Ладно. Будем посмотреть... - и он скомандовал беглецам:
- А ну, марш всем в карантин!
7. Иммигрантские страдания или гостеприимство по-джентльменски
Никаким пером не описать тех неисчислимых мучений, что пережили
горемычные мавры, будучи гостями благородного лорда. Уж чего только они не
натерпелись! В иммиграционном карантине их, первым делом, промыли с головы
до пят в крепком растворе карболки. До последних дней своей жизни никто из
них не мог забыть эту едучую карболовую ванну! Затем всех их загнали в
какую-то ограду, напоминающую загон для ослов, где бедняги и жили
