пытаясь вскрикнуть, он осознал, что у него пропал язык. Нет
языка. Странно. Почему? Смит попытался остановить колокола.
Они утихли, наградив его тишиной, окутавшей его холодным
одеялом. Что-то происходило. Определенно происходило. Смит
попытался шевельнуть пальцем, но он ему не повиновался. Руки,
ноги, голова, туловище- ничто не двигалось. Секундой позже
пришло ужасное открытие, что он больше не дышит, по крайней
мере при помощи легких.
- Потому что у меня нет легких! - вскрякнул он, но
вскрикнул внутренне, про себя, и крик этот обволокло темным
красным потоком, который поглотил, растворил в себе и унес этот
крик, принеся Смиту облегчеяке я спокойствие.
"Я не боюсь, - думал он. - Я осознал это и не понимаю
почему. Я понимаю, что мне не страшно, но не знаю причины
этого.
Без языка, без носа, без легких. Но, наверное, позже они
появятся. Да, конечно, появятся. Ведь что-то происходит.
Через поры его отвердевшего тела проникал воздух,
пропитывая, как дождь, каждую часть его тела, вдыхая в него
жизнь. Дыхание через миллионы жаберных пластинок, вдыхание
кислорода, азота, водорода и двуокиси углерода и усвоение всего
этого. Удивительно. Билось ли еще его сердце?
О да, оно билось. Медленно, медленно, медленно. Неясный
красный шорох, поток, река, вздымающаяся вокруг него, медленно,
медленнее, еще медленнее. Как хорошо! Как легко!
Дни слагались в недели, и картина становилась яснее.
Помогал Макгвайр. Отставной хирург, он был секретарем Рокуэлла
в течение нескольких лет. Не слишком много помощи, но хороший
компаньон.
Рокуэлл заметил, что Макгвайр много, нервно и грубовато
шутил по поводу Смита, стараясь сохранить спокойствие. Однако
как-то он прекратил это, поразмыслил и медленно проговорил:
- Слушай, до меня только сейчас дошло! Смит жив. Но он
должен быть мертв. А он жив. О господи! Рокуэлл рассмеялся.
- Что, черт возьми, по-твоему, я собираюсь делать? Я на
следующий неделе приволоку сюда рентгеновский аппарат чубы
посмотреть, что же делается внутри этой скорлупы.
Рокуэлл ткнул иглой в тело, но она сломалась о жесткую
оболочку. Он попробовал еще одну иглу, потом еще и еще пока
наконец не пробил ее, откачал немного крови и поместил
пластинки под микроскоп. Несколькими часами позже он спокойно
пихнул пробу сыворотки под красный нос Макгвайра я быстро
заговорил:
- Боже! Я не могу в это поверять. Его кровь убивает
бактерии. Я поместил в нее колонию стрептококков, которая была
уничтожена за восемь секунд! Можно ввести Смиту любые
известные болезнетворные микробы, и он уничтожит их всех!
Через несколько часов - новые открытия. Они держали
Рокуэлла в напряжении ночи напролет, заставляя его думать,
сопоставлять, удивляться и разрабатывать титанические теории и
идеи.
Вот, например.
Хартли до последнего времени ежедневно питал Смита
огромным количеством внутривенных вливаний. Ни один миллиграмм
этой пищи не бы уничтожен. Вся она была запасена и не в
жировых складках, а в совершенно нормальном виде- икс-жидкости,
содержавшейся в высококонцентрированной форме в крови Смита.
Унция ее могла обеспечить человека всем необходимым в течение
трех суток.., Эта икс-жидкость циркулировала по телу до тех
пор, пока в ней не возникала надобность, тогда она усваивалась
и использовалась. Удобнее, чем жир. Гораздо удобнее! Рокуэлл
сиял, довольный своим открытием. Смит запасся таким количеством
икс-жидкости, что ее хватило бы на на многие месяцы.
Самопитание.
Макгвайр, когда узнал об этом, сказал, печально созерцая
свое брюшко
- Хотел бы я хранить свое питание таким образом. Это
было еще не все. Смиту не нужно было много воздуха. То, что он
имел, он получал, видимо, посредством осмотического процесса
через свою кожу. И он использовал каждую молекулу. Никаких
потерь.
- И, - заключил Рокуэлл, - э конце концов, сердце Смита
даже может отдохнуть от своей работы, полностью прекратит
биться!
- Тогда он будет мертв, - сказал Макгвайр.
- Для тебя и для меня- да. Для Смита- может быть. Только
может быть. Подумай над этим, Макгвайр. В общем-то Смит- это
самоочищающийся поток крови, в течение месяцев не требующий
восстановления, почти не подверженный нарушениям. Он не
уничтожает отходы своей жизнедеятельности, каждая молекула
используется. Этот лоток саморазвивается и смертелен для всех
микробов. И Хартли еще говорит о вырождении!
Хартли был раздражен, когда услышал об открытиях. но
продолжал утверждать, что Смит вырождался и был опасен.
Макгвайр внес свою лепту.
- Откуда мы знаем, а может быть, это какая-нибудь
сверхмикроскопическая зараза, которая уничтожает все другие
бактерии, пока расправляется со своей жертвой. В конце концов,
и малярийный вирус иногда используют для лечения, почему бы не
существовать новой бацилле, которая уничтожает всех остальных?
- Хорошая мысль, - сказал Рокуэлл, - но ведь мы не
больны, не правда ли?
- Может быть, ей нужен инкубационный период?
- Типичный ответ старомодного врача. Неважно, что
происходит с человеком, если есть отклонения от нормы. Это твоя
мысль, Хартли, - заявил Рокуэлл,
- А не моя. Доктора не удовлетворяются до тех пор, пока
не поставят диагноз и не наклеят ярлык на каждый случай. Я же
считаю. что Смит здоров, так здоров, что вы боитесь его.
- Ты ненормальный, - сказал Макгвайр.
- Может быть. Но я не считаю, что Смит нуждается в
медицинском вмешательстве. Он сам работает над своим спасением.
Ты считаешь, что он вырождается, а я говорю, что он растет.
- Посмотри на его кожу, - произнес Макгвайр.
- Овца в волчьей шкуре. Снаружи- жесткий, хрупкий
эпидермис. Внутри- упорядоченное перерастание, изменение.
Почему? Я на грани понимания. Эти перемены внутри Смита
настолько интенсивны, что потребовалась оболочка для
обеспечения их действия. А что касается тебя, Хартли, скажи мне
честно, когда ты был молод, ты боялся насекомых, пауков и всего
такого прочего?
- Да
- Ну вот. Невроз страха, фобия, которая отразилась на
твоем отношении к Смиту. Это объясняет твое отвращение к
происшедшим с ним переменам.
В течение последующих недель Рокуэлл тщательно исследовал
прошлую жизнь Смита. Он посетил электронную лабораторию, где
работал к заболел Смит, проверил комнату, в которой Смит провел
первые недели своей "болезни", и осмотрел стоявшую там технику,
выяснил что-то о радиации...
Пока его не было к санатории, Рокуэлл запер Смита и
поставил Макгвайра охранять дверь на случая, если в голову
Хартли полезут какие-нибудь странные идея.
Детали двадцати трех лет жизни Смита были просты: он в
течение пяти лет работал в электронной лаборатории, занимаясь
экспериментами. Он ни разу серьезно не болел за свою жизнь.
Рокуэлл долгое время прогуливался в одиночестве около
санатория, обдумывая и детализируя невероятную теорию, которая
начала выкристаллизовываться в его мозгу. И однажды днем он
остановился у куста жасмина, который рос около санатория,
улыбаясь, протянул руку и снял с длинной ветки темный блестящий
предмет. Он взглянул на него, положил в карман и направился к
санаторию.
С веранды он позвал Макгвайра, за которым притащился
Хартли, бормоча угрозы. Вот что сказал хм Рокуэлл:
- Смит не болен. Бактерии не могут в нем жить. В нем нет
ни духов, ни монстров, которые "овладели" его телом. Я
специально сказал об этом, чтобы показать, что не упустил их
одного момента. Я отвергаю все обычные диагнозы я предлагаю
самую важную и самую легко допустимую возможность- эамедленная
наследственная мутация.
- Мутация? - Голос Макгвайра прозвучал странно Рокуэлл
поднял к свету темный блестящий предмет..
- Я нашел это в саду. Это превосходно проиллюстрирует мою
теорию. После изучения симптомов, осмотра лаборатории и
изучения нескольких подобных вариантов, - он повертел предмет
пальцами, - я уверен. Это метаморфоза, превращение. Это
регенерация, изменение, мутация после рождения. Вот, лови, это
Смят. - Он бросил предмет Хартли, тот поймал его.
- Это куколка гусеницы, - сказал Хартли.
- Правильно, - кивнул Рокуэлл.
- Не хочешь же ты сказать, что Смит- куколка?
- Я уверен в этом, - ответил Рокуэлл.
Рокуэлл стоял у тела Смита в вечерней темноте. Хартли я
Макгвайр тихо сидели напротив и слушали. Рокуэлл мягко
прикоснулся и телу Смита.
- Предположим, что жизнь- это нечто большее, чем
родиться, прожить семьдесят лет и умереть. Предположим, что в
человеческом существовании есть еще один великий шаг вверх, и
Смит- первый из нас, делающий этот шаг.
Глядя на гусеницу, мы видим то, что считаем статическим
объектом. Но она превращается в бабочку. Почему? Не существует
законченных теорий, объясняющих это. В основном это прогресс,
развитие. По существу, предположительно неизменный объект
превращается в промежуточный, совершенно непохожей, куколку, и
затем появляется бабочка. Внешне куколка выглядит мертвой. Это
заблуждение. Смит ввел нас в заблуждение, понимаете? Внешне-
мертв. Внутри-водоворот, перестройка, лихорадочная работа с
невероятной целью. Из личинки- в москита, из гусеницы - в
бабочку, из Смита- в...
- Смит-куколка? -Макгвайр неестественно засмеялся.
- Да.
- Люди не ведут себя таким образом.
- Перестань, Макгвайр. Эта ступень в эволюции слишком
значительна для твоего понимания. Осмотри тело и скажи мне
что-нибудь другое. Кожа, глаза, дыхание, течение крови. Недели
усваивания пищи для этой хрупкой спячки. Почему он ел всю эту
пищу, для чего ему понадобилась эта икс-жидкость в его теле,
как не для метаморфозы? И причиной всего этого была радиация.
Жесткое излученние от лабораторного оборувания Смита.
Запланированное или случайное, я не знаю. Оно затронуло
определенную часть его основной генной структуры определенную
часть эволюционной структуры человека которая не была
предназначена для работы, возможно, еще в течение тысячелетий.
- Ты думаешь, что когда-нибудь все люди...
- Личинка мухи не остается в стоячем труду, личинка
москита в почве, а гусеница на капустном листе. Они меняются,
волнами расходясь в пространстве. Смит- это ответ на вопрос:
"Что происходит с человеком, "куда мы движемся? " Мы стоим
перед неизвестностью вселенной и сложностью жизни а лев, и
человис такой, каким он сейчас является, не готов к борьбе с
ней. Малейшее усилие утомляет его, излишняя работа убивает его
сердце, а болезни- тело. Может быть, Смит будет готов ответить
из извечную философскую проблему смысла жизни Может быть, он
даст ей новый смысл.
В самом деле все мы всего лишь крошечные насекомые,
копошащиеся на планете величиной с булавочную головку. Человеку
не предопределено всегда оставаться здесь в быть болезненным,
маленьким и слабым, но он еще не открыл секрета великого
знания.
Но измените человева. Постройте вашего совершенного
человека, вашего, если хотите, супермена. Устраните слабый
интеллект, дайте ему полный физиологический, неврологический и
психологический контроль над собой; дайте ему ясный
проницательный ум, дайте ему неутомимую кровеносную систему,
тело, которое может приспосабливаться где угодно к любому
климату и расправляться с любыми болезнями. Освободите
человека от оков и слабостей плоти, и тогда он уже не будет
