гами", оставив в подкрепление ельцинской охране 15 человек.
Что было дальше? Даже если представить невероятное, будто, простояв у
ворот дачи не один час, Карпухин прозевал выезд "российской государс-
твенности", то "Альфа" могла бы арестовать их, как говорил популярный
киногерой, без шума и пыли, на дороге к шоссе, под мостом, где сделать
это особенно удобно, да и прямо на автостраде к Москве... Бойцы группы
натренированы так, что никто ничего бы и не заметил, невольные свидетели
просто подумали бы, что какая-то из машин сломалась, а пассажиров пере-
садили в другую...
Но правда такова: правительственные ЗИЛы по дороге не ломались, и,
как известно, Президент благополучно добрался до Белого дома.
А в Москву уже вошли танки. Город, по существу, находился на военном
положении. На Краснопресненской набережной собирались люди, начинали
строить баррикады. По радио и телевидению звучали заявления ГКЧП: "Гор-
бачев болен, временно исполнение его обязанностей возложено на вице-пре-
зидента Янаева".
Ельцин издал свои Указы, обратился к гражданам России, назвал дейс-
твия ГКЧП переворотом.
Что ж, для России заговоры и перевороты не внове. За тысячелетнюю ис-
торию их было достаточно. Только за последние триста лет насчитывается
десятка полтора. Тут и заговоры бояр Милославских против юного Петра 1,
и гвардейцев, возведших на престол Елизавету Петровну, восстание декаб-
ристов и убийство Александра II народовольцами, мятежи Корнилова против
Временного правительства, левых эсеров против большевиков и, наконец,
заговор группы Маленкова, Молотова, Кагановича, а потом и Брежнева с
целью свержения Хрущева.
Дождалось "своего" заговора и нынешнее поколение. Путч продлился три
дня и открыл, как писали газеты, новую эпоху. Пожалуй, это действительно
так - редкий заговор в истории Отечества имел столь громкие последствия.
Рухнул Союз, запретили коммунистическую партию, сократили и реорганизо-
вали армию и КГБ...
Именно армия и КГБ - главные действующие лица переворота. Его станут
называть по-разному - и государственным, и кремлевским, и опереточным. И
все-таки окончательно он утвердился, как военный.
Отчего, например, не вице-президентский? Ведь во главе стоял законный
вице-президент. Или не министерский? В ГКЧП входили сплошь министры, во
главе со своим премьером.
Причин тут много. Все, кто оказался 19-21 августа в Москве, видели
танки, боевые машины пехоты, солдат и офицеров с автоматами на улицах
столицы.
Три человека попали под гусеницы армейских боевых машин. По существу,
то было единственное за три дня и три ночи столкновение защитников Бело-
го дома и армии. Столкновение нелепое и оттого еще более трагическое. Но
оно состоялось. Таким образом, армия вновь оказалась у всех на виду. Бы-
ла другая сила, которой постоянно пугали защитников Белого дома - спец-
подразделение "Альфа". Это имя за три дня произносили много раз - громко
по радиотрансляционной сети и шепотом между собой, на баррикадах.
"Альфу" ждали. "Альфу" боялись. В этих чувствах напряженного ожидания
и страха было все - слухи о крючковских "головорезах", неизвестность,
досужие вымыслы и сплетни.
Но в "Альфе" понедельник 19 августа и последующая ночь прошли спокой-
но.
Утром следующего дня командира группы вызвал к себе Расщепов и они
вместе прибыли к зампреду КГБ генералу Агееву. На совещании присутство-
вали начальники всех управлений комитета. Здесь впервые и прозвучал при-
каз: вместе с частями Советской Армии и МВД осуществить штурм здания
российского парламента, интернировать российское правительство, Прези-
дента в специально оборудованные точки под Москвой.
Командиру "Альфы" дополнительно придавались другие спецподразделения
КГБ и МВД: московский ОМОН, дивизия ОМЗДОНа. Приказы, как и прежде, от-
давались устно. Карпухину вспомнился Вильнюс. Тогда "Альфа" тоже оказа-
лась крайней.
Генерал Агеев, закрывая совещание, предупредил: следующий сбор в 14
часов в Минобороны.
О том совещании в интервью "Известиям" командующий ВДВ, а ныне ми-
нистр обороны России генерал армии П. С. Грачев вспоминает так:
- 20 августа между четырнадцатью и пятнадцатью часами в кабинете за-
местителя МО СССР по экстремальным ситуациям генерала Ачалова состоялось
совещание. Там были генералы Варенников, Калинин, Карпухин, много граж-
данских, которых я не знал. Обстановка была напряженной... Говорили:
правительство России выступило против ГКЧП, переговоры с ним ни к чему
не привели... Надо сделать так, чтобы признание состоялось. Была постав-
лена задача: оцепить здание парламента. Мне было сказано: десантников
разместить в районе американского посольства, МВД размещалось на Куту-
зовском проспекте, а спецподразделение "Альфа" - на набережной. План был
такой: МВД оттесняет людей от здания парламента, а в проход входит "Аль-
фа" и штурмует здание.
Далее приводится весьма любопытный вопрос корреспондента:
- Как вел себя во время совещания командир "Альфы" генерал Карпухин?
- Активности с его стороны не было, - ответил Грачев. - На мой
взгляд, он был даже пассивен и подавлен. Ночью перед штурмом парламента
позвонил мне. До штурма осталось два часа. И говорит: "Звоню своему на-
чальству, но никто не отвечает". "Где находишься?" - спросил я его. "В
двух километрах от здания парламента России. Оценил обстановку и принял
решение..." - Карпухин помолчал. Я тоже его не торопил. Потом он сказал:
"Участвовать в штурме не буду". "Спасибо, - сказал я, - моих тоже нет
уже на территории Москвы. И я больше шагу не сделаю..."
Итак, за два часа до времени "Ч" 21 августа командир "Альфы" принял
решение: в штурме не участвовать. Между совещанием у Ачалова и звонком
Грачеву прошло почти двенадцать часов. Возможно, самых драматичных часов
в жизни "Альфы".
Человеку, далекому от армии или спецслужб, трудно представить, что
такое приказ. В ту пору в уставах не существовало понятия "преступный
приказ", но существовали сами приказы. Отказ же от выполнения даже тако-
го приказа - воинское преступление, за которое каждый военнослужащий не-
сет суровую ответственность, а в условиях чрезвычайного положения (оно,
как известно, было введено распоряжением коменданта Москвы) неизбежно
предстает перед трибуналом.
...Маршал Шапошников 20 августа, ближе к ночи, позвонил генерал-пол-
ковнику Грачеву:
- Ну что думаешь делать?
- У меня, - отвечает Грачев, - такое впечатление, что они на мне ре-
шили отыграться. Хотят, сволочи, чтобы я давал команды.
- А ты что? - спрашивает Шапошников.
- Я их пошлю... Команду не дам.
Далее Евгений Иванович приводит такой диалог:
- Ну хорошо, а сам что будешь делать?
- Подам в отставку.
- Не примут, в период ЧП это сложное дело.
- Ну, - говорит Грачев, - застрелюсь к чертовой матери. С чего бы это
генерал-полковнику, Герою Советского Союза в сорок три года, пускать се-
бе пулю в лоб? Павел Сергеевич Грачев не из робкого десятка: десантник,
мастер спорта, совершил не одну сотню прыжков с парашютом, дважды был в
Афганистане - командовал полком, потом дивизией, и вдруг в мирное время
такое заявление.
В том-то и дело, что невыполнение приказа для военного человека -
всегда очень тонкая грань между жизнью и смертью.
Да, защитники Белого дома люди сугубо гражданские, собравшиеся отсто-
ять любой ценой своего Президента и правительство, проявили большое му-
жество. Но у каждого из них был выбор - остаться или уйти. У людей с по-
гонами в августе 1991 года такого выбора не было. Выполни приказ, пойди
на штурм - преступник, откажись выполнить - тоже преступник. Представим
на минутку: гкчеписты продержались не три дня, а три недели. Трудно ска-
зать, в каком положении оказались бы Шапошников и Грачев, а также десят-
ки других офицеров армии и КГБ, не поддержавших путч. Возможно, им ос-
тался бы единственный выбор: или погибнуть от рук палача, или застре-
литься.
Говорю об этом не для того, чтобы просто возвратиться к страшным ми-
нутам тех дней, но дабы понял читатель состояние души командира "Альфы"
генерала Карпухина.
Сразу после августовских событий много писали о том, что "головорезы
Крючкова", без сомнения, готовы были пойти на штурм и потопить в крови
нарождающуюся российскую демократию. И только непонятное чудо спасло Бе-
лый дом.
Теперь же стали появляться публикации противоположного толка, мол,
"Альфа", когда ей был дан приказ о штурме, напрочь отказалась идти. На-
зываются фамилии тех, До поднял "бунт на корабле", приводятся слова, на
едином выдохе произнесенные сотрудниками подразделения: "Мы туда не пой-
дем!", и якобы ответ "бунтарей", офицеров Михаила Головатова и Сергея
Гончарова: "А мы вас туда и не поведем!"
Совсем как в художественном фильме "Человек из команды "Альфа", когда
несколько десятков одетых в камуфляжку парней смеются над приказом, а
потом "сплачиваются" вокруг авторитетного подполковника и дают отпор
консерватору генералу. Дивизия, окружившая их, берет под козырек, отда-
вая высокие почести героям.
Кабы так просто! Все было значительно сложнее и я бы сказал, трагич-
нее.
Действительно, никогда прежде ни один из сотрудников спецподразделе-
ния не мог даже в кошмарном сне представить, будто он не выполнил при-
каз.
Появились такие люди не сразу, не ранним утром 19-го, а потом, в те
трагические часы с 15.00 20-го примерно до часу ночи 21-го. Что же прои-
зошло за это время в подразделении? Если бы кто-то следил за базой "Аль-
фы" в тот период, он, конечно, ничего бы не заметил. Из ворот не выходи-
ла военная техника, никуда не спешили вооруженные, закованные в совре-
менные латы бронежилетов бойцы. Разве что радиоэлектронная аппаратура
группы "пахала" с полной нагрузкой.
Шла напряженная работа - подразделение собирало подробную информацию
обо всём, что творится в Москве, оценивало ситуацию. Ситуация же была
крайне запутанной.
Сотрудники слушали заявления и документы ГКЧП и Указы Президента Рос-
сии, видели трясущиеся руки Янаева на пресс-конференции, видели и Ельци-
на, выступающего с танка. Оперативные работники, действующие в Белом до-
ме, докладывали о скоплении людей у стен здания парламента России, стро-
ительстве баррикад, прибытии сюда грузовика с оружием.
Возникали вопросы, на которые, увы, не было ответов. Карпухин просто-
ял со своими ребятами четыре часа у ворот ельцинской дачи, но приказ
арестовать Президента так и не поступил. Теперь же, когда Ельцин в пар-
ламенте и Белый дом стал символом демократии, их заставляют идти на
штурм. Зачем?
Позже напишут, что, перед "Альфой" стояла главная проблема: как войти
в Белый дом? Сложность как раз в другом: как выйти оттуда. Ведь за спи-
ной остались бы десятки трупов.
Разные были мнения. Только никто не орал единой глоткой и с воодушев-
лением: "Мы туда не пойдем!" Как, впрочем, не орали и обратное. "Альфа"
делала выбор между жизнью и смертью не только каждого из бойцов, но все-
го подразделения как такового.
Возьми они Белый дом - как бы назывался этот акт? Антитеррористичес-
кий? Но в парламенте России находились не террористы - законно избранный
Президент, депутаты.
Хотя и те, кто посылал их на кровавую бойню, тоже законно назначенные
министры. И председатель КГБ Крючков не был самозванцем, вполне законно
сидел в своем кресле.
Кому в "Альфе" оказалось сложнее в те роковые двенадцать часов? Всем
было нелегко. Но командиру особенно. Командир всему голова. Кто знает,
какие угрозы и проклятья сыпались на его голову?..
Отдавал ли Карпухин приказ на штурм Белого дома? Как ни горько гово-
рить об этом, но, увы, отдавал. Но Язов ведь тоже приказывал Грачеву.
Мог ли он отстранить от командования ВДВ Грачева? Хватило бы у министра
обороны сил и власти? Безусловно. Так и Карпухин. Задайся он целью арес-
