В девять часов, захватив с собой папки с документами и чистой бумагой, он поспешил в соседний кабинет, чтобы доложить в Москву о ходе розыска.
Телефон "ВЧ" был занят инженер-полковником Никольским. Чтобы не терять времени на хождения взад и вперед, Поляков расположился за свободным столом, раскрыл папки и продолжал работать.
Поглощенный розыском и подготовкой войсковой операции, Поляков не вникал в подробности того, что называлось "радиотехническим обеспечением". Никольский с еще двумя пожилыми инженер-майорами, прибывшими поздно вечером из Москвы, помещались отдельно, в одном из кабинетов; они делали свое дело, а он, Поляков, - свое, и друг друга почти не касались: потребные для розыска точность и оперативность пеленгации и взаимодействие слежечных станций с мобильными поисковыми группами зависели непосредственно от сосредоточенных в районах выжидания "слухачей", а не от представителей Главного управления.
Теперь из разговора Никольского Полякову стало ясно, что проводятся крупнейшие приготовления по созданию активных радиопомех на случай выхода разыскиваемого передатчика в эфир.
Собственно, о возможности такого мероприятия он узнал мельком из разговора Егорова с Моховым еще на рассвете, но не придал тому значения и не стал, даже не пытался обдумывать. В это утро в Москве изучались и подрабатывались все возможные превентивные действия по делу "Неман", возникали и, как правило, тут же отвергались различные проекты и намерения, слыша о которых Поляков шутливо говорил: "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли!" Теперь же создание радиопомех становилось реальностью.
- Вы что, собираетесь их глушить? - спросил Поляков, когда Никольский положил трубку.
- Непременно!
- Соедините меня с генералом Колыбановым, - приказал Поляков высокому горбоносому капитану, дежурному по "ВЧ", и снова посмотрел на Никольского. - Если их станут глушить, они почти наверняка поймут, что запе-
[241]
ленгованы, и тогда мы потеряем важнейшее преимущество. Они могут перейти на запасную волну, которая нам неизвестна... Если их спугнут, они могут скрыться из района передачи и на какое-то время уйти в радиомолчание. Да и немцы сообразят, что их рация запеленгована. Все эти возможные последствия предусмотрены?
- Вы не совсем правильно поняли, что мы собираемся делать, и плохо представляете наши возможности, - с улыбкой заметил Никольский. - Мы подготавливаем совершенно необычное мероприятие! Речь идет не о прицельных, а о массированных заградительных радиопомехах. Мы собираемся глушить не отдельные волны, мы забьем морзянкой, блокируем наглухо целые диапазоны! В нашем распоряжении на трех фронтах будет полторы тысячи коротковолновых радиостанций, - с гордостью сообщил он. - Все они оснащаются свежим питанием, они будут наготове, и когда по команде вывалятся в эфир - вплотную! - там не останется и щелочки!.. В этом хоре морзянки сравнительно слабые сигналы портативного передатчика с подработанным питанием не найдут и не уловят даже самые чувствительные приемники немцев! Поверьте: при заградительных радиопомехах такого масштаба предположение, что рация запеленгована, не должно и не может возникнуть. Так что ваши опасения безосновательны.
- Допустим, - осторожно сказал Поляков. - А чисто военные последствия этого мероприятия вы продумали, вы их себе представляете?
- Вполне! Более того, вопрос согласован с Генеральным штабом. Они, как и мы, полагают, что противник расценит столь интенсивный радиообмен не иначе как начало нашего нового большого наступления. Кроме временного переполоха в немецких штабах, никаких других последствий не ожидается и быть не может!
- Генерал Егоров обо всем этом знает?
- Пока только предположительно... О возможности проведения такого мероприятия мы с ним говорили, когда поступило предварительное распоряжение о подготовке радиостанций. Окончательно вопрос был решен только сейчас. Вас интересует отношение генерала Егорова?
- Да.
- Отрицательное! Но, товарищ подполковник, это же не чья-то прихоть! Приказом Ставки поставлены две конкретные задачи. Кроме первой - поймать! - есть еще и вторая, не менее важная и ответственная, - любыми усилиями предотвратить утечку секретных сведений. Любыми усилиями! - подчеркнул Никольский. - Какое другое решение вы можете предложить?
[242]
- Формально все правильно и все логично, а по существу?.. Приказы, без сомнения, надо выполнять! Но если станут глушить целые диапазоны, то как же будут пеленговать?.. Ведь выполнение второй задачи, по существу, препятствует выполнению первой!
- Что препятствует, это неверно, - не согласился Никольский. - Я бы сказал так: осложняет! Мы дадим им продержаться в эфире до глушения девяносто секунд, - пояснил он, - время, необходимое для пеленгации. И сейчас же сообщим вам координаты треугольника ошибок.
- Девяносто секунд - это примерно сто пятьдесят групп... - вслух прикинул Поляков. Что в них окажется, что они успеют передать?.. За координаты заранее благодарю, но сегодня это не самое главное. Места наиболее вероятного появления разыскиваемых нами уже определены - именно там прежде всего будут прилагаться наши прицельные усилия... Оценить с ходу все возможные последствия массированных радиопомех я затрудняюсь. Как вы знаете, мы намереваемся взять их с поличным перед выходом рации в эфир или же сразу после него. Если первое, то все кажется ясно. А если второе? Как они будут реагировать на глушение?.. Что успеют передать и что принять?.. Каковы перспективы радиоигры после подобного мероприятия? Состоится ли приемка груза?.. Как прореагируют немцы?.. Без конкретной договоренности по радио они едва ли пошлют самолет, а успеют ли они условиться за девяносто секунд?.. Сомневаюсь!.. Тут возникает столько вопросов, столько неясного и неизвестного, что и после детального обдумывания многое просто невозможно предугадать. Допустим даже, что розыск сам по себе не пострадает. Но сегодня - не в сорок первом и даже не в сорок втором году - реализация такого дела без последующей радиоигры - это все равно что дом без крыши или автомобиль без мотора!.. Надеюсь, вы понимаете, что меня беспокоит?
- К сожалению, понимаю. - Никольский уже стоял у самой двери. - К сожалению, потому, что конкретные последствия действительно невозможно предвидеть точно, а они могут быть для нас и со знаком минус. Поверьте, в Москве это тоже хорошо понимают и уж коль решились, значит - необходимость!.. Что тут можно сказать?.. Чтобы нам не приходилось прибегать к глушению, чтобы все последующее происходило под нашим контролем, постарайтесь взять их до выхода рации в эфир!..
[243]
64. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
"Срочно!
Косолапову
Задержанных Вами по делу "Неман" ошибочно сотрудников Управления НКВД Барановичской области Мамыкина и Приходько немедленно освободите.
Напоминаю, что задействованный с 1 августа сего года условный секретный знак - типографская точка вместо запятой посреди фразы - содержится только в командировочных предписаниях, выдаваемых военнослужащим частей, соединений и учреждений Наркомата Обороны и войск НКВД по охране тыла Действующей армии. На документы территориальных органов НКВД и НКГБ эта мера не распространяется, что должно быть совершенно ясно из нашего №..... от 30.07.44 года.
Нач. Управления контрразведки фронта считает необходимым указать Вам на недопустимую невнимательность к директиве, имеющей первостепенное значение при проведении чрезвычайных розыскных мероприятий.
Поляков".
ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
"Весьма срочно!
Егорову
В течение ближайших 2-3 часов Управлениями контрразведки 1-го и 2-го Белорусских фронтов, Ленинградского и 1-го Украинского фронтов на аэродромы Вильнюса, Лиды и Гродно специальными самолетами к Вам будут доставлены экипированные в форму офицеров Красной Армии 37 опознавателей из числа бывших немецких агентов, окончивших радиоотделения Варшавской и Кенигсбергской школ абвера, где, судя по радиопочеркам, обучались и радисты активно разыскиваемой нами группы "Неман".
Под Вашу личную ответственность все прибывающие должны быть немедленно задействованы в районах наиболее вероятного появления разыскиваемых.
До сведения всех опознавателей должно быть обязательно доведено, что каждый, кто даст результат по делу, будет представлен к правительственной награде и освобожден от какой-либо уголовной ответственности за свое сотрудниче-
[244]
ство в прошлом с немцами как, искупивший делом свою вину перед Родиной.
Работу опознавателей возьмите под свой личный контроль, обеспечив их наиболее интенсивное и рациональное использование.
Колыбанов".
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
Исаеву
"Срочно!
Задержанных вами по делу "Неман" без достаточных основании старшину Тимонина и сержанта Костенко немедленно освободите.
Начальник Управления контрразведки фронта считает необходимым предупредить вас о неполном служебном соответствии.
Поляков".
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
"Чрезвычайно срочно!
Особой важности!
Ковалеву, Ткаченко
Под вашу личную ответственность следующие в Прибалтику, подлежащие особому контролю отдела оперативных перевозок литерные эшелоны серии "К" №№ 1906, 1907, 1954, 2318, 2319, 2346 и 2371 впредь до особого указания должны быть задержаны на станциях восточнее Московского железнодорожного узла.
Исполнение проконтролируйте лично и немедленно доложите.
Основание: Распоряжение Ставки ВГК.
Карпоносов".
65. АЛЕХИН, ПОЛЯКОВ И ТАМАНЦЕВ
Уже в машине по дороге в Лиду Алехин обнаружил то, чего второпях не разглядел Таманцев, - едва заметные булавочные наколы на картах, извлеченных из тайников в голенищах сапог Павловского, и подумал, что это, навер-
[245]
но, самое ценное из всего добытого за время поисков. Если бы еще Павловского взяли живым...
На четырех листах было всего семь точечных наколов:
три на изображении Шиловичского леса, два на квадрате, занимаемом северной частью Налибокской пущи, один - юго-восточнее Столбцов, где неделю назад велись поиски, и еще один - на месте Рудницкой пущи.
Что означали эти точечные пометы?.. Тайники?.. Но их было семь - многовато. Возможные места приемки груза?.. Скорее всего и то и другое. Алехин не хотел что-либо подсказывать Полякову, а тем более подсовывать свои умозаключения; пусть тот сам посмотрит и делает выводы - они интересовали Алехина несравнимо больше, чем его собственные.
Полякова он нашел в кабинете, куда был перенесен аппарат"ВЧ".
- Прибыли, товарищ подполковник, - переступив порог, доложил Алехин и, чуть помедля, спросил: - Лужков у вас был?
- Да. - Поляков продолжал писать на листе бумаги с той необычайной быстротой, какая удивляла всех, кто впервые видел его скоропись.
- Значит, вы в курсе... - Алехин посмотрел на горбоносого капитана, сидевшего у аппарата "ВЧ", и попросил Полякова: - Можно вас на минуту?.. Надо, чтобы вы взглянули,
- Немного позже.
- Товарищ подполковник, - настаивал Алехин, - не исключено, что он имел отношение к "Неману". Поляков поднял голову и секунды размышлял. Минут десять назад его соединили с Колыбановым, и он начал докладывать, но там, в далеком московском кабинете, послышался еще чей-то голос, и тут же Колыбанов сказал:
- Николай Федорович, меня вызывает генерал-полковник. Я вам сейчас же перезвоню! Вы мне нужны по весьма срочному вопросу! Ждите!..
- Если позвонит Колыбанов, я сейчас... - сказал Поляков дежурному и вместе с Алехиным вышел из кабинета.
- Его стреножили, но он застрелился, - разумея Павловского, заметил Алехин.
- Я знаю.
- Полагаю, что ничьей вины в том нет.
Поляков промолчал.
Полуторка стояла позади отдела. Таманцев с сумрачно-виноватым и одновременно обиженным лицом сидел на борту. Вытянувшись, он молча поприветствовал подпол-
[246]
ковника и подхватил бережно под руку, когда тот взбирался в кузов.
