Санитар. Ну вот, милое дело. Как шелковый сейчас будет.
Медбрат (наклонившись над Вячеславом, поднимает ему веки). Та-ак. Вроде,
ничего, не смертельно. (Санитару). Теперь можно и развязать. (Развязывают
его, снимают с него смирительную рубашку). Ты побудь с ним еще. Мало ли
что? Реакция, может, отрицательная... Зови, в случае чего. (Закрывает
коробку, берет ее и уходит).
Санитар (садится в ногах Вячеслава. Обращается ко 2 больному). Ну, нашел
таблетки?
2 больной, который все время, пока вязали Вячеслава, сидел безучастно,
молча кивает головой.
Санитар. Заглотил?
2 больной молча кивает.
Санитар (удовлетворенно). Ну вот, давно бы так.
Вячеслав перестает стонать.
Санитар (встает, заглядывает в лицо Вячеслава. Затем полушепотом обращается
ко 2 больному). И ты ложись. И чтоб тихо у меня, без разговоров!
(Показывает ему кулак).
2 больной покорно ложится. Санитар идет к двери, выключает свет и уходит.
Сцена 5
Яркий луч выхватывает из темноты стоящую посреди больничной палаты в левой
половине сцены фигуру Некоего в белом хитоне и сандалиях на босу ногу, с
бородой и длинными, зачесанными назад темными волосами. Во всем его облике
- одухотворенность.
В движущемся вместе с ним луче света Некто в белом подходит к койке
Вячеслава, наклоняется над ним, кладет на его лоб ладонь. Вячеслав
просыпается, но говорит вяло, через силу.
Вячеслав (постанывая). Ой, как мне плохо!
Некто. Что у тебя болит?
Вячеслав. Все болит... У меня болит душа. Держите, не отнимайте руку - так
легче. Какая она у вас прохладная, легкая! (Вдруг резко приподымается,
испуганно всматривается в Некоего). Вы кто?
Некто (спокойно). Ты должен понять, кто. Разве это важно? (Делает ударение
на слове -это-. Садится на койку, снимает ладонь со лба Вячеслава, берет
его руку в свою).
Вячеслав. Но ведь вы - это я?
Некто. Может быть, ты - это я?
Вячеслав. Нет, не верю! Вас - нет, вы - плод моего воображения!
Некто. Пусть так, если так удобнее. Я пришел всего лишь облегчить твои
страдания.
Вячеслав. А если я не верю в тебя?
Некто. Но ведь тебе уже легче?
Вячеслав. Да.
Некто. Значит, я обладаю возможностью облегчить твои страдания?
Вячеслав. Да.
Некто. Но как я могу обладать некой возможностью, если меня нет? Ты же
грамотен. Разве так может быть?
Вячеслав. Вы пришли меня утешить?
Некто. Да, и утешить - я уже сказал. Человек без веры - абсурден. Вера в
неверие - тоже вера. Но вера в знание и информацию не дает утешения. Знание
- яд, с ним осторожнее надо: в больших дозах он смертелен. Знание родит
знание; создают его все вместе, а расплачивается каждый в отдельности. В
этом мертвом океане под коркой разума твоя хрупкая душа вянет.
Вячеслав. Почему она - хрупкая?
Некто. Потому что неразвита: боится страданий, любви, жизни. Не бойся их.
Душе нужна работа. Не бойся работы. Не бойся ни страдания, ни любви. Только
они и называются жизнью; все остальное - удел мертвых.
Вячеслав. Почему вы не пришли к ментам, когда они меня били? Им бы нужнее
послушать. Или к нашему санитару.
Некто. Потому что они мертвы. Их души тоже были хрупкими и неразвитыми, вот
и умерли. Мир кишит мертвецами. Я иду к живым.
Вячеслав (со стоном). Чуть бы пораньше - столько глупостей наделано!
Некто. Я один. Ко всем сразу не поспеешь.
Вячеслав (с отчаянием, почти плача). А зачем мне душа? Я хочу просто жрать,
пить, посылать всех подальше - просто жить хочу, я тоже хочу быть
счастливым! Не нужна мне душа! Зачем мне это отчаяние одиночества? Если ты
вложил ее в человека - ты же сделал его несчастным!
Некто. Большому - многое и дано. Кто-то же среди людей должен нести этот
груз?.. Тебе не известно, что всё можно легко насытить, кроме духа?
Вячеслав. Но что делать, когда они меня сюда упекли?
Некто. Для начала - не спорь с невеждами. Споря с ними, сам становишься
невеждой. И уясни: страдание всегда было утонченым пиршеством духа.
Вячеслав. Почему ты раньше не приходил?
Некто. Я иду туда, где нужнее. Работы много...
Входит Санитар, включает свет и видит сидящего на Вячеславовой койке
Некоего.
Санитар (Некоему). Ты кто? Зачем здесь?
Внезапно гаснет свет.
Санитар (во тьме). Т-твою мать-то!.. Кто свет погасил?
Уходит, через минуту возвращается с фонариком, шарит лучом по палате. Снова
включает свет. Некоего в палате нет.
Санитар (Вячеславу). Кто это был? Кто разрешил?
Вячеслав (слабым, больным голосом). Это тебе показалось.
Санитар. Я те дам -показалось-! Мне еще никогда ничего не казалось!
Вячеслав. Мой двойник приходил.
Санитар. Ну, так бы и сказал, а то - -показалось-!.. Значит, по адресу тебя
доставили, раз двойники являются... Ладно, пойду, счас в журнал запишу,
чтобы врач знал. Или, может, Серега, медбратан, еще не ушел - пускай они с
твоим двойником разбираются. И чтобы тихо у меня! (Выключает свет и
уходит).
Пауза
Вячеслав (в темноте). Эй, кто ты - вернись! Мы же не доспорили - слышишь?..
Голос некоего. Я здесь. Ты молишь лишить тебя души?
Вячеслав. Да, я устал от нее! Отпусти!
Голос некоего. Хорошо!
Входят Санитар со смирительной рубашкой и Медбрат с никелированной
коробкой.
Санитар (включает свет). Опять блажит. С двойником разговаривает. Повторить
надо, а то ведь спать ночью не даст.
Медбрат (идет к койке Вячеслава, ставит на тумбочку коробку, обращается к
Вячеславу). Вязать будем, или так дашься?
Вячеслав (устало). Да делайте что хотите! (Поворачивается на койке животом
вниз).
Медбрат (Санитару). Подержи на всякий случай.
Санитар держит Вячеслава за ноги. Медбрат достает из коробки шприц,
набирает из ампулы раствор, наклоняется над Вячеславом, затем бросает шприц
в коробку. Вячеслав начинает громко стонать. Медбрат закрывает коробку.
Санитар (встает). Ну вот. Тебе же лучше, дурачок. Уснешь спокойно - и
никаких двойников.
Медбрат, взяв коробку, уходит.
Санитар (подходит к двери, берется за выключатель). Ладно, отдыхайте.
(Выключает свет и уходит).
В темноте стоны Вячеслава, сначала громкие, постепенно затихают.
---------------------------------------------------------------------------
------
Продолжение
ЛИСТ c 1999 г. Александр Астраханцев
ЗВЕЗДА ПОЛЫНЬ (по мотивам дневников Тимура Назимкова) пьеса
---------------------------------------------------------------------------
------
Сцена 6
Вспыхивает свет на левой половине сцены. В помещении - только скамья у
стены, справа от двери. У двери стоит Валентина Васильевна в строгом
костюме, с полным полиэтленовым пакетом в руке. Она нажимает кнопку в стене
и ждет. Смотрит на часы.
В дверях появляется Санитар.
Санитар. А-а, передачу Полянскому? Давайте. (Забирает у Валентины
Васильевны пакет, заглядывает в него, роется в нем). Та-ак, компот, яблоки,
книга... Водки нет?
Валентина Васильевна. Нет-нет. Вы можете пригласить сына? Я бы хотела,
наконец, взглянуть на него.
Санитар. Нет, к больному нельзя.
Валентина Васильевна. Во-первых, он не больной, а на экспертизе...
Санитар. Все равно нельзя.
Валентина Васильевна. Что у вас за порядки? Как в тюрьме все равно.
Санитар. Выпишется - посмотрите. Чего на него смотреть?
Валентина Васильевна. Это не ваше дело, чего! Пропустите, пожалуйста, я
хочу пройти к главврачу, поговорить! (Пытается пройти в дверь).
Санитар (не пускает ее). Нельзя. Его все равно нет.
Валентина Васильевна. Позовите лечащего!
Санитар. Он занят.
Валентина Васильевна. Если они у вас такие занятые, передайте им: я сейчас
поеду в горздрав - может, там найдут время? Я ведь найду управу на вашу
больницу!
Санитар (нехотя). Щас, посмотрю. (Уходит с пакетом, закрыв дверь).
Пауза.
Выходит Илья Семенович.
Илья Семенович (сухо). Что вы хотели?
Валентина Васильевна. Здравствуйте, во-первых.
Илья Семенович. Здравствуйте.
Валентина Васильевна (торопливо выпаливая). Я хочу видеть сына. Уже две
недели, как он здесь, а мне не дают с ним видеться - какие-то всё
отговорки. Он мне пишет странные записки, почерк ужасный. Что с ним? Ведь
он же не больной, он на экспертизу направлен!
Илья Семенович. Видите ли, ваш сын... Он не вполне здоров.
Валентина Васильевна. Что с ним?
Илья Семенович. В нашем деле трудно диагноз ставить на глазок, надо еще
понаблюдать, попробовать разные средства. Но налицо склонность к бредовым
идеям, переоценка личности; просматривается, я бы сказал, неадекватная
аффектированная агрессивность.
Валентина Васильевна. Бедный мальчик! И вы его лечите?
Илья Семенович. Только профилактические меры.
Валентина Васильевна. Я хочу его видеть!
Илья Семенович. Знаете, я бы порекомендовал не торопиться. Пациент
впечатлительный. Сейчас он спокоен, но встреча может вывести его из
равновесия.
Валентина Васильевна. Но я хочу его видеть! Я чувствую, ему плохо!
Илья Семенович (мнется). Н-ну, не знаю, смотрите.
Валентина Васильевна. Я хочу его видеть, позвольте!
Илья Семенович (пожимая плечами). Хорошо, пожалуйста. Подождите немного.
(Уходит).
Валентина Васильевна беспокойно ходит взад-вперед, ломая пальцы. Санитар
вводит Вячеслава и уходит. Вячеслав уныл, апатичен, с матерью холоден,
говорит медленно, с запинками.
Валентина Васильевна. Слава, наконец-то! Здравствуй, милый! (Обнимает и
целует его).
Вячеслав. Здравствуй, ма.
Валентина Васильевна. Давай сядем, я устала - около часа торчу, добиваюсь с
тобой свиданья. (Ведет его к скамье; садятся). Почему такая секретность?
Вячеслав (пожимая плечами). Скажи: какое сегодня число?
Валентина Васильевна. Семнадцатое.
Вячеслав. А месяц? Месяц?
Валентина Васильевна. Июль, сынок. Что с тобой? Ты потерял счет дням?
Вячеслав (сосредоточенно думает). Это я, значит... всего... Не могу
посчитать.
Валентина Васильевна. Двенадцать дней, сынок.
Вячеслав. Я думал, больше. Так дни спутались.
Валентина Васильевна. Как ты тут? Тебя кормят?
Вячеслав (раздраженно). Кормят, конечно! Не носи ты мне эти сладости - не
могу уже! Отдаю, кому не носят.
Валентина Васильевна. А чего тебе носить?
Вячеслав. Ничего не надо. Яблоки можешь. Сигареты.
Валентина Васильевна. Как? Ты куришь?
Вячеслав. Тоска, мам, такая, что не только закуришь - запил бы с
удовольствием.
Валентина Васильевна. Что с тобой, сынок? Что они с тобой делают?
Вячеслав. Трудно объяснить, ма.
Валентина Васильевна. Что, что они делают? Они тебя лечат?
Вячеслав. Колют аминазин.
Валентина Васильевна. Зачем?
Вячеслав. Когда я сопротивляюсь.
Валентина Васильевна. Чему сопротивляешься? Они тебя бьют?
Вячеслав. Нет. Просто вяжут.
Валентина Васильевна. Как -вяжут-? Веревкой, что ли?
Вячеслав (раздраженно). Да зачем веревкой! Смирительной рубашкой. Не
слыхала, что ли, никогда?
Валентина Васильевна (в отчаянии хватается руками за голову). Господи,
сынок мой! Это ужасно, ужасно!
Вячеслав. Да сейчас уже не вяжут, перестал сопротивляться. И колют редко.
Иногда. (Сидит, опустив руки и голову). Устал я, ма. Я очень устал.
Валентина Васильевна (в отчаянии качает головой). Господи, какая же я дура
- самой затолкать сына!.. Я постараюсь, сын, я все сделаю, чтоб тебя
вызволить!
Вячеслав. Да, самому уже не выйти. Если бы они меня сразу не скрутили, я бы
убежал - никакие бы заборы не удержали. Видать, поняли - они переиграли
меня! Сейчас просто не хватит сил - мне даже думать об этом больно. Я стал
слабый.
Валентина Васильевна. Иди, сынок, позови врача, я буду с ним говорить. Как
его зовут?
Вячеслав. Илья Семенович.
Валентина Васильевна. Я теперь буду часто к тебе приходить, поддерживать
тебя, пока не вызволю... Иди, Славик, иди, пригласи сюда врача. (Целует
Вячеслава).
Вячеслав. Не знаю, придет ли...
Валентина Васильевна. Придет! Иначе я взорву эту больницу!..
Вячеслав уходит. Валентина Васильевна, оставшись одна, достает носовой
платок, прикладывает к глазам. Чтобы успокоиться, встает, озабоченно ходит,
ломая пальцы.
Пауза.
Входит Илья Семенович.
