его спине. Вся спина была покрыта прилипшими песчинками и он казался заросшим
бурой шерстью зверем.
Патриция случайно заметила метрах в пяти от них небольшую черепаху с янтарным
панцирем. Черепаха замерла неподвижно и смотрела на влюбленных внимательным
взглядом.
-- Завидуешь? -- спросила черепаху Патриция. -- Правильно. Завидуй. Я --
самая счастливая!
Черепаха развернулась и засеменила по песку. Патриция никогда не полагала
раньше, что черепахи могут так быстро бегать.
Том поднял голову.
-- Ты с кем разговариваешь, любовь моя? -- спросил он нежно.
-- С черепашкой, -- серьезно ответила девушка, запустив пальцы в его
мягкие, густые волосы. -- Она позавидовала нам, обиделась и убежала.
Том рассмеялся, сел и прижал Патрицию к груди. Впереди еще был долгий
прекрасный день, предназначенный для них двоих.
* * *
Вечером, когда Том ловил рыбу на ужин, Патриция, удобно устроившись на
корме яхты, продиктовала в свой магнитофон:
-- Иногда так бывает, наверное: на греческом острове, я познакомилась с
необыкновеннейшим человеком. Его зовут Том, он красивый, ласковый... Мне с ним
очень хорошо. Удивительно хорошо. И до сих пор не понимаю: то ли это так,
потому что я влюбилась, то ли от того, что с ним так хорошо в постели. Но в
конце концов какая разница? Если я влюблена -- прекрасно, если нет -- ну и
что? Главное, что сейчас я счастлива. Каждый день для меня как будто новое
открытие -- что-то такое, чего я раньше никогда не знала. В любом случае, я не
хочу с ним расставаться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. РЕТРОСПЕКЦИЯ ВТОРАЯ.
Какое-то время Патриция с удовольствием вышагивала вдоль дороги, наслаждаясь
прекрасным утром и пением птиц. Было еще рано и шоссе не заполоняли ряды
машин. С обеих сторон дорогу окружали высоченные оливковые деревья с
раскидистыми серо-зелеными кронами, меж деревьев буйно расцветали
насаждения культурного виноградника. Однако через час ей надоело идти по
шоссе с нелегкой сумкой на плече и она решила проголосовать.
Минут пять шоссе оставалось безлюдным, наконец показался небольшой синий Фиат
с открытым верхом. Патриция активно замахала рукой. Машина сначала пролетела
мимо, но все же остановилась у обочины метров через тридцать. Патриция
побежала к автомобилю, он задним ходом стал приближаться к девушке.
Двое молодых мужчин, лет по тридцать, обернувшись смотрели на Патрицию.
Заметив их повышенное внимание, которое вряд ли было абстрактным и
академическим, Патриция непроизвольно замедлила шаг, улыбка исчезла с ее
лица. Но отступать было некуда. К тому же не в ее правилах отказываться от
приключений -- ради этого она и отправилась бродяжничать по стране.
-- Хэлло. Доброе утро, -- сказал темноволосый парень по-английски и вылез
из автомобиля, чтобы помочь ей сесть.
Фиат был старый, из самых дешевых моделей, явно взятый в прокате.
Совершенно очевидно было, что молодые люди туристы. Патриция решила точно
проверить это и выдала затейливую тираду на греческом, смысл которой
заключался в том, что молодые люди полные бараны по ее мнению. Но тон ее
был дружелюбный и вежливый.
Она оказалась права -- оба не понимали языка страны в которой находились.
-- А мне все равно, что греческий, что китайский, -- весело ответил
темноволосый, курчавый мужчина, окидывая незнакомку оценивающим взглядом. --
Но подвезти можем.
Он взял из ее рук тяжелую сумку и передал шоферу, тот положил ее куда-то
позади своего сиденья.
Особого доверия мужчины не вызывали: худосочный, подвижный шатен в черной
футболке с яркой надписью "Hevi metall" во всю грудь и дешевым аляповатым
амулетом на шее, живо напомнил ей бездарных завсегдатаев дешевых баров,
считающих себя подарком для любой женщины. Такие всегда очень много говорят,
но когда доходит до дела, то лишь потеют и злятся.
Его товарищ казался полной противоположностью -- коренастый блондин, волосы
густые и нечесанные. Тяжелое лицо, покрытое угрями, говорило о его замедленной
реакции и о флегматичном характере. Не совсем свежая светлая рубашка была
расстегнута аж до пупа, открывая покрытую вьющимися рыжеватыми волосами
грудь. На шее его тоже висел безвкусный медальон.
Патриции очень не понравился взгляд светловолосого, но он тут же отвернулся
и посмотрел на дорогу.
Зато шатен стал строить из себя саму любезность. Он приподнял спинку кресла,
чтобы девушка могла усесться на заднее сиденье и участливо осведомился:
-- А куда, позвольте узнать, вы держите путь?
-- Я говорю на греческом, -- непонимающе ответила Патриция, твердо решив
скрыть знание языка, изобразить из себя робкую селянку. И повторила: --
Эленика.
Машина тронулась с места.
-- Слушай, а ты по-гречески не говоришь, Макс, случайно? -- спросил юркий
шатен у своего товарища за рулем. Ему не давала покоя красивая девушка в их
машине.
Они переглянулись и шатен обернулся к девушке:
-- По-английски говоришь?
-- А? -- Она сделала вид, что не понимает.
-- Ду ю спик инглиш? -- медленно выговорил шатен. -- Парле ву франсе?
-- Эленика, -- вновь сказала Патриция, делая выразительный жест пальцами от
своей груди.
-- Эленика? Что такое эленика? Она что других слов не знает? -- удивился
шатен.
-- Это ее зовут так, -- пояснил его светловолосый товарищ, сидящий за рулем.
-- Значит, говоришь только по-гречески, -- сказал шатен девушке. -- Ты --
Эленика. А я -- Горяченький. Горяченький -- это значит, всегда стояченький,
-- пошутил он и рассмеялся собственному остроумию, которое она, по его мнению,
оценить не могла из-за незнания языка.
-- Горяченький? -- переспросила Патриция, подыгрывая шутнику.
-- Да. -- Шатен довольно откинулся на сиденье автомобиля и сказал своему
товарищу: -- Я горяченький. И, по-моему, она тоже. -- Он игриво высунул
язык и поболтал им по губам, обозначая этим жестом любовную забаву. --
Девушка хочет секса.
-- Ты так думаешь? -- неуверенно спросил светловолосый.
-- Еще как! -- Шатен повернулся к пассажирке. -- Слушай, хочешь потрахаться со
мной и Максом? -- Он мог говорить что угодно, поскольку считал, что глупая
смазливая гречанка не понимает английского языка.
-- Горяченький? -- притворялась дурочкой Патриция. Она не верила, что они в
чужой стране пойдут на применение грубой физической силы. Но в конце концов ее
не пугала даже и перспектива быть изнасилованной, ей хотелось все узнать не по
учебникам.
Мимо проносились высоченные деревья, шоссе было пустынным.
-- Правильно! -- обрадовался темноволосый и облокотился о спинку кресла. --
Эленика и Горяченький. -- Он оценил фигуру девушки и сказал весело своему
приятелю: -- У нее шикарные сиськи! Девочка готова!
-- Ты уверен? -- недоверчиво пожал плечами светловолосый крепыш.
-- Абсолютно! -- не задумываясь ответил шатен.
-- Попробуем? -- Блондин тоже был не прочь поразвлечься.
-- Конечно! -- с готовностью согласился темноволосый. -- От попытки, еще
никто не умирал!
-- Сначала спроси все-таки ее. -- Видно было, что светловолосый не очень-то
зажегся этой авантюрной идеей. Он не желал иметь неприятностей с греческими
властями.
-- Послушай, -- повернулся шатен к девушке.-- Ты не возражаешь оторвать
кусочек у Горяченького?
-- Горяченький? Кусочек? -- Патриция изобразила из себя святую простоту.
-- Я же говорил: она готова! -- с победным видом воскликнул шатен.
Светловолосый расплылся в улыбке и оторвался от дороги, чтобы еще раз
взглянуть на попутчицу. Он может быть и стал бы возражать, но красная куртка
девушки была широко распахнута, а сквозь белую блузку просвечивал
темный бутон огромного соска. И это зрелище мгновенно вызвало эрекцию.
-- Не будем задерживать девушку, -- сказал он и свернул с дороги в просвет
между деревьями.
Они проехали метров триста за придорожные кусты и блондин остановил
машину. Повернул ключ зажигания, чтобы выключить двигатель, сложил руки на
колени и уставился похотливым взглядом на пассажирку. Шатен тоже молчал и
смотрел на нее.
Патриция поежилась от их жадных, любострастных взглядов, но продолжала
изображать непонимание.
Шатен встал со своего места, вышел из машины и поднял спинку кресла, чтобы она
могла вылезти. Водитель тут же, с резвостью которой Патриция от него никак не
ожидала, соскочил с сиденья, обежал автомобиль и встал рядом с другом, не
отрывая взгляда от ее груди.
Патриция молча смотрела на них, ничем не выдавая, что она сейчас думает.
Деревья и кустарник надежно скрывали машину от нескромных взглядов с дороги.
Наконец шатен не выдержал, грубо схватил ее за руку и вытащил из машины. Она
от резкого движения упала, но тут же вскочила на ноги и попыталась убежать.
Туристы переглянулись и бросились за девушкой.
Они догнали ее и, смеясь -- куда, мол, бежишь, глупая! -- схватили жертву
нахлынувшего на них плотского возбуждения: шатен за ноги, светловолосый за
плечи. Приподняли, чтобы отнести подальше от дороги -- мало ли будет кричать.
Она вырывалась и кричала, но справиться с двумя здоровыми мужчинами не могла.
Ей ужасно противно было подчиниться этим потерявшим над собой контроль самцам.
Они же вошли во вкус, чувствуя, что еще немного и сломят ее сопротивление.
Они распахнули на ней красную куртку и разорвали ворот белой футболки, обнажив
красивую грудь. Шатен стал расстегивать молнию на джинсах девушки.
-- Ну ладно, ладно, -- неожиданно воскликнула Патриция по-английски. -- Ваша
взяла!
Они опешили и невольно отпустили ее. Патриция встала на ноги.
-- О'кей, пусть будет по-вашему. Только смотрите, чтобы мне было хорошо! --
заявила она сердито.
Мужчины недоуменно переглянулись.
-- Она говорит по-английски! -- удивленно воскликнул шатен, мгновенно
сообразив, что случайная пассажирка, оказывается, прекрасно понимала все его
скабрезные шуточки.
И в этот момент Патриция что есть сил врезала ногой по причинному месту
светловолосому, как более сильному из них двоих. Он согнулся пополам. Не
теряя времени даром, она ударила в пах и шатену. Тот истошно закричал -- удар
Патриции оказался на редкость точным и болезненным.
Не теряя времени, Патриция бросилась машине. Ключ зажигания торчал в своем
гнезде.
Шатен скрючился на изумрудной траве, схватившись за свои гениталии, которые
превратились в комок оглушительной боли. Даже ругаться не было сил -- лишь
бессильная ярость туманила рассудок.
Пока неудачливые насильники корчились от боли, пачкая о траву одежду, (знает
же ведь куда бить, стерва!), Патриция уселась за руль Фиата, завела мотор и
помчалась по пересеченной местности к спасительной дороге.
Выехала на шоссе, посмотрела на разорванный до живота ворот кофточки и
рассмеялась. И увеличила скорость, наслаждаясь быстрой ездой.
Вскоре дорога пролегла по берегу живописного узкого залива и повторяла его
причудливые изгибы.
Патриция заметила стоящий у обочины сиреневый Ягуар и пожилую супружескую
пару, обедающую на природе за маленьким переносным столиком. Вид пары был
трогательно-идиллическим и одновременно таким напыщенным, что девушка не
смогла удержать смешок.
Патриция остановила машину, чтобы сменить разорванную футболку и отдышаться.
Повернулась к заднему сиденью, где лежала ее объемистая дорожная сумка и
поковырялась в своих вещах. Открыла дверцу и вышла из открытого автомобиля.
Сняла красную куртку и разорванную белоснежную футболку, совершенно не
стесняясь уставившегося на нее во все глаза пожилого мужчины, своей
благообразной сединой и усами очень напоминающего популярного голливудского
киноактера Чарлза Бронсона.
Он не глядя подцепил кусок отварной рыбы на вилку и в полной прострации не
попал вилкой в рот.
-- Джейн, что с тобой? -- спросила его жена -- престарелая черноволосая
гречанка с ярко выраженными национальными чертами лица.
-- Ничего, дорогая, -- вернувшись в реальный мир, ответил он. -- Абсолютно
ничего. -- Но тут вновь посмотрел на переодевающуюся молодую фурию, и не
в его силах было не глядеть на нее в этот момент. Огромные бутоны ее сосков
