пока не был утомлен и хотел возобновить ласки, но ее
утомленный голос остановил меня:
- Нет, нет, подожди, дай мне прийти в себя! -
Медленно потекли минуты, солнце поднималось над го-
ризонтом и шелк волос отливал золотом. Они были так
близко, что мое дыхание шевелило их нити, на которых
блестела влага, как роса на утренней траве. Елена
приподняла голову и сейчас же откинулась опять, вы-
тянув ноги. Уютное тепло во впадине притянуло моигубы. Это прикосновение пробудило Елену от легкого
покоя. Мелодичный тихий смешок мешал ей говорить. -
Ой, ой, оставь, я боюсь, ой! Не могу, ха-ха-ха, пус-
ти, боюсь щекотки...
- 14 -
Опять круглые колени охватили мои бедра, розовый
язычек выглянул из маленькой, жадно раскрытой пасти.
Жаркий зев ее приближался и, наконец, поглотил горя-
щий перед ним светильник. Влажно дышало ее тело вок-
руг воспаленного венчика. Я видел по лицу Елены, что
она опять поддается опьянению, ноздри ее раздвину-
лись, полузакрытые глаза мерцали почти бессознатель-
ной синевой. Рот приоткрылся, обнажая мелкий розовый
жемчуг зубов, сквозь который чуть слышен был взвол-
нованный шепот:
- Ну иди, иди же, теперь хорошо... нет, нет, не
спеши... делай это равномерно...
Она не только звала, ее рука вела за собой, ука-
зывая путь, но не пуская дальше, удерживая в глубине
своего тела часть моего существа, не давая ему сов-
сем погрузиться в блаженство. Она вытянула свои
стройные ножки так, что они оказались у меня под
мышками. Она откинулась назад всем корпусом и села
на мои колени. Я был готов закричать от невыносимой
боли, но в это же время восторг острого наслаждения
пронзил меня. Наверно и Елена испытывала боль, ей
было трудно говорить:
- Подожди еще несколько секунд... это так восхи-
тительно... Мне кажется, что я сейчас поднимусь на
воздух. - И она сделала движение, приподнимаясь,
чтобы ослабить напряжение живой пружины, и снова от-
кинулась назад, испытывая облегчение. О! Это была
непередаваемая пытка страсти, не знаю, смог бы я вы-
держать до конца, но в то время, когда Елена, опер-
шись руками о мои колени, откинулась назад, раздался
лязг буферов. Сильный толчок рванул поезд, руки жен-
щины не выдержали, и она всем телом опустилась на
меня, потряся до глубины мое тело, жаждущее минуты
последнего слияния. Ритм быстро несущегося поезда
удесятерил степень моих ласк и эта последняя минута
- 15 -
наступила. Елена заснула в моих объятиях, розовая,
обнаженная.
Ч А С Т Ь 3
В Вильнюс поезд пришел около полудня. Я не нашел
в себе мужества расстаться с этой, внезапно попавшей
в мою жизнь женщиной. Мысль о разлуке казалась мне
дикой и нелепой. Все мои чувства, мысли желания были
пронизаны ею. Воспоминаниями нельзя было наслаждать-
ся. Приступ отчаяния испытал я, когда Елена оделась
и я увидел ее в строгом черном платье. Контраст это-
го одеяния с тем чувством, которое наполняло все
клетки моего тела, был так соблазнителен, что мне
захотелось тут же еще раз овладеть ею. Но она резкоотстранилась, как будто этот костюм напомнил ей то,
что с концом дороги кончится и наша близость. Я
спросил:
- Мы остановимся вместе?
Я очень этого хотел. Мой страх был напрасен, она
согласилась и еще по дороге в гостиницу я имел воз-
можность убедиться, что она не хочет забыть мое те-
ло. Мы ехали в открытом автомобиле. Она сидела не
слишком близко от меня. Нежный овал ее лица под чер-
ной вуалью был строг и печален, и это выражение со-
вершенно не вязалось с быстрыми движениями ее рук,
продолжавших ласкать меня. В гостинице нам предложи-
ли двухкомнатный номер, приняв нас за мужа и жену. Я
искоса взглянул на нее, боясь, что она откажется, но
она спокойно поднималась по лестнице, следом за ко-
ридорным, который нес чемодан.
Я до сих пор не знал, кто моя спутница. Ее траур
давал мне надежду, что она вдова. Судя по тому, как
охотно она согласилась занять со мной номер, общест-
венное мнение не имело для нее большого значения и
не могло служить препятствием к продолжению нашей
- 16 -
связи. Хотя остатки инстинктивной стыдливости в со-
четании с совершенным бесстыдством, с которым она
отдалась мне, и разнообразие ласк, придавшее такую
пикантность нашей близости, иногда смешили меня.
Так, например, она долго не открывала дверь, когда
я, вернувшись из парикмахерской, постучал в номер.
- Нет, нельзя, я не одета. - Я слышал шум перед-
вигаемых вещей. Я продолжал настаивать, но она, от-
казавшись открывать дверь, снова полураздраженно,
полушутливо отвечала. - Но ведь я совсем раздета. Да
вы с ума сошли. Фу, какой стыд. Нет, ни за что.
Пожалуй не стоит говорить, что как только я был
впущен в комнату ( а на это потребовалось значитель-
но меньше времени, чем надо, чтобы одеться) эта
стыдливость стала совсем не строгой. Мы довольно
много бродили по городу, заходили в старый монас-
тырь, блуждали по темным аллеям парка, и даже совер-
шили прогулку по быстрой речке среди тенистых бере-
гов. Лодка медленно скользила по темной воде, легкий
ветерок освежал наши разгоряченные головы. Было уди-
вительно хорошо. Наступил тихий и нежный вечер, ког-
да мы вернулись в гостиницу, чтобы отдохнуть и пере-
одеться. Нечего говорить, что нам удалось только
второе. Я все не мог равнодушно видеть, как из глу-
бокого траура обнажается стройное тело, гибкое и мо-
лодое. Каждое ее движение, пойманное моими глазами,
немедленно передавалось безошибочным рефлексом по
всему телу, сосредотачивая кровь, мускулы, силы,
вновь пробуждающееся желание. Нет, эти полчаса нам
отдыхать не пришлось! В сиреневом сумраке вечера бы-
ло заметно, какие глубокие сладострастные тени легли
у Елены под глазами. Эти глаза мерцали, то вспыхивая
огоньком пережитого наслаждения, то потухали от тя-
жести перенесенной усталости. Ее руки, ослабленные в
объятиях, беспомощно повисли вдоль склоненного в ис-
томе тела. Заласканные мною колени сжимались лениво
- 17 -
и бессильно, маленьким ступням передавалось их мед-
ленное движение, отчетливо обвивался вокруг юных бе-
дер тяжелый шелк черного платья. Когда я следил за
ее движениями, мне казалось, что я вижу обнаженные
линии точеных икр. Лаская глазами уютные ямочки под
круглыми коленями, я созерцал безукоризненный подъем
бедер, увенчанных как ореолом рыжеватыми волосами,
под пушистым клубком которых вздымался розовый мра-
мор живота. Мне казалось, что я погрузился взглядом
полным наслаждения в таинственные места, в которых
темнела едва приоткрытая дверь, сжатая сведенными
стройными ножками. Но в то же время усталость одоле-
вала мною.
Она делала движения вялыми, ленивыми руками,
внезапно сковывала движения ног и расслабляющей вол-
ной проходила по икрам. Я начинал опасаться того
повторного страшного паралича, который так внезапно
овладел мною в поезде. Я хотел отказаться от ласк,
чувствуя, что дремота начинает окутывать мое созна-
ние, но все еще мечтал о нежном объятии и трепетал
при мысли, что завтра может быть, должен буду расс-
таться с Еленой. Мы рано пришли домой, поужинав у
Шумана, где на счастье удалось получить несколько
бутылок вина. Я выпил их почти один потому, что Еле-
на, сделав несколько глотков, сказала, что она пьяна
и без вина.
- Нет! Теперь спать, - решительно сказала она на
мою попытку обнять ее.
Мы вошли в комнату. Несколькими быстрыми движе-
ниями она сбросила с себя платье, которое упало у ее
ног, открывая совершенно новое существо. Не садясь,
она стоя, держась за спинку стула, сняла чулки, вы-
соко открыв молодую белизну ножек, потянула за те-
семку, нетерпеливо пошевелив бедрами, отчего края
батистовой рубашки разошлись и снова сошлись, обна-
- 18 -
жив на мгновение кудрявый холмик. Как будто чужое,
бешеное существо, с невыносимой силой пытающееся ра-
зорвать преграду, мешающую ему наслаждаться этим
зрелищем поднялось во мне. Да, трепетать и сдержи-
ваться было невозможно! Вся моя мужская гордость
встала на дыбы. Я тоже встал. Елена насмешливо, че-
рез плечо, поглядела на меня, потом сбросила лифчик,
осталась в одной коротенькой рубашке, едва прикры-
вавшей ее прелести, и, подойдя к умывальнику, стала
умываться. Я следил за ней, поглощенный желанием,
сдерживать которое с каждой минутой становилось все
труднее. Высоко подняв над головой руки, она потяну-
лась к верху ленивым движением, от которого подня-
лась рубашка, открыв то место, которое я ждал. Я за-
мер в ожидании, но как будто угадав мое желание,
Елена рассмеялась, и, наклонившись над нишей, стала
брызгать воду себе в лицо, вскрикивая от удовольст-
вия. Тело напряглось, округлилось, она как бы пред-
лагала себя для совокупления. Слегка откинувшись,
она смотрела с улыбкой, в которой снова показалось
знакомое мерцание приближающейся страсти. Все мое
существо напряглось, как убийца, готовый вонзить нож
в тело жертвы. И я вонзил его. Я погрузил клинок в
горячую влажную рану на всю глубину с таким неистов-
ством, что Елена затрепетала. Ее голова откинулась,
руки судорожно вцепились в мраморный столик. Малень-
кие ступни оторвались от пола и обвились вокруг моих
напряженных ног. Я не знаю чей стон, мой или ее раз-
дался, приглушенный приливом нового наслаждения.
Упоение охватило Елену почти мгновенно. Она безжиз-
ненно повисла у меня на руках, ее ноги шатались и
она наверно упала бы, если бы ее не поддерживала
опора более страстная и крепкая.
- Подожди... больше не могу. Ради бога, отнеси
меня на кровать. - Я схватил ее на руки и понес, как
добычу. Пружины матраса застонали с жалобой и оби-
дой, когда на них обрушилась тяжесть наших тел. Еле-
- 19 -
на молила о пощаде. Прошло несколько минут, прежде
чем она позволила возобновить ласки. Ее ножки разд-
винулись, руки приобрели прежнюю гибкость, чудесные,
словно яблоки, груди подняли твердые жемчужины сос-
ков. Она опять хотела меня, держа рукой символ моей
страсти. Она передала силу своей благодарной нежнос-
ти в длительном пожатии, чуть слышном и сердечном.
Она любовалась им. - Подожди, не лезь туда. Дай мне
посмотреть на него. Какой красавец! Ты похож на фа-
кел пылающий багряным огнем. Я как будто чувствую,
как это пламя зажигает все внутри меня, - она лепе-
тала, теряя сознание от наслаждения. - Дай мне поце-
ловать его. Вот так! Мне кажется, что он передает
этот поцелуй вглубь моего тела. - И вдруг она шалов-
ливо заметалась, восхищенная новой мыслью. - Какой
ты счастливый, ты можешь ласкать сам себя. Ну, ко-
нечно, попробуй нагнуться. Да нет, не так, еще силь-
ней. Вот видишь. Неужели тебе никогда не приходи-
лось?.. Я еще девочкой плакала от того, что не могу
себя поцеловать там внизу. У меня была сестра на год
старше меня, и мы по утрам садились на кровати и
пригибались, стараясь коснуться губами. И когда ка-
залось, что остается совсем немного... А потом мы
ласкали друг друга...
Она притянула меня к себе, замкнула кольцом на
мне свои ножки. Впилась в торс и я почувствовал, как
упругие, словно маленькие комочки резины, пятки,
скользя, то опускаются, то вновь взбираются по моей
спине.
- Еще, еще... - шептала Елена, задыхаясь. Я уде-
сятерил свои ласки в стремлении дать ей полное бла-
женство, погрузиться хотя бы на несколько миллимет-
ров глубже в ее тайник. - Поцелуй сюда, - попросила
Елена, указывая на ложбинку, разделяющую грудь. -
Мне кажется, что он достанет до этого места.
- 20 -
Снова наступил пароксизм страсти, не разделенный
мною. Я уже не владел собой, прекратить ласку было
