Архангельске и Холмогорах. Из последнего города офицеры были
уведены на баржи и вместе с ними затоплены в водах Двины. В тот
трагический год был уничтожен весь командный состав Балтийского
флота. Севастопольские улицы в площади увидели повешенных русских
офицеров - прославленных воинов Черноморского флота. В Ростове-на-
Дону снова повторилась их бойня. Екатеринбург оказался также залитым
офицерской кровью.
Офицерство, участвовавшее в армии Колчака и отступавшее
вместе с ней на восток, беспощадно уничтожалось в 1919-1920 годах на
всем пути ее следования от Урала до Дальнего Востока. В 1920-1921
годах по указанию Бронштейна-Троцкого комиссары Бела Кун и Залкинд-
Землячка устроили в Крыму облаву и резню офицеров, служивших в
армии Врангеля. Только в первые несколько недель после ухода белой
армии с полуострова было "арестовано" 15 тысяч офицеров. Все они в
муках сгибли здесь! Обманным путем возвращенные из Константинополя
русские офицеры были расстреляны в черноморских портах, В 1921 году
они вылавливались в Киеве и гнались на расстрелы. В 1922- 1923 годах
шел неистовый их поиск по всей России и кровожадное добивание. Но
только ли офицеры избивались? Нет, подлежали уничтожению все, кто
служил в белых армиях, помогал им или имел к ним касательство!
В 1920 году после падения Ростова-на-Дону красная армия
захватила более 40 тысяч военнопленных. Кубанские белые войска
численностью в 75-80 тысяч воинов вместе с кубанскими и донскими
казаками, пробившись к границам "нейтральной" социал-
демократической Грузии, не были в нее пропущены и затем в мае того же
года сданы англичанами лидерам Кубанской рады на милость красным
палачам. Толпы пленных, обезоруженных и покорившихся бывших войск
из соединений Шкуро и Морозова числом в 35-40 тысяч человек, пошли
на распыл в "коммунистической совдепии". Осенью и зимой 1920 года в
Крыму попало в плен 20 тысяч белых воинов. Они также были обречены
на смерть.
Еще в конце июля 1919 года под Челябинском было захвачено 15
тысяч белых воинов. Осенью и зимой этого же года под
Новониколаевском их было пленено 32 тысячи и под Ачинском 60 тысяч.
Уральская белая армия казаков, отступая через пустыни к форту
Александровск, потеряла 12 тысяч воинов. Оренбургская белая армия
числом в 100- 150 тысяч воинов, отступая в Семиречье, вышла к
границам Китая только с 30 тысячами бойцов. Позади отступавшей
сибирской центральной белой армии осталось 200 замерзших "поездов
смерти" с беженцами и семьями тех, которые отступили с ней. Ее
офицерский состав попал в жуткое моральное состояние, что сказалось на
дальнейшей судьбе этой армии. Десятки обозов с умершими в Омске,
тысячи и тысячи сжигаемых трупов погибших в Красноярске и Томске
остались навсегда в воспаленных от горя глазах русских. И как
радовались тому большевистские комиссары, наступавшие в рядах
красной армии. Эта же трагедия, хотя и к меньшем масштабе, докатилась
и до севера, где в плен угодило около 2000 белых воинов.
Что же сталось с белым воинством? Из 650 тысяч белых
военнослужащих 175 тысяч погибли в боях, около 115 тысяч
эвакуировались, а свыше 350 тысяч остались на Родине для избиения, то
есть в жертву красному террору, в том числе около 220 тысяч пленных
белых офицеров и солдат. Уничтожение этого цвета российского народа
тянулось как в гражданскую войну и сразу после нее, так и все
последующие годы и особенно в 1925-1927-е предколлективистские.
Так и сгибли все 350-360 тысяч белых воинов, пытавшихся спасти
благословенную Россию!
К злейшим врагам новой "власти" было отнесено все
духовенство, а места его Богослужения подлежали "советскому
проклятию". В 1918 году были убиты 18 архиереев, а в тюрьмы и
концлагеря отправлено 4 епископа, 8 архимандритов и 5 игуменов.
Кощунственному погрому и закрытию подверглось 26 монастырей и 94
храма. Если до 1917-го в России служило 360 тысяч священников (из них
100 тысяч приходских пастырей), то к концу 1919 года осталось в живых
только 40 тысяч священников. В 1921 году были ликвидированы 722
монастыря, из которых изгнали всех монашествующих, а многих из них
подвергли избиению. В 1922 году из 80 тысяч православных храмов
закрыли 20 тысяч и одновременно были преданы суду и расстреляны
2691 священнослужитель белого духовенства, 1962 монашествующих
мужчин, 3447 монахинь и послушниц. Без суда было убито более 15
тысяч белого и черного духовенства. В 1923 году накрыли еще 10 тысяч
храмов. К концу 1924 года в тюрьмах и концлагерях находились 66
епископов. К началу 1927 года осталось 28 тысяч храмов, а в заточении
содержались уже 117 епископов. В 1928-1930 годах были разгромлены
все приходы и сгибли почти все сельские священники, разряд
"лишенцев". Пятилетка 1932-1937 годов была объявлена "безбожной", а
1935-1936-е годы - ударными по "закрытию церквей". Тогда было
закрыто 70 епархий и арестовано 40 епископов. К 1938 году 95 процентов
храмов было разорено и закрыто. За период с 1917 по 1940 "пропали без
вести" 205 архиереев. В августе 1941 года действовало всего 4255
храмов. Из имевшихся в 1949 году 22 тысяч православных храмов в
1960-1965 годах было закрыто 10 тысяч, а также 60 монастырей. "Под
следствие" загремели 46 священников! Так было истреблено
российское духовенство, так была разгромлена Православная Церковь.
Еще задолго до революционной смуты 1917 года ненавистники
России уже взяли на учет все потомственное и личное дворянство. И как
только раздался ее людоедский клич, так и пошла резня. По приказанию
вождей красного террора именно для истребления и истязания дворянства
прежде всего и создавались концлагеря в каждой губернии европейской
России. ВЧК уничтожала дворян, где бы она их ни находила: в имении
иль в городской усадьбе, на службе иль в плену, в лазарете иль в пути, в
поле иль в лесу. Раскрестьяненный сельский люд, вся городская погань
натравливались на них: разрешался даже самосуд над "кровопийцами"
народа. Все дворянские семьи - их дети, женщины, старики, больные,
близкая прислуга - шли на заклание! К 1923 году вряд ли уцелела
десятая часть дворян! Кому удавалось - бежали за границу, но и там их
искали агенты Чека!
В 1917-1923 годах все города России были залиты потоками
крови и превратились в жуткие застенки. Вылавливались,
расстреливались, гнались в тюрьмы и концлагеря на верную смерть
служилые, мещане, ремесленники, интеллигенция, особенно купечество и
промышленники. Известный комиссар А. И. Тодорский в статье "Год - с
винтовкой и плугом" даже воспел концлагерь, куда была согнана
"буржуазия" города Весьегонска для насилия и избиения. Но в те годы не
только каждый губернский город, но и уездный оцепляли подобные
лагеря смерти. Кроме таких душегубок, были созданы и тысячи
городских застенков, где орудовали десятки тысяч палачей, избивавших
россиян.
В 1918 году 12 "чрезвычаек" Киева истерзали и казнили 12 тысяч
душ. В Саратове было расстреляно 1500, в Одессе - 2200 душ. Бойня
россиян катилась по городам: Севастополю, Ялте, Алуште,
Симферополю, Феодосии, Евпатории, Харькову, Полтаве, Армавиру,
Благовещенску. В 1919 году она накатила на Киев и Екатеринославль. В
несчастной Астрахани вместе с рабочими были избиты все ее жители
которые не внушали доверия красным комиссарам. В Пятигорске за
несколько недель были расстреляны 217 человек. В Туркестане за два
январских дня 1919 года было убито 2500 русских. Летом того же года
"красные партизаны" вырезали в одном Кузнецке 325 человек.
В 1920 году в Севастополе, Балаклаве и Проскурове на расстрел
угнали более 30 тысяч горожан, в том числе детей, женщин, стариков и
больных. После трех месяцев (с марта 1920 года) господства "красных
партизан" в Николаевске-на-Амуре остались лишь "сплошная груда
камня, железа, бревен и проволоки" и в живых 2000 человек из 12-
тысячного населения. В 1921 году Киев снова был залит кровью: здесь
каждый месяц расстреливалось более 430 человек. Кровавый туман
накрыл и Тифлис: на его соборной площади было расстреляно более 300
человек. Кровавые оргии настигли и Москву: за один день января 1921
года под расстрел ушло 374 москвича. К открытию Коминтерна только в
Бутырской тюрьме за одну ночь было удушено 70 человек. Тогда же
террор распространился на Ярославль, Саратов, Самару, Казань, Курск,
Петроград и даже докатился до алтайского городка Бийска. В
Симферополе за одну ночь пустили в расход 1800 человек, в Феодосии -
420, а в Керчи - 1300.
Весь 1922 год курились кровавым туманом Харьков, Одесса,
Николаев, Минск, Гомель, Павлоград, Майкоп, Мелитополь, а в 1923 году
- Тифлис, Чита, Ростов-на-Дону и другие города.
Россия стонала от жестоких убийств и чудовищных насилий, ее
города и веси окутал кровавый туман, злодейство вошло в них как норма
бытия. Она умирала в небывалых муках. Уже к 1920 году одним из
механизмов убийства россиян стал застенок ЧК и ревтрибунала. По всей
стране, в пределах ее 52 губерний, таких крупных, отлаженных
душегубок было создано более 1000, где каждый день забивалось от 1 до
50 человеческих жертв (а в прифронтовой полосе - до 100!). Если взять
в среднем убой 5 жертв за день в одном застенке, то во всех них
убивалось более 5000 человек в день, а за год - до 1,5 миллиона.
Особенно озверело, методично и технически изощренно они действовали
почти 6 лет. Сколько же в них было перемолото россиян? Число жертв
скрывается, но вряд ли оно было меньше 9 миллионов! И ныне те жертвы
поражают своим ужасающим размахом и тем озверением человеческого
духа, до которого он может опуститься! Мир такого истребления народа
никогда не знал и, будем надеяться, более не узнает! Но неумолимый
механизм смерти, умело направляемый, действовал по всей просторной
России. Ее народ был засажен не только в застенок, где орудовали
десятки тысяч отборных палачей, но и загнан в лагерь смерти,
раскинувшийся на площади почти в 22 миллиона квадратных километров,
где свирепствовали уже карательные армии интернационалистов -
ненавистников Отечества, имевших в своих рядах, сотни тысяч палачей.
Они были предназначены для уничтожения россиян, вставших в основной
массе на борьбу против угнетателей. Эти карательные вооруженные силы
явились костяком, вокруг которого клубились насильно созданные
красные армии. Так, еще 29 мая и 12 июня 1918 года Совнарком (Ленин)
и затем 14 июня 1918 года Наркомвоенмор (Троцкий) постановили: "К
уклонившимся от призыва лицам будут применены самые суровые меры
наказания по революционным законам". 25 декабря того же года Совет
обороны в декрете "О борьбе с дезертирством" постановил: "Установить
наказуемость пойманных дезертиров в пределах от денежных вычетов -
до расстрела включительно". И посыпались по России расстрелы не
только за бегство из частей, но и за неявку по мобилизации. Ульянов-
Ленин грозно писал в Реввоенсовет и на все фронты: "Было бы позором
не расстреливать за неявку и уклонение от мобилизации. Чаще сообщайте
о результатах".
Ульянову-Ленину вторил Свердлов: "Не нужно останавливаться
ни перед какими жертвами для достижения тех высоких задач, которые
сейчас возложены на красную армию... Командный состав должен быть
поставлен пред единственным выбором: победа или смерть" (из
постановления ЦК РКП(б) от 26 ноября 1918 года, подписанного
Свердловым). Реввоенсовет (Троцкий) приказывал: не только
расстреливать всякого, кто подговаривает к отступлению и дезертирству,
кто самовольно покидает боевой пост, кто бросит винтовку или продаст
обмундирование (хотя бы часть), но и за укрывательство дезертиров. А те
дома, где скрывались они, подлежат сожжению. Бронштейн-Троцкий
знал, что делал: из карательных интернациональных частей он создал в
прифронтовой полосе заградительные отряды. И всякий солдат,
оказавший им сопротивление, расстреливался на месте. Система
комиссаров с политуправлениями и ревтрибуналами и заградотрядов
гнала так сколоченные красные армии на белые и повстанческие армии,
- и всюду лилась русская кровь. Красная и белая армии, видимо,
