невзирая на опасности, продолжать нелегкий труд.
Тогда из толпы отделились еще несколько человек в особых
головных уборах - тоже, очевидно, заклинатели духов. Бентли
понял, что это тельсианские жрецы или шаманы. Скорее всего,
помимо духовной, в их руках сосредоточена и значительная
политическая власть.
- Не думаю, чтобы это была нечистая сила, - заявил
молодой и веселый с виду заклинатель, которого звали
Гуаскль.
- А кто же еще? С одного взгляда видно.
- Наружность ничего не доказывает; это известно еще с той
поры, как добрый дух Агут М'Канди явился в облике...
- Не надо поучений, Гуаскль. Притчи Лалланда известны
всем. Следует решить, можем ли мы рисковать.
Гуаскль повернулся к Бентли и серьезно спросил:
- Ты злой дух?
- Нет, - ответил Бентли. Сначала он был озадачен
чрезмерным интересом, проявленным тельсианами к его духовной
сущности. Даже не спрашивают, откуда, как и почему он
явился. Но, собственно говоря, это не так уж необъяснимо.
Если бы в эпоху господства религиозного фанатизма на Землю
явился пришелец из другого мира, его, вероятно, прежде всего
спросили бы : "Чье ты порождение - господа или дьявола?"
- Он утверждает, что он не злой дух, - сказал Гуаскль.
- Откуда он знает?
- Если не знает он, то кто же знает?
- Однажды великий дух Г-таль даровал некоему мудрецу три
кдаля и молвил...
И так далее. Под тяжестью всей амуниции ноги Бентли
подгибались. Лингвасцен уже не поспевал за пронзительными
выкриками в бурном богословском диспуте. Было ясно, что
судьба Бентли зависит от двух-трех спорных положений, ни
одно из которых заклинатели не желали обсуждать, так как
разговор о злых духах опасен сам по себе.
Дело еще более запуталось из-за того, что концепция о
проникающей способности злого духа вызвала раскол. В одном
лагере оказались молодые заклинатели духов, в другом -
старейшие. Каждая фракция обвиняла другую в отъявленной
ереси, но Бентли не мог постичь, кто же во что верует и
какое именно толкование ему выгодно.
Над травянистой равниной садилось солнце, а страсти все
еще не улеглись. Но вот неожиданно и внезапно заклинатели
духов пришли к соглашению, хотя Бентли не понял, почему
именно и на какой основе.
Вперед вышел Гуаскль как представитель младших
заклинателей.
- Пришелец, - провозгласил он, - мы решили не убивать
тебя.
Бентли сдержал улыбку. Как это похоже на примитивный
народ - даровать жизнь неуязвимому существу!
- По крайней мере, на первых порах, - торопливо
поправился Гуаскль, перехватив хмурый взгляд Ринека и других
заклинателей постарше. - Все будет зависеть только от тебя.
Сейчас мы пойдем в селение, свершим там обряд очищения и
устроим пиршество. Затем мы посвятим тебя в сословие
заклинателей. Никакое исчадие зла не может стать
заклинателем духов - это строжайше запрещено. Таким
образом, мы сразу познаем твою истинную сущность.
- Премного благодарен, - напыщенно ответил Бентли.
- Но если ты злой дух, то мы должны тебя истребить. А
что должно, то и возможно!
Присутствующие одобрили эту речь приветственными криками
и тотчас же отправились в селение, до которого было не
больше мили. Теперь, когда Бентли получил гражданство,
пусть даже с испытательным сроком, туземцы проявляли
предельное дружелюбие. По пути они добродушно болтали с ним
об урожаях, засухах и голодных годах.
Шатаясь под тяжестью снаряжения, Бентли устало плелся
вместе с туземцами, но душа его ликовала. Вот уж поистине
удача! В качестве посвященного он будет располагать
неповторимыми возможностями. Он соберет антропологические
сведения, завяжет торговлю, расчистит путь для будущего
прогресса Тельса IV.
От него требуется немногое: пройти испытания при
посвящении, только и всего. Ну и, конечно, не дать себя
убить, вспомнил он усмехаясь.
Потеха, до чего же эти заклинатели духов уверены, что
способны умертвить его.
Селение состояло из двух десятков хижин, образующих собою
круг. Хижины были сделаны из глины и покрыты соломенными
крышами; при каждой имелся огородик, а при некоторых -
загончики для скота, животных вроде коров и свиней. Между
хижинами сновали какие-то звери с зеленым мехом; тельсиане
обращались с ними ласково, как со щенятами. Поросший травой
центр круга служил площадью. Здесь находился общий колодец,
здесь же помещались алтари, где поклонялись различным богам
и дьяволам. Площадь была освещена гигантским костром, и
туземные женщины приготовились к празднеству.
Сгибаясь под тяжестью незаменимого "Протекта", Бентли
прибыл на пир в полном изнеможении. Он блаженно опустился
на землю вместе с селянами, и праздник начался.
Сначала туземные женщины исполнили для гостя
приветственный танец. Это было красивое зрелище: при свете
костра поблескивала оранжевая кожа, мягко, в унисон,
изгибались хвосты. Потом к Бентли приблизился сельский
старейшина Окцип, держа в руках полную до краев чашу.
- Пришелец, - сказал Окцип, - ты явился с дальней Земли,
твои обычаи - не наши обычаи. И все же давай побратаемся!
Отведай этого питья, дабы скрепить узы братства и во имя
всего, что священно.
И с низким поклоном он поднес чашу Бентли. То была
ответственная минута, один из тех поворотных моментов,
которые способны навеки упрочить дружбу между двумя расами
или превратить их в смертельных врагов. Но Бентли не мог им
воспользоваться. Как можно тактичнее он отклонил
символическое питье.
- Но ведь оно очищено! - воскликнул Окцип.
Бентли объяснил, что табу его племени не разрешает
употреблять никаких напитков, кроме своих. Окцип не
понимает, что у разных людей разные диетические потребности.
Например, указал Бентли, возможно, что на Тельсе IV в состав
веществ, необходимых для жизни, входит стрихнин. Он не
добавил, что, даже если бы он и захотел испытать судьбу,
"Протект" никогда этого не допустит. Тем не менее туземцев
встревожил отказ гостя. Заклинатели духов поспешно
посовещались. К Бентли подошел Ринек и уселся с ним рядом.
- Скажи, - осведомился Ринек, помолчав, - что ты думаешь
о нечистой силе?
- Нечистая сила - это нехорошо, - торжественно ответил
Бентли.
- Ага! - Заклинатель духов обдумывал это заявление,
нервно постукивая хвостом по траве. Зверек с зеленым мехом
(оказалось, что он называется мобака) вздумал поиграть этим
хвостом. Ринек отшвырнул зверька прочь и повторил:
- Значит, ты не любишь нечистую силу?
- Нет.
- И не позволишь ей действовать вблизи тебя?
- Ни в коем случае, - ответил Бентли, подавляя зевок. Он
начал уставать от хитроумных вопросов заклинателя духов.
- В таком случае ты не откажешься принять заветное
священное копье, которое Кран К-Ле вынес из обиталища Малых
Богов. На того, кто им замахнется, снисходит благодать.
- С удовольствием приму это копье, - сказал Бентли, веки
которого тяжелели. Он надеялся, что это будет последняя
церемония за сегодняшний вечер.
Ринек одобрительно проворчал что-то и отошел. Пляски
женщин закончились. Заклинатели духов затянули монотонную
песнь глубокими, волнующими голосами. Пламя костра взлетело
ввысь.
Вперед вышел Гуаскль. Теперь лицо его было разрисовано
тонкими черными и белыми полосками. Он нес древнее копье из
черного дерева, с наконечником из обработанного
вулканического стекла. По всей длине копье было покрыто
причудливой, хотя и примитивной резьбой.
Держа копье на весу, Гуаскль произнес:
- О пришелец с небес, прими от нас священное копье! Кран
К-Ле даровал его нашему праотцу Трину, наделил копье
магической силой и повелел, чтобы оно явилось сосудом духов
добра. Нечистая сила не выносит присутствия этого копья!
Возьми же его вместе с нашими благословлениями.
Бентли тяжело поднялся на ноги. Он понимал, какое
значение имеет подобный ритуал. Принятие копья раз и
навсегда положит конец сомнениям относительно его
спиритуального статуса. Он благоговейно склонил голову.
Гуаскль подошел к нему, протянул копье и...
Со щелканьем сработал "Протект". Как и многие великие
изобретения, он работал просто. Когда расчетный узел
принимал сигнал опасности или намека на опасность, "Протект"
создавал вокруг оператора защитное силовое поле. Это поле
делало оператора неуязвимым, потому что было совершенно и
абсолютно непроницаемо. Однако не обошлось без кое-каких
неудобств. Если бы у Бентли было слабое сердце, "Протект"
мог бы убить его, потому что его действия, порожденные
электронными импульсами, отличались внезапностью,
необыкновенной мощностью и сокрушительностью. Одно
мгновение Бентли стоял у большого костра, протянув руку к
священному копью. В следующее мгновение он погрузился во
тьму.
Как обычно, он почувствовал себя так, словно
катапультировал в затхлый, темный чулан, резиновые стены
которого сжимают его со всех сторон. Он проклял
сверхэффективность устройства. Копье не таило угрозы, оно
составляло часть важного обряда. Однако "Протект",
воспринимающий все буквально, истолковал его как
потенциальную опасность.
И вот теперь в темноте Бентли стал ощупью искать кнопку,
отключающую поле. Как обычно, под влиянием силового поля
нарушилась координация движений - с каждым новым применением
"Протекта" неуверенность в движениях возрастала. Он
осторожно ощупал свою грудь там, где должна была находиться
кнопка, но та соскользнула с места и отыскалась лишь под
мышкой справа. Наконец он отключил поле.
Празднество было прервано. Туземцы сбились тесной толпой
и стояли, напружинив хвосты, с оружием наперевес, готовые
защищаться. Гуаскль, оказавшийся в сфере действия поля, был
отброшен на двадцать футов и теперь медленно подымался с
земли. Заклинатели уныло затянули очистительную песнь для
защиты от злых духов. При всем желании Бентли не мог их
осудить.
Когда защитное поле "Протекта" вводится в действие, оно
принимает вид непрозрачного черного шара диаметром около
трех метров. Если по нему ударить, оно отбросит обидчика с
силой, равной силе удара. На поверхности этого шара
непрерывно появляются, кружатся, переплетаются и исчезают
белые линии. А при вращении раздается резкий пронзительный
вопль.
В общем и целом зрелище едва ли было рассчитано на то,
чтобы завоевать доверие примитивных и суеверных существ.
- Извините, - произнес Бентли со слабой улыбкой. Навряд
ли к этому можно было добавить что-нибудь еще.
Гуаскль подошел, прихрамывая, но остановился в отдалении.
- Ты не можешь принять священное копье, - констатировал
он.
- Ну, не совсем так, - возразил Бентли. - Просто...
словом, у меня есть охранное устройство, что-то вроде щита,
понимаешь? Оно не любит копий. Не мог бы ты предложить
мне, например, священную тыкву?
- Не будь смешон, - ответил Гуаскль. - Слыханное ли дело
- священная тыква?
- Пожалуй, ты прав. Но, прошу тебя, поверь мне на слово
- я не злой дух. Право же, нет. Просто копья для меня
табу.
Заклинатели духов затараторили настолько быстро, что
лингвасцен не успевал переводить. Он улавливал лишь
отдельные слова - "злой дух", "уничтожить", "очищение".
Бентли решил, что прогноз, кажется, не слишком благоприятен.
После совещания Гуаскль подошел к нему и сообщил:
- Некоторые полагают, что тебя следует убить немедля,
пока ты не навлек на селение великих бедствий. Однако я
сказал им, что нельзя винить тебя во всем. Быть может,
наутро посвящение окажется возможным.
Бентли поблагодарил. - Туземцы проводили его до хижины,
а затем распрощались с необыкновенной поспешностью. В
селении воцарилась зловещая тишина; со своего порога Бентли
видел, как туземцы собирались кучками и серьезно беседовали,
украдкой поглядывая в его сторону.
Скверное начало для сотрудничества двух рас.
Бентли без промедления связался с профессором Слиггертом
и рассказал о случившемся.
- Не повезло, - заметил профессор. - Но первобытные люди
славятся склонностью к предательству. Вполне возможно, что
копье предназначалось не для вручения, а послужило бы
