В 1976 году экипаж летчика-испытателя Марины Лаврентьевны Попович во
время полета на Ан-12 попал в крайне опасную ситуацию: внутри грузового
отсека разгерметизировался топливный бак от Миг-29, на пол разлилось
около 4 тонн керосина. Самолет превратился в большую летающую бомбу, го-
товую взорваться от любой искры. И в этот момент Ан-12 попал в мощный
грозовой фронт; яркие вспышки молний окружили беззащитный самолет бук-
вально со всех сторон... В этот-то момент все 12 человек экипажа по-
чувствовали, что их самолет как бы застыл в воздухе, время на борту
вдруг замерло...
У другого летчика-испытателя Марка Галлая при испытаниях истребителя
Ла-5 пожар в воздухе все же произошел, Впоследствии он так описывал это
летное происшествие: "Откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламе-
ни... Снизу в кабину пополз едкий сизый дым... Дрогнул, сдвинулся с мес-
та и пошел по какому-то странному двойному счету масштаб времени. Каждая
секунда обрела способность неограниченно сколько потребуется расши-
ряться: так много дел успевает сделать человек в подобных положениях.
Кажется, ход времени почти остановился!"
У многих еще не стерлась из памяти показанная по телевидению корот-
кая, в 3 - 4 секунды, видеозапись, на которой у летящего вблизи зри-
тельских трибун Миг-29 вдруг отказывает двигатель, самолет клюет носом,
уходит в сторону от людей и взрывается на земле. Но мало кто знает, что
запись "черного ящика" впоследствии доказала, что пилот Квочур за секун-
ду до катапультирования успел сделать так много операций по управлению
неисправным самолетом, что в нормальной обстановке на это могли бы уйти
минуты. А рассказ самого летчика-испытателя об этом событии, произошед-
шем на авиасалоне, занял вообще несколько часов!
И уж, конечно, более чем хватало опасных ситуаций в воздухе во время
войны! Сотни тысяч потенциальных свидетелей в своих простреленных наск-
возь самолетах видели смерть "на расстоянии вытянутой руки", жаль, что
рассказать о своих ощущениях смогли впоследствии далеко не все...
Летчик-штурмовик Сергей Иванович Колыбин, вылетая на одноместном Ил-2
в июле 1941 года, конечно догадывался, что опасное задание может стать
для него последним. Но никакого воображения у него не хватило бы, чтобы
предсказать свою дальнейшую судьбу: всего через час он станет первым и
единственным летчиком, выжившим после наземного тарана; все его бомбы
пройдут мимо цели, но тем не менее вражеская переправа будет уничтожена;
трое суток он проваляется, никем не замеченный, в виде кровавого куска
мяса; его ждут несколько лет в гитлеровских, а затем в сталинских лаге-
рях... Но тогда он просто вылетел на задание и не выполнил его. Штурмо-
вик был подбит, и фашистские солдаты уже бежали к месту его предполагае-
мой посадки. Колыбин круто развернул Ил-2 (а вместе с ним - всю свою
дальнейшую судьбу) и врезался в мост. Это мгновение он запомнил на всю
свою жизнь и о нем мог рассказывать часами. Самолет перед взрывом задел
за конструкцию моста крылом и перевернулся, Колыбин вылетел из кабины...
и время в его восприятии остановилось: он рассмотрел выражение лиц всех
окружающих его гитлеровцев, видел, как некоторые из них пытались выб-
раться из танковых люков, другие бежали, ложились, хотели спрятаться от
языков пламени, но все их движения были чересчур медленными...
Но, к сожалению, пилоты не всегда нужным образом используют появляю-
щийся в критическую минуту спасительный резерв времени. А. Леонов и В.
Лебедев вспоминают: "Во время полета загорелся самолет. Летчик ката-
пультировался, два других члена экипажа не смогли выбраться из неуправ-
ляемого самолета и погибли... Пилот перед катапультированием подал сиг-
нал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя
ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между моментом
команды и моментом катапультирования составлял лишь несколько секунд"...
На любом аэродроме вам расскажут множество подобных историй; на меди-
цинском языке они давно уже именуются "необъяснимой потерей ориентации
во времени", однако лишь недавно их стали рассматривать и как физическое
явление. Выходит, что организм ЧЕЛОВЕКА может влиять на Время! Разумеет-
ся, рано говорить о неизученном механизме такого воздействия; известно
лишь, что изменение (чаще всего - замедление) времени происходит вблизи
"смертельно испугавшихся" людей. Воистину: остановись, мгновение, ты...
ужасно!!!
Солдат Федор Николаевич Филатов, родом из Балашова, за мгновенье
взрыва пережил несколько томительных минут, словно завороженный наблю-
дая, как по стальному корпусу снаряда бегут огненные трещины, металл
трескается, и медленно, "как во сне", разлетаются осколки (данное им в
годы 2-й мировой войны описание в точности соответствовало более поздним
скоростным видеозаписям).
Похожий рассказ услышать пришлось от одного бывалого альпиниста. Мол-
ния в горах попала ему в руку, и он с ужасом видел, как электрический
разряд медленно обугливает мышцы, отделяет кожу от тканей... Ощущение
было таким, словно "под кожу загнали сотни ежей".
Не менее удивительны рассказы солдат, заглянувших смерти в глаза уже
в наше время: "Когда на моих глазах шальной снаряд превратил возницу
вместе с конем и повозкой буквально в пыль, для меня время полностью ос-
тановилось, сколько я просидел без движения - 20, 30, 60 минут - не
знаю"(летчик А. Маркуша); "...Я так залюбовался красивым полетом летящей
прямо в меня пули, что даже увернуться не догадался, хотя времени для
этого у меня было предостаточно!" (капитан Н.З.); "...Черный ствол руч-
ного пулемета, стрелявший в меня с 5 метров, мне показался очень
большим, даже огромным; время остановилось, наступила полная тишина, я
просто успел не спеша отойти в сторону, и пули прошли левее." (сержант
В.Ч., 1984); "...Душман выстрелил мне в голову, самого выстрела не слы-
шал, но ясно видел, как медленно росло облако порохового газа возле его
ружья и как разрывная пуля высекла осколки из камня." (рядовой А.К.,
1986)...
Эти солдаты спасались от пуль как бы по-волшебству, но, видимо, пра-
вилам поведения в экстремальных условиях можно и обучать. Во всяком слу-
чае именно так и поступают последователи некоторых единоборств. Извест-
но, например, что когда в 1940 году расстреливали наркома внутренних дел
Н. И. Ежова, тот метался в тесной камере так, что ни одна пуля в него не
попадала!...
Инженер Ю. Росциус тщательно расследовал произошедший в 1977 году
случай, когда падающий двигатель комбайна едва не раздавил человека.
Расчеты подтвердили: счастливчик никак не мог увернуться от несущегося
на него агрегата весом в тонну, спасти его могло только чудо или нес-
колько лишних секунд (что, собственно, одно и то же)!
Десантник А. Конаков, падая в 1992 году с высоты 35 метров без пара-
шюта, утверждает, что сгруппироваться и правильно приземлиться он сумел
только благодаря неестественно растянутому времени...
Газета "Пропеллер" в 1992 году расследовала и хронометрировала пока-
зания другого парашютиста, который так описывал один из своих прыжков в
1988 году: "До линии высоковольтных передач оставался всего метр и от-
вернуть от нее, казалось, было невозможно. Но внезапно мой спуск прекра-
тился, я повис в воздухе, едва не касаясь ногами смертоносных проводов.
Странно! Посмотрел наверх - нет, купол парашюта ни за что не зацепился,
все, что его держит, это воздух! Краем глаза заметил бегущих по полю лю-
дей, они тоже застыли на одном месте и как бы повисли в воздухе! Тут я
вспомнил все, чему меня учили, с силой натянул несколько строп и... па-
рашют повело в сторону от проводов! Приземления не помню, люди, которые
подбежали, потом говорили, что я несколько минут просидел с открытыми
глазами, ни на какие вопросы не отвечал..."
Раймонд Моуди в своей знаменитой книге "Жизнь после жизни" рассказы-
вает, сто люди (или их души) за 2 - 3 минуты клинической смерти пережи-
вают несколько часов удивительных приключений. Там же он приводит немало
свидетельств очевидцев, для которых время перед лицом смертельной опас-
ности растягивается. Оказывается, что проносящиеся в такие моменты перед
человеком воспоминания о своих близких не являются литературной выдум-
кой: "Я понял, что происходит, и страшно перепугался. И вот за то время,
пока грузовик несся юзом на мост, я передумал обо всем, что было в моей
жизни. Я просто видел какие-то картины... совершенно как в жизни. Внача-
ле я вспомнил, как я шел за моим отцом по берегу ручья, мне тогда было 2
года. Как у меня сломалась новенькая красная машинка, которую мне пода-
рили на Рождество, когда мне было 5 лет. Как я плакал, когда первый раз
пошел в школу, и слезы капали на яркий желтый плащ, который мне купила
мать. Я понемногу вспомнил о каждом из классов начальной школы, всех
учителей и кое-что из того, что мы учили в каждом классе. Затем последо-
вали юношеские годы, работа в бакалейной лавке, после чего память пере-
несла меня в ближайшее время... Все эти вещи и многое другое просто про-
носились в моем сознании, все это произошло очень быстро, буквально за
доли секунды, Потом все прекратилось, и я стоял рядом и смотрел на гру-
зовик... Он был совершенно разбит, но я не получил никаких ранений, я
выпрыгнул из кабины через раму ветрового стекла... Могу вспомнить все
виденное, но это заняло бы не менее пятнадцати минут. Но тогда это прои-
зошло мгновенно, менее чем за одну секунду".
Действительно, обычные шоссейные дороги опасности таят не меньше, а
порой и больше, чем воздушные трассы. По количеству погибших автомо-
бильный транспорт в силу своей массовости прочно удерживает первое мес-
то, поэтому неудивительно, что и обычные шоферы нередко сталкиваются в
критических ситуациях с необъяснимыми явлениями: "...Я помню каждую ме-
лочь, каждое мгновение... Лопнуло колесо, автомобиль внезапно бросило с
дороги, он ударился в забор. Я отчетливо помню, как медленно ломались
штакетины, как одна из них вдруг выгнулась и пробила лобовое стекло, как
раз напротив водителя. Ее острый конец был направлен ему в грудь. Я
обомлела... Однако мой 16-летний сын Боб резко нагнулся и острый кол
прошил насквозь сиденье!" (мать и сын Вилеры, 1992, Ковентри, Англия).
Александр Никодимович Басов также едва не попал в автомобильную ка-
тастрофу вблизи Москвы в 1975 году: "Скорость - около 80 км/час. Объез-
жаем возвышенность, и вдруг прямо перед нами, посреди дороги, резко за-
тормозил "Москвич"... И вот я спокойно сижу и наблюдаю, что происходит.
Очень плавно, как в замедленном кино, капот машины стал поворачивать...
Все происходит страшно медленно. Но поворачиваю голову к водителю и
удивляюсь - руки его быстро, стремительно вращают баранку! Меня поразил
этот контраст. Капот машины уже поворачивает в другую сторону. Вот сей-
час ударим "Москвич" - мысль течет в нормальном времени. Но наша машина
проплывает в нескольких сантиметрах от легковушки и замирает, став попе-
рек дороги. Сколько мы с водителем стояли неподвижно, я не знаю. То, что
я описал, заняло 58 - 60 секунд. На самом деле это были считанные мгно-
вения"...
Г. Снедкова в августе 1992 года возвращалась в Москву из отпуска. Ни-
чего не предвещало беды, трасса была ровной и полупустой, как вдруг: "С
"Жигулями" что-то произошло, нас бросило с дороги, машина несколько раз
перевернулась на откосе... Может это и литературная метафора, а может и
мое субъективное впечатление, но тех мгновений для нас всех просто не
существовало. Машина катилась меньше, чем один миг, нормальное восприя-
тие времени к нам вернулось чуть позже..."
Продолжает наше повествование Виталий Ч.: "В 1970 году мы с дедом
возвращались домой. Он уже перешел дорогу, меня что-то задержало, и дед
