Покажите-ка... - Он нашел упомянутую статью и начал переводить вслух: - В
предыдущих работах автор указал, что принцип обескоренения не является сам
по себе универсальным, но должен быть подвергнут определенным
психоматематическим операциям с учетом брогонарического - этого я не понял
- поля, которое в соединении с электронными атомоволнами...
- Ну, что за абракадабра?
- Понятия не имею, - рассеянно ответил Вахино. - Сконтарианский образ
мыслей чужд мне так же, как и вам.
- Просто какое-то словоблудие, - сказал Ломбард. - С традиционным
сконтарским "угадай-догадайся" в придачу! - Он швырнул журнал в небольшую
бронзовую печь и огонь мгновенно охватил тонкие страницы. - Каждый, кто
имеет хоть минимум понятия об общей семантике, подтвердит, что это бред!
Раса чудаков!
Ломбард улыбнулся презрительно, кивнул утверждающе, но он был
искренен не до конца, и это понимали оба - он сам и кундалоанец.
- Я хочу, чтобы ты нашел для меня пару часов завтра утром, - сказал
Скорроган.
- Постараюсь, - Тордин ХI, Валтам Империи Сконтар, кивнул поседевшей
головой. - Хотя я предпочел бы на следующей неделе.
- Утром! Очень тебя прошу!
- Хорошо, - согласился Тордин. - А в чем дело?
- Хочу совершить с тобой небольшую прогулку на Кундалоа.
- Почему именно туда? И почему именно утром?
- Объясню, когда встретимся. - Скорроган наклонил голову, покрытую
еще густой, но уже белой, как молоко, гривой, и выключил свой экран.
Тордин снисходительно улыбнулся. Скорроган был известен своими
причудами. "Нам, старикам, следует держаться вместе, - подумал он. - Уже
два поколения выросли и наступают нам на пятки".
Более тридцати лет вынужденного отшельничества, безусловно, не могли
не изменить некогда столь уверенного в себе Скоррогана. Но он не согнулся.
Когда постепенное восстановление Сконтара начало приносить такие
неожиданные результаты, что о его неудачной миссии позабыли, круг друзей
постепенно восстановился, и хотя он по-прежнему жил в одиночестве, его
перестали приветствовать косыми взглядами. А Тордин убедился, что давняя
их приязнь все так же жива, и часто навещал Краакааум или же приглашал
Скоррогана во дворец. Он даже предлагал старому аристократу место в
Верховном Совете, но тот отказался и еще десять лет - а может, все
двадцать? - отстаивал совсем по-детски, княжескую честь. И лишь теперь он
в первый раз обратился с просьбой... "Да, - думал Тордин, - я полечу с ним
утром. Бог с ней, с работой! Монархам тоже, время от времени, полагается
отпуск".
Он поднялся с кресла и, прихрамывая, направился к окну. Ревматизм не
давал о себе забыть - несмотря даже на новый гормональный метод лечения.
Правда, курс еще не был закончен. При виде засыпанной снегом долины его
охватила дрожь. Зима снова была близко.
Геологи утверждают, что Сконтар вступает в новый ледниковый период.
Но этому не бывать! Лет через десять инженеры-климатологи отработают свою
технику, и ледники вернутся на дальний север.
А в южном полушарии сейчас лето, поля зеленеют, дым от деревенских
домиков плывет к теплому голубому небу. Кто там возглавляет научную
группу?... Ах да, Азогайр, сын Хаастингса. Благодаря его работам по
генетике и агрономии независимые крестьяне полностью обеспечивают
продовольствием новую цивилизацию. Древнее сословие свободных землепашцев,
оплот Сконтара на протяжении всей истории, не только не вымерло, но и до
сих пор незаменимо. Зато кое-что изменилось до неузнаваемости. Тордин
печально улыбнулся при мысли о преобразованиях, которым за последние
пятьдесят лет подвергалась Валтамарчиа.
Сконтар теперь уже только по названию являлся Империей. Был разрешен
парадокс сочетания либерального государства с невыборным, но надежно
функционирующим, правительством. Каждое новое знание ускоряло процесс
изменений, и на протяжении жизни всего лишь двух поколений ложились
столетия развития. Однако странно: естественные науки развиваются
стремительно, а искусство, музыка и литература почти не изменились;
общество по-прежнему говорит на старинном наараймском языке...
Тордин прервал размышления и вернулся к столу. Работы хватало.
Например, дело о колонии на планете Аэрик! В межзвездной сети нескольких
сотен быстро развивающихся поселений неизбежны конфликты. Но все это
мелочи по сравнению с тем, что Империя, наконец, прочно стала на ноги.
Сконтар далеко вперед ушел от того, пятидесятилетней давности, дня
печали, от последовавшей за ним эпохи голода, нищеты и болезней. Тордин
подумал, что даже он сам не очень ясно представляет, какой долгой была эта
дорога. Он взял микролектор и принялся проглядывать страницы. Он не владел
новым методом с той свободой, как молодые, обученные ему от рождения. Тем
не менее арризировал он умело, легко интегрировал в подсознании и
индолировал любую вероятность. Теперь он просто не мог понять, как это он
раньше принимал решения, опираясь на один лишь разум.
Тордин вышел из ворот одной из наружных башен замка Краакааум.
Скорроган назначил встречу здесь, а не внутри замка, так как любил
открывающийся отсюда пейзаж: "Действительно красиво! - подумал Валтам. -
Даже голова кружится от вида бурых облаков внизу и торчащих из них
льдистых вершин". Над ними возносились старинные укрепления, а еще выше
черные склоны Краакара, от которого и пошло название горного гнезда. Ветер
пронзительно стонал и швырялся сухим снегом.
Стража приветственно взмахнула копьями. Иного оружия у них не было,
лучеметы на стенах замка представлялись излишеством. Да оружия и не
требовалось в сердце державы, мощью уступающей разве что солярианам.
Скорроган ждал.
Пятьдесят лет почти не согнули его спину, не лишили глаза яростного
блеска. Однако сегодня Тордин заметил в облике старика признаки глубоко
скрытого напряженного ожидания. Словно бы он видел конец пути.
Скорроган выполнил приветственные жесты и пригласил друга внутрь.
- Нет, благодарю, - возразил Тордин, - я в самом деле занят. Я
предпочел бы лететь немедленно.
Князь ответствовал ритуальной формой сожаления, но видно было, что он
сам дрожит от нетерпения и с трудом бы перенес часовую беседу в замке.
- В таком случае, идем, - сказал он. - Мой корабль готов.
Небольшой робокорабль со странными обводами, типичными для
четырехмерных звездолетов, был припаркован позади замка. Они вошли и
заняли места в самом центре, где аппаратура не мешала обзору.
- А теперь, - сказал Тордин, - может ты мне скажешь, почему именно
сегодня тебе вздумалось лететь на Кундалоа.
Скорроган посмотрел на него, во взгляде ожила древняя затаенная
обида.
- Сегодня, - неторопливо ответил он, - исполнилось ровно пятьдесят
лет с того дня, когда я вернулся с Земли.
- Ах, так? - удивился Тордин, и ему сделалось не по себе. Неужели
старый чудак решил вспомнить старые счеты?
- Может, ты и забыл, - продолжал Скорроган, - но деварганируй
подсознание, и увидишь. Я заявил тогда вождям, что пройдет пятьдесят лет,
и они придут ко мне просить прощения.
- И теперь тебе хочется отомстить? - Тордин не был удивлен, но и
причин для извинения не видел.
- Да, - ответил Скорроган. - Тогда я не мог этого объяснить. Никто не
стал бы меня слушать, да и сам я не был до конца уверен, что поступил
правильно. Он усмехнулся и сухими ладонями взялся за пульт управления.
- Теперь же эта уверенность у меня есть. Время доказало мою правоту.
И я получу все то, чего был лишен, продемонстрировав тебе сегодня, что
давняя моя миссия увенчалась полным успехом. Тебе следует знать, что я
тогда совершенно намеренно озлоблял соляриан.
Он нажал кнопку запуска главного двигателя и, преодолев половину
светового года, они увидели огромный голубой шар Кундалоа, поблескивающий
мягким светом на фоне звезд.
Тордин сидел спокойно, пока эта необычная исповедь постепенно
проникала в его сознание. Первым его побуждением было признаться, что он
всегда подсознательно ожидал чего-то подобного. В глубине души он никогда
не верил, что Скорроган столь невоспитан. И однако?.. Нет, он не был
изменником. Но непонятно, чего он добивался?
- После войны ты редко бывал на Кундалоа, так ведь? - спросил
Скорроган.
- Да, всего три раза и очень недолго. Планета изобилия, соляриане
помогли им встать на ноги.
- Изобилие... да, у них изобилие. - На лице Скоррогана появилась
усмешка, однако печальная и больше напоминающая гримасу.
- Ожирели до невозможности! Этот их рационализм прямо раздувает всю
систему вместе с тремя звездными колониями. Гневным движением он потянул
штурвал ручного пилотажа и корабль накренился.
Они опустились на краю гигантского космопорта в Кундалоа-Сити, и
ангарные роботы немедленно принялись укутывать машину в защитный силовой
кокон.
- Что теперь? - шепотом спросил Тордин. Его охватил внезапный,
необъяснимый страх, неясное предчувствие, что то, что он увидит, ему не
понравится.
- Прогуляемся по столице, - сказал Скорроган, - и, может быть,
сделаем пару поездок по планете. Я хочу появиться здесь неофициально,
инкогнито. Это единственный способ увидеть действительную повседневную
жизнь, которая куда показательнее, чем любая статистика и экономические
данные. Я хочу показать тебе, от чего я спас Сконтар. Тордин! - воскликнул
он с болезненной улыбкой. - Я всю жизнь отдал своей планете. Во всяком
случае, пятьдесят лет жизни... Пятьдесят лет бесчестья и одиночества.
Они миновали ворота и углубились в закоулки из бетона и стали. Всюду
царило безудержное движение, лихорадочный пульс солярианской цивилизации.
В толпе значительную часть составляли люди, прибывшие на Аваики по делам
или же развлечения ради. Впрочем, кундалоанцев не всегда можно было от них
отличить: две расы очень похожи, а кроме того, и те и другие были одеты
по-соляриански...
Тордин с недоумением покачал головой, прислушиваясь к разговорам.
- Не понимаю! - прокричал он Скоррогану, пытаясь пробиться сквозь
звуковой фон. - Я же знаю кундалоанские языки. Лауи, муара, но...
- Ничего странного, - ответил Скорроган. - Тут почти все говорят
по-соляриански. Местные языки быстро вымирают.
Толстый солярианин в ярком спортивном костюме кричал местному
торговцу, стоящему у двери в магазинчик:
- Эй, бой! Дать тут на память, хоп-хоп...
- "Сто слов по-кундалоански", - скривился Скорроган. - Правда, это
скоро кончится, местная молодежь с детства учится языку по-настоящему. Но
туристы неисправимы.
Он содрогнулся и невольно потянулся за пистолетом.
Но времена переменились. Теперь не разрезали напополам кого-либо
только за то, что он вызывал антипатию. Даже на Сконтаре это вышло из
моды.
Турист повернулся и наткнулся на них.
- Простите! - выкрикнул он, демонстрируя вежливость. - Я
был так невнимателен.
- Ничего, - пожал плечами Скорроган.
Солярианин перешел теперь на твердо выговариваемый наараймский:
- Мне и в самом деле очень жаль. Могу я предложить вам что-нибудь
выпить?
- Нет, к сожалению, - ответил Скорроган и слегка скривился.
- Ну и планета! Отсталая, как... как Плутон. Еду отсюда на Сконтар.
Надеюсь, мне там удастся провернуть пару делишек... вы, сконтариане, в
этом понимаете.
Скорроган фыркнул с отвращением и отшатнулся, таща Тордина на собой.
Они отошли уже далеко, когда Валтам спросил:
- Куда подевались твои хорошие манеры? Ведь он хотел проявить к нам
приязнь. Ты разве питаешь к людям ненависть?
