небольшой деревянный сундучок. Внутри был плод их кровного труда за
полтора года, крупа и слитки в количестве достаточном, чтобы обеспечить
каждому из них покой до конца жизни.
Была ли это чудовищная птица или что-то еще, но слишком уж тяжелый
труд вложили они в свое богатство, вырванное у ледяной реки, чтобы вот так
расстаться с ним. Они стреляли и стреляли, а когда стало ясно, что ружья
не приносят ему вреда, бросились на захватчика с пиками и лопатами. Когда
все кончилось, луна осветила мрачную картину грабежа и бойни. Золото
исчезло, как исчезли тела юного Джонни Саттера, Однопалого Вашингтона - и
мула по кличке Генерал Грант...
Немного врачей жило в то время в Чейенне, а хороших и того меньше,
так что нельзя объяснить просто совпадением, что доктор, который лечил жен
мормона, оказался вовлеченным в историю с несчастными, оставшимся в живых
после происшествия на речке Виллоу. Он довел это до сведения местною
линейного агента мистера Фрезера, который был свидетелем истории с
потерявшими душевное равновесие пассажирами почтовой кареты. Теперь эти
два более или менее осведомленных человека обсуждали события последней
недели за хересом в столовой гостиницы "Париж".
- Я прямо не знаю, что и делать, доктор Ваксмэн, - признался агент. -
Мое начальство в Денвере приняло мой рапорт об исчезновении сейфа во время
страшной бури на горной дороге, но я боюсь, у них остались кое-какие
подозрения. А что мне делать, случись такое еще раз? Тогда не только
грузу, но и мне пропадать. У меня жена и дети, доктор. Я вовсе не хочу
попасть в тюрьму... или в дом умалишенных. Вы - второй образованный
человек в городе, знакомый с этим странным делом. Я думаю, нам вдвоем
следует подумать, нельзя ли что-то поделать с этой проблемой. Я чувствую
свой долг, как ответственного гражданина, сделать что-нибудь, чтобы
обеспечить безопасность общества, и я уверен, вы чувствуете такой же долг.
- Согласен, надо что-то делать.
- Ну ладно. Значит, вы уверены, что те двое, которых вы лечили вчера,
столкнулись с тем же феноменом.
- По-моему, в этом нет сомнений. - Доктор потягивал херес, глядя
сквозь очки на агента. - В случае с их товарищами, унесенными этой тварью,
я мог бы заподозрить какую-то темную игру, если бы не уникальный характер
их ран. Кроме того, они христиане, и они исступленно божились, что все
правда фермеру, который нашел их, бродивших не помня себя, в крови, в
горах... И они... постоянно взывали к Спасителю.
Агент положил руки на скатерть.
- На карту поставлено больше, чем безопасность граждан. Речь идет о
развитии экономики. Ясно, что у этой твари - настоящее пристрастие к
золоту. Почему - не знаю. Что, если в следующий раз она нападет на банк в
Чейенне или в более маленьком городке, когда по улицам будут ходить
женщины и дети? Но что нам с этим поделить? Мы ведь даже хорошенько не
знаем, что это такое, кроме того, что таких тварей здесь явно не водится.
Я подозреваю, что это - дьявольское дело. Может быть, имело бы смысл
поговорить с пастором Хаммикатом из...
Доктор остановил его.
- Думаю, что надо сначала поискать более земных средств, прежде чем
мы примем неизбежное решение отдаться на милость Творца. Бог помогает
только тем, кто помогает сам себе, замешан при этом дьявол или нет. По
роду моей работы, сэр, мне приходилось общаться с людьми, которые много
путешествовали по этому еще дикому краю. Некоторые знакомства производили
сильное впечатление на этих буколических путешественников, которые не
лишены здравого смысла, хотя и не всегда разбираются в гигиене. В
рассказах, касающихся всяких странных происшествий и необъяснимых явлений
неоднократно появлялось одно имя, которое с уважением произносили все, от
простых фермеров и солдат до образованных людей, как мы с вами. У меня
есть надежная информация об этом человеке, некоем Эмосе Мэлоне, который
сейчас где-то в окрестностях Чейенна. Я думаю, с ним надо бы
посоветоваться по этому делу.
Баттерфильдский агент уставился на доктора, который, допив херес,
стал набивать табаком старую трубку.
- Эмос Мэлон? Безумный. Эмос? Я слышал о нем. Это - реликт времен
горского расцвета, лихой малый. Но во всем остальном, по слухам, он просто
сумасшедший.
- Как и половина Конгресса, - невозмутимо ответил доктор. - Думаю, он
нам понадобится.
Агент тяжко вздохнул:
- Я полагаюсь на ваше суждение в этом деле, сэр, но признаюсь, более
чем сомневаюсь в его исходе.
- Я и сам не очень оптимистично настроен, - сказал доктор, - но мы
должны попытаться.
- Ладно. Но как же с ним связаться? Эти горцы обычно не прибегают к
цивилизованным средствам связи, и кроме того, они редко задерживаются на
одном месте.
- Об этом я сам побеспокоюсь, - доктор закурил трубку. - Мы дадим ему
знать, распространим слух, что он нам нужен, и что дело - самое
настоятельное и необычайное. Он наверняка явится. А чтобы он наверняка
узнал о нашей нужде - тут уж я полагаюсь на те неведомые и неуправляемые
средства, через которые его порода людей всегда узнает нужные вещи.
...Они ждали в кабинете доктора. Перед рассветом снежок запорошил
улицы города. Теперь утреннее солнце, как бы нехотя вышедшее из-за туч,
заставило таять снежинки, угрожая наполнить улицы жидкой грязью.
У железной никелированной печки сидели агент и растрепанный, злой, в
бинтах, Любопытный Чарли. Чарли было чертовски плохо, особенно донимала
его сломанная правая рука, но он сам настоял на том, чтобы явиться, а
доктор считал, что присутствие очевидца придаст их истории больше
убедительности.
Часы пробили полседьмого.
- Время прийти вашему горцу, - заметил Фразер. Он был не в лучшем
настроении. Его жена, подозрительная и сварливая женщина, до тошноты
замучила его ворчанием по поводу его раннего ухода из дома.
Доктор Ваксмэн спокойно поглядел на часы:
- Подождите немного. Погода плохая.
Тут в дверь постучали. Доктор с улыбкой посмотрел на агента.
- Достаточно пунктуален, - неохотно признал Фрэзер. - Непохоже на
этих полудикарей.
Доктор встал, отпер дверь и впустил человека ростом много выше шести
футов. Одет он был в грязный костюм из оленьей кожи и мокрый колорадский
плащ. Два патронташа ленты с крупными гильзами перекрещивали его широкую
грудь. На поясе висели нож Боуи и пистолет системы "лемат", любимое оружие
офицеров конницы Юга в свое время. Борода его была не такой седой, как у
Любопытного Чарли, но темной с проседью. Глаза его были черны, как ночь, а
кожа казалась такой же ухоженной, как его сафьяновые сапоги.
- Холодное нынче утро, - сказал он, направляясь к печке. Он погрел
руки, ласково глядя на печку, затем повернулся к ней спиной.
Доктор запер дверь, чтобы не шел холод, и представил всех друг другу.
Фразер с опаской подал свою мягкую руку локтю, поглядев на его могучие
руки. Любопытный Чарли обменялся с гостем крепким рукопожатием, несмотря
на возраст и недомогание.
- Ну, джентльмены, слышал я, что ваш народ столкнулся с трудностями
из-за Золота.
- Хотите сказать, из-за птицы, - сказал Чарли, прежде, чем доктор и
Фразер успели раскрыть рот, - самой большой крылатой твари, которую я
видел в жизни, мистер. Убила двоих наших и утащила нашу добычу. И еще
утащила лучшего мула. Думаю, назло, потому что хватило бы с нее Однопалого
и Джонни на ужин.
- Не спеши, старина, - мягко сказал Безумный Эмос. - Пусть у тебя
хотя бы голова останется неповрежденной. Теперь расскажи-ка побольше об
этой вашей златолюбивой птичке. Для меня это слишком любопытно, иначе я бы
сюда не явился.
- А почему вы все же явились, мистер Мэлон? - с интересом спросил
Фразер. - Ведь у вас нет гарантии, что ваш труд будет оплачен, даже -
самая трудная его часть, которая может потребовать наибольших усилий.
- Ну, об этом я сейчас не очень то думаю, приятель, - он улыбнулся,
показывая большее число зубов, чем обычно бывает у людей его профессии. -
Я здесь из любопытства, как кошка.
- Любопытство, - сказал Фразер, желая посмотреть, что ответит гость,
- если вы помните, погубило кошку.
Горец повернулся к нему и посмотрел на нет своими черными глазами
так, что агент слегка поежился.
- Как я понимаю, мистер Фразер, рано или поздно все мы помрем.
Любопытный Чарли с помощью доктора и агента, пересказал историю
дьявольской птицы, напавшей на лагерь и убившей двух его товарищей. Потом
Фразер пересказал рассказ несчастных из почтовой кареты. Они с Чарли не во
всем были согласны, касательно размеров и цвета чудовища, но в основном их
истории совпадали.
Когда они кончили, Безумный Эмос откинулся на спинку вертящегося
стула, заскрипевшего под его тяжестью, сцепил руки на коленях и сказал:
- Ну, черт возьми, то, о чем вы рассказываете, джентльмены - это не
птица. Я так и думал, когда услышал об этом впервые, но не был уверен. То,
что напало на вас, старина, - сказал он Чарли, - и на вашу карету, мистер
Фрэзер, - самый настоящий чистопородный представитель драконьего племени.
- Прошу прощения, мистер Мэлон, - скептически сказал доктор, - но
драконы - легендарные создания, плод воображения наших менее образованных
предков. Сейчас на дворе - просвещенное девятнадцатое столетие, сэр. Мы не
склонны к подобным суевериям. Я сам как-то столкнулся со змееловом,
который обещался снабдить меня порошком из рога единорога. Я немного
сведущ в химии и доказал, что этот порошок был добыт всего лишь из рога
обыкновенного вола.
- Ну, а теперь вам, может быть, придется поглядеть на дело немного
иначе. Ведь ваше пропавшее золото и все прочее - не легенда.
- Тут он прав, - резко сказал Чарли.
- Я думал, что это мог быть огромный орел, обычно живущий только
высоко в горах, на неприступных вершинах... - начал доктор.
- Хо! - Безумный Эмос хлопнул себя по колену (этот удар свалил бы с
ног любого человека). - Нет в мире такого орла, чтобы утащить взрослого
мула или стальной сейф с двадцатью фунтами золота! Нет на свете орла,
разукрашенного, словно павлин. Нет, это - настоящий дракон, клянусь
печатью Соломона!
Заговорил Баттерфильдский агент:
- Мне трудно спорить с вами, джентльмены. Я не обладаю вашими
научными познаниями, доктор, а также вашим авторитетам в вопросах
таинственного, мистер Мэлон. Но самое главное для нас - это не то, как это
называется, а то, как бы его больше не видеть. - Он с надеждой посмотрел
на горца.
Про Мэлона одни говорили, что он раньше был доктором, другие - что он
был капитаном клиппера. Говорили даже, будто он был профессором Сорбонны
во Франции. Говорили также, что он просто набит тем, чем запасаются на
зиму белки в Колорадо, Фрезеру было мало дело до этого. Он прежде всего не
хотел давать объяснений в случае пропажи другого сейфа с золотом, а груз
монет должен был прибыть из Денвера через неделю...
- Вот в чем загвоздка, не правда ли? А теперь - обратился Мэлон к
Любопытному Чарли, - расскажите, сколько языков было у него в пасти?
Извергал ли он огонь? Был ли его вопль пронзительным, как боевой клич сиу,
или низким, как рев бизона? Как он смотрел: прямо, или вертел головой из
стороны в сторону?
Это продолжалось все утро, пока голова старого старателя не заболела
от усиленных воспоминаний. Но Чарли вытерпел. Он любил Джонни Саттера и
Однопалого Вашингтона, не говоря уж о бедном Генерале Гранте.
Ветер шевелил палатки, рассеянные в небольшом каньоне.
По сторонам были аккуратно сложены рельсы, шпалы, костыли, лишние
