Просьба нанести удар вызвала некоторые колебания в Службе поддержки.
Во время отступления с этим всегда сложно. Кальдак громко объяснил, что
чем дольше задержится удар, тем меньше шансов уйти у защитников долины.
Успех вражеской тактики не смутил его. В этом проклятом мире не всегда
можно сказать, что делают даже собственные войска, не говоря о вражеских.
Кто-то допустил ошибку, но сейчас не время выяснять. Сейчас время
спасаться.
Командная машина, в которой он находился, была медленнее остальных,
но с самой тяжелой броней. Он мало заботился о себе, но очень хотел спасти
своих людей. Это хорошо отразится на его семье. Его машина, его аппарат
будет представлять для противника большую и соблазнительную мишень. Обычно
он заэкранирован и прикрыт с флангов, но у него не так много людей, чтобы
позволить себе роскошь прикрывающего огня.
Было бы бессмысленно, спокойно думал он, пытаться замаскировать
машину командира, которую можно установить даже с помощью примитивного
монитора. Он отошлет весь лишний персонал. Они смогут присоединиться на
атакующие скользящие машины или на транспортные автомобили. Если машина
командира будет первой и наскочит на криголитские позиции, это может
спутать противника. По крайней мере, отвлечет внимание. Хорошо защищенная
машина могла бы отразить огонь, гибельный для легкой. Если вылазка
удастся, откроется "окно" для ухода его людей.
Удастся ли такая хитрость? За тысячу лет конфликта обе стороны
научились представлять себе в известных случаях тактику друг друга.
Он был беспощаден к себе. В данной ситуации всегда есть много
стратегических вариантов. На нем как на полевом командире лежало бремя
анализа и решений. Если в результате вылазки сможет уйти хоть кто-то из
его людей, дело стоит усилий.
Скоро он будет опять вместе с Яруселкой в другом существовании, если
таковое есть. Это не так плохо - погибнуть, отдавая приказы, спасающие
других. По крайней мере, он не погибнет от плесени под нескончаемым
дождем.
После его призыва в группу для командирской машины в добровольцах не
было недостатка. За короткое время, которое у них оставалось, они сделали
все возможные приготовления. Мало было и времени на прощание. Приказы
отдавались по тем участкам коммуникаций, которые не были поражены
амплитурским вирусом.
Силы поддержки ударили по позициям противника снарядами с фронта и с
тыла. Ни слова не было сказано внутри главной машины. Команда на прощание
была занята собственными мыслями. Хронометры отсчитывали время. Скоро
вперед.
И вот летательный аппарат поднялся над верхушками деревьев и взял
курс на запад, с вооружением и защитными средствами наготове. В ущелье
поднимались облака пыли от разбитого гранита и мусора от рассеянных
растений. Этого, знал Кальдак, недостаточно, чтобы защитить их от
вражеских детекторов. Но отвлечение сил, когда криголиты займутся его
машиной, позволит защитить другие транспортные средства с его уцелевшими
солдатами.
- Есть реакция? - спросил он.
- Нет, сэр. - Единственная женщина-подофицер делала все возможное по
анализу слежения, хотя в нормальных условиях этим занимались три
специалиста.
Кальдак не удивился. Из сообщения было видно, что криголиты хорошо
укрепились. Они не спешат появиться, пока не убедятся, что бомбардировка
окончена.
Они не заметили первой ракеты. Она ударила сзади, слева, выбив
главную ось и сократив примерно на треть маневренность. Дымясь и кренясь,
командирское судно стало описывать кривую по долине.
Кальдак вцепился в стул:
- Приспособьте заднюю правую для компенсации.
- Сэр, это значительно замедлит ход, - сказал старший техник.
- При максимальной нагрузке эта машина и так движется медленно.
Выполняйте.
Подчиненный молча кивнул, но не сказал ничего, силясь выполнить
приказание.
Странно, должно быть, мы смотримся для противника, медленно
маневрируя тут на всем виду, подумал Кальдак. Может быть, это их спутает
лучше, чем самая ловкая тактика? И ожидаемый ответ действительно пока не
наступал. После долгой паузы последовала точно-посланная ракета, выбившая
среднюю опору.
Теперь оставалась только одна ось. Потеряв равновесие и передний ход,
машина стала медленно снижаться. Сквозь едкий дым, наполнивший помещение,
он видел, что они могут приземлиться тяжело, но невредимыми, если не
получат новый удар по пути. Скорее по привычке, чем сознательно, он
проверил крепость ремней. Земля быстро приближалась.
Получив время подумать, он понял, что среди врагов должны быть
амплитуры. Криголиты и мазвеки просто уничтожили бы подбитую командирскую
машину, а эти по возможности стараются сохранить жизнь, чтобы эвакуировать
выживших из Кантарии для "перевоспитания". Его пальцы погладили оружие.
Ему не бывать кандидатом в их школы. Он знал об этих местах, где амплитуры
работают с людьми, пока те не перестают понимать, за что они сражались и
даже кто они такие. Помнят только, что они должны быть слугами Назначения,
и не иначе. У Кальдака не было иллюзий насчет своей способности
сопротивляться такому внушению. Не сопротивляются молнии, землетрясению и
амплитурскому вторжению в психику. Психически он не сильнее среднего.
После успешного "перевоспитания" они отправляют "перевоспитанных" в
их родные миры, сеять раздор и замешательство. Перерожденный массуд
нанесет больше ущерба, чем самое могущественное лучевое оружие.
Уже смутно расслышал он, как подофицер кричит сквозь ветер и пламя:
- Я чист перед моей семьей! Я сделал все, что...
Он перестал слышать голос, и свет померк...
Когда сознание вернулось к нему, в ушах звенело. Насмешливо-злая
судьба оставила его в синяках и повреждениях, но живым.
Кашляя и задыхаясь, он трижды пытался освободиться от ремней, пока
это ему не удалось. Освободившись, он упал на пол. С минуту он пытался
подняться и наконец смог это сделать. Сквозь густой дым ничего не было
видно. Лучше выбраться отсюда и осмотреться. Тогда можно подумать и о
помощи другим.
По памяти он нашел внешнюю дверь. Неудивительно, что электроника
отказала, и он отпирал замок вручную. Он с удовольствием вдохнул полной
грудью влажный, но незагрязненный воздух. Никого из криголитов или
мазвеков здесь не было. Возможно, его машина села в труднодоступном месте.
Еще возможнее, что враги просто не дошли пока сюда, но сейчас появятся.
Пошатываясь, он направился к полосе леса и чуть не наткнулся на дымящееся
тело своего третьего в расчете. Тот был еще жив, но едва дышал. Кальдак
стал рвать куски мха и массировать тело зеленью, насыщенной влагой. Только
когда форма перестала тлеть, он взвалил подофицера на плечи и пошел в
перелесок.
Тут кто-то на хорошем массудском языке приказал ему остановиться.
Деревья росли густо, там вполне можно было укрыться, и так близко! Не в
силах удержать равновесие, неся раненого, он схватился за оружие. В это
время что-то, подобно острому лезвию, ударило его в бок. Посмотрев туда,
он увидел маленькую, дымящуюся, черную дырочку в своей форме, под
пятнадцатым ребром. Значит, должна быть такая же и сзади. С трудом
пробираясь вперед, он попытался объективно проанализировать рану. Какие
важные органы, сосуды, нервы находятся в этом месте, а значит, сколько он
еще сможет идти? Тем интереснее, что для него это было больше, чем
теоретическое любопытство.
Первым последствием выстрела было как раз нарушение движения. Он
скорее почувствовал, чем увидел, что падает вперед, а вес тела на плечах
ускоряет падение. Раненый застонал, когда они оба свалились.
Лишив движения, его, по-видимому, попытались лишить и зрения, подумал
он, неподвижно лежа на мокрой земле. Кровь не шла, ранение было
прижигающим. Впрочем, в этом мало что было хорошего. Это могло означать
медленную смерть. Пальцы его все еще работали, но не в координации с
мозгом. Он нащупал оружие, но неизвестно, сколько времени ушло на то,
чтобы его снять. К сожалению, плотность компактного прибора кто-то
увеличил до уровня нейтронной звезды. И при всей тяжести усилий, он мог
поднять его не выше пояса.
Тут сквозь безжалостный дождь он услышал приближающиеся голоса.
Резкие, лязгающие звуки характерны для криголитов. Еще какой-то, потише и
противный. Должно - быть, мазвекский. Если бы он мог поднять этот
проклятый прибор, то нашел бы последнее возражение на неуклонное
продвижение Назначения. Но он только ощущал его и почти не видел.
Голоса приблизились. Криголит явно нервничал. Если ему повезет, они
застрелят его, несмотря на приказ.
Они стали стрелять. Меня увидели, - подумал он устало, пытаясь как-то
прицелиться себе в верхнюю часть груди. Если не победы, то хоть ученика не
получите. Но предательские пальцы не повиновались. Он выругал их и потерял
сознание.
Он очнулся во второй раз. Было темно, и кантарийские звезды с трудом
пробивались сквозь тучи. Снова шел дождь, и это увеличивало его неприятное
положение, так как влага просачивалась под броню.
Его держал подофицер, которого он притащил в рощу.
- Слава Роду, - сказал тот. - Я нашел только одно лучевое ранение. Я
так рад, что вы живы, почитаемый командир. Нет, не пытайтесь стоять
самостоятельно.
Кальдак почувствовал, что сильные руки подофицера поднимают ею,
помогая встать. Он слегка покачивался, оглядываясь. Они были в узком
боковом ущелье. Под нависающим валуном было сооружено укрытие из ветвей.
Посреди ущелья бежал ручеек.
- Когда ко мне вернулось сознание, вы лежали рядом. Сначала я
подумал, что вас убили, но сердце ваше билось. Я принес вас сюда.
- А другие? - Кальдаку казалось, что он спит.
- Не знаю. Я слышал пальбу и видел вспышки на западе. Видимо,
противник обнаружил отступающую колонну. Скольким нашим удалось
проскочить, трудно сказать. Может быть, это отвлекло их от поисков нас.
- Куда-то они девались, - пробормотал Кальдак. Бок его очень болел,
постоянно жгло, словно кто-то оставил там ножик.
Он не хотел анализировать тяжесть раны. Близость смерти не изменила
его амбивалентности по отношению к жизни.
Подофицер, которого он спас и который отплатил ему тем же, был чужд
подобных противоречий.
- Битва за долину закончена, сэр. Когда криголиты насладятся победой,
они двинутся дальше. Поэтому надо пробираться на центральную базу. У нас
есть шанс.
- Конечно. - Кальдак спрятал свой пессимизм ради товарища. Дорога
была тяжелой даже для здоровых массудов. Придется пробираться среди скал и
переходить разлившиеся от дождя реки. Он отер воду с лица, в тысячный раз
проклиная этот несчастный, неблагодарный мир.
- Я все удивляюсь, как им удалось пробиться в тыл, почитаемый
командир.
- Наверно, детектор отказал.
Много легче, подумал Кальдак, обвинять в военной неудаче
оборудование, чем людей.
Сквозь дождь и листву он заметил какое-то движение. Теперь подофицеру
не придется беспокоиться о трудном пути на базу.
- Они идут, - прошептал он.
Его портупея лежала рядом, куда подофицер положил ее. Он выхватил
оружие, как и его товарищ. Они ждали вдвоем в своем протекающем укрытии,
благодарные за то, что хоть оно скрывает их. Бежать нечего было и думать.
Все силы Кальдака уходили на то, чтобы стоять.
Тени передвигались в сумраке, побольше криголитов, поменьше
молитаров. Должно быть, мазвеки. Они продвигались с напряженной грацией.
Дождь делал мутными их визоры. Их электроника была приглушена, так что
