против разрешения на Играх боевого оружия, но, может быть, это у них такие
методы борьбы за запрещение? Черт! Так, дальше! Ильве? Этого один черт
разберет, как Этчелион - не доверяет свои мысли даже подушке.
Мать-перемать! Подозреваемые плодятся, как тараканы! Нельзя сразу
исключить иногородних. С этими, правда, проще. Я вызвонил Мастера Мандоса,
который имел на руках все списки и выдал их Большому Начальнику. После
конференции он должен был сообщить мне результаты проверок. Я пристроился
в уголке на стуле и принялся систематизировать мысли.
11
Иногородних все-таки исключили. По данным тамошних органов они никуда
не выезжали. Берена подозревали уже чуть слабее - егопоставили под
контроль, и не нашли ничего подозрительного, хотя нападения на наших
продолжались. Была перебита еще одна шайка всякого сброда. Были убиты три
женщины невысокого морального уровня, но неведомым убийцам это, похоже,
претило. Во всяком случае, их не зарубили, а аккуратно закололи. А мои
подозрения обрели новую силу - на этот раз мне не нравился Мастер Ильве.
Когда Большой Начальник объявил, по чьей инициативе собрана конференция,
Ильве исподтишка бросил на меня редкостно злобный взгляд. Я ожидал
нападения сразу после выхода от Большого, но ничего такого не случилось.
Случилось кое-что, что понравилось мне еще меньше всего ранее
происходившего.
С утреца я поехал в родной институт. У Лены был экзамен, я хотел ее
поздравить (где вы видели, чтобы на четвертом курсе засыпали кого-то, а
тем более девушку?), а заодно зайти на кафедру спецэнергетики. Там недавно
поставили 486-ю, и я обещал мужикам DOOM, коего и тащил вместе с разным
другим софтом - целый винчестер. Лена попалась мне в коридоре с каким-то
огромным справочником. Оказалось - не берется интеграл. Я глянул, чего она
наворотила и чуть не упал со смеху. Девочка от волнения попыталась взять
неберущийся интеграл. Она сдалась, когда я уже слил все игрушки и даже
успел установить и запустить DOOM. Она остановилась у меня за спиной,
положила руку на плечо и негромко сказала: "Знаешь, мне тут звонили, и
сказали, что если ты не прекратишь совать свой нос куда не надо, то они
меня убьют". Я остановился, не нажав кнопку и не обращая внимания на то,
что меня там, на экране, потрошил какой-то кабаноид. "Что?", переспросил
я, чисто повинуясь рефлексу не верить жуткой новости. "Я сказала, ты
слышал", сказала моя милая, отбирая у меня клавиатуру. "Ты сказала, я
слышал. Если позвонят еще раз, передай, что я обещал спустить шкуру с
любого, кто до тебя дотронется. А меры я приму".
Три дня я только и делал, что собирал информацию. Ильве был неведом
почти никому, единственно, что мне удалось установить, так это то, что жил
он где-то на Ржевке, и имел дачу в Шалово, под Лугой. За это время успели
выпотрошить еще одну мажорскую тусовку. Это я узнал на третий день, зайдя
к Большому Начальнику поделиться информацией. К этому он мне добавил, что
звонил с этой новостью Берену и Ильве. Берен спросил, не надо ли чего
помочь, узнав что нет пока, сказал, что ладно. Ильве буркнул что-то
невнятное и бросил трубку. Я взял и Большого копии этих разговоров и
отправился домой переваривать. Всю ночь я крутил записи и пытался
вспомнить, что мне так не понравилось на конференции в Берене. К рассвету
зазвонил телефон. Сообщение было коротким и ясным: "Твоя девчонка у нас.
Если будешь что-нибудь предпринимать, то мы ее...". Отбой. И тут все
встало на свои места. Вот что мне не нравилось! Ильве по телефону буркнул:
"Я знаю!", а на конференции медальон Берена болтался на поясе у своего
хозяина. Ильве знал!
12
Все было в порядке вещей. Документы не лезли в сумку, порог схватил
за ногу, ключ не лез в замок. От ярости я даже успокоился, и очень во
время вспомнил старый принцип: "Когда спешишь, торопиться не надо!". Когда
я дождался лифта и вылетел наконец на улицу, я уже успокоился настолько,
что мог рассуждать. Поезд отпадает, нужна машина. У меня доверенности на
половину тачек города, какую выбрать? Отцовская в гараже - сорок минут
хода, транспорта нет. Отпадает, надо ближе. О! Билл! Биллом звали моего
бывшего одноклассника. Из девятого класса его с треском выперли и он с
горя ударился в коммерцию. Мы постоянно контактировали, пару-тройку раз я
делал ему всякие переводы. А недавно он приехал из Германии и привез себе
"Ауди-80" с трехлитровым движком, и жил он за три дома, и тачка стояла у
подъезда. На пятый этаж я взлетел по лестнице, забыв про лифт. Билл открыл
и я сразу вцепился ему в горло: "Ключи! И не вздумай сказать, что машина
неисправна!". Он, не задавая вопросов, сунул мне ключ. Я сунул ему телефон
Большого Начальника и приказал передать от моего имени, что это Ильве.
Машина завелась с полтычка и я полетел в Шалово, ощупывая по дороге
оружие. Рука скользнула по титановой пластинке зерцала, которое я
установил неделю назад, и мельком подумал, что если я, идиот несчастный,
напорюсь на пистолет, то меня это вряд ли спасет. Хоть будет кому
оплакать...
До Шалово я долетел за час. Дом я выяснил, и так точно, что даже
нашел. Одно окно было приоткрыто. Интересно, это меня ждут или не ценят?
Ценили и уважали. Только влетев в комнату, я увидел поворачивающийся в мою
сторону пистолет. Но мой нож оказался быстрее. Незадачливый стрелок без
звука повалился на пол. За дверью стоял еще один, но спиной. Не люблю бить
в спину, но что делать? Когда я укладывал его на пол, из глубины дома
вылетел короткий женский крик. Двери были не преградой, а только помехой.
Ну да, сцена именно та, что я и ожидал увидеть. Два амбала пытались
сорвать с Лены какой-то предмет ее туалета. Я срвал с пояса один из ножей.
"Че орешь, типа тебя здесь кто-то услышит...". Этот замолчал первый -
трудно говорить с ножом между лопаток. Второй с похвальной быстротой
обернулся - чтобы напороться на мой кинжал. Я ударил его под ложечку с
такой силой, что тело отлетело в угол. Я быстро нагнулся. Нет, цела моя
девочка, только в обмороке. А разогнувшись, я услышал за спиной короткий
щелчок, который ни с чем спутать нельзя: щелчок попавшей в затвор
арбалетной тетивы. Времени на раздумья не оставалось. Я вытряхнул из
рукава третий метательный нож и круто обернулся, одновременно кидая
оружие. Тут я увидел летящую мне в грудь стрелу. Удар был, как от
пущенного в грудь лома. Последнее, что я увидел сквозь кровавый туман,
была долговязая фигура, в конвульсиях вырывающая из горла нож. Дорога
Мастера Ильве закончилась.
ЭПИЛОГ
Я остался жив. Меня спасла та самая титановая пластинка - стрела не
пробила ее, а только согнула в кулечек и вмяла мне в грудь. В результате -
четыре сломанных ребра и порванное легкое. Пока я валялся в корсете, Лена
кормила меня только что не с ложечки и не манной небесной. Заходили
ребята, заходил и Большой Начальник. В доме у Ильве нашли все, что найти у
нормального Организатора было бы нельзя - планировка следующих акций,
адреса, телефоны, и тэ дэ. Манор умер в соседней палате, а я его даже и не
увидел.
Выйдя из больницы, я сдал дружину Ресвальду. Меня уговаривали
остаться, хотя бы инструктором, но я отказался. Слишком тяжело было
вспоминать все это. Я занялся программированием и переводами. Лена училась
и параллельно стала заниматься вместе со мной компьютерами. Зимой мы
поженились. События скоро забылись. Только иногда я вижу один и тот же сон
- залитый кровью пол Фин Бана и отрубленную голову в углу. Потом мне в
грудь летит стрела и я просыпаюсь от собственного крика. Потом долго лежу,
не в силах заснуть, а Лена гладит меня по голове, отгоняя кошмар.
