в себя.
Глава VII
Мигрени мисс Браун растягивались иногда на три дня: один
требовался на обзаведение мигренью, другой - на лечение, и
третий - на то, чтобы оправиться от последствий лечения.
Благодаря этому обстоятельству, наша героиня смогла посетить
остров в третий раз.
Это посещение совсем не походило на прежние.
Она едва пришвартовалась к лиственнице и увидела, что
колючие ежевичные плети вновь перекрыли проделанный ею проход,
как плети стали вдруг сами собой подниматься. В прошлый раз,
после того, как она удалилась, проход пришлось перекрыть из
страха перед другими человеческими существами, однако маленький
Народ прикрепил к ежевичным плетями множество сплетенных из
конского волоса веревок, за которые теперь рьяно ухватилась
отборная команда техников. Через минуту перед Марией открылась
широкая дорога.
Она поклонилась техникам и пошла к храму, но, едва достигнув
лужайки, остановилась, как вкопанная.
На трех сторонах мощеной площадки храма в полном молчании
стоял Народ лиллипутов. На канатиках конского волоса, натянутых
между колоннами, трепетали гроздья красных, зеленых и желтых
флажков. В центре развевалось знамя, в котором Мария признала
государственный флаг Англии, даром что диагональные красные
полоски на нем отсутствовали. Настоящий "Юнион Джек" был
учрежден через много лет после того, как завершилась эпоха
Хогарта, хотя Мария об этом не знала. Под стародавним флагом
стоял небольшой оркестр - странноватый оркестр восемнадцатого
столетия с флейтами, скрипками и барабанами. При появлении
Марии толстый капельмейстер взволновался, взмахнул руками, и
грянула музыка. Оркестр играл "Британских гренадеров"!
Мария стояла неподвижно, пока мелодию не проиграли дважды от
начала и до конца, - конский волос смычков пиликал по струнам
из мышиных жил, весело переливались под белыми пальцами
камышовые флейты, и гром желудевых барабанов раскатами валил по
площади. После того, как отзвучала последняя нота, Мария,
вдохновленная воспоминанием о плененной ей лиллипутке, со всем
искусством, на какое была способна, присела в реверансе. Она
помнила, что реверанс исполняется медленно и если учесть, что
этот был самым первым в ее жизни, получился он просто
замечательно.
Подняв голову, Мария увидела картину, которую иначе, как
чудесной, и назвать было нельзя. Все маленькие женщины также
присели в реверансе, да так и остались! Каждый маленький
мужчина выставил вперед левую ногу, правую согнул под прямым
углом к левой и склонился перед Марией, или вернее, как
говаривали в прежние дни, "сделал ей ножкой".
Когда лиллипуты с тихим шелестом распрямились, капельмейстер
описал палочкой несколько замысловатых парабол, грозно грянули
барабаны, и оркестр, наигрывая "Остров честный, остров тесный",
перестроился и расступился, обнаружив Главный Сюрприз, до поры
до времени скрытый спинами оркестрантов.
Сюрприз же был вот каков: во-первых, не превосходящий
величиною наперстка винный бочонок со сбитым верхним донышком,
во-вторых, зажаренный целиком и помещенный на три зеленых
лавровых листа бычок, в-третьих, шесть хлебов из травяного
семени, размером с грецкий орех каждый, и в последних, одна из
ее собственных шоколадок, сохраненная специально для этого
случая, хотя лиллипуты с преогромным наслаждением съели бы сей
раритет сами.
Они приглашали ее отобедать.
Мария была очарована настолько, что не нашла никаких слов.
Поэтому она отпустила еще один реверанс, поскромнее, царственно
взошла по ступеням и опустилась на колени, дабы отведать
предложенных яств.
Вино оказалось из бузины (вкуснее Профессорского), мяса
бычок нагулял не меньше, чем молодая куропатка, свежевыпеченный
хлеб был хорош необычайно. Пока Мария обедала, Народ в
напряженном молчании стоял вокруг, не упуская ни малейшей
подробности, но при этом твердо помня, что не следует ни
произносить "Ооо", ни позволять себе Замечаний Личного Свойства
относительно величины зубов и прочего.
Едва Мария покончила с едой и задумалась, прочитать ли ей
благодарственную молитву или просто встать, как Школьный
Учитель, назначенный присматривать за соблюдением всеми
присутствующими положенных приличий, взмахом руки дал ей
понять, что подыматься с колен пока еще рано. Несколько женщин
проталкивались через толпу с какой-то тяжелой ношей, внешне
похожей на свернутый корабельный парус. Как мы сейчас увидим,
это он самый и был. Мария осталась на прежнем месте и сверток
положили к ее ногам. Дюжина торопливых рук развернула его.
Сверток оказался носовым платком.
Народ постарался выбрать ей в подарок что-нибудь покрепче, -
точь в точь как Профессор норовил выбрать для Народа подарки
поменьше, - этот платок был не таким тонким, как обычные,
льняные платки. Ткань его более походила на плотную марлю. Но
самое замечательное - по краешку платка шли девизы, вышитые
крестиком, тончайшей зеленой и желтой шерстяной нитью.
Девизы гласили:
Скромный Подарок Нашей Женщине-Горе +
От Граждан Города Лиллипутов В Изгнании
+ С Пожеланиями Долгого Здравия и
Благополучия + Боже, Храни Короля +
Они, должно быть, трудились всю ночь напролет, чтобы поспеть
его вышить.
Мария обнаружила, что ее одолевает слабость, не так давно
постигшая Школьного Учителя. Она сказала:
- Ах, какой прелестный платочек! Это чтобы сморкаться?
И не откладывая дела в долгий ящик, ибо боялась, что
лиллипуты заметят в ее глазах нечто, похожее на слезы, Мария
сунула нос в платок и высморкалась.
Успех она имела необычайный. Все до единого разразились
уважительными рукоплесканиями, - они сроду не слышали подобных
трубных раскатов, - а какой-то мальчишка, ударившийся было в
рев, получил подзатыльник, и поделом.
- Последний Девиз, - пояснил Школьный Учитель, - сохранился
в наших Архивах со Дней Капитана Джона Бидля. Это Капитан
обучил наших Прародителей произносить его, дабы позабавить
ваших, Мадам, Соотечественников, каковое Обстоятельство и
позволило нам проникнуться Надеждой, что Девиз сей придется вам
по Душе.
- Как вы милы, - сказала Мария, вытирая один глаз, - как это
мило с вашей стороны, заботиться о том, что придется мне по
душе, а что не придется.
- И конечно, - прибавила она, высморкавшись вторично,-
король тоже был бы в восторге.
По окончании этой чувствительной сцены Школьный Учитель
сообщил Марии, что на него возложены обязанности ее гида. Ему
предстоит показать ей все, что она захочет увидеть, и дать
любые объяснения, каких она только потребует, и он надеется,
что их Домоустройство при всей его Простоте, сумеет пробудить в
Марии некоторый Интерес. Мария ответила, что не пожалеет Сил,
дабы показать себя достойной их Доверия и Уважения, - Господи,
подумала она, и я перешла на заглавные буквы, - и повторила,
обращаясь к толпе, что будет хранить их тайну. Лиллипуты,
услышав это обещание из ее собственных уст, воззрились на нее с
надеждой, но и с некоторым томлением, - они еще слишком мало
знали Марию, чтобы питать уверенность, что она выполнит данное
ею обязательство. Им только и оставалось, что надеяться на
лучшее. Сказать по правде, больше всего лиллипутов тронул
отпущенный Марией реверанс. При всей их малости, им нравилось
уважительное к ним отношение - даже со стороны Горы, - и
вежливость новой великанши произвела на них самое благоприятное
впечатление.
Первым делом ей показали национальные сокровища. Сокровища
эти были просты и немногочисленны, а хранились они в самой
верхней комнате храма, под куполом. (Единственное, о чем
сожалела Мария, размышляя над чудесами острова, так это о
невозможности увидеть своими глазами помещения, в которых
обитает Народ. Лиллипуты не выстроили себе города, опасаясь,
что его обнаружат, так что им приходилось тесниться в
выдолбленной изнутри скорлупке храма. Впоследствии Школьный
Учитель сказал Марии, что, не увидев их обиталища, она не
многое потеряла: по его словам, там все было, как в любом
наемном жилище - холодно, темно и сквозняк на сквозняке, - но
ничего лучшего они из соображений безопасности позволить себе
не могли. Лиллипуты выдолбили все три ступеньки храма, получив
подобие приземистого трехэтажного дома, а внутри колонн
соорудили лестницы, по двести сорок ступенек в каждой. В куполе
также были устроены помещения, и еще одна лестница (восемьдесят
ступенек) вела на самую его вершину, к крошечной площадке, на
которой стоял дозорный. Свет во все эти комнаты и на лестницы
поступал лишь сквозь маленькие вентиляционные отверстия,
образовавшиеся между камнями и в штукатурке купола; самая
нижняя ступенька была целиком отведена под хлевы, житницы,
амбары и общую кухню. Готовили лиллипуты на древесном угле, он
же, сгорая в маленьких жаровнях, обогревал и жилые комнаты, так
что дыма, способного их выдать, не было. Уголь они добывали,
пережигая ветки лавра - на материке, в той части поместья,
которую Мария знала под именем Дикого Парка. Единственное их
парадное помещение располагалось выше всех остальных, прямо под
площадкой дозорного. Это был круглый зал, в котором происходили
заседания Парламента и балы, - даром, что пол там несколько
покривился. В этом же зале хранились и национальные сокровища.)
Шестеро носильщиков стащили их вниз одно за другим и, словно
помощники аукционщика, разложили перед Марией. Драгоценнейшим
из сокровищ был писанный в полный рост портрет императора
Блефуску, упоминаемый в "Путешествиях Гулливера". Она увидела
также сундук с двумястами спругами золотом. Мария с
удовольствием получила бы один в собственное владение, но
просить об этом не хотелось, и потому она очень обрадовалась,
когда при следующем ее визите лиллипуты сами подарили ей
монетку. Наконец, у них имелась еще (чем и завершается скромный
перечень) коллекция подлинных одежд, которые облекали пленников
капитана Джона Бидля, когда он разъезжал с ними по Англии,
выставляя их напоказ. Одежды были истерты до нитки, но моль их
не поела, - как и твоих платьев, верно, не поели бы совы, -
состояли же они из нескольких синего шелка кафтанов с галунами,
белых панталон, белых чулок, туфель с пряжками, треуголок и
дамских платьев. Большая часть используемых оркестрантами
музыкальных инструментов тоже принадлежала к числу национальных
сокровищ. Их изготовили, по приказу капитана Бидля, - он
заставлял своих пленников играть на них, потешая чернь.
После показа сокровищ, Школьный Учитель рассказал Марии об
истории Народа, начиная со времен Гулливера. Окружающие учтиво
внимали повествованию, - они с удовольствием слушали рассказы
из собственной истории, сколь бы часто те не звучали.
- Ученый ваших Дарований, Мадам, - сказал Школьный Учитель,
-тот, кто помимо Овладения Началами нашего родного Языка, имел
Случай ознакомиться с Анналами нашего Народа, ведает, что около
трех Тысяч Лун тому назад Империю Лиллипутов посетил
Человек-Гора. Таковое Событие имело Место в Период Враждебности
между Империей и сопредельной Державой Блефуску, от каковых
двух Наций, вследствие Смешения оных, и произошел наш Народ.
В Ходе последующих своих Путешествий да собственно, и до
самого своего смертного Часа Человек-Гора, Мадам, навряд ли
подозревал, какие Бедствия принес его Визит нашим Предкам! Ибо
не раньше, чем он покинул соседний Остров на своем
величественном Судне, по Счастью обнаруженном им, если вы
