Урм выпустил дрожащую собачонку и уставился на людей, бледных, но
очень решительных, державших оружие на изготовку. Он с любопытством
понюхал. В воздухе расплывался незнакомый запах бездымного пороха.
Собачонка забилась под ноги милиционеров, но Урм уже утратил интерес к
ней. Он повернулся и двинулся к следующей двери, на которой красовалось
изображение черепа и скрещенных костей, пронзенных красной молнией.
Милиционеры, оторопев от изумления, смотрели, как его клешневидные пальцы
нащупывают рубчатый барабан замка. Дверь отворилась. Тогда оба они,
опомнившись, бросились за ним:
- Стой! Назад! Нельзя!
Они цеплялись за его бронированные бока, забыв обо всем на свете, в
ужасе от одной мысли о том, что может натворить в трансформаторе это
железное чудовище. Но Урм просто не замечал их. Их усилия не производили
на него никакого впечатления. С таким же успехом они могли пытаться
остановить на ходу трактор. Тогда один из них, оттолкнув товарища в
сторону, в упор, снизу вверх выпустил в голову Урма всю обойму. Залитый
светом зал подстанции огласился грохотом выстрелов.
Урм пошатнулся. Вдребезги разлетелась эбонитовая раковина правого
акустического рецептора. Сорвался и повис, болтаясь на проволоке,
изогнутый рог локатора. Зазвенело разбитое стекло в потолке.
Урм никогда еще не подвергался нападению. У него не было инстинкта
самосохранения и не было опыта борьбы против человека. Но Урм мог
сопоставлять факты, делать логические выводы и избирать линию поведения,
максимально обеспечивающую ему безопасность. На все эти мыслительные
операции у него ушли доли секунды. В следующий миг он повернулся кругом и
пошел на людей, угрожающе выставив страшные клешни.
Милиционеры разделились. Один отбежал за распределительный щит,
другой прыгнул за массивный стальной кожух ближайшего трансформатора,
торопливо перезаряжая пистолет.
- Сидоренко! Беги в дежурку, звони, объявляй тревогу! - крикнул он.
Но Сидоренко никак не удавалось добежать до двери. Урм передвигался
гораздо быстрее, чем человек, и стоило милиционеру высунуться из-за
распределительного щита, как Урм в два шага оказывался перед ним. Тогда
люди решили выбежать одновременно. Это не удалось: Урм носился от щита к
трансформатору со скоростью курьерского поезда.
Распределительный щит треснул поперек от неловкого толчка Урма, через
пулевые отверстия в окнах и стеклянном потолке свистел ветер.
Наконец Урму надоела эта игра, и он решил оставить людей в покое. Он
вдруг остановился перед трансформатором и решительно запустил руки под
кожух. Милиционеры воспользовались этим и стремглав бросились в дежурку. В
то же мгновение раздался оглушительный треск, все вокруг озарилось
ослепительной голубой вспышкой, и свет погас. Острый запах горелого
металла, дыма, горячего лака хлынул из зала. Оглушенные, подавленные
милиционеры не сразу сообразили, что произошло. А затем дежурка затряслась
от тяжелых шагов, и резкий голос произнес в темноте:
- Здравствуйте, как поживаете?
Щелкнула задвижка. Со скрипом отворилась дверь, в мутном
прямоугольнике на секунду обозначились грузные очертания железного чудища,
и дверь снова закрылась.
Урм шел по территории института, увязая в снегу и высоко поднимая
ноги. Институт был погружен во мрак, и в этом мраке мало помогало даже
инфракрасное зрение Урма. Он различал только слабое сияние вокруг
собственного живота и ног, на которых таяли и испарялись снежинки.
Несколько слабо фосфоресцирующих силуэтов людей промелькнуло между
зданиями. Урм не обратил на них внимания. Он шел, ориентируясь по
показаниям локатора, хотя один рог локатора был сбит пулей и правильно
определять расстояния было теперь невозможно.
Урма заинтересовали далекие огоньки городка, едва мерцавшие сквозь
пургу. Затем там вспыхнули яркие голубые лучи прожекторов. Он дошел до
стены, поколебался и повернул налево. Он хорошо знал, что в стенах всегда
бывают двери. И вскоре оказался у ворот. Ворота были большие, железные.
Важнее всего, однако, было то, что они оказались заперты. За воротами
слышались встревоженные голоса людей, через щель пробивался яркий голубой
свет. - Здравствуйте, - сказал Урм и навалился на ворота. Ворота не
поддавались. Они были заперты крепко. Где-то далеко послышался лязг
металла. Там, за воротами, происходило что-то очень интересное. Урм нажал
сильнее, затем отошел, запрокинул голову и с разбегу ударил в ворота
бронированной грудью. Голоса за воротами смолкли, потом кто-то крикнул
неуверенно:
- Назад! Эй, гляди, не стреляй в этого дьявола!
- Здравствуйте, как поживаете? - сказал Урм, разбежался и ударил
снова. Ворота рухнули. Засов оказался сильнее шарниров, заделанных в
бетонную стену, и ворота легли на снег плашмя, как настил. Урм прошел по
ним мимо разбегавшихся милиционеров и окунулся в пургу, бушевавшую в
открытом поле.
Он шагал, едва успевая восстанавливать равновесие на разрытой земле,
покрытой зыбким морем сухого снега. Раз под его ногой разверзлась пустота,
и он упал. Снег зашипел под ним. Он никогда раньше не падал, но уже в
следующий момент уперся руками в землю, вытянул их на всю длину и поджал
под себя ноги.
Поднявшись, он постоял оглядываясь. Впереди мерцали огни коттеджей.
Слева, совсем рядом, маячили три человеческие фигуры, дальше - рычали
машины, цепочкой двигавшиеся к воротам. Урм повернул налево. Проходя мимо
людей, он поздоровался с ними и тут же узнал в одном из них Хозяина.
Хозяин мог лишить его возможности двигаться. Урм отлично помнил это и
пошел быстрее. Хозяин скрылся позади в вихрях крутящегося снега.
Он вышел на плоское укатанное место. Яркий свет озарил его с головы
до ног. Громоздкие металлические чудовища, неся перед собой тяжелые щиты,
надвинулись на него и остановились, сердито отфыркиваясь.
Урм стоял в пяти шагах от переднего бульдозера, медленно поворачивал
свою круглую голову направо и налево и повторял:
- Здравствуйте, как поживаете?
Николай Петрович Королев соскочил с трактора. Водитель испуганно
крикнул:
- Куда вы, товарищ инженер?
И в этот момент на шоссе появился Пискунов. Взъерошенный, с
вздыбившимися волосами (шапка осталась где-то на пустыре), глубоко засунув
руки в карманы распахнутой дохи, он обошел бульдозер и остановился перед
Урмом. Их разделяло не больше пяти шагов. Урм громоздился над инженером,
словно башня, его граненые бока блестели в свете фар, окутанный паром
живот лоснился от влаги, круглая голова с большими стеклянными глазами,
растопыренными ушами рецепторов и рогом локатора была похожа на страшную и
смешную маску из тыквы, какими в деревнях парни пугают девчат. Голова
равномерно покачивалась, глаза следили за каждым движением Пискунова.
- Урм, - громко сказал Пискунов.
Голова застыла неподвижно, суставчатые руки прильнули к туловищу.
- Урм, слушай мою команду!
Урм ответил:
- Я готов.
Кто-то нервно рассмеялся. Пискунов шагнул вперед и положил руку в
перчатке на грудь Урма. Его пальцы торопливо поползли по броне, нащупывая
главное - замыкатель, соединяющий счетно-анализаторскую часть мозга Урма с
системой силы и движения. И тут случилось неожиданное - неожиданное для
всех, кроме Пискунова, боявшегося этого больше всего. По-видимому, в
памяти Урма сохранились ассоциации, связывающие этот жест Хозяина с
внезапно возникающей неспособностью двигаться. Едва пальцы Пискунова
коснулись ключа, как Урм резко повернулся. Бронированная рука стремительно
прошла над головой успевшего пригнуться Пискунова, и Урм, не торопясь,
двинулся обратно по шоссе. Николай Петрович первым пришел в себя.
- Эй, ребята! - крикнул он. - Заводите бульдозеры справа и слева!
Отрежьте ему дорогу к воротам... Пискунов! Эй, Пискунов!
Но Пискунов не слушал. Пока бульдозеры расползались по обе стороны от
шоссе, ныряя в снежных тучах, он побежал за Урмом.
- Стой, Урм! - кричал он высоким, срывающимся голосом. - Стой,
скотина! Назад! Назад!
Он задохнулся. Урм шел все быстрее, и расстояние между ними
постепенно увеличивалось. Наконец Пискунов остановился, сунул руки в
карманы и, втянув голову в плечи, стал смотреть ему вслед. Николай
Петрович и Рябкин подбежали к нему. Последним подошел Костенко.
- Ну куда тебя понесло? - сердито сказал Королев. Пискунов не
ответил.
- Он не повинуется, - проговорил он. - Понимаешь, Коля? Не
повинуется. Ясно, это спонтанный рефлекс.
Николай Петрович кивнул.
- Я тоже догадался.
- Еще бы! - воскликнул Рябкин. - С таким же успехом вы могли бы
предоставить железнодорожным составам самим выбирать время и путь
следования...
- Что это такое - спонтанный рефлекс? - робко спросил Костенко. Ему
не ответили.
- И все-таки, несмотря ни на что, это замечательно. - Николай
Петрович высморкался, сунул платок за пазуху. - Он не повинуется! Надо
же...
- Идем! - решительно сказал Пискунов.
Тем временем бульдозеры развернулись в полукольцо и стали стягиваться
вокруг Урма, неторопливо шлепавшего по шоссе. Один из бульдозеров выполз
на шоссе впереди него, кормой к воротам, другой нагонял его сзади,
остальные три приближались с боков - два слева, один справа. Конечно, Урм
давно заметил, что его окружают, но, вероятно, не придал этому значения.
Он продолжал двигаться по шоссе, пока не уперся грудью в бульдозер. Он
надавил, трактор чуть качнулся, водитель с напряженным лицом схватился за
рычаги. Урм отошел и ударил с разбегу. Железо лязгнуло о железо, и было
видно, как снежную мглу под прямым лучом фары прорезали яркие искры.
В то же мгновение щит заднего бульдозера уперся в спину Урма. Урм
застыл неподвижно, только голова его медленно поворачивалась вокруг оси,
точно школьный глобус. Справа и слева подошли еще два бульдозера и плотно
закрыли последние пути к отступлению. Урм оказался в плену.
- Товарищи инженеры! Товарищ Пискунов! Что дальше делать? - закричал
водитель первой машины.
- Товарищ Пискунов вышел. Что ему передать? - сказал Урм.
Он размахнулся и ударил по щиту. Затем еще и еще. Он бил равномерно,
словно боксер на тренировке, слегка отклоняясь при каждом ударе, и из-под
его палицеобразных рук с лязгом сыпались снопы искр. Пискунов в
сопровождении Николая Петровича, Рябкина и Костенко поспешил к нему.
- Надо скорее что-то предпринять, иначе он покалечит себя, -
встревоженно сказал Рябкин.
Пискунов молча полез на гусеницу трактора, но Рябкин схватил его и
стянул обратно.
- В чем дело? - раздраженно спросил Пискунов.
Рябкин сказал:
- Ты - единственный человек, который знает Урма до тонкостей. Если он
тебе вмажет... это дело может затянуться на несколько месяцев. Должен идти
кто-то другой.
- Правильно, - поспешно сказал Николай Петрович. - Я пойду.
Один из рабочих, обступивших инженеров, вмешался:
- Может, кого из нас выберете? Мы помоложе, ловчее...
- Я, - хмуро сказал Костенко.
- Это не пойдет, - сказал Николай Петрович. - Пискунова не пускайте.
Он сбросил шубу и полез на трактор. Тогда Пискунов рванулся из
объятий Рябкина.
- Пустите, Рябкин.
Рябкин не ответил. Костенко подошел с другой стороны и крепко взял
Пискунова за плечи.
А Урм бушевал. Нижняя часть его тела была плотно зажата бульдозерами,
но верхняя двигалась свободно, и он молниеносно поворачивался из стороны в
сторону, наотмашь колотя стальными кулаками по железным щитам. Клочья пара
