- Спустимся, ребята, - приказал Смирнов.
- Вероятнее всего, автомобильная авария, - сказал Алик. Не хотелось
ему на улицу.
- Машина-то наша, оперативная, не гаишная, - ответил ему Смирнов,
застегнул расстегнутую до пупа рубашку и двинулся к дверям.
В соседнем переулке почти идеальным кругом стояла толпа, замыкая в
себе и "скорую помощь", и милицейскую машину. Люди стояли тихо, не
позволяя себе обсуждать случившееся. Значит, смерть.
- Разрешите, - скорбно и вежливо попросил у шеренги Смирнов и,
повесив палку на локтевой сустав, достал свою книжечку. С книжечкой
пропустили. Внутри круга медики уже не суетились, а суетились три человека
в штатском. Один, приседая, а затем вытягиваясь, щелкал фотоаппаратом,
второй делал отметки мелом на асфальте, третий - на корточках - осторожно
рылся в карманах лежавшего на тротуаре ничком милиционера в форме.
Милиционер лежал, противоестественно вывернув руки-ноги. Так живые не
лежат. На тротуаре лежал труп милиционера.
- Участковый Трындин? - спросил Смирнов у спины четвертого штатского,
который в суете не участвовал. Четвертый раздраженно обернулся и вдруг
узнал радостно:
- Александр Иванович?
- Здорово, Леонид, - солидно поприветствовал четвертого Смирнов. Был
Леонид хорошего роста, складный, франтоватый, на артиста Абдулова
смахивал.
- В Москве, а к нам не зайдете, - укорил он Смирнова.
- А что мне у вас делать?
- Как что? Пообщаться, соскучились мы без вас.
- Соскучились? - непонятно спросил Смирнов и повторил вопрос, кивнув
на тело: - Участковый Юрий Трындин?
- Участковый Юрий Трындин, - соболезнуя голосом, подтвердил Леонид.
- Что случилось?
- С крыши сорвался.
- Прямо-таки и сорвался?
- Сейчас здесь закончим и наверх пойдем, пощупаем, что и как.
Смирнов глянул вверх, на крышу пятиэтажного доходного дома, каждый
этаж которого - полтора нынешнего. Высоко. Очень высоко.
- Я с ним утром разговаривал, - сказал Смирнов. На труп он не
смотрел, не хотел смотреть. - Что ж ты так, Юра Трындин?
К Леониду подошел третий в штатском - совсем еще молодой, - протянул
сложенный вчетверо лист бумаги:
- В кармане нашел. Прочти, Леня.
Леонид развернул бумагу. Смирнов нахально заглянул в нее через
Леонидово плечо. Леонид обернулся на него, но ничего не сказал. Стал
читать бумагу. Читал и Смирнов.
"Околоточный! Пока ты даром копытами топочешь, малолетки ширяются как
хотят. На твоем участке, козел. Коробейников сдавать не в моих правилах, а
склад их сдам. На крыше шестого дома, под правым скатом слухового окна.
Целуй меня в тухес за подарок, лох".
Печатными корявыми буквами все это было написано. Смирнов спросил:
- Вечерком ко мне можешь заглянуть, Леонид? Я вон в том доме живу у
приятеля. - Смирнов тростью указал на видимый отсюда Аликов дом. - Пятый
этаж, квартира восемнадцать. Я ведь с Трындиным утром сегодня
разговаривал.
- Загляну, - пообещал Леонид. - Обязательно загляну. - Он смотрел,
как санитары задвигали в свою карету носилки, на которых было то, что
осталось от участкового Трындина.
- Не буду мешать. Работай, - сказал на прощанье Смирнов и выбрался из
круга. Роман и Алик ждали его. Они были в курсе: предподъездные бабки
рассказывали шепотом каждому подошедшему в кругу все в подробностях.
- Пошли домой, Саня, - предложил Алик, и они пошли домой.
Обедать расхотелось. Они попили чаю и уселись смотреть по видео
(Алькина гордость - японский телевизор с декой) "Французского связного".
По экрану бегал хулиган Хекмэн, беспрерывно стреляя с матерясь на
английском языке. Отвлеклись и увлеклись. Когда Хекмэн напоследок, по
запарке, укокошил агента ФБР и упустил мирового злодея и политического
супербосса Шарнье, Алик загоготал радостно:
- Все, как у вас, бойцы невидимого фронта! Главного никогда не
ловите!
- Красиво работалось, - с завистью сказал Смирнов.
- Им легче: дави негров, пали сколько хочешь, разбивай любой
автомобиль, все сходит с рук, - завистливо констатировал Казарян.
- Да я не про сыщиков, я про киношников американских, - невинно
пояснил Смирнов.
- Меня кусаешь, значит, да? - всерьез обиделся Казарян.
- Кого же еще?
- А если бы ты у меня на картине милицейским консультантом был,
позволил бы такое про нашу жизнь?
- Не-е, - с удовольствием сообщил Смирнов.
- То-то и оно, - успокоился Казарян.
- А ты со мной борись, - предложил Смирнов. - Гласность уже и
демократия.
Забыли об участковом Юрии Трындине. Трепались, спорили, крича, о
сегодняшней жизни, вспоминали старое, а из старого - самое смешное.
Знали-то эти трое друг друга, считай, с войны.
В девять вечера явился капитан Махов. Леонид. По приглашению хозяев
уселся со всеми на кухне, опрокинул рюмочку, попил чайку. Смирнов его не
торопил с рассказом, рассматривал, вспоминал его. Сырым мальчонкой помнил.
Леонид понял, что его изучают, и поэтому был вызывающе надменен.
- Вы меня просили зайти, и я зашел, Александр Иванович, - покончив с
чаем, сказал он, давая понять, что делает Смирнову одолжение.
- Спасибо, Леонид, - благодарно отозвался Смирнов. - Знаю, что ты -
человек занятой, а я - бездельный пенсионер, но я сегодня говорил с
участковым Юрием Трындиным.
Леонид посмотрел на Смирнова, потом - на Романа и Алика.
- Ты нас не стесняйся, Леонид! - ободрил его Казарян и откинулся на
стуле.
- Ты их не стесняйся, Леонид, - сказал Смирнов. - Казарян из нашей
конторы человек, а Спиридонов есть Спиридонов. Должен бы его знать, коль
ящик смотришь.
- Как же, знаю. Очень приятно познакомиться. - Леонид мягчал.
- Тогда рассказывай, - уже командно предложил Смирнов.
- Скорее всего несчастный случай, - начал Леонид и для продолжения
рассказа решил закурить. Казарян протянул пачку "Мальборо". Леонид
милостиво принял знак внимания, взял сигарету и прикурил от спиридоновской
зажигалки. - Дому этому, номер шесть, вот-вот на капиталку становиться.
Ну, и, естественно, отношение к нему наплевательское со стороны
домоуправления. Кровля ветхая, ее сто лет не меняли, а зачем менять, коли
капиталка скоро? Полез Трындин к тайнику, от окна отделился и заскользил
вниз вместе с кровельным листом, державшимся на соплях. А края крыши -
рядом.
- Тайник-то там действительно был? - спросил Смирнов.
- Был, Александр Иванович, был! - оживился Леонид (о деле заговорил).
- Серьезная такая укладочка, аптечная, с понтапоном. По рыночным их ценам
- тысяч на семь-восемь.
- Куш! - с уважением констатировал Роман.
- Как ты думаешь, Леонид, зачем этот добровольный осведомитель сдал
тайник Трындину? - спросил Смирнов.
- Всего вероятнее одно: узнав о тайнике, сам взять опасался, будучи
уверенным, что хозяева следят за марафетом неусыпно. Думаю, конкурент.
- Может быть, может быть. - Смирнов покряхтел, прилег подбородком на
замысловатую рукоять своей роскошной палки. - А почему Трындину?
- Юра последнее время за наркоманов местных взялся, всерьез взялся.
Выявил, кто просто так шуткует, кто всерьез на игле сидит. Даже схемку
составил по участку: кто, где, когда, как. Серьезный паренек был. Эх, Юра,
Юра!
- Значит, несчастный случай, - вяло напомнил Смирнов.
- Ничего нет, Александр Иванович, чтобы о другом думать. Сам понимаю,
что наворот какой-то подозрительный: тайник, записка, несчастный случай. -
Леонид поднялся из-за стола, подошел к окну, из которого была видна крыша
дома номер шесть. - Облазил все, все собственными руками ощупал до самого
последнего гвоздика - ничего подстроенного, ничего сомнительного.
- Что делать собираешься?
- Ну, еще экспертизы впереди: медицинская, по записке. Вероятно,
следственный эксперимент следует провести.
- Но ты-то уверен, что несчастный случай?
- На девяносто девять процентов.
- Почему же не на сто?
- Один процент на сверхъестественные чудеса.
- А бывает?
- Сам не видел, но, говорят, бывает.
Алик присматривался к Леониду, а Роман уже присмотрелся, знавал в
свое время подобных, - сидел, покуривал, размышлял сам по себе.
- Так что же все-таки собираешься делать? - повторил свой главный
вопрос Смирнов.
- Пойду по наркоманам, по их связям. Судя по тайнику, группа сбита
весьма и весьма серьезная.
- А тайник? Тайник серьезный?
- Да нет, кустарщина, времянка. Судя по всему, одноразовый.
Встал и Смирнов, подошел к окну, глянул через окно на крышу и тронул
Леонида за плечо:
- Что ж не поинтересуешься, о чем мы с Трындиным сегодня
разговаривали?
- Жду, когда вы сами скажете, Александр Иванович.
Кухня окном своим выходила на другую сторону, и поэтому Смирнов повел
Леонида на балкон.
- Вон в том доме, - Смирнов показал в каком, - до вчерашнего дня
помещалось кооперативное кафе "Привал странников". Мы вчера втроем в нем
весьма мило пообедали. А сегодня утром его как и не бывало. Вот по этому
поводу мы с Трындиным сегодня очень удивлялись. Вчера заведение по всем
правилам - с вывеской, тентом, занавесочками, а сегодня корова языком
слизала.
- А был ли мальчик-то? - расхоже вопросил Леонид.
- Был, был, Леня. И не один мальчик-то. Поинтересуйся, а?
- Поинтересуюсь.
- И мне сообщи.
Капитан Махов записал телефон и ушел.
- Не наработался, Саня? - спросил Алик.
- Не наработался. - Смирнов налил себе коньяку, выпил рюмочку. -
Думал, что наработался, оказывается, нет. Да и время сейчас такое -
работать.
- Но не нам, - сказал Алик.
- Это почему же - не нам?
- Сегодня - это уже не наше время. Мы свое время отдали неизвестно
кому, проиграв пятьдесят шестой.
- Пятьдесят третий, Алик, - возразил Смирнов. - В пятьдесят третьем
надо было готовиться к пятьдесят шестому. А мы служили, полагая, что все
идет как надо. Но ведь еще не поздно, братцы!
- Еще не вечер, еще не вечер, - гнусаво спел Роман.
- Сколько тебе лет, Саня? - ласково поинтересовался Алик.
- Шестьдесят пять.
- И старческой любви позорней сварливый старческий задор, -
продекламировал Казарян.
Смирнов задохнулся от злости и глазом прицелился: не дать ли Ромке в
рыло? Алик положил ладонь на его сжавшийся кулак, а Казаряну сказал:
- Зачем же наотмашь?
- Ну, Ромка, это я тебе припомню, - выпустив пар, пообещал Смирнов.
- Так узнавать в ОДТС насчет хлорвинилового кирпича? - как ни в чем
не бывало поинтересовался Казарян.
- Узнавать.
Поздним утром, предварительно досмотрев "Крестного отца", Смирнов
тщательно запер бордовую дверь (Алик по суетным своим делам убежал
раньше), спустился на лифте и вышел на волю. Та сторона переулка была
солнечной, и он поспешно поковылял туда, в тепло. Поковылял потому, что
был без палки. Греясь на солнышке, ждал шального такси и разглядывал
помещение бывшего "Приюта странников". Там все было так, как вчера.
Таксомотор забрел в этот переулок минут через десять. Расслабленно
вздохнув, Смирнов приказал:
- На улицу Горького.
Таксист был недоволен - на лице было написано, - но ничего не сказал:
инвалид влез. По набережной до Каменного моста, вдоль Александровского
сада, вокруг гостиницы "Москва". Только начали подниматься к Советской
площади, как Смирнов решил:
- Здесь.
За все про все - рубль двадцать. И - в магазин "Подарки". На втором
этаже нашел то, ради чего сюда приехал. В особой подставочке ежом торчали
