- И это вас не пугает? Комиссар Питт испугался; Оринель тоже испугался бы, если бы я показала, что могу делать.
- Видишь ли, Марлена, я окончательно сдался, поэтому мне нечего бояться. Я примирился с тем, что для тебя я сделан из стекла. В сущности так намного спокойнее, ведь постоянно лгать - это довольно тяжелое дело. Если человек по-настоящему ленив, он никогда не будет лгать.
- Поэтому вы и любите меня? - улыбнулась Марлена. - Потому что при мне вы можете лениться?
- А ты сама не можешь догадаться?
- Нет. Я знаю, что вы любите меня, но я не знаю почему. Об этом говорит все ваше поведение, но причина скрыта в ваших мыслях. Иногда у меня появляются смутные догадки, но и только. Так далеко я не могу видеть, - Марлена на минуту задумалась. - Хотя иногда хочется.
- Будь довольна тем, что ты не можешь заглядывать в чужие мысли.
Чужие мысли - это неприятная, нехорошая штука.
- Почему вы так говорите, дядя Зивер?
- Об этом говорит мой опыт. У меня нет твоих способностей, но я общаюсь с людьми много лет - намного больше, чем ты. Скажи, например, тебе самой всегда нравятся твои мысли?
- Не знаю, - удивилась Марлена. - А почему бы и нет?
- Тебе нравится все, что ты думаешь? Все, что представляешь себе?
Каждый рождающийся в тебе импульс? Ответь честно. Я не могу проверить тебя, но постарайся ответить честно.
- Ну, иногда мне приходят в голову всякие глупости или плохие мысли. Изредка я сержусь и в мыслях делаю то, чего никогда не сделаю в жизни. Но это бывает редко.
- Редко? Не забывай, что ты привыкла к собственным мыслям и поэтому едва ли обращаешь на них внимание. Это вроде одежды: ты настолько свыклась с ней, что совершенно не замечаешь ее на себе. Или твои волосы: они спускаются на шею, но ты не обращаешь на это внимания. И в то же время, если твоей шеи коснется чужой волос, он будет невыносимо раздражать. Мысли другого человека могут быть не хуже твоих, но это чужие мысли и поэтому они тебе не понравятся. Тебе может, например, не понравиться даже мое отношение к тебе - если ты будешь знать его причину. Гораздо лучше и спокойнее принимать все как есть и не копаться в моих мыслях в поисках причин.
Конечно, Марлена не выдержала и спросила:
- А почему? Какие у вас причины?
- Видишь ли, я люблю тебя, потому что когда-то я был тобой.
- Как так?
- Нет, конечно, я не был молодой леди с прекрасными глазами и даром проницательности. Я хотел сказать, что в молодости был некрасив и думал, что никто поэтому меня не любит. Я знал, что умен, и никак не мог понять, почему никто не любит меня за мой ум. Мне казалось несправедливым, что мои положительные качества никто не замечает, а отрицательные видят все. Тогда, Марлена, я был оскорблен и разозлен; я решил, что никогда не буду относиться к людям так, как они относились ко мне. Правда, мне так и не представилась возможность воплотить это благородное решение в жизнь. Потом я встретил тебя и увидел в тебе себя. Ты далеко не так некрасива, как был я, и намного умнее меня, но я не буду возражать, если тебе повезет больше, - Генарр широко улыбнулся. - Я как бы получил еще один шанс, намного лучший шанс. Но хватит об этом. Я думаю, ты пришла поговорить не на эту тему. Я не так проницателен, как ты, но уж в этом я уверен.
- Да, я хотела поговорить о маме.
- Ах так? - Генарр нахмурился и приготовился к неприятному разговору. - Так в чем дело?
- Вы знаете, она почти закончила свою работу. Если она соберется возвращаться на Ротор, она, конечно, захочет взять меня с собой. Должна ли я лететь вместе с ней?
- Я думаю, должна. Ты не хочешь этого?
- Нет, дядя Зивер, не хочу. Я чувствую, что мне необходимо остаться здесь. Вы не можете сказать комиссару Питту, что хотели бы задержать нас на Эритро? Придумайте какой-нибудь благовидный предлог. А комиссар, я уверена, будет только рад, особенно если вы сообщите ему, что по полученным мамой данным Немезида все-таки уничтожит Землю.
- Она сама сказала тебе об этом?
- Нет, но в этом не было необходимости. Вы можете передать Питту, что скорее всего мама будет только раздражать его настойчивыми требованиями предупредить Солнечную систему.
- Тебе не приходило в голову, что Питт не обязательно будет охотно следовать моим советам? Если он поймет, что я хочу оставить Юджинию и тебя на станции, он просто из желания досадить мне может приказать вам вернуться на Ротор.
- Я совершенно уверена, - спокойно возразила Марлена, - что комиссар охотнее оставит нас на Эритро, чем удовлетворится сомнительным удовольствием досадить вам. И потом, вы сами хотели бы, чтобы мама осталась, потому что вы... потому что она вам нравится.
- Очень нравится. И, кажется, это на всю жизнь. Беда в том, что я не нравлюсь твоей маме. Ты мне как-то сама сказала, что ее мысли до сих пор заняты твоим отцом.
- Дядя Зивер, вы нравитесь ей все больше и больше. Вы ей очень нравитесь.
- Марлена, нравиться не значит любить. Я уверен, ты уже поняла это.
- Я говорю о пожилых, - сказала Марлена и покраснела.
- Вроде меня, - Генарр запрокинул голову и расхохотался, потом сказал: - Прости меня, Марлена. Я просто хотел сказать, что старики всегда считают, что молодые люди еще ничего не знают о любви, а молодые уверены, что старики уже все забыли. Ты знаешь, и те и другие неправы. А почему ты считаешь, что тебе необходимо остаться на Эритро? Уж, конечно, не из-за того, что тебе нравлюсь я.
- Конечно, вы мне нравитесь, даже очень нравитесь, - серьезно сказала Марлена. - Но здесь я хочу остаться по другой причине: мне нравится Эритро.
- Я объяснил тебе, что это очень опасная планета.
- Но не для меня.
- Ты все еще уверена, что чума тебя не тронет?
- Конечно, не тронет.
- Но как ты можешь знать?
- Просто знаю. Я всегда знала это, даже когда была на Роторе. Я не могу не знать.
- Разумеется, не можешь. Ну а после того, как мы рассказали тебе о чуме?
- Это ничего не изменило. Здесь я чувствую себя в полной безопасности. Даже в большей безопасности, чем на Роторе. Генарр медленно покачал головой.
- Должен признаться, этого я не понимаю. - Он внимательно посмотрел на серьезное лицо девушки, на ее темные глаза, полуприкрытые роскошными ресницами, и продолжил: - Тем не менее, Марлена, разреши мне попытаться на пальцах объяснить тебе смысл твоих слов - конечно, если у меня что-то получится. Ты хочешь сказать, что на Эритро у тебя свое дело и ты намерена любой ценой остаться на планете?
- Да, - просто ответила Марлена. - И я надеюсь, что вы мне поможете.
41
Юджиния Инсигна была вне себя от гнева. Негромко, но напряженным от волнения голосом она сказала:
- Зивер, он не может этого сделать.
- Почему же не может, Юджиния? - спокойно возразил Генарр. - Ведь он - комиссар.
- Но он не император, а Ротор - не абсолютная монархия. У меня есть гражданские права, и одно из них - свобода передвижения.
- Если комиссар намерен ввести чрезвычайное положение, то независимо от того, распространяется ли оно на всех или на одного человека, действие закона о гражданских правах временно приостанавливается. Более или менее так гласит Акт о правах, принятый в двадцать четвертом году.
- Но это же насмешка над всеми нашими законами и традициями, которые устанавливались с первых дней существования Ротора.
- Согласен.
- Если я заявлю протест, Питт окажется...
- Юджиния, выслушай меня. Оставь все как есть. Почему бы тебе и Марлене не побыть еще какое-то время на Эритро? Вам здесь больше чем рады.
- О чем ты говоришь? Это равносильно заключению без обвинения, без суда, без приговора. Нас заставляют оставаться на Эритро на основании какого-то деспотического указа...
- Пожалуйста, Юджиния, подчинись приказу Питта. Так будет лучше.
- Как это лучше? - с негодованием переспросила Юджиния.
- Дело в том, что этого очень хочет твоя дочь, Марлена.
Юджиния ничего не понимала.
- Марлена?
- На прошлой неделе она долго уговаривала меня каким-то образом повлиять на комиссара и заставить его подписать приказ о том, чтобы вы остались на Эритро.
Юджиния была возмущена до глубины души. Она приподнялась в кресле и негодующе спросила:
- И ты сделал это?
- Нет, - Генарр отрицательно покачал головой. - Теперь выслушай меня. Я только информировал Питта о завершении твоей работы и поинтересовался относительно его дальнейших планов: хочет ли он, чтобы ты и Марлена возвратились на Ротор, или же он предпочитает, чтобы вы остались на Эритро. Юджиния, я высказался абсолютно нейтрально. Дословно Марлена сказала следующее: "Если вы предоставите ему право выбора, он оставит нас здесь". Очевидно, так он и сделал. Юджиния бессильно опустилась в кресло.
- Зивер, и ты следуешь советам пятнадцатилетней девочки?
- Я не думаю, что Марлена - обычная пятнадцатилетняя девочка. Но скажи, почему ты так стремишься вернуться на Ротор?
- Моя работа...
- Там у тебя уже нет никакой работы. И никогда не будет, если он не хочет даже видеть тебя на Роторе. Предположим, он разрешит вам вернуться; твое место, конечно, уже занято. Здесь же в твоем распоряжении все оборудование, все приборы. Ты ими уже успешно пользовалась. В конце концов, ты прилетела сюда, чтобы сделать то, что невозможно сделать на Роторе.
- Моя работа здесь ни при чем! - не замечая своей непоследовательности, повысила голос Юджиния. - Неужели ты не понимаешь, что я хочу вернуться на Ротор по той же причине, по которой Питт хочет оставить меня здесь? Он стремится расстроить уникальные способности Марлены. Если бы я еще на Роторе знала о чуме Эритро, я бы ни за что не согласилась лететь сюда. Я не могу рисковать здоровьем дочери.
- И я не хочу этого, - сказал Генарр. - Скорее я подверг бы риску себя.
- Но мы же рискуем, оставаясь здесь.
- Марлена так не считает.
- Марлена, Марлена! Кажется, ты думаешь, что она - сам Господь Бог. Что она знает?
- Послушай, Юджиния. Давай поговорим спокойно и разумно. Если окажется, что Марлене в самом деле угрожает опасность, я найду способ отправить вас на Ротор, но сначала выслушай меня. У Марлены никогда не было никаких симптомов мании величия, не так ли?
- Не понимаю, что ты имеешь в виду... - Юджиния никак не могла успокоиться, и голос ее все еще дрожал.
- Не склонна ли она к фантастически грандиозным претензиям, которые явно выглядят смешными?
- Конечно, нет. Она очень разумна... А почему ты спрашиваешь? Ты сам знаешь, что у нее не бывает никаких претензий, которые...
- Которые не были бы достаточно обоснованны. Я знаю. Она никогда не хвастает своей проницательностью, скорее, наоборот, демонстрирует свои способности неохотно, только подчиняясь обстоятельствам.
- Да, ну и что же из этого? Генарр спокойно продолжал:
- Не претендовала ли она когда-нибудь на обладание особой интуицией? Не выражала ли она когда-либо уверенности в том, что какое-то определенное событие обязательно произойдет или, наоборот, ни при каких обстоятельствах не произойдет, не располагая никакими основаниями, кроме собственной уверенности?
- Нет, конечно, нет. Она всегда опирается на какие-либо свидетельства. Она действительно никогда не высказывает глупых необоснованных претензий.
- И все-таки в одном случае - я подчеркиваю, только в одном случае
- она уверена в том, доказательств чему мы не знаем. Она убеждена, что чума Эритро не затронет ее. Она утверждает, что была уверена в безопасности Эритро еще на Роторе, а здесь, на станции, эта уверенность стала еще сильней. Она решила остаться здесь, твердо решила.
Глаза Юджинии округлились. Она поднесла руку ко рту, издала какой-то нечленораздельный звук, потом сказала:
- В таком случае... - и замолчала, не сводя глаз с Генарра.
- Да, - сказал Генарр с неожиданной тревогой в голосе.
- Ты не понимаешь? Ведь это же может быть последствием чумы!
Изменяется сама Марлена, изменяется ее психика!
