оттуда. Мы уже собирались бежать через пустырь, когда нас заметили
германцы. Их было совсем немного - человек восемь - и они раздумывали:
стоит ли нападать на нас. Мы, прижавшись спинами друг к другу и выставив
оружие, понемногу продвигались к открытому пространству. Еще чуть-чуть, и
мы побежали бы. Но меня утащило.
Это длилось несколько мгновений. Я страшно сопротивлялся. Совсем
немного - и я победил бы. Мне не хватило самой малости...
Весь день я живу этим ощущением: спиной батава, прижавшейся к моей
спине. Прижавшейся и одновременно подпирающей ее. Все ясно и определенно:
я жду сна. И не потому, что мне все равно его не избежать. Я приложу все
усилия для того, чтобы остаться там.
Тот мир меня не отпускает. Убьют? Не в этом дело. Я не в состоянии
уйти от него. Я просто не смогу жить, если почему-то останусь здесь. Это
будет свинством. Самой большой гадостью в моей жизни. Во мне все решено...
День прошел хорошо. Я писал, вспоминал, думал, потом опять писал.
Ночь уже близко, значит, скоро я вернусь туда. Теперь, наверное, уже
насовсем. Тот мир торопит меня: глаза наливаются усталостью, а скулы
сводит в зевоте. Грудь наполняет тревога, смешанная с торжеством. Я
устоял. Я ухожу...
