тому же кто заподозрит доктора Отто Шлеммельмайера в чем угодно, кроме
абсолютной честности?
Мы неделю готовились. Я купил по такому случаю книгу, старую историю
колониальной Джорджии, в магазине подержанных книг. Дядя Отто должен был
взять ее с собой и заявить, что нашел документ среди страниц: письмо
Конгрессу от имени штата Джорджия. Он пожал плечами и решил сжечь его над
горелкой Бунзена. Физика старые письма не интересуют. Но тут он
почувствовал странный запах и обратил внимание, что оно горит медленно. Он
загасил пламя, но спас только кусочек с подписями. Посмотрел на них, и имя
Баттона Гвинетта что-то ему напомнило.
Он заучил эту историю. Я обжег края пергамента, так что чуть
затронута была самая нижняя подпись - Джорджа Уолтона.
- Так будет реалистичнее, - объяснил я. - Конечно, подписи без самого
письма не так ценны, но ведь целых три подписи, все подписавшие Декларацию
Дядя Отто выглядел задумчивым.
- А если сопоставят подписи с теми, что под Декларацией, и увидят,
что все совпадает даже микроскопически, разве ничего не заподозрят?
- Конечно. Но что они смогут сделать? Пергамен подлинный. Чернила
подлинные. Подписи подлинные. Им придется это признать. Как бы они ни
подозревали, ничего доказать не смогут. Подумают ли они о путешествии в
прошлое? Надеюсь, они поднимут вокруг этого шум. Известность увеличит
цену.
Последняя фраза заставила дядю Отто рассмеяться.
На следующий день он уехал в Вашингтон с видениями флейт в голове.
Длинных флейт, коротких флейт, басовых флейт, флейт тремоло, макрофлейт,
микрофлейт, флейт для индивидуальной игры и флейт для оркестра. Мир флейт,
управляемых мыслью.
- Помни, - были его последние слова, - у меня нет денег, чтобы
восстановить машину. Это должно сработать.
- А я ответил:
- Дядя Отто, неудачи не может быть.
Ха!
Он вернулся через неделю. Я каждый день звонил ему, и он каждый раз
отвечал, что проверяют.
Проверяют.
Ну, а вы не стали бы проверять? Но что это им даст?
Я ждал его на вокзале. Лицо его было лишено выражения. Я не
осмеливался расспрашивать на людях. Хотел спросить: "Да или нет?", но
подумал: пусть скажет сам.
Я отвел его в свой кабинет. Предложил сигару и выпивку. Спрятал руки
под столом, но от этого только затрясся стол, так что я сунул их в карманы
и дал им возможность подрожать.
Он сказал:
- Проверили.
- Конечно! Я ведь говорил, что будут проверять. Ха ха, ха! Ха, ха?
Дядя Отто медленно затянулся. Сказал:
- Ко мне пришел человек из архива и сказал: "Профессор Шлеммельмайер,
вы стали жертвой очень ловкого мошенника". Я сказал: "Да? А как может эта
подделка быть. Подпись подделана есть?" И он ответил: "Подпись,
несомненно, не выглядит как подделка, но должна быть ею!" "А почему быть
должна?" - спросил я.
Дядя Отто положил сигару, поставил выпивку и наклонился над столом ко
мне. Он меня так захватил, что я сам наклонился к нему, так что сам
заслужил.
- Совершенно верно, - пролепетал я, - почему быть должна? оказать
подделку невозможно: подпись подлинная. Почему тогда она должна быть
подделкой, а?
Голос дяди Отто стал ужасающе сладким. Он спросил:
- Мы взяли пергамент в прошлом?
- Да Да. Вы и сами это знаете.
- Далеко в прошлом.
- Больше ста пятидесяти лет. Вы сказали...
- Сто пятьдесят лет назад пергамент, на котором написали Декларацию
Независимости, был совершенно новым. Нет?
Я уже начал понимать, но недостаточно быстро.
Дядя Отто переключил скорости, и голос его превратился в глухой рев:
- А если Баттон Гвинетт умер в 1777 году, как может быть подлинной
его подпись на абсолютно новом пергаменте?
И тут весь мир обрушился на меня.
Скоро я надеюсь снова встать на ноги. Я по-прежнему болею, но доктора
говорят, что кости не сломаны.
Но все же дядя Отто не заставил меня проглотить этот проклятый
пергамент.
Айзек Азимов. Баттон, Баттон.
перевод с англ. -
I. Asimov. Button, Button.
