- Что проку, - сказал Вердж, - сидеть тут и плакаться? Давай еще по глоточку, а потом я, так и быть, помогу тебе завестись, крутану рукоятку, и поедем куда-нибудь...
- Рукоятку даже трогать не надо, - ответил Хэнк. - Просто залезешь в машину, и она заведется сама собой.
- Ну черт бы меня побрал, - сказал Вердж. - Ты, видно, изрядно с ней повозился.
Они сделали еще по глотку и залезли в модель №Т¤ - и она завелась и вырулила со стоянки, направляясь к дороге.
- Куда бы нам поехать? - спросил Вердж. - У тебя есть на примете какое-нибудь местечко?
- Нет у меня ничего на примете, - ответил Хэнк. - Пусть машина везет нас, куда хочет. Она сама разберется куда.
Подняв с сиденья саксофон, Вердж поинтересовался:
- А эта штука откуда? Что-то я не помню, чтоб ты умел дудеть в саксофон...
- А я никогда раньше и не умел, - ответил Хэнк.
Он принял сакс от Верджа и поднес мундштук к губам, и сакс мучительно застонал и зажурчал беззаботно.
- Черт побери, - воскликнул Вердж. - У тебя здорово получается!
Модель №Т¤ весело прыгала по дороге, крылья хлопали, ветровое стекло дребезжало, а катушки магнето, навешенные на приборный щиток, звякали, щелкали и стрекотали. А Хэнк знай себе дул в саксофон, и тот отзывался музыкой, громкой и чистой. Вспугнутые ночные птицы издавали резкие протестующие крики и падали вниз, стремительно врываясь в узкую полосу света от фар.
Модель №Т¤ опять выбралась из долины и, лязгая, взобралась на холмы. И опять побежала по гребню, по узкой пыльной дороге под луной, меж близких пастбищных оград, за которыми маячили, провожая машину тусклыми глазами, сонные коровы.
- Черт меня побери, - воскликнул Вердж, - ну просто все как встарь! Мы с тобой вместе, вдвоем, не считая луны. Что с нами стряслось, Хэнк? Где мы дали промашку? Мы снова вдвоем, как было давным-давно. А куда делись все годы в середине? Зачем они нужны были, эти годы в середине?
Хэнк ничего не ответил. Он продолжал дуть в саксофон.
- Разве мы просили слишком много? - продолжал Вердж. - Мы были счастливы тем, что имели. Мы не требовали перемен. Но старая компания отошла от нас. Они переженились, нашли себе постоянную работу, а кто-то даже пробился на важный пост. Это самое неприятное, когда кто-то сумел пробиться на важный пост. Нас оставили в покое. Нас двоих, тебя и меня, двоих, кто не хотел перемен. Мы что, цеплялись за молодость? Нет, не только. Тут было и что-то другое, за что мы цеплялись. Наверное, цеплялись за время, совпавшее с нашей молодостью и сумасбродством. Каким-то образом мы и сами сознавали, что дело не только в молодости. И были, конечно, правы. Так хорошо не бывало больше никогда...
Модель №Т¤ скатилась с гребня и нырнула на долгий крутой спуск, и тут они увидели впереди внизу широкую многополосную автостраду, всю испещренную огоньками движущихся машин.
- Мы выезжаем на большое шоссе, Хэнк, - сказал Вердж. - Может, стоит свернуть в сторонку и не связываться? Твоя модель №Т¤ - славная старушка, лучшая из своих ровесниц, слов нет, но уж больно резвое там движение...
- Я же ничего не могу сделать, - ответил Хэнк. - Я ею не управляю. Она сама по себе. Сама решает, чего ей надо.
- Ну и ладно, какого черта, - заявил Вердж. - Поедем, куда ей нравится. Мне все равно. В твоей машине мне так спокойно. Уютно. Мне никогда не было так уютно за всю мою треклятую жизнь. Черт, ума не приложу, что бы я делал, не объявись ты вовремя, Да отложи ты свой дурацкий сакс и хлебни хорошенько, пока я все не вылакал...
Хэнк послушался, отложил саксофон и сделал два основательных глотка, чтоб наверстать упущенное, а к тому моменту, когда он вернул бутылку Верджу, машина разогналась, въехала на откос, и они очутились на автостраде. Модель №Т¤ радостно побежала по своей полосе и обогнала несколько других машин, отнюдь не стоявших на месте. Крылья гремели с удвоенной скоростью, а трескотня катушек магнето напоминала пулеметные очереди.
- Ну и ну, - восторженно заявил Вердж, - вы только гляньте на эту бабушку! В ней еще жизни на десятерых. Слушай, Хэнк, ты имеешь представление, куда мы держим путь?
- Ни малейшего, - ответил Хэнк и снова взялся за саксофон.
- А, черт, - сказал Вердж, - какая разница, куда мы едем, лишь бы ехать! Тут недавно был указатель, и на нем написано №Чикаго¤. А может, мы и правда едем в Чикаго?
Хэнк на минутку вынул мундштук изо рта.
- Может, и так. Меня это не волнует.
- Меня, в общем, тоже, - откликнулся старина Вердж. - Чикаго, эй, принимай гостей! Лишь бы выпивки хватило. Похоже, что хватит. Мы же прикладывались то и дело, а в бутылке еще больше половины...
- Ты не голоден, Вердж? - спросил Хэнк.
- Черт возьми, нет! - ответил Вердж. - Не голоден и спать не хочу. Никогда не чувствовал себя так хорошо во всей моей жизни. Лишь бы выпивки хватило и эта куча железа не вздумала развалиться...
Модель №Т¤ гремела и лязгала, но бежала наравне с целой стаей машин, мощных и обтекаемых, которые не гремели и не лязгали, - и Хэнк играл на саксофоне, а старина Вердж размахивал бутылкой и вопил всякий раз, когда дребезжащая старушка обставляла №линкольн¤ или №кадиллак¤. Луна висела в небе - и, кажется, на одном месте. Автострада перешла в платное шоссе, и перед ними мрачной тенью возникла первая кассовая будка.
- Надеюсь, у тебя есть мелочь, - сказал Вердж. - Что до меня, я пустой - шаром покати...
Однако мелочь не понадобилась, потому что, едва модель №Т¤ подкатила поближе, шлагбаум при въезде на платный участок поднялся, и громыхающая коробочка прошла под шлагбаум бесплатно.
- Все вышло по-нашему! - завопил Вердж. - С нас не берут платы - и не должны брать! Мы с тобой столько пережили, что нам теперь кое-что причитается...
Слева, чуть поодаль, выросла тень Чикаго. В башнях, громоздящихся вдоль озерного берега, сверкали ночные огни - но машина объехала город по длинной широкой дуге. И как только обогнула Чикаго и нижнюю часть озера, как только одолела затяжной поворот, похожий на рыболовный крючок, перед пассажирами открылся Нью-Йорк.
- Я не бывал в Нью-Йорке, - заявил Вердж, - но видел картинки Манхэттена, и чтоб мне провалиться, это Манхэттен. Только я не догадывался, Хэнк, что Чикаго и Манхэттен так близко друг от друга.
- Я тоже не догадывался, - ответил Хэнк, прерывая игру на саксе. - География, конечно, вверх тормашками, но какое нам к черту дело до географии? Пусть эта развалина шляется где угодно, весь мир теперь принадлежит нам...
Он вернулся к саксофону, а модель №Т¤ продолжала свою прогулку. Прогрохотала каньонами Манхэттена, объехала вокруг Бостона и спустилась назад к Вашингтону, к высокой игле одноименного монумента, и старику Эйбу Линкольну, сидящему в вечном раздумье на берегу Потомака.
Потом они спустились еще дальше к Ричмонду, проскочили мимо Атланты и долго скользили вдоль залитых лунным светом песков Флориды. Проехали по старинным дорогам под деревьями, обросшими бородатым мхом, и заметили вдали слева огни дряхлеющих кварталов Нью-Орлеана. А затем вновь направились на север, и машина вновь резвилась на гребне, а внизу опять расстилались чистенькие угодья и фермы. Луна висела там же, где и раньше, не двигаясь с места. Они путешествовали по миру, где раз и навсегда было три часа ночи.
- Знаешь, - произнес Вердж, - я бы не возражал, если б это длилось без конца. Не возражал бы, если б мы никогда не приехали туда, куда едем. Это так здорово - ехать и ехать, что не хочется узнавать, где конечная остановка. Почему бы тебе не отложить свою дудку и не хлебнуть еще чуток? У тебя же, наверное, во рту пересохло...
Хэнк отложил саксофон и потянулся за бутылкой.
- Знаешь, Вердж, у меня точно такое же чувство. Вроде бы нет никакого смысла беспокоиться о том, куда мы едем и что случится. Все равно нет и не может быть ничего лучшего, чем сейчас...
Там у темного павильона ему чуть не припомнился какой-то слух про старину Верджа, и он хотел даже упомянуть об этом, но хоть режь, не мог сообразить, какой такой слух. Теперь сообразил - но это оказалась такая мелочь, что вряд ли заслуживала упоминания. Ему рассказывали, что милый старина Вердж умер.
Он поднес бутылку к губам и приложился от души, и, ей-же-ей, в жизни не доводилось пробовать спиртного и вполовину столь же приятного на вкус. Он передал бутылку другу, снова взялся за саксофон и стал наигрывать, ощущая пьянящий восторг, - а призрак модели №Т¤ катил, погромыхивая, по залитой лунным светом дороге.
