он уже зажег, - девушка сказала:
- В библиотеке не курят, сэр.
Хэтевей так удивился, что задул спичку и вернул сигару в карман.
Затем девушка подошла к одному из столов и потянулась к большому
раскрытому тому.
Хэтевей опередил ее.
- Что вы собираетесь делать, мисс?
Сьюзен очень удивилась.
- Поставить ее на полку.
- Зачем? Что это? - Он посмотрел на раскрытую страницу. К этому
времени я тоже подошел. Посмотрел через его плечо.
Язык немецкий. Я не читаю по-немецки, но узнаю, когда вижу. Шрифт
мелкий, и на странице в основном геометрические фигуры с приписанными в
различных местах буквами. Я достаточно знаю, чтобы понять, что это
химические формулы.
Я заложил пальцем страницу, закрыл книгу и посмотрел на корешок. Там
было написано: "Beilstein - Organische Chemie - Band V1 - System Nummer
499-608" [Бейлштейн. Органическая химия, том 6, системные номера 499-608,
(нем.)]. Я снова открыл страницу. Страница 233; первое же слово даст вам
представление о ее содержании: 4-хлор-4-бром-2-нитродифениламин -
С12-Н7-О3-N-Сl-Br.
Хэтевей старательно все это записывал.
Профессор Родни тоже подошел к столу, таким образом собрались все
четверо.
Профессор сказал холодным голосом, как будто стоял на лекторской
платформе с мелом в одной руке и указкой в другой:
- Это том Бейлштейна (Он произнес Байлштайн). Энциклопедия
органических соединений. В ней их свыше ста тысяч.
- В этой книге? - спросил Хэтевей.
- Это только один из более чем шестидесяти основных и дополнительных
томов. Грандиозный немецкий труд, который сейчас основательно устарел,
во-первых, потому что органическая химия развивается все более быстрыми
темпами, во-вторых, из-за вмешательства политики и войн. Но даже и так
ничего хотя бы близкого по полезности на английском нет. Любому
исследователю в области органической химии эти тома абсолютно необходимы.
Говоря это, профессор любовно похлопал книгу по переплету.
- Прежде чем иметь дело с незнакомым соединением, - сказал он, -
полезно заглянуть в Бейлштейна. Он даст метод получения, свойства, ссылки
и так далее. Это начальный пункт всякого исследования. Различные
соединения перечислены в соответствии с логической системой, ясной, но не
очевидной. Я сам в своем курсе органической химии несколько лекций
посвящаю тому, как найти нужное соединение в этих шестидесяти томах.
Не знаю, как долго он еще бы продолжал, но я здесь не для того, чтобы
слушать курс органической химии. Пора переходить к делу. Я резко сказал:
- Профессор, я хочу поговорить с вами в вашей лаборатории.
Я полагал, что цианид хранят в сейфе, что каждый грамм его на учете,
что тем, кто хочет его получить, нужно расписаться. И считал, что
существует какой-то способ получить его незаконно. Его нам и нужно
отыскать.
И вот я стою с фунтом цианида в руках и знанием, что любой может
попросить его или даже взять без спроса.
Профессор задумчиво сказал:
- Их называли "Библиотечные Двойняшки".
Я кивнул.
- Да?
- Но это лишь доказывает, насколько поверхностно судит большинство
людей. В них ничего общего не было, кроме случайного совпадения цвета
волос и глаз. Что произошло в библиотеке, инспектор?
Я кратко передал ему рассказ Сьюзен, при этом наблюдая за ним.
Он покачал головой.
- Полагаю, вы считаете, что погибшая девушка замышляла убийство.
Мои предположения не для огласки в данный момент. Я сказал:
- А вы?
- Нет. Она на это не способна. Она прекрасно относилась к своим
обязанностям. И зачем ей это?
- Тут есть студент, - сказал я. - Его зовут Пит.
- Питер ван Норден, - сразу сказал он. - Относительно неплохой
студент, но не очень перспективный.
- Девушки смотрят на это по-другому, профессор. Обе библиотекарши
очевидно интересовались им. Сьюзен могла преуспеть больше, и Луэлла-Мэри
решила перейти к прямым действиям.
- А потом взяла не ту чашку?
- Люди под стрессом поступают странно.
- Не настолько странно, - сказал он. - Одна чашка была без сахара,
так что убийца не стал рисковать. Даже если она перепутала чашки, то сразу
бы ощутила сладость во рту. И не получила бы смертельную дозу.
Я сухо ответил:
- Обычно обе девушки пили чай с сахаром. Погибшая привыкла к сладкому
чаю. В возбуждении она не обратила внимания на привычную сладость.
- Я в это не верю.
- А какова альтернатива, профессор? Яд подмешали в сахар после того,
как в час миссис Неттлер пила чай. Могла это сделать миссис Неттлер?
Он пристально посмотрел на меня.
- А мотив?
Я пожал плечами.
- Боялась, что девушки вытеснят ее с ее места.
- Вздор. До начала семестра она уходит на пенсию.
- Вы тоже были здесь, профессор, - негромко сказал я.
К моему удивлению, он принял это спокойно.
- Мотив? - спросил он.
- Вы не настолько стары, чтобы не заинтересоваться Луэллой-Мэри,
профессор. Допустим, она угрожала сообщить декану о каких-нибудь ваших
словах или действиях.
Профессор горько улыбнулся.
- Как я смог бы организовать, чтобы цианид взяла нужная девушка?
Почему одна чашка осталась без сахара? Я мог подмешать яд в сахар, но не я
готовил чай.
Мое мнение о профессоре Родни начало меняться. Он не побеспокоился
проявить негодование или изобразить шок. Просто указал на логические
слабости моих слов. И мне это понравилось.
Я спросил:
- Что же, по-вашему, произошло?
Он ответил:
- Зеркальное отражение. Наоборот. Я считаю, что выжившая изложила все
наоборот. Предположим, Луэлла-Мэри победила с парнем, а Сьюзен это не
понравилось, а не наоборот. Предположим, Сьюзен на этот раз готовила чай,
а Луэлла-Мэри находилась за библиотечным столом, а не наоборот. В таком
случае девушка, которая готовила чай, взяла нужную чашку и осталась живой.
Все становится логичным, а не нелепо невероятным.
Это на меня подействовало. Этот парень пришел к тем же заключениям,
что и я, так что в конце концов он мне понравился. У меня привычка: мне
нравятся парни, которые со мной согласны. Вероятно, таковы все homo
sapiens.
Я сказал:
- Это нужно доказать так, чтобы не оставалось никаких сомнений. Каким
образом? Я пришел, надеясь, что у кого-то есть доступ к цианиду, а у
остальных нет. Это отпадает. Все имеют доступ. Что же теперь?
Профессор ответил:
- Проверьте, какая девушка действительно находилась за столом в два
часа, когда готовился чай.
Мне стало ясно, что профессор читает детективные романы и верит в
свидетельские показания. Я не верю, тем не менее я встал.
- Хорошо, профессор. Я этим займусь.
Профессор тоже встал. Он настойчиво спросил:
- Я могу присутствовать?
Я задумался.
- Зачем? Ваша ответственность перед деканом?
- Некоторым образом. Мне бы хотелось, чтобы все кончилось быстро и
ясно.
- Ну, пошли, если вы считаете, что можете помочь.
Эд Хэтевей ждал меня. Он сидел в пустой библиотеке.
- Я понял, - сказал он.
- Что понял?
- Что случилось. Вывел дедуктивным способом.
- Да?
Он не обращал внимания на профессора Родни.
- Цианид подложен. Кем? Парнем за этим столом, чужаком, тем, что с
акцентом - как-там-его-зовут?
Он начал перебирать стопку карточек, на которых записал информацию о
всех свидетелях.
Я понял, кого он имеет в виду, и сказал:
- Ладно, неважно, как его зовут. Что в имени? Продолжай, - и это
показывает, что я могу быть таким же тупым, как и все остальные.
- Ну, ладно, Иностранец принес цианид в маленьком конверте. И
приклеил его к странице книги "Органише..." как там дальше?
Мы с профессором кивнули.
Хэтевей продолжал:
- Он немец, и книга на немецком. Он, вероятно, знаком с ней. Он
оставил конверт на странице с заранее выбранной формулой. Профессор
сказал, что есть способ отыскать любую формулу, нужно только знать как.
Правда, профессор?
- Правда, - холодно ответил профессор.
- Хорошо. Библиотекарша тоже знает формулу, поэтому легко нашла
страницу. Взяла цианид и использовала его для чая. В возбуждении она
забыла закрыть книгу...
Я сказал:
- Послушай, Хэтевей. Зачем этому маленькому типу все это делать? По
какой причине он здесь оказался?
- Говорит, что он меховщик и читает о репеллентах и инсектицидах. С
молью бороться. Ну разве не выдумка? Когда-нибудь слышал подобный вздор?
- Конечно, - ответил я, - твоя теория. Послушай, никому не нужно
прятать цианид в книгу. Не нужно искать формулу или страницу, если заложен
конверт с порошком. Всякий, кто возьмет этот том, сразу его на этой
странице раскроет. Ничего себе укрытие!
Хэтевей начал выглядеть по-дурацки.
Я безжалостно продолжал:
- К тому же цианид не нужно проносить снаружи. Он здесь тоннами.
Можно готовить снежную горку. Всякий может свободно взять целый фунт.
- Что?
- Спроси профессора.
Глаза Хэтевея расширились, он порылся в кармане и вытащил конверт.
- А что мне делать с этим?
- Что это?
Он достал из него печатную страницу с немецким текстом и сказал:
- Это страница из немецкого тома, на которой...
Профессор Родни вдруг покраснел.
- Вы вырвали страницу из Бейлштейна?
Он закричал, страшно удивив меня. Не подумал бы, что он способен
закричать.
Хэтевей сказал:
- Я думал, мы проверим слюну на скотче; и, может, на странице
сохранилось немного цианида.
- Отдайте! - закричал профессор. - Вы невежественный дурак!
Он разгладил страницу и посмотрел с обеих сторон, чтобы убедиться,
что печать не стерлась.
- Вандал! - сказал он, и я уверен, что в этот момент он способен был
с легкой душой убить Хэтевея.
Профессор Родни может быть совершенно уверен в вине Сьюзен. Я,
кстати, тоже. Тем не менее только уверенность нельзя выносить на суд.
Нужны доказательства.
Не веря в свидетелей, я решил попытаться воспользоваться слабостью
предполагаемого преступника.
Я подвергну ее перекрестному допросу перед свидетелями, и если не
смогу ничего добиться словами, нервы могут ее выдать.
По внешности я не мог судить, насколько это вероятно. Сьюзен Мори
сидела за своим столом, сжав руки, глаза у нее были холодные, кожа вокруг
ноздрей натянута.
Первым вошел маленький немец меховщик, выглядел он очень
встревоженно.
- Я ничего не сделал, - начал он. - Пожалуйста, у меня дела. Долго ли
мне здесь еще оставаться?
Хэтевей уже записал его имя и основные данные, я не стал повторяться
и сразу перешел к делу.
- Вы пришли сюда незадолго до двух, верно?
- Да. Хотел узнать о средстве от моли...
- Хорошо. Придя, вы подошли к столу. Верно?
- Да. Я сказал свою фамилию, откуда я и что мне нужно...
- Кому сказали? - Это ключевой вопрос.
Маленький человек смотрел на меня. У него курчавые волосы и
западающие губы, как будто он беззубый, но это только видимость, потому
что во время разговора ясно видны мелкие желтые зубы. Он сказал:
- Ей. Я сказал ей. Девушке, которая сидит тут.
- Верно, - без всякого выражения подтвердила Сьюзен. - Он говорил со
мной.
Профессор Родни смотрел на нее с выражением крайнего отвращения. Мне
пришло в голову, что его желание побыстрее решить дело не настолько
идеалистично: за ним может скрываться личный интерес. Но это не мое дело.
Я спросил меховщика:
- Вы уверены, что это _т_а_ девушка?
Он ответил:
- Да. Я сказал ей свою фамилию и свое дело, и она улыбнулась.
