Вячеслав Рыбаков.
Великая сушь
Сканирование и проверка Несененко Алексей tsw@inel.ru 5.2.1999
И все звезды будут точно старые колодцы со
скрипучим воротом. И каждая даст мне напиться...
Антуан де Сент-Экзюпери
Медленно наступал вечер - прозрачный и тихий вечер Солы.
На поверхности мутного, непрозрачного моря, широко
разметнувшегося в трехстах метрах под нами, разгорались
слепящие блики. Прищурившись, я смотрел на огромный диск
Мю, висящий над чуть выпуклым, кипящим горизонтом. Завтра
улетаем. Завтра. Я стоял у прозрачной стены диспетчерской
и просто смотрел.
У меня за спиной почти беззвучно раскрылась дверь. Я
выждал секунду и спросил;
- Ну?
Тяжелые шаги прошаркали к столу, и после паузы
смертельно усталый голос сказал:
- Пришлите еще кофе в диспетчерскую...
Я обернулся.
Он уже громоздился в кресле - огромный, ссутулившийся, с
обвисшими коричневыми щеками Дрожащая рука его в ожидании
висела над столом.
По столу шаркнула искра, и большая, вкусно дымящаяся
чашка возникла там, где ее ожидали. Но его рука не
шевельнулась, словно он забыл и о кофе, и о ней.
Да, подумал я, он надеялся, что я ошибся. Тогда все
было бы просто. Три недели, с первого своего дня пребывания
на Соле, когда он узнал от меня, что произошло, он надеялся,
что я ошибся. И по мере проверки он загонял эту надежду все
глубже, старался подавить, не обращать на нее внимания - не
смог...
- Все так, - сказал он.
Я ничего не почувствовал. Надежды уже не было.
- Время вероятной биолизации с учетом фактора мутагенной
подкормки... порядка возраста Вселенной, - медленно сказал
он.
Я отвернулся. Диск Мю распухал, становился рыжим,
тонкие лезвия облаков распороли его натрое, и эти лоскутья,
осколки катастрофы, обрывки мира медленно рушились в
пылающее море.
Смешно, подумал я. Каких-то два века назад
человечество, ютившееся на Земле, было уверено, что оно не
одиноко. Стоило создавать надпространственные средства
коммуникации, чтобы убедиться в обратном... чтобы понять
исключительность, уникальность, быть может, жизни вообще.
- Дельта тэ порядка сорока семи - пятидесяти миллионов
лет, - сказал я.
Он покачал головой.
- У меня получилось шестьдесят.
Я пожал плечами.
- Впрочем, это неважно, конечно, уже неважно... да.
- Сроки ликвидации защитного облака ты не считал?
- Н-нет. Я не успел, я только этим... А ты?.
- При равном напряжении ресурсов не меньше пятидесяти
лет, - сказал я.
- Это уже бессмысленно.
Мы помолчали. Да, думал я, защиту мы ставили тридцать
лет. Большего человечество не в силах было сделать, это
максимальное напряжение и максимальный темп, мы смогли это
лишь потому, что верили мы успели. Мы успели поставить
защиту в срок, за три месяца до встречи Солы с выбросом из
Ядра, и двадцать семь миллиардов людей твердо уверены
сейчас, что спасли эту планету. И себя. Своих потомков,
которые смогут наконец стать не одинокими.
- Странно, - сказал он вдруг. - Как-то пусто... пропал
стержень или пружина, что ли... и непонятно, что теперь.
Знаешь, ведь, наверное, так будут чувствовать все...
- Наверное, - согласился я. - И это - страшнее всего.
- Ты думаешь?
- Да. После такого краха всегда наступает период
равнодушия.
- Все то ты всегда знаешь заранее...
Мы дружили еще с детства. Потому то именно он прилетел
сейчас. Это стало неписаной традицией - если инспектор
допускал ошибку или оплошность или просто что-то становилось
непонятно - на контроль посылали его друга. Посторонний был
способен проявить снисходительность, но друг не мог унизить
ею.
Прижав кулаки к щекам он медленно мотал головой из
стороны в сторону.
- Пыль растеклась на сотни тысяч кубических астроединиц
- проговорил он. - Не собрать.
- Не мучь себя, - сказал я. - Я ведь не сидел сложа
руки пока ты проверял...
- Пытался нащупать? - впервые он поднял на меня глаза.
Я кивнул.
- Можно представить себе попытку перебросить излучение
выброса сквозь возведенный нами щит через
надпространственные каналы ориентированные на Солу...
- Ну, это уже...
- Принципиально возможно я считал. Но нам понадобится в
этом районе Галактики энерговооруженность на два порядка
превышающая ту, которой располагает сейчас человечество в
целом. Можно представить себе колоссальную цепь
гравигенераторов которые искривят путь выброса на всем
фронте заставят его обогнуть облако а затем вторую такую же
цепь которая нацелит его обратно на Солу. Скажу по секрету
когда мне это пришло в голову я решил было что решение
найдено потому что ведь выброс можно на править вслед
планете и он раньше или позже нагонит ее. Но выброс уже
уткнулся в щит и гаснет в нем...
Он скорбно кивал. Его огромная размытая тень на дальней
стене кивала тоже
- Какая глупость... - выговорил он. - Тридцать лет
выбиваясь из сил губить то о чем мечтали спокон веков...
Я не ответил. Что тут можно было ответить? Сосущая
пустота в душе не уменьшалась и не увеличивалась она была и
мир лишился красок и теплоты и все было тщетно и хотелось
спать и отдаться течению которое несло по Вселенной нас
одних одиноких из пустыни в пустыню беспредельно,
безнадежно, бессмысленно... Боли уже не было. Боль -
спутница борьбы исчезает в миг осознания бессилия и ее место
занимает нечто. Сосущая пустота.
- У вас с этой девушкой с дочерью его что-то было? -
осторожно спросил он вдруг.
- Нет.
Но ты... прости, что я спрашиваю, это, конечно, не
имеет отношения... но все же.
- Но, кажется, я начинал хотеть чтобы бы.
- Знаешь... Я чувствовал. Сразу что-то такое... А
она?
Я пожал плечами.
- Послушай что я хотел спросить... Ты с тех пор так и
один?
- Я ведь все время как-то ждал что она возвратится... А
в какой то момент вдруг с удивлением понимаешь, что уже не
ждешь. И хватит!
Я вернулся после инспекции на гидрокибернетические
плантации Бунгуран-Бесара и дом мой был пуст. Осенью. К
стеклу веранды прилип влажный кленовый лист. Я посадил
гравилет под самым кленом - уже почти оголенным печальным, с
черной от влаги корой откинул фонарь и вместе с пряным сырым
воздухом в кабину взорвалось неповторимое сладкое ощущение
родного дома - места где ты нужен сам по себе всегда пусть
даже усталый, пусть даже раздраженный - не как блестящий
исполнитель, не как талантливый инспектор, не как интересный
собеседник, не как влиятельное лицо в Контрольном отделе
Комиссии капитальных исследовании при Совете, не как
надежный товарищ - как человек. Просто. Весь. Я спрыгнул
на податливую землю и на ходу расстегивая куртку вошел в
сени, громко топая чтобы она успела проснуться, понять что я
иду, сделать вид что спит и приготовиться встретить меня...
Семь лет прошло. Не знаю где она теперь с кем... Не
сказала ни слова. Так тоже бывает...
- Лет пять прошло да? - спросил он.
- Да, - устало ответил я.
- Железный ты. Ну скажи что за дурацкая жизнь!
Встречаешься с другом раз в пять лет-только для того чтобы
узнать непричастен ли он к смерти человека. Суматоха.
Торопимся, торопимся... и чем больше торопимся, тем больше
теряем. Мы же за три недели ни словом не обмолвились ни о
чем кроме... вот этого всего...
Я так и не знаю откуда он узнал тогда о моей беде. Он
появился внезапно вечером того же страшного дня... Он был в
это время на Плутоне. Прервал работу за пятнадцать минут до
отправления на Фомальгаут вошел в рубку рейсового лайнера и
сказал "Во мне нуждается человек" Рейс отложили три тысячи
пассажиров покинули каюты впервые гиперсветовые моторы были
использованы внутри Солнечной системы. Во мне нуждается
человек... Этой формулы нет ни в каких законах и правилах,
но с тех пор как она стала магической люди не решаются
произносить даже похожие на нее фразы потому что она сильнее
и правил, и законов...
А нуждался ли я в нем? Он страшно раздражал меня, все
время маячил рядом требовал, чтобы я показывал ему все
грибные места и все ягодные места и все рыбные места,
божился что будет приезжать ко мне каждое лето. И лишь
неделю спустя, провожая взглядом точку его гравилета
стремительно ускользающую в облака я понял как он мне помог.
- Не беда, - сказал я улыбнувшись. - Еще успеем.
- Слушай, я все хотел спросить. Он сделал это сразу...
когда вы... сразу после?..
- Нет. Разве я тебе не рассказывал? Я показал ему
расчеты объяснил свою интерпретацию процесса. Мы вместе все
проверили и он не нашел ошибок. Он был ну потрясен - да, но
не настолько... Я был с ним еще несколько часов он... вел
себя нормально.
- Значит - не порыв...
- Не порыв. Он был очень спокойным сдержанным
человеком. Очень ответственным человеком.
- Он решил, что виноват.
- Вероятно. Они здесь давно могли понять если бы не
шоры его теории. Она все подавила. Я ведь в конце концов
пользовался их статистикой, они все держали в руках, но не
смогли перешагнуть... Глава школы, создатель теории
биолизации, научный руководитель проекта... Он первым
подписал заключение и рекомендации Совету о необходимости
спасения Солы... Одно к одному.
- А она?
- Кто? - спросил я и тут же понял. - А...
Он помедлил.
- Она тоже считает, что он виноват?
- Нет.
- Она считает, что виноват ты?
- Нет.
- Ты говорил с ней после... этого?
Я вновь услышал крик. Как наяву. Как тогда полтора
месяца назад. Мы возвращались из бассейна. Я проводил ее.
Она зашла к отцу. Я не успел дойти до лифта и вдруг из
кабинета раздался этот крик. Я побежал и сразу понял и
проклял себя за то что не предусмотрел а ведь можно было,
можно... можно догадаться можно заподозрить можно
подстраховаться можно было не оставлять профессора одного...
Я разжал кулаки. Пальцы были белыми под ногтями таяла
синева.
- Ты сам будешь рапортовать Совету? - спросил он.
Он вылетел сразу как только мой рапорт о самоубийстве
начальника биоцентра достиг Земли. Совет послал его на
контроль. Проверять меня.
В Совете еще не знают всего. Не знают ничего.
- Если ты санкционируешь, - ответил я. - Формально я
неправомочен с момента твоего прилета.
- А перестань... Не представляю, как они объявят об
этом во всеуслышание. Тридцать лет... И люди. Здесь же
люди гибли!
Его старший сын погиб здесь, на этой стройке. Я узнал
об этом только позавчера. Случайно он обмолвился и
перепугался сам...
На Стройке погибло больше ста человек. Такие авралы
никогда не проходят без жертв. Мы очень торопились... И мы
успели.
- Что будет... - болезненно проговорил он. - Что
будет... Для чего жить теперь?... Каждый спросит так... Я
не представляю... Кто теперь поверит Совету? Как смогут
верить науке, даже друг другу?
Я пожал плечами.
- Может быть, существуют еще какие-то неучтенные
факторы, которые опять повысят вероятность биолизации? -
спросил он. - Может, мы еще не знаем всего?
- Может быть.
- Знаешь, Совет планирует долгосрочную экспедицию в
Магеллановы облака. Об этом еще не болтают, но понемногу
готовятся. Теперь, после... этого, подготовка пойдет
быстрее, активнее, ведь правда? Может быть, удастся что-то
найти там? В конце концов, наша Галактика так мала.
- Прежде чем выбирать цель для экспедиций, следовало бы
проанализировать, какие именно типы галактик обеспечивают по
своим свойствам наибольшее количество биогенных выбросов, -
перебил я его. - Туда нужно ориентировать поиски,
понимаешь?
- Я понимаю, - медленно проговорил он. - Я понимаю
значительно больше, чем тебе хочется, старый ты хрыч...
Он прав. Мне за пятьдесят, треть жизни позади... И...
И даже не в этом дело.
- Мы же ничего не сломали, - он, растопырив пальцы,
поднес свои тяжелые смуглые руки к лицу и уставился на них.
- Ничего. Не поставь мы щит, разве жизнь наверняка
зародилась бы? Нет. Существовала достаточно высокая
