отнимаются, а я все пру - и понимаю ведь так ясно, что против себя само-
го и пру, но что-то несет, и страшно - не остановиться... В общем, нака-
тило окончательно, и больше ничего не помню, хоть убей... Тогда и насту-
пила пауза.
Пятого? Нет, шестого, в понедельник - точнее, часов в пять вечера...
Первое, что увидел и запомнил - циферблат будильника. Он у меня электри-
ческий, завода не требует, так и тикал все это время... Пять часов вече-
ра - за окном темно, небо затянуло тучами - сроду таких не видел - низ-
кие, хмурые... До этого-то все ясная погода была - сейчас на это ссыла-
ются, тоже - причину нашли. А впрочем, кто его знает - все может быть...
То есть, до такой степени все, что диву даешься!
...Лежу я себе, даже не знаю, на чем, отдыхаю. На душе спокойно так -
давно так не было, уже и забыл, что вообще бывает... Словно уже завеща-
ние написал. Тучи все гуще - уже чуть не в окно лезут, но тихо - ни гро-
ма, ни дождя... Наползают. Лежу, цепенею - мыслей никаких, вот-вот корни
пущу. И вдруг, без перехода день. Те же тучи, та же хмарь, но все по
другому, как будто солнце выглянуло. Ожил - вот такое ощущение. Оцепене-
ние как рукой сняло - вскочил, осмотрелся... Все по-прежнему. Но это в
комнате - оказывается, я в комнате на диване прикорнул. Сделал пару ша-
гов, заглянул в кухню - а сам дверь рукой придерживаю - боязно все-таки.
Ничего... Никакой мути, ничего - просто разгром полный пол в лохмотьях,
из шкафов что-то длинное свисает, как мох вермишель, наверное. Любимый
холодильник тут же. Открыл - даже лампочка зажглась. Посмотрел, зак-
рыл... Смех, ей богу - весь город в страхе, чуть не тысячу человек зада-
вило, а тут какая-то ветхая кухонька. Во бред! Я чуть не расхохотался,
так на душе легко стало. Как будто глотнул чего-то веселящего. И не бы-
вает никакой боли на свете, и не случается в мире никаких несчастий... В
общем что-то вроде местной анестезии, пока действует - блаженствуешь.
Зато потом...
...Отходняк начался через час. Час безоблачного счастья - стрелка в
нулевом положении, полное равновесие и невесомость. Тогда я еще не по-
нял, что произошло, думал - все кончилось... И единственными последстви-
ями останутся лишь бурые кляксы на асфальте... Вот как эта мысль пришла,
тут наркоз и перестал. Аккурат в 18. 00 - даже время заметил. Мудрено
пропустить - с этого времени совесть начала пережевывать меня своими
желтыми тупыми зубами. Тут особенно ощущаешь, как прекрасно мир может
без тебя обойтись, и как это было бы здорово и прекрасно. Поневоле нач-
нешь завидовать самоубийцам - у них всегда есть запасной выход... Но у
меня этого выхода не было - приходилось терпеть. И вот, с какого-то вре-
мени этого терпежу меня начало дергать. Нет, не эпилепсия - злоба. Скор-
чило вдруг меня ненавистью страшной силы - и к кому? К таким же, как я,
бедолагам! "Быдло, быдло!" - хриплю, в ушах знакомый колокольчик надры-
вается... За все трупы всмятку, за кровищу на улицах, за накопленный
страх, за погромы - за все, за все! Подхватывает этот мутно-сладкий по-
ток, тащит куда-то - знакомым маршрутом! И вдруг со всего маху - об ка-
менную стену. Треснуло меня по лбу, глаза раскрыл - сплошные радужные
переливы... Зато в мозгах ясность полная. Потому - понял я, наконец, что
за чертов божий дар мне достался, и откуда эта ненависть берется. Не моя
это ненависть. Нет! Это же тех, пуганых клопов - но как она до меня дос-
туп-то нашла? Все я припомнил разом - и школу, и "дергунца"... Нет, не
колдун я. И вообще - никто. Приемник... Точно - радиоприемник, только
принимаю не "Европу плюс" и не "Маяк", а людей - настраиваюсь на их вол-
ну, на их желания... И исполняю их! Тогда, в школе, все хотели избавле-
ния от шайки. Я хотел того же, я использовал силу всех - и сделал это. А
"давилка"... Бог мой, сколько же миллионов народу хотело этого? И я, мо-
гучий побирушка, тем и могуч, как Отец-река батюшка, вбирая в себя все
ручейки-ручеечки. Ох, как обидно мне стало! Со всего маху да мордой об
пол "дергунец" ты, голубчик, марионетка е...я, карманный палач... Уже
звону в ушах поубавилось - теперь я с е б я ненавидел. Дерьмо, кретин! -
каких только слов не испытал на своей особе, во сне таких не приснится.
Вот уж к этому-то точно - божий дар!
...Когда прошел запал - начал слушать. Себя - кроме ведь нет нико-
го... Зябко мне стало - не ушла злоба, нет. Затаилась и ждет. Теперь-то
я знал, чего ждет - крови, изуродованных трупов... И зацепенел, замлел -
потому, страшно представить, если вновь начнет давить, а теперь уж - и
вовсе безвинных. Тех же работяг с заводов, нищих инженеров, бомжей,
беспризорников, бабушек и дедушек... Дак и я же один из них! Тут уж ста-
ло страшно по настоящему - до того все других касалось, а вот теперь...
Меня, меня может задавить эта дрянь! Посмотрел я на свою руку, что, как
чужая, ходуном ходит на колене... Решай, брат. С кем ты нынче - с теми,
кто давит? Тогда надо стать одним из них. Это ведь несложно - заработать
миллион. Стрясти с кого или грабануть походя... И жить после этого.
...Чуть не вывернуло меня наизнанку от тошнотных этих мыслей - будто
патоки нахлебался. Не-ет, кем хочешь буду - палачом, убийцей, но не пре-
дателем! И рванула вновь злоба на толстых и сытеньких - даешь, поганцы,
свою клопиную жизнь! И - как я устал от звона в ушах... Ведь что получи-
лось - не хочешь исполнять одно, исполняй противоположное. Но быть-то
кем, если оба они во мне?! И гады эти, прибогатые - и их мне стало жал-
ко, бедолаг с "дипломатами", хозяев жизни этой жалкой... "Хватит уже! -
вопит что-то внутри - Хватит! Пусть живут, как смогут - может, дети у
них подальше от яблони откатятся... " Качает меня туда, сюда - качает
маятником, но не прибиться уже ни к одному из берегов. Ненависть стала
появляться уже к самой этой ненависти - зачем она? Прилипла, как липуч-
ка, и без нее теперь - никуда?! Хватит! Баста! Идите вы... Люди, людиш-
ки, хари обсморкнутые - отвалите все! Я - сам... Сам себе... Я сам себе
свет! Я сам себе - бог... М-ми... милосер-рд! (грохот, как от обвала)
Даешь! Даешь, твою мать... Уррра! Урр... Урр... ... ранг нах остен! Рот
фронт, но пасаран... сран... срам... (какие-то паровозы затутукали);
о... а... кт! бы... ы...
Он!
Он - у небес в воспаленном фоне,
прикрученный мною, стоит человек.
(Вл. Маяковский)
Я здесь.
Не бойся, сижу, где сидится - на облупленной садовой скамейке. Одна
рука вправо, другая - влево... Ноги вместе. Тополя громадные, небо зак-
рывают - не поймешь, то ли день, то ли вечер... Но здесь всегда так. И
никого нет вокруг - я один. Торчу, как перст в... Одна рука - вправо,
другая влево. Как и тыщу лет назад, и две. Понял, нет? А-а, фиг с тобой
- все равно не докричишься... С креста вопили - не дошло, а тут с ка-
кой-то плюгавой скамейки. Не я первый... Жаль, поздно понял - ведь пра-
вильно твердил себе смолоду - не высовывайся! Существовал бы, может, и
посейчас - серое на сером... Нет, жареный петух клюнул - полез благоде-
тельствовать человечество...
Ты еще слушаешь? Ну, я не знаю, откуда - может, у кого-то в голове
винтиков не хватает, так через него, а может, еще как... Может, напишет
кто - у писателей тоже мозги набекрень. Вон, Библию-то написали... Смеш-
но, конечно - Евангелие от Кривого. Но я надежды не теряю - потому, мо-
жет, и жив еще. Только ты уж поспеши - тяжело здесь... Нет бы просто си-
деть - боль донимает. Знаешь, резь в боку - под ребром, справа. Регуляр-
но, сволочь такая, теребит - аж дух перехватывает. И все глубже с каждым
разом. Боюсь я... Поторопись, слышь? Да какая мне разница, кто ты! Кем
бы ни был - ведь это из-за тебя я тут... терплю... терплю еще... Ты ведь
хотел - я только исполнял... За что же меня так! Тебя, тебя нужно сюда,
на это место - гвоздиком поковырять, что за гад такой!.. Вз... В печен-
ках ты у меня, понятно?!!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...подожди. Прости... Не надо было - так. Ты... отпусти меня. Выпусти
меня отсюда... Пожалуйста! Как? Ну, это же так просто - отпустить...
Ведь хватит уже. В самом деле, хватит ну, пошутили, и будет, а? Ведь я
не хотел - так. Вышло-то, конечно, коряво... Ну, плохо, конечно, вышло -
но ведь если подумать, я мог бы и другое. И как мог! Двумя хлебами на-
кормить, воду там в вино - тьфу! Ерунда! Я знаю теперь, я могу, это -
исполнять... Только пожелай! Пожелай и ты, и ты - все! И я исполню - вот
честное слово!
...Только не смерти желай-то, черт тебя подери!!!
