помешаю?
- Ну что вы, принц! - Готарк Насу-Эльгад покачал головой. - Разумеется,
нет! Занимайтесь, на здоровье; а я, с вашего позволения, отправлюсь дальше,
у меня ведь много дел. Вот только объясню господину Моррелу, как ему найти
свои комнаты.
- Объясните и ступайте, - Эллильсар повелительным жестом отпустил
Готарка Насу-Эльгада, и тот, переговорив с Моррелом, ушел прочь, к конюшням,
с досадой размышляя о том, что мальчик на самом деле взрослеет - увы.
Распятый Господь наш взвалил на согбенные плечи Главы матери Очистительницы
слишком много тяжкой ноши - как бы не споткнуться. Н-да, очень бы не
хотелось.
- С чего мы начнем занятия? - спросил принц, глядя прямо в глаза своему
новому учителю. Тот взял перо, начертал на пергаменте: "Начнем мы с того,
что я стану понемногу учить тебя языку жестов. Одновременно займемся уроками
мечного боя, тем более, что для этого у тебя есть неплохой клинок. Если не
возражаешь".
- Если я стану возражать, вы ведь не воспримете это всерьез? Так стоит
ли в таком случае возражать?
"Почему нет? Если твои аргументы будут достаточно убедительны, я
могу изменить план занятий".
- В том-то все и дело, - покачал головой Эллильсар. - У меня нету
особых аргументов, просто хочется скорее взяться за меч, а язык жестов... Не
знаю. Может быть потом?
Руки Моррела взлетели в воздух, изображая какой-то знак. Потом
вернулись к перу: "Это означает "сейчас". Запоминай, я не стану повторять
дважды, но буду использовать впоследствии эти жесты вместо того, чтобы
писать на пергаменте. Ты должен понимать, что я хочу сказать, это
может быть важным, тем более - на уроках. Как я смогу объяснить тебе
тонкости? - не изводить же пергамент в таких количествах!"
Принц согласно кивнул, потом, наморщив лоб, попытался воспроизвести
жест Моррела. Тот покачал головой, показал еще раз. Со второй попытки у
Эллильсара получилось значительно лучше.
Гомбрегот с улыбкой наблюдал за всем этим, подняв кверху тонкие
выгоревшие брови:
- Ты всегда начинаешь все новое с подобным рвением. А потом - что
происходит потом? Тебе становится скучно.
- Конечно, - пожал плечами принц. - Что интересного в логике или в
философии? И в этих твоих дурацких законах физики?
Моррел снова что-то написал на пергаменте.
"Дурацких? А как ты намерен управлять королевством без знаний
законов логики? Мальчик, ты не прав".
Эллильсар сглотнул. Не так уж часто ему доводилось слышать - да нет же,
читать! - подобные высказывания в свой адрес. Было обидно, обидно до слез,
но... "Я совершеннолетний. Я не заплачу. И потом, Моррел прав, а я...
нет".
- Извини, - сказал он. - Я ошибался.
"Что же, пойдем, проверим, насколько тебя увлекут уроки мечного боя.
Но учти: после тебе придется вернуться к Гомберготу и учить логику".
- Хорошо, я согласен.
Книгочей проводил их взглядом и смущенно покачал головой: надо же,
мальчик на самом деле взрослеет! Просто колдовство какое-то!
x x x
Готарк Насу-Эльгад отыскал Таллиба на конюшне - тот беседовал о чем-то
с конюхом, похлопывая по холке умиротворенно фыркающего жеребца. "Это,
пожалуй, не совсем то место, которое подходит спутнику учителя принца,
но..."
Глава Инквизитии сказал о цели своего визита, и смуглокожий,
попрощавшись с конюхом и - "Нет, наверное, все-таки показалось" -
приятельски кивнув жеребцу, направился вслед за Готарком к башне, в комнаты,
отведенные для учителя и его спутника. Посланный и вернувшийся из пристройки
Гомбрегота лакей нес за ними вещи вселяющихся господ.
Поднимаясь по башенной лестнице, Готарк Насу-Эльгад обратил внимание на
женскую фигурку, застывшую у одного из окон. Заметив приближение Главы и
Таллиба, фигурка развернулась и исчезла в ближайших дверях на этом
лестничном пролете.
Глава матери Очистительницы на секунду остановился у окна, привлекшего
вниманиее незнакомки, и выглянул наружу. Во дворе, медленно взмахивая
мечами, тренировались Эллильсар и обнаженный до пояса господин Моррел.
"Конечно, это мог быть кто угодно, но боюсь, Распятому Господу нашему
угодно, чтобы это была именно госпожа Кэ-Фниру. С чего бы такой интерес к
мечному искусству? Или это интерес отнюдь не к искусству - скорее, к
искуснику?... искусителю? - да, это самое подходящее выражение. Господи,
прости меня за словоблудие!"
Таллиб тоже отметил странное поведение неизвестной женщины - хотя, если
призадуматься, не такое уж странное! - и на всякий случай запомнил ту дверь,
в которой скрылась незнакомка. "Кажется, наше появление вызвало значительно
большее количество событий, нежели этого хотелось бы господину. Придется их
устранять потихоньку. Жаль, очень жаль, некоторые из... событий хм...
довольно красивы".
Они продолжали свой путь наверх.
x x x
Жара не отпускала Зенхард. Перед нею были одинаково равны крестьяне и
лорды. Вот только если высокие господа, отдуваясь, собирались в дорогу,
назад к своим поместьям и замкам, то смерды занимались хозяйством. Ведра и
бадейки с теплой водой переправлялись на огороды, чтобы хоть ненадолго
задержать жизнь в высыхающих стеблях.
Сушь. Страшное слово. Для некоторых - смертельное.
Бнил все-таки сбежал.
Первым это обнаружил Юзен. Парень пошел к соседу, чтобы одолжить
сушеных листьев кровостоя: Шанна поранилась и поэтому не могла работать.
Конечно, они с отцом и сами перебедовали бы эти дни, перебедовали бы, если б
не сушь. А так, без помощи матери не обойтись - вот и побежал.
Постучал, вошел - но никого уже не застал.
Внутри все выглядело так, словно хозяева отлучились на минутку. Но нет,
исчезло то, без чего каждый дом - не дом, а полдома, - исчезли образа из
Божьего угла. Юзен насторожился. Теперь, присмотревшись как следует, он
видел, что пропало еще несколько вещей, среди них - маленькая шкатулочка,
доставшая Бниловой жене от бабушки и деревянный коник - любимая игрушка
Стэника, без которой тот и шагу не ступил бы. Ну и, натурально, предметы
более важные в хозяйстве, но не такие запоминающиеся. Вон и топора нет.
В дом, хотя тот и стоял с закрытыми ставнями и дверью, каким-то
немыслимым образом уже пробралась жара, выгнав прочь последние остатки
прохлады. Не иначе, как сбежал Бнил еще вчера вечером, сразу после того, как
появились Моррел и Таллиб. Сбежал и прихватил всю семью. Вот так дела...
С этакой новостью следовало отправиться к Рипмолу, старосте деревни.
Тот лишь пожал плечами.
- Плохо. Обратно его не вернуть. Менять своего решения не станет -
взрослый мужик, своя голова на плечах, не займанная. Придется мне идти в
город, докладаться об этом Грабителям. Плохо, но ничего не поделаешь.
И собравшись, ушел в Зенхард.
Новость успела облететь деревню. Многие испуганно прятали все, что
можно было спрятать; косились на каменные стены, на красную башню за ними:
"Что-то теперь будет?"
Наверное, ничего особенного б и не было, так, позлобствовали бы
Губители с Грабителями, позлодействовали да уехали. Бнил бы спасся, осел
где-нибудь в лесах, примкнул к какому-нибудь вольному братству и встречал на
дорогах денежных господ... пока однажды его самого не встретили бы Губители.
Но это лето выдалось неудачным для черни, как, впрочем, и несколько грядущих
лет. И, наверное, так желал Распятый Господь наш, чтобы староста Рипмол
рассказал о плохой новости в присутствии гостей Короля, как раз собиравшихся
разъезжаться по домам.
- Постойте, - молвил Ласвэлэд, лорд Эргфельдоса. - А не поохотиться ли
нам, господа?
Остальные ответили шумным одобрением - развлечения высокие господа
любили чрезвычайно. Сам Король затею оценил, велел седлать коня, и вскоре
свора... свита правителя и сам он, на высоком породистом жеребце черной
масти, выехала из ворот башни и направилась в леса, за беглым смердом и его
семьей. Высоким господам было не в первой развлекаться подобным образом.
Рипмол смотрел им вслед, понимая, что теперь бедняга Бнил с семьей
обречены. Утерев выступивший на морщинистом лбу пот, староста отправился
обратно, бессильный что-либо изменить.
x x x
Готарк Насу-Эльгад еще раз окинул взглядом комнату, отведенную для
господина учителя принца. Вроде бы все учтено. Тайный ход, через который
можно подслушивать разговоры обитателей, проверен и функционирует, и, в
общем-то, достаточно роскошная обстановка, - придраться не к чему.
"Обе стороны будут довольны", - подумал он.
Таллиб давал понять, что дальнейшее присутствие Готарка Насу-Эльгада
здесь нежелательно - поэтому Глава Инквизитии попрощался с ним и направился
к дверям.
В нужный момент, когда смуглокожий человек, по его мнению, уже
достаточно расслабился, Готарк Насу-Эльгад обернулся:
- А все-таки, зачем вы приехали сюда?
- Чтобы учить принца, - ответил Таллиб, не оборачиваясь.
- Это я уже слышал, - вежливо улыбнулся Глава матери Очистительницы. -
Но ведь должна быть еще какая-то причина, не так ли?
- О, вы правы, - Таллиб поднял руки вверх, признавая свое поражение. -
Конечно, такая причина есть. Господин Моррел... Только пообещайте мне, что
ничего никому не скажете.
- Не знаю, могу ли я давать такие обещания, - сокрушенно покачал
головой Готарк Насу-Эльгад. - Все-таки, мало ли о чем вы поведаете мне
сейчас.
- Ничего преступного, - уверил его Таллиб. - Просто это то, о чем не
хочет распространяться господин Моррел.
- Хорошо, - сказал Глава Инквизитии. - Я обещаю, что не стану никому об
этом рассказывать.
Таллиб вздохнул, видимо, ему было нелегко делиться этой тайной.
- Видите ли, все дело в том, что господину Моррелу предсказали скорую
смерть. И он хочет оставить после себя ученика, передать ему все, что знает
- ну, вы понимаете?..
Готарк Насу-Эльгад покивал головой:
- Конечно, понимаю.
- Только прошу вас, никому не рассказывайте. Господин Моррел
предпочитает держать это в тайне.
- Конечно, конечно, - пробормотал Глава матери Очистительницы, покидая
комнату. "Стану я рассказывать кому-нибудь, как ты меня провел! Как же!"
Таллиб улыбнулся закрытой двери и продолжал распаковывать вещи.
x x x
Как выяснилось, принц обладает некоторыми навыками обращения с мечом,
так что первое занятие не пришлось начинать с азов. Эллильсар довольно
сносно ставил защиту и неплохо атаковал. Конечно, неплохо для своего
возраста. Моррел, обнаженный до пояса, легко отражал его атаки, но
иногда специально замедлял движения, повторял еще раз, чтобы принц понял, в
чем его ошибка.
Так они занимались некоторое время. Поначалу немой учитель ощущал на
себе словно чей-то взгляд, оттуда, с верхних этажей башни, но вскоре это
прошло. Остался спрессованный душный воздух двора, в котором ты двигаешься,
словно в кипящей воде, пыль под ногами, удивленные взгляды прислуги,
уважительно-завистливые кивки высоких господ.
Потом что-то произошло у конюшен. Сам Король вызвался ехать; лорды
оставили своих дам и слуг, вскочили на лошадей и умчались прочь.
Моррел прервал занятие и попросил Эллильсара подождать, а сам подошел к
стоящим в растерянности дамам. На клочке пергамента, извлеченном из кармана
брюк, он начертал: "Что произошло?" Перо, как и бумагу с дощечкой,
немой всегда носил с собой, именно на случай такой необходимости,
когда-нужно было что-нибудь спросить, а Таллиба рядом не оказывалось.
Дамы смущенно поглядывали на обнаженный торс Моррела: загорелый, он
разительно отличался от бледных тел их супругов и любовников. Ни одна из них
