- или как ты делал.
- Я тоже не знал, пока не попробовал. Конечно, скрипичная партия
получается не такой громкой, как надо. И я не могу играть на гитаре
так тихо, чтобы это сбалансировать. Но все равно получается неплохо,
правда?
- Роджер, - сказала она совершенно серьезно. - Я очарована.
Он поднял глаза и очаровал ее еще раз, ухитрившись улыбнуться.
- Готов поспорить, ты думала, что и этого я не умею. Я сам так
думал, пока не попробовал.
На совещании Сьюли без обиняков сказала:
- Он готов, генерал.
Скэньон перехватил достаточно сна, чтобы выглядеть отдохнувшим;
судя по всему, он приложился еще и ко внутренним резервам, потому
что казался уже не столь мрачным.
- Вы уверены, майор Карпентер?
- Готовее не бывает, - кивнула она. Потом заколебалась. Видя ее
выражение, Верн Скэньон ждал поправки.
- На мой взгляд, проблема в том, что он готов лететь именно сейчас.
Все его системы в рабочем состоянии. Он разобрался со своей женой.
Он готов. И чем дольше он будет оставаться здесь, тем больше шансов,
что она снова выкинет какой-нибудь номер и расстроит все его
равновесие.
- Сильно сомневаюсь, - проворчал Скэньон.
- Да, она знает, какие у нее будут неприятности. Но я не хочу
рисковать. Я предлагаю перевести его.
- Ты хочешь сказать - отвезти его на Меррит Айленд?
- Нет. Я хочу сказать - поставить его на паузу.
Брэд пролил кофе из поднесенного к губам бумажного стаканчика.
- Ты что, куколка? - воскликнул он с неподдельным потрясением. - У
меня еще семьдесят два часа тестирования его систем! Если вы
замедлите его, я не смогу получить нужных результатов...
- Нужных для чего? Для его эффективной работы или для той
монографии, которую ты собираешься о нем написать?
- Ну... Господи, конечно, я собираюсь написать о нем. Но я хочу как
можно тщательнее его проверить, пока у меня есть время. Это для его
же пользы. И для пользы экспедиции.
- Мое мнение остаются в силе, - пожала плечами Сьюли. - Здесь ему
осталось только ждать. А он уже по горло сыт ожиданием.
- А если на Марсе что-то пойдет не так? - поинтересовался Брэд.
- Вы спрашивали моего мнения. И я его высказала.
- Не забывайте, что нам всем интересно, о чем вы толкуете, -
вмешался Скэньон. - Особенно мне.
Сьюли покосилась на Брэда, и тот ответил:
- Как вы знаете, генерал, мы собирались проделать это на время
полета. У нас есть возможность регулировать его внутренние часы с
помощью компьютера. До старта остается... секунду... пять дней и
несколько часов, и мы можем замедлить его так, что по его
субъективному времени пройдет всего полчаса. В этом есть смысл - но
и в моих доводах тоже. Я не могу взять на себя ответственность и
выпустить его в свет, пока не проведу все необходимые мне тесты.
- Я понял, что вы имеете в виду, - помрачнел Скэньон. - Это веское
возражение, и у меня тоже есть свое возражение. Как насчет того, что
вы твердили вчера вечером, майор Карпентер? Чтобы слишком резко не
обрывать модификацию поведения?
- Он на стадии плато, генерал. Если бы я могла провести с ним еще
шесть месяцев, я бы согласилась. Но пять дней - нет, здесь будет
больше риска, чем пользы. Он нашел настоящее увлечение в своей
гитаре - и слышали бы вы, как он играет. Он выработал надежную
защиту касательно отсутствия половых органов. Он даже взял
инициативу в свои руки, убежав прошлой ночью - а это большой
прогресс, генерал. Его профиль был чересчур пассивен, если учесть
требования экспедиции. Я считаю, его нужно ставить на паузу.
- А я считаю, что мне нужно еще с ним работать, - вспылил Брэд. -
Может быть, Сьюли права, но я тоже прав, и если придется, я дойду до
самого президента!
Скэньон с любопытством посмотрел на Брэда, потом обвел взглядом
комнату.
- Еще комментарии?
- Не знаю, имеют ли мои слова какой-то вес... - начал Дон Кайман. -
Но я согласен с Сьюли. Женой он не очень доволен, но и не так уж
огорчен. Лучшего момента не будет.
- Угу, - кивнул Скэньон, снова принимаясь нежно похлопывать по
столу. Он задумчиво посмотрел куда-то вдаль и заговорил:
- Вам известно не все. Ваша модель Роджера - не единственная.
Он обвел глазами собравшихся и подчеркнуто добавил:
- За пределами кабинета этого не должен знать никто. Делом занялись
азиаты. Они подключились к 3070-му где-то между нами и двумя другими
компьютерами, считали все данные и использовали их для своей
собственной модели.
- Зачем? - спросил Дон Кайман. Мгновение спустя это же повторили
все, сидящие за столом.
- Хотелось бы мне знать, - угрюмо ответил Скэньон. - Они не
вмешиваются. Мы бы не узнали об этом, если бы не плановая проверка
линий связи, обнаружившая их подключение, и потом какие-то шпионские
страсти в Пекине, о которых я не знаю и знать не хочу. Все, что они
сделали - считали данные и запустили собственную программу. Мы не
знаем, как они собираются ее использовать, но вот еще один сюрприз:
сразу после этого они отозвали все свои протесты против запуска.
Больше того, они предложили воспользоваться их марсианским спутником
для передачи нашей телеметрии.
- Да я и на грош им не поверю! - все еще не мог успокоиться Брэд.
- Нууу, мы тоже не собираемся особенно полагаться на их птичку,
можешь быть уверен. Но суть остается - они хотят, чтобы экспедиция
удалась. Ладно, это еще один дополнительный фактор, а сейчас все
сводится к одному решению, правильно? Я должен решить, ставить
Роджера на паузу, или нет. О'кей. Я согласен. Я принимаю ваши
рекомендации, майор Карпентер. Объясните Роджеру, что мы собираемся
сделать, и объясните ему причины. Все, что вы с доктором Рамесом
сочтете нужным.
- Что касается тебя, Брэд, я понимаю, что ты хочешь сказать, -
генерал понял руку, останавливая возражения Брэда. - Согласен.
Роджеру нужно провести с тобой больше времени. Что ж, у вас будет
это время. Ты включаешься в экипаж экспедиции.
Он подвинул к себе лист бумаги, вычеркнул из списка одно имя и
вписал другое.
- Я вычеркиваю одного из пилотов, и освобождаю место для тебя. Я
уже проверял, проблем не будет, учитывая автоматическое управление,
и то, что у каждого из вас есть хоть какая-то летная подготовка.
Итак, вот окончательный состав экипажа марсианской экспедиции:
Торравэй, Кайман, пилот генерал Гизбург - и ты.
Брэд возразил. Впрочем, чисто инстинктивно. Как только эта мысль
улеглась, он принял ее. В словах Скэньона была своя доля истины, и
кроме того, Брэд мгновенно просчитал: карьера, которую он для себя
запрограммировал, только упрочится, не может не упрочиться от
личного, непосредственного участия в экспедиции. Конечно, будет
жалко бросать здесь Дори, и всех будущих дори, но когда он вернется,
этих дори будет столько...
Дальше все пошло, как по часам. Это было последнее решение. Все
остальное было только исполнением планов. Техники на Меррит Айленд
начали заправлять ракеты-носители, а в Атлантике развернулась сеть
спасательных кораблей, на случай аварии. Брэд улетел на Меррит
Айленд на подгонку скафандров. Для предполетной подготовки к нему
приставили шесть экс-астронавтов, вбивавших ему в голову все, что
можно было вбить за оставшееся время. Среди учителей был и Гизбург,
невысокий, всегда спокойный, и всегда усмехающийся, одним своим
видом вселявший уверенность. Дон Кайман взял двенадцать драгоценных
часов отпуска, чтобы попрощаться со своей сестричкой.
Мы были удовлетворены всем происходящим. Мы были довольны решением
отправить в полет Брэда. Мы были довольны прогнозами, ежедневно
предсказывавшими позитивное влияние старта на события и настроения в
мире. Мы были довольны настроением Роджера. И больше всего мы были
довольны моделированием Роджера в ННА; более того, это было
существенно и необходимо для наших планов сохранения расы.
Глава 13
НАЗАД ДОРОГИ НЕТ
Путешествие на Марс по гомановской орбите занимает семь месяцев.
Если верить летавшим туда астронавтам, космонавтам и синонавтам -
семь очень скучных месяцев. В каждом дне 86400 свободных секунд, и
занять их было практически нечем.
Но Роджер отличался от всех остальных. Во-первых, он был самым
дорогим пассажиром, когда-либо поднимавшимся на борт космического
корабля. Его тело было плодом семи миллиардов долларов программы
"Человек Плюс". Необходимо было приложить все усилия, чтобы уберечь
его.
Во-вторых (и это было его уникальной особенностью), его можно было
уберечь.
Биологические часы его тела были отключены. Теперь восприятие
времени ему диктовал компьютер.
Сначала Роджера замедляли постепенно. Казалось, люди стали
двигаться немного резвее. Обед наступил раньше, чем он думал. Голоса
стали визгливее.
Когда он привык к этому, задержку систем увеличили еще. Голоса
превратились в неразборчивый писк, а потом он вообще перестал
улавливать звуки. Самих людей он тоже почти не замечал, только
мелькавшие вокруг размытые полосы. Окна палаты закрыли ставнями - не
потому, чтобы он не сбежал, а чтобы защитить его от быстрой смены
дня и ночи. Перед ним возникали тарелки с остывшей едой. Поев, он не
успевал даже отодвинуть их: они исчезали сами собой.
Роджер понимал, что с ним происходит. Он не возражал. Он выслушал
уверения Сьюли, что это необходимо, и что это для его же блага, ну и
ладно. Еще он подумал, что будет скучать без Сьюли и стал
соображать, как передать ей это. Способ был, но все происходило
чересчур быстро; как по волшебству, на дощечке перед ним возникали
написанные мелом надписи. Когда он отвечал, его ответы исчезали из-
под носа прежде, чем он успевал закончить.
КАК ТЫ СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ?
Взял мелок, написал одно слово:
ОТЛИЧНО
и доска исчезла, чтобы тут же возникнуть с другой надписью:
МЫ ВЕЗЕМ ТЕБЯ НА МЕРРИТ АЙЛЕНД
Его ответ:
Я ГОТОВ
был выхвачен прежде, чем он успел дописать остальное, и он
торопливо нацарапал на прикроватном столике:
ПОЦЕЛУЙТЕ ЗА МЕНЯ ДОРИ
Он хотел добавить "и Сьюли", но не успел, потому что столик
неожиданно исчез. Он сам исчез из комнаты. Мгновенное,
головокружительное скольжение. Он успел различить приемный покой
института. Мелькнуло призрачное видение - медсестра (Сьюли?)
поправляет колготки, стоя к нему спиной. Его ложе подскочило в
воздух, окунулось в режущий свет зимнего дня, потом оказалось - в
машине? Он не успел даже задать себе этот вопрос, как это взмыло
вверх, он понял, что находится в вертолете, и почувствовал, что
сейчас его стошнит. К горлу подкатил проглоченный обед.
Недремлющая телеметрия тут же сообщила об этом, и соответствующие
меры были приняты. Он чувствовал себя, как при самой яростной качке,
ему все еще казалось, что его стошнит, но его не стошнило.
Потом все остановилось.
Из вертолета наружу.
Снова яркий солнечный свет.
Его вкатили куда-то еще, и это он узнал почти сразу, как только они
тронулись - салон СВ-5, переоборудованный в летающий госпиталь. Как
по волшебству, его опутали ремни безопасности.
Было неудобно - снова тряска и выворачивающая тошнота, хотя уже не
такая сильная - но продолжалось это недолго. Минуту или две, как
показалось Роджеру. Затем по ушам грохнуло давление, и его выкатили
из самолета, прямо в ослепительный свет и жару - наверное, Флорида,
подумал он заторможенно, оказавшись уже в машине скорой помощи,
потом... потом...
Потом его оставили в покое, минут на десять или пятнадцать, как
показалось Роджеру - а на самом деле почти целый день - и ничего не
происходило, он просто лежал в кровати, его еще раз накормили,
удалили катетером выделения, затем перед ним возникла записка:
УДАЧИ, РОДЖЕР. ПОЕХАЛИ.
