Александр ПОКРОВСКИЙ
Рассказы
Пардон
Разнос
Хайло
Пардон
Этого кота почему-то нарекли Пардоном. Это был страшный серый котище
самого бандитского вида, настоящее украшение помойки. Когда он лежал на
теплой палубе, в его зеленых глазах сонно дремала вся его беспутная
жизнь. На тралец его затащили матросы.
Ему вменялось в обязанность обнуление крысиного поголовья.
- Смотри, сука, - пригрозили ему, - не будешь крыс ловить, за яйца
повесим, а пока считай, что у тебя пошел курс молодого бойца.
В ту же ночь по кораблю пронесся дикий визг. Повыскакивали кто в чем:
в офицерском коридоре Пардон волок за шкирку визжащую и извивающуюся
крысу, почти такую же громадную, как и он сам - отрабатывал оказанное
ему высокое доверие. На виду у всех он задавил ее и сожрал вместе со
всеми потрохами, после чего, раздувшись как шар, рыгая, икая и облизыва-
ясь, он важно продефилировал, перевалился через комингс и, волоча подги-
бающиеся задние ноги и хвост, выполз на верхнюю палубу подышать свежим
морским воздухом, наверное только для того, чтобы ускорить в себе обмен-
ные процессы.
- Молодец, Пардон! - сказали все и отправились досыпать. Неделю дли-
лась эта кровавая баня: визг, писк, топот убегающих ног, крики и кровь
наполняли теперь матросские ночи, а кровавые следы на палубе вызывали у
приборщиков такое восхищение, что Пардону прощались отдельные мелочи
жизни. Кота на корабле очень зауважали, даже командир разрешил ему бы-
вать на мостике, где Пардон появлялся регулярно, по- вадившись храпеть в
святое для корабля время утреннего распорядка. Он стал еще шире и лишь
лениво отбегал при встрече с минером.
Есть мнение, что минные офицеры - это флотское отродье с идиотскими
шутками. Они могут вставить коту в зад детонатор, поджечь его и ждать,
пока он не взорвется (детонатор, естественно). Есть подозрение, что мин-
ные офицеры - это то, к чему приводит безотцовщина. Минер - это сучье
вымя, короче. Пардон чувствовал подлое племя на расстоянии.
- Ну, кош-шара! - всегда восхищался минер, пытаясь ухватить кота, но
тот ускользал с ловкостью мангусты.
- Ну, сукин кот, попадешься! - веселился минер.
- Как же, держи в обе руки, - казалось, говорил Пардон, брезгливо
встряхивая лапами на безопасном расстоянии.
Дни шли за днями. Пардон ловко уворачивался от минера, давил крыс и
сжирал их с исключительным проворством, за что любовь к нему все возрас-
тала. Однако через месяц процесс истребления крыс достиг своего насыще-
ния, а еще через какое-то время Пардон удивил население корабля тем, что
интерес его к крысам как бы совсем ослабел, и они снова беспрепятственно
забродили по кораблю. Дело в том, что, преследуя крыс, Пардон вышел на
»провизионкуј. И все. Боец пал. Погиб. Его, как и всякую выдающуюся лич-
ность, сгубило изобилие. Его ошеломила эта генеральная репетиция рая не-
бесного. Он зажил, как у Христа под левой грудью, и вскоре выражением
своей обвислой рожи стал напоминать интенданта. Пардон попадал в прови-
зионку через дырищу за обшивкой. Со всей страстью неприкаянной души по-
моечного бродяги он привязался к фантастическим кускам сливочного масла,
связкам колбас полукопченых и к сметане. Крысы вызывали теперь в нем та-
кое же неприкрытое отвращение, какое они вызывают у любого мыслящего су-
щества.
Вскоре бдительность его притупилась и Пардон попался. Поймал его кок.
Пардона повесили за хвост. Он орал, махал лапами и выл что-то сквозь зу-
бы, очень похожее на "мать вашу!". Его спас механик. Он отцепил кота и
площадно изругал матросов, назвал их садистами, сволочами, выродками,
скотами, "бородавками маминой писи", ублюдками и суками.
- Отныне, - сказал он напоследок, - это бедное животное будет жить в
моей каюте. Пардон был настолько умен, что без всяких проволочек, тут же
превратил- ся в "бедное животное". Свое непосредственное начальство он
теперь при- ветствовал распушенным хвостом, мурлыкал и лез на колени це-
ловаться. Механик, бедный старый индюк, впадал в детство, сюсюкал, пус-
кал сентимен- тальные пузыри и заявлял в кают-компании, что теперь-то уж
он точно знает, зачем на земле живут коты и кошки: они живут, чтобы да-
рить человеку свою доброту.
Идиллия длилась недолго: она оборвалась с выходом в море на самом ин-
тересном месте. С первой же волной стало ясно, что Пардон укачивается до
безумия. Как только корабль подняло вверх и ухнуло вниз, Пардон понял,
что его убивают. Дикий, взъерошенный, он метался по каюте механика, пры-
гал на диван, на койку, на занавески, умудряясь ударяться при этом об
потолок, об стол, об пол и орать не переставая. Останавливался он только
за тем, чтоб, расставив лапы, блевануть куда-нибудь в угол с пуповинным
надрывом, и потом его вскоре понесло изо всех дыр, отчего он носился,
подскакивая от струй реактивных. В разложенный на столе ЖБП - журнал бо-
евой подготовки - он запросто нагадил, пролетая мимо. От страха и одино-
чества мечущийся Пардон выл, как издыхающая гиена. Наконец дверь откры-
лась и в этот разгром вошел мех. Мех обомлел. Несчастный кот с плачем
кинулся ему на грудь за спасением, мех отшвырнул его и бросился к ЖБП.
Было поздно.
- Пятимесячный труд! - зарыдал он, как дитя, обнимая свое теоретичес-
кое наследие, изгаженное прицельным калометанием.
- Пятимесячный труд! Пардон понял, что в этом человеке он ошибся,
сострадания в нем не наблюдалось, и еще он понял, что его, Пардона, сей-
час будут бить с риском для жизни кошачьей. После этого он перестал ука-
чиваться. Мех схватил аварийный клин и с криком "Убью гада!" помчался за
котом. За десять минут они доломали в каюте все, что в ней еще остава-
лось, потом Пардон вылетел в иллюминатор, упал за борт и сильными рывка-
ми поплыл в волнах к берегу так быстро, будто в той прошлой, помоечной
жизни он только и делал, что плавал в шторм. Мех высунулся с клином в
иллюминатор, махал им и орал:
- Вы-д-ра-а-а!!! У-бь-ю-ю-ю! Все равно най-ду-у!
Разнос
Подводная лодка стоит в доке, в заводе, в приличном, в смысле вина и
женщин, городе. В 20.00 на проходной палубе третьего отсека встречаются:
командир ракетоносца - он только что из города - и капитан-лейтенант
Козлов (двенадцать лет на железе). Последний, по случаю начавшегося ор-
ганизационного периода и запрещения схода с корабля, пьян в сиську. Ко-
мандир слегка подшафе (они скушали литра полтора). У командира оторвался
козырек на фуражке. Видимо кто-то сильно ему ее нахлобучил. Между ко-
зырьком и фуражкой образовалась прорезь, как на шлеме у рыцаря, в кото-
рую он и наблюдает Козлова. Тот силится принять строевую стойку и отк-
рыть пошире глаза. Между командиром и Козловым происходит следующий раз-
говор:
- Коз-ззз-лов! Е-дре-на вош-шь!
- Тащ-щ ко-мн-дир!
- Коз-ззз-лов! Е-д-р-е-н-а в-о-ш-ь!
- Тащ-щ... ко-мн-дир!..
- Коз-ззз-лов! Ел-ки-и!..
Выговаривая "едренавошь" и "елки", командир всякий раз наклонившись
всем корпусом, хватается за трубопроводы гидравлики, проходящие по под-
волоку, иначе ему не выговорить. Всем проходящим ясно, что один из собе-
седников сурово спрашивает, а другой осознает свое безобразие. Проходя-
щие стараются проскользнуть, не попадая на глаза командиру. Подходит зам
и берет командира за локоток:
- Товарищ командир.
Командир медленно разворачивается, выдирает свой локоть и смотрит на
зама через прорезь. Лицо его принимает выражение "ах ты, ах ты!". Сейчас
он скажет заму все, что он о нем думает. Все, что у него накипело.
- Товарищ командир, - говорит зам, - у вас козырек оторвался.
Глаза у командира тухнут.
- Мда-а?.. - говорит он, скользя взглядом в сторону. - Хорошо... - И
тут его взгляд снова попадает на Козлова. Тот силится принять строевую
стойку.
- Козлов!!! - приходит в неистовство командир. - Коз-ззз-лов!!!
Е-д-р-е-н-а в-о-ш-ь!!!
- Тащ-щ... ко-мн-дир...
Хайло
Это нашего старпома так звали. Обычно после неудачной сдачи задачи он
выходил перед нашим огромным строем, снимал фуражку и низко кланялся во
все стороны:
- Спасибо (еще ниже) спасибо... спасибо... обкакали. Два часа на раз-
боре мне дерьмо в голову закачивали, пока из ушей не хлынуло. Спасибо!
Работаешь, как негр на плантации с утра до ночи в перевернутом состоя-
нии, звезды смотрят прямо в очко, а тут... спасибо... ну теперь хрен кто
с корабля сойдет на свободу. По-хорошему не понимаете. Объявляю оргпери-
од на всю оставшуюся жизнь. Так и передайте своим мамочкам. Потом он
одевал фуражку набекрень, осаживался и добавлял:
- Риф-лен-ны-е па-пу-а-сы! Перья распушу, вставлю вам всем в задницу
и по ветру пущу! Короче, фейсом об тейбол будет теперь эври дей!
Старпом у нас был нервный и нетерпеливый. Особенно его раздражало,
если кто-нибудь в люк центрального опускается слишком медленно, наступая
на каждую ступеньку, чтоб не загреметь, а старпом в это время стоит под
люком и ему срочно нужно наверх. В таких случаях он задирал голову в
шахту люка и начинал вполне прилично:
- Чья это там фантастическая задница, развевающаяся на ветру, на нас
неукротимо надвигается? - После чего он сразу же терял терпение.
- А ну скорей! Скорей, говорю! Швытче там, швытче! Давай ляжкой, ляж-
кой подра- батывай! Вращай, говорю, суставом, грызло конское, вращай!
Потеряв терпение, он вопил.
- Жертва аборта! Я вам! Вам говорю! И нечего останавливаться и смот-
реть вдумчиво мне между ног! Что вы ползете, как удивленная, беременная
каракатица по тонкому льду?!
"Удивленная беременная каракатица" сползала и чаще всего оказывалась
женщиной, гражданским специалистом. И вообще, наш старпом любил быстрые,
волевые решения. Однажды его чуть крысы не съели. Злые языки рассказыва-
ли эту историю так. Торжественный и грозный старпом стоял в среднем про-
ходе во втором отсеке и в цветных выражениях »дралј кого-то со страшной
силой:
-...Вы хотите, чтоб нам с хрустом раскрыли ягодицы?.. а потом дли-
тель- но и с наслаждением насиловали?.. треснувшим черенком совковой ло-
паты... вы этого добиваетесь?..
И тут на него прыгнула крыса. Не то чтобы ей нужен был именно стар-
пом. Просто он стоял очень удобно. Она плюхнулась ему на плечо, пробежа-
ла через выпуклую грудь на другое плечо (причем голый крысиный хвост ма-
занул старпома по роже) и в прыжке исчезла. Старпом, храня впечатление
от крысиного хвоста, вытащил глаза из амбразур и как болт проглотил. Об-
ретя заново речь, он добрался на окосевших ногах до "каштана" и завопил
в него:
- Ме-ди-ка сю-да! Этого хмыря болотного! Лейтенанта Жупикова! Где эта
помятая падла?! Я его приведу в соответствие с фамилией! Что "кто это"?
Это старпом, куриные яйца, старпом! Кто там потеет в каштан?! Кирпич вам
на всю рожу! Выплюньте все изо рта и слушайте сюда! Жупиков пулей чтоб
был, теряя кало на асфальт! Я ему пенсне-то вошью!..
Корабельные крысы находятся в заведовании у медика.
- Лейтенанту Жупикову, - передали по кораблю, - прибыть во второй от-
сек к старпому.
Лейтенант Жупиков двадцать минут метался между амбулаторией и отсеч-
ными аптечками. На амбулатории висел амбарный замок, у лейтенанта не бы-
ло ключа (химик-санитар, старый козел, закрыл и ушел в госпиталь за ана-
лизами). Лейтенанту нужен был йод, а в отсечных аптечках ни черта нет
(раскурочили, сволочи). На его испуганное "что там случилось?" ему пере-
дали, что старпома укусила крыса за палец и теперь он мечтает увидеть
медика живьем, чтобы взвесить его сырым. Наконец ему нашли йод и он пом-
чался во второй отсек, а по отсекам разнеслось:
- Старпома крысы сожрали почти полностью.
- Иди ты...
- Он стоит, а она на него шась - и палец отхватила, а он ее журналом
хрясь! И насмерть.
- Старпом крысу?
- Нет, крыса старпома. Слушаешь не тем местом.
- Иди ты...
- Точно...
Лейтенант прилетел, как ошпаренный, издали приглядываясь к пальцам
