еще висит меч, и у меня есть некоторый опыт в обращении с ним. Мы идем?
- Как далеко? - спросил Форс после нескольких минут молчания.
Эрскин принял его предложение. Но бежать, как это решил сделать
Эрскин, было легче для четырех лап Люры, чем для двух ног Форса.
- Могу только догадаться. Этот барабан был создан для того, чтобы
созывать людей в пустынной местности. Здесь его, может быть, можно слышать
на гораздо большем расстоянии, чем мы думаем.
Они в тот день еще дважды слышали призывное громыхание, доносившееся
из-за далеких холмов. Оно будет звучать с интервалами, так сказал Форсу
Эрскин. И будет звучать до тех пор, пока не вернутся все разведчики. Ночью
юноши укрылись в леске, но костра разжигать не стали. И еще до рассвета
они тронулись в путь.
Форс не потерял чувства направления, но эта местность была ему
неизвестна, он ничего не знал о ней из отчетов Звездных Людей. Переход
через Землю Взрыва завел их так далеко от территории, обозначенной на
любой, когда-либо виденной им крупномасштабной карте, что он совершенно
заблудился. Про себя он начал гадать, сможет ли он вернуться обратно в
Айри, как он планировал, или ему придется продолжать это путешествие и не
возвращаться по своим следам обратно в город. Земля эта была обширна, а
известные ему тропы очень и очень многочисленны.
На третий день они вышли к реке, той самой, как считал Форс, которую
он пересек раньше. Она разбухла от дождей, и они провели большую часть
дня, сооружая плот для переправы. Течение унесло их на несколько миль в
сторону, прежде чем они смогли выбраться на берег на противоположной
стороне реки.
На закате они снова услышали барабан, и на этот раз пульсация звука
была подобна грому. Эрскин, казалось, расслабился. У него были свои
доказательства, что они двигались в нужном направлении. Но когда он
прислушался к продолжавшимся раскатам барабанного боя, рука его потянулась
к рукоятке ножа.
- Опасность! - читал он выбиваемые слова. - Опасность... смерть...
бродит... опасность... смерть... в... ночи...
- Так говорит барабан?
Эрскин кивнул.
- Барабанный язык. Но я никогда раньше не слышал, чтобы он произносил
эти слова. Говорю тебе, брат, наши барабаны посылают предупреждение не
из-за какой-то обычной опасности. Слушай!
Эрскину не было нужды поднимать руку, потому что Форс и так уловил
другой звук раньше, чем его спутник заговорил. В ответ раздалось легкое
постукивание, но оно было слабее, чем клановый сигнал, но было достаточно
отчетливо.
И снова Эрскин прочел послание:
- Уран здесь... идет... - Это Уран-Быстрая Рука, вожак наших
разведчиков. Он отправился на запад, а я отправился на север как можно
дальше. И...
Его снова перебил легкий шум барабана разведчика.
- Балакан идет, Балакан идет. Теперь, - облизал губы Эрскин, -
остается только Норатон, который еще не ответил. Норатон и я, который _н_е
м_о_ж_е_т_ ответить!
Но, хотя они довольно долго стояли и ждали, не последовало никакого
другого ответа. Вместо этого, после некоторой паузы, снова раздался звук
барабана клана, раскатываясь по бескрайним полям. Так, с некоторыми
интервалами, продолжалось всю ночь.
Они остановились только на рассвете, чтобы поесть, и пошли дальше
беглым шагом. Но теперь барабан молчал, и Форс счел эту тишину зловещей.
Он не задавал вопросов. Эрскин теперь был постоянно мрачен и чего-то ждал.
Он, казалось, совсем забыл о тех, кто бежал сейчас рядом с ним.
Чтобы передвигаться как можно быстрее, они выбрали одну из дорог
Древних, которая шла в нужном им направлении. Когда она свернула в
сторону, они снова двинулись по звериным тропам, перейдя вброд ручеек,
который Люра перескочила одним прыжком. Теперь Форс увидел еще кое-что:
кружившиеся в небе черные силуэты. Он посмотрел на них. Один из них
отделился от остальных и спланировал на землю. Он вцепился в махавшую на
ходу руку Эрскина.
- Птицы смерти! - Форс с трудом остановил южанина. Там, где пировали
птицы смерти, всегда была беда
12. ГДЕ КАТЯТСЯ ВАЛЫ ВОЙНЫ
Они обнаружили впадину в поле. На истоптанной и запятнанной земле
лежало то, что не было приятным зрелищем. Эрскин опустился на колено у
мертвого тела, Люра рычала и бросалась на птиц-трупоедов, протестовавших
против такого вмешательства громкими визгливыми криками.
- Он мертв - проткнут копьем!
- Давно? - спросил Форс.
- Может быть, даже этим утром. Ты знаком с такой работой? - Эрскин
резким движением выдернул и поднял сломанное древко, кончавшееся
окровавленным листообразным острием.
- Это сделано степняками. И это часть одной из их пик, а не копье. Но
кто?..
Эрскин провел пучком травы по обезображенному лицу мертвеца.
- Норатон! - Он словно откусил звук, и зубы его лязгнули друг о
друга. - Другой разведчик, тот, который не ответил на вызовы.
Эрскин вытер руки о траву, жестоко раня их и словно не замечая, к
чему они прикасались. Лицо его окаменело.
- Когда племя высылает вперед разведчиков, эти разведчики клянутся на
святынях. Они никому не должны показывать обнаженного меча, если враг не
нападет на них первым. Если это возможно, мы приходим с миром. Норатон был
мудрым человеком, и у него был спокойный и ровный характер. Этот бой был
спровоцирован не им...
- Ваш народ движется, чтобы обосноваться на севере, - медленно
размышлял Форс. - Степняки - люди с гордым сердцем и у них горячий
характер. Они могут видеть в вашем приходе угрозу своему образу жизни -
они очень привязаны к старинным традициям и обычаям...
- Так, значит, они хватаются за меч для того, чтобы разрешить
разногласия. Ну, если они этого хотят... Да будет так! - Эрскин
выпрямился.
Форс вынул меч, разрезал им торф. Они молча работали вместе, пока не
выкопали могилу. А потом над этой могилой они навалили холмик, чтобы
защитить усопшего. На вершине его Эрскин глубоко вонзил длинный нож,
найденный у Норатона, и тень его крестообразной рукоятки легла на
развороченную землю.
Теперь они пробирались по миру, полному опасностей. Смерть сразила
Норатона и та же самая смерть могла теперь встать между ними и племенем
Эрскина. Они придерживались укрытий, снова жертвуя скоростью ради
осторожности. Эрскин достал свое оружие из ремней и камней и приготовил
его.
Их путешествию пришел конец, когда они обогнули небольшие руины и
увидели перед собой огромное открытое поле. Чтобы воспользоваться
прикрытием, видневшимся на его краях, нужно было свернуть далеко в
сторону. Эрскин смело решил идти напрямик. Поскольку он спешил, Форс
согласился с его решением. Но он был рад, что Люра бежала впереди,
исследуя дорогу.
Трава и дикие злаки здесь были высотой им по пояс, и человек не мог
бежать. Он бы запутался в растениях и упал. Форс подумал о змеях, и как
раз в это время Эрскин упал, попав ногой в не замеченную им нору кролика.
Он быстро сел, слегка морщась и растирая лодыжку.
Горло у Форса перехватило. Из тени развалин к ним мчалась группа
всадников, скача бешеным галопом. Острия пик перед ним образовали
сверкающую стену.
Горец бросился на Эрскина, и они откатились как раз вовремя, чтобы не
быть проткнутыми этими пиками с железными наконечниками. Копыта пронеслись
так близко, что Форс с трудом мог поверить, что его кожа не задета. Когда
он вскочил с мечом в руке, Эрскин поднялся. "Самое подходящее оружие
против всадников", - мрачно подумал он.
Эрскин завертел над головой свое каменно-ременное оружие и
повернулся, чтобы встретить врага. Набрав скорость, всадники ускакали
слишком далеко, и не смогли быстро развернуть своих коней. Но они играли в
эту игру и раньше. Они рассмеялись, образовывая круг, чтобы взять свои
жертвы в кольцо.
Скача вперед, они смеялись и делали насмешливые жесты. Это придало
Форсу решимости. Короток меч или нет, он прихватит с собой на тот свет по
крайней мере одного из них. Всадники все мчались и мчались по кругу,
заставляя свои жертвы поворачиваться к ним лицом с головокружительной
быстротой.
Но Люра испортила весь этот так хорошо выверенный маневр. Она
вылетела из травы и полоснула лапой, полной острых когтей, по гладкому
боку одной из лошадей. Со страшным визгом боли и страха животное встало на
дыбы и воспротивилось своему седоку. Лошадь пересилила и умчалась прочь,
унося на себе своего хозяина.
Но остальные теперь были предупреждены, и когда Люра снова прыгнула
вперед, она не только промахнулась, но и пострадала от удара нацеленной
опытной рукой пики. Однако ее атака дала Эрскину шанс, в котором он так
нуждался. Его каменное оружие запело в воздухе и с необычайной точностью
обвилось вокруг горла одного из всадников с пикой. Тот с глухим стуком
беспомощно упал в высокую траву.
Двое из восьми! И они не могли бежать, даже если бы круг был прорван.
Такая попытка только привела бы к смерти, подобной той, какая постигла
Норатона, смерти от стали, пронзившей грудь и вышедшей из спины. Шестеро
невредимых всадников перестали смеяться. Форс догадывался, что они теперь
хотели сделать. Они поскачут на врага, совершенно уверенные в том, что тот
не уйдет.
Эрскин взвешивал длинный нож на ладони. Всадники выстроились в линию,
колено к колену. Форс выбросил руку влево, и южанин невесело усмехнулся.
Атака началась. Они следили за ней целую секунду, прежде чем двинулись
сами.
Форс бросился влево и упал на колено. Он подсек ноги подскакавшему к
нему коню, подсек яростно и изо всех сил. Затем он снова поднялся,
вцепившись рукой в краги наносящего ему удар всадника. Он поймал удар на
свой меч и сумел парировать, хотя пальцы его онемели.
Всадник влетел в его объятия, и Форс вцепился ему в щеки как раз
пониже глаз. Лэнгдон передал своему сыну кое-какие приемы рукопашного боя.
Форс оказался наверху и оставался там по крайней мере несколько победных
мгновений, пока краем глаза не заметил налетавшую слева тень. Он
увернулся, но недостаточно быстро. Удар заставил его покатиться и
выпустить тело своего противника.
Уставившись в небо, он моргнул от боли и приподнялся на локтях, когда
вокруг его плеч обвилась кожаная петля, туго притянув его руки к телу.
Он сидел на траве, связанный и оглушенный. Когда он слишком резко
пошевелил своей звенящей головой, мир тошнотворно закачался перед ним.
- На этот раз без ошибок, Вокар. Мы взяли этих двух свиней, Верховный
вождь будет доволен...
Форс услышал эти слова прямо над собой. Неприятная, со сливающимися
звуками речь степняков была странной на слух, но он без труда понял ее. Он
осторожно поднял голову и огляделся.
- ...искалечили Белую Птицу! Да разорвут его в клочья ночные дьяволы
и устроят над ним бурный пир!
От брыкавшейся на земле лошади к ним подошел, печатая шаг, человек.
Он направился прямо к Форсу и стал хлестать его по лицу с методичностью и
силой, в которой было хорошо заметное желание причинить боль. Форс вперил
в него взгляд и сплюнул кровь с разбитых губ. У этого парня было легко
запоминающееся лицо - кривой шрам через весь подбородок был неуничтожимым
клеймом. И если ему хоть сколько-нибудь повезет, он рассчитается с этим
степняком за все его удары.
- Освободи мои руки, - сказал Форс, радуясь, что голос его прозвучал
так громко и ровно. - Освободи мне руки, могучий герой, и твои кости будут
глодать те, кто пострашнее ночных дьяволов!
В ответ на это последовала еще одна оплеуха, но прежде чем степняк
