с подчиненными будет их об'единение в могущественную, особенно на местах,
мафию, разделывающуюся с мелкими конкурентами и давящую покупателей
монопольными ценами. Ей будут, практически, принадлежать все богатства нашей
страны.
Другие последствия сохранения государственной собственности на предприятия
при хозяйственной самостоятельности не менее драматичны, но для об'яснения
нуждаются в довольно сложном экономическом анализе. Среди них: хозяйственная
безответственость, особенно по долгосрочным сделкам; проедание накопленного в
стране производственного потенциала и низкий уровень его обновления;
замедленные темпы технического прогресса.
Итак, со всех точек зрения государственная собственность на предприятия
приведет в новых условиях к очень плохим результатам. Кто же тогда может стать
их хозяином?
Почему нельзя отдать предприятия директорам, или министрам, или другому
начальству ?
Во-первых, это несправедливо, и никто им всю страну не отдаст. Во-вторых,
такие богатства в руках небольшой группы людей заставили бы хозяйство страны
работать на толстосумов, а не на рядового потребителя. Образно говоря, вместо
100 "Запоржцев" выпускалось бы 5 "Чаек". Октябрьская революция сравняла
имущество в нашей стране и нам нет необходимости сознательно возвращаться к
обществу слуг и господ.
Отдадим все работникам?
... Братскую ГЭС стоимостью несколько миллиардов рублей вручим сотням ее
рабочих и служащих, то есть сделаем им подарок по десятку миллионов рублей на
брата. Ветхий завод хозяйственных металлоизделий стоимостью около ста тысяч
рублей передадим двум сотням его работников - и они получат по пятьсот. Как-то
некрасиво!
Но это еще полбеды, хотя и большой. Оказывается, что после такой реформы
предприятия откажутся брать на работу новых людей, даже если рабочие руки им
позарез нужны. Почему? Представьте себе, что вы владелец дачи, требующей
ремонта, а любой работник, которого вы позовете на помощь, становится ее
совладельцем. Вряд ли вы захотите тогда воспользоваться чужими услугами.
Результатом реформы станет большая и неустранимая безработица.
Наконец, предприятие, которому потребуются средства для расширения
производства, не сможет, как это делают фирмы на Западе, привлечь вкладчиков -
акционеров со стороны, поскольку оно является собственностью исключительно
своих работников.
Мораль этого раздела такова: хозяева предприятия и его работники во многих
случаях должны быть разными людьми.
Собственность народная, собственность акционерная!
Как раздать предприятия поровну и не только их работникам?... Вы уже прочли
об этом в первой главе. На языке советской экономической науки Реформа
означает, что все предприятия страны станут коллективной собственностью
советских людей. На языке западной экономической теории, которую мы проходили
в предыдущей главе, предприятия становятся конкурирующими акционерными
фирмами, акционерами которых будет весь народ нашей страны!
Чувство собственности.
Я утверждаю, что оно побуждает гармонично развитого человека к труду и
самопожертвованию. "Мой...."-говорит, прижимая к себе ребенка, мать, готовая
положить за него свою жизнь. "Мое изобретение...- говорит его автор,
бескорыстно уговаривая всех внедрять его в производство. "Мой завод...."-
говорит его директор, возвращаясь в полночь с работы, чтобы с раннего утра
снова приняться за свое нелегкое дело.
И не только, так сказать, в "возвышенных" проявлениях чувство собственности
приносит пользу миру. "Мой автомобиль..."- говорит владелец "Москвича" 1947
года выпуска. Во всем Советском Союзе вы не увидите ни одной государственной
машины, прослужившей столько лет. "Моя мебель, мой телевизор..."- говорит
пожилой человек, заботливо вытирая вещи, заработанные нелегким трудом. "Мой
дом..."- говорит труженик и строит себе жилье из немыслимого строительного
хлама.
Конечно, чувство собственности должно знать меру, ибо, как писал Чехов в
рассказе о фельдшере, который всегда одевался так аккуратно, что не дождавшись
его прихода, больной умер, "порядок вещей требует, чтобы не только злое, но
даже и прекрасное имело пределы".
Берегите начальников !
В нашем государстве гражданин достоверно знает лишь то, чему является
свидетелем дома или на работе. Все остальные сведения о своей стране он
черпает из сплетен или малоосведомленных зарубежных радиостанций, потому что
голубиным сказкам в газетах, журналах, по радио и телевидению может поверить
лишь полный простачек или заезжий иностранец.
Советские люди пребывают почти в младенческом неведении относительно всех
проблем страны, не входящих в их профессиональную компетенцию. В частности,
никто не знает трудности различных уровней управления страной, кроме
руководящих работников. Поэтому любая реформа во избежание грандиозной
разрухи, должна стремиться сохранять управленцев на их местах и менять не
людей, а порядок их деятельности.
* * *
В заключение главы автор предлагает читателям краткие сведения о некоторых
известных ему вариантах экономических реформ, официально и неофициально
обсуждавшихся экономистами, управленцами и просто заинтересованными лицами.
"Реформа частников"
Часто предлагают начать экономическую реформу с того, чтобы разрешить
частнику торговать, оказывать услуги населению и расширять приусадебное
хозяйство. Раскрепощенный этой реформой частник будет действовать, конечно, не
в безвоздушном пространстве, а внутри тяжелой и неповоротливой государственной
экономики. Работая в наиболее доходных областях, он ( вспомните разговор об
экономическом могуществе самостоятельных предприятий ) полученными деньгами
перестроит систему государственного снабжения в свою пользу и оттянет из
государственного сектора лучшие ресурсы. Мне жалко здесь не государство, а те
отрасли, которые, оставшись без ресурсов, недодадут населению другую, тоже
важную продукцию.
Чтобы этого избежать, реформируемый сектор народного хозяйства должен иметь
четкие границы, движение товаров и рабочей силы через которые государство
могло бы эффективно контролировать. Такими обособленными секторами при
проведении поэтапной реформы могли бы стать: сначала - все сельское хозяйство
со своими снабженческими и сбытовыми предприятиями, затем - легкая
промышленность и торговля, впоследствии - группы других отраслей.
"Реформа частников" не удовлетворительна еще и потому, что болезненное
состояние свойственно сейчас всей экономике, а не только торговле,
обслуживанию и сельскому хозяйству, так что даже ее успех не смог бы решить
экономические проблемы страны.
Китайский вариант.
Все социалистические страны ищут сейчас способы перехода от государственной
плановой экономики к конкурентной рыночной, или, по крайней мере, совмещения
той и другой. В Китае, например, предприятиям разрешено обменивать по взаимной
договоренности выпущенную сверх плана продукцию. При этом подразумевается, что
в будущем доля плановой продукции станет сокращаться. Такая реформа, если ей
дадут ход, вызовет всплеск деловой активности, но в конечном счете ( если
этому не будут противостоять какие-то местные устои ) приведет к мафиозной
чиновнично-директорской собственности при номинальной роли планирования.
Идеи "китайского варианта" широко распространены среди наших экономистов,
хотя зачастую не связываются с этой великой азиатской страной.
Китайское правительство разрешило также: ограниченное частное
предпринимательство и создание предприятий с иностранным и смешанным капиталом.
Югославское самоуправление.
В этой стране еще с начала 50-х годов предприятия принадлежат своим
работникам. Югославская экономика в последние 30 лет развивалась совсем не
плохо, но все беды, описанные выше в разделе "Отдадим все работникам ?" (и не
только они), оказывали на нее сильное угнетающее воздействие. Вмешательство
государственных и партийных органов устраняло наиболее вопиющие противоречия,
но, как всегда, одновременно стесняло проявление деловой активности.
Составляющие Югославию республики сильно разнятся по уровню жизни, но в
среднем страна находится среди наиболее обеспеченных социалистических
государств.
Другие европейские социалистические страны...
...имеют много общего в организации своего хозяйства. Во всех них есть
значительный частный сектор, который ограничивается бесконечными
административными запретами. Чувствуя под ногами шаткую почву, мелкие
предприниматели не рвутся расширять дело, а стараются урвать, пока можно, то,
что выгодно лежит в данный момент. Обобществленный сектор управляется и
административными, и рыночными методами.
Небольшая Венгрия (11 млн человек - намного меньше Москвы с областью) более
всех других преуспела в использовании рыночных методов управления хозяйством.
В остальных странах - членах СЭВ рыночные методы имеют второстепенное значение
по сравнению с административными, хотя и большее, чем в нашей. Два государства
- ГДР и Чехословакиядобиваются трудолюбием и высокой прфессиональной
квалификацией своих граждан того же или даже большего, чем Венгриясвоим
рыночным управлением. Эти три страны (или, точнее, их граждане) живут в
материальном отношении намного лучше, чем СССР.
Несколько хуже, чем в первой тройке, обстояли до кризиса дела в Польше -
самой крупной после СССР европейской социалистической стране. В 1980 году, в
третий раз за послевоенный период, там вспыхнул бунт недовольства
экономическим положением. Возникший тогда профсоюз "Солидарность" предлагал
перейти к самоуправлению предприятий (на югославский манер ), а в качестве
ориентиров для развития выдвигал две страны: ФРГ и Японию, добившиеся после
второй мировой войны выдающихся результатов. Правительство (заместитель
премьер-министра М. Раковский) вполне резонно отвечало ему, что в странах,
которые профсоюз ставит как пример, самоуправления нет. Неспособность
выдвинуть конструктивную программу была одной из причин поражения
"Солидарности". Уровень жизни в Польше и сейчас выше, чем в нашей стране, но
поляки сравнивают себя не с СССР, а с Западом, куда они долгие годы до
введения военного положения имели возможность более или менее беспрепятственно
выезжать.
Две самые близкие друг другу страны социализма - СССР и Болгария - имеют
почти одинаковый жизненный уровень, с небольшим преимуществом на стороне
последней. Румыния является беднейшим европейским государством ( если не
считать Албанию - закрытую страну, про которую мало что известно ).
В нашей стране многие экономисты возлагают на "венгерский вариант" большие
надежды, видя в нем первый шаг на пути к рыночной экономике. Более
консервативные и осторожные управленцы также посматривают в сторону нашего
маленького соседа за опытом. В их кругах автору приходилось слышать фразу:
"Венгрия - это Япония социалистического мира". Однако венгерский экономический
эксперимент, несмотря на то, что он уже долго длится, не смогла скопировать ни
одна из социалистических стран. Причина, быть может не единственная, состоит в
том, что с увеличением размеров хозяйства сложность хозяйственных связей
увеличивается многократно и для управления ими требуются принципиально другие
методы.
Послесловие.
Со смешанным чувством, вероятно, расстаются с этой книгой и читатель, и
автор. Читатель, возможно, потому, что несмотря на все увещевания автора,
плохо верит в то, что что-нибудь подобное описанной выше Реформе может
произойти у нас, по крайней мере, - в ближайшем будущем. Автор - потому, что,
разделяя сомнения читателя, видит в то же время настоятельную необходимость
проведения крупных преобразований.
Можно ли провести подобную Реформу сейчас? В принципе, "да", если за это
возьмется руководитель с размахом и кругозором Петра Великого и если его
поддержит страна. Ему поможет то, что Реформа выгодна всем: и рабочему,
который получит вдвое большую зарплату, и крестьянину, который получит землю,
и инженеру, который сможет внедрить свое изобретение, получив и моральное, и
материальное вознаграждение, и руководителю, который не только укрепит свое
