сийской Федерации "О судебной практике по делам о бандитизме". А еще че-
рез два года и милиции было дозволено портить государственную статистику
- в суточных оперативных сводках на титульном листе, рядом со строчками,
где отмечалось число убийств, разбоев, тяжких телесных повреждений и
прочих уголовных происшествий, появилась графа "бандитизм".
После задержания каждый из членов банды выбрал свою линию поведения.
Мне довелось видеть Крючкова, когда его привозили в Жуковский для дачи
показаний по зверскому убийству Лукьянова. Худой, с серым лицом, в деше-
вом тренировочном костюме, он сидел на казенной табуретке камеры СИЗО и
односложно отвечал на вопросы. В детали не вдавался. "Не помню, забыл".
Иногда просил сигарету и курил ее, зажав в кулак. Он показался мне если
и не сломленным, то уже вынесшим себе приговор. И действительно, неза-
долго до окончания предварительного следствия Крючков покончил счеты с
жизнью, вскрыв себе вены в камере следственного изолятора "Матросская
Тишина".
Что касается подельников Крючка - лишь один из них признал свою вину
полностью. Остальные старались хоть как-то уйти от наказания - отрицали
очевидные вещи, валили вину на других, жаловались на провалы в памяти.
Самую оригинальную тактику выбрал Кощей, решивший симулировать сумас-
шествие. Чтобы его душевный недуг был особенно заметен, он перестал
пользоваться туалетом, справляя и большую и малую нужду в собственные
штаны. На Кощея посыпались жалобы сокамерников - каково сидеть с таким
"ароматным" соседом? С трудом проводились и допросы "тяжелобольного",
пока в институте судебной психиатрии не вывели Важу на чистую воду. Вра-
чи заявили, "что он практически здоров и абсолютно нормален.
. Интересно складывалось камерное бытие Трубникова. Он заматерел нас-
только, что начал пользоваться авторитетом и, по оперативным данным, да-
же "примерялся" на вора в законе. "Короновать" Трубу все же не стали.
Узнав о намерениях соискателя, известный московский вор в законе Распис-
ной переслал с воли в следственный изолятор маляву. В ней Расписной поп-
равил товарищей и разъяснил, что Труба, при всем уважении к его заслугам
перед братвой, на "корону" претендовать пока не может.
В дополнение к характеристике главарей Ломиташвили и Крючкова стоит
рассказать об их женах. Супруга Кощея, родившая ребенка после его арес-
та, навестила мужа один-единственный раз. Остальная родня и вовсе забыла
знаменитого родственника. Жена Крючка, с которой тот расписался перед
арестом, тоже горевала недолго. Баба бойкая, прошедшая большую жизненную
школу, торгуя морковью в овощном магазине, она нашла супругу замену. Но
и это счастье длилось недолго. Во время очередного застолья мадам Крюч-
кова зарезала нового дружка и благополучно отправилась за решетку.
В апреле 1995 года Московский городской суд, закончив рассмотрение
дела, приговорил Ломиташвили к исключительной мере наказания - расстре-
лу. Остальные участники банды получили различные сроки заключения - от
15 до 3,5 лет.
Гепералы преступного мира
Как бы ни менялись политические ориентиры государства и его экономи-
ческие механизмы, в уголовной среде бескрайней постгулаговской России
самыми влиятельными и заметными фигурами остаются воры в законе. Их сло-
во может решить судьбу любого авторитета, лидера преступного сообщества,
а уж тем более простого "быка" или баклана. Воры - короли на зоне, где
контролируют порядок, нормы выработки и взаимоотношения заключенных с
администрацией. Они незримо управляют преступным миром и на свободе.
Года полтора назад в Москве случилось ЧП. У некоего милицейского на-
чальника с Петровки, 38 угнали служебную машину. И не какую-нибудь оте-
чественную рухлядь, а новенький, только-только полученный, оборудованный
по последнему слову западной полицейской техники модный "БМВ". Ситуация
оказалась тем более пикантной, что у руководителя и на служебном поприще
дела шли неважно, а недруги, желавшие его смещения, получили в руки но-
вый козырь. Но радовались они преждевременно. Машина (в это особенно
трудно поверить, зная статистику раскрытия угонов, а тем более иномарок)
нашлась во дворе одного из жилых кварталов без единой царапины и вмяти-
ны.
Счастливая случайность объяснялась просто. Оперативники обратились за
помощью к известному столичному вору в законе. Он вошел в положение и
пообещал разобраться. А вечером того же дня неизвестные позвонили на
Петровку и шепнули адресок тихого двора-отстойника...
Если уж воры практически всесильны в многомиллионной Москве, что го-
ворить о тихой провинции, где каждый человек на виду? Сыщик тамбовского
угро припомнил забавную историю. У местной жительницы в толчее рынка
карманники вытащили кошелек. Денег в нем было немного, но хозяйка не на
шутку обиделась. За помощью она поспешила к жившему по соседству вору в
законе. Земляк выслушал, успокоил, обещал помочь. И что же? Через два
дня домохозяйке вернули пропажу в целости и сохранности и даже как будто
извинились. Подобные рассказы можно продолжать, только несмотря на их
интригующий подтекст, эдакий романтический флер, такие байки не дадут
представления о сложном и специфическом, чисто российском явлении, целой
социальной группе, поставившей себя вне государства и общества - клане
воров в законе.
Характерно, что история его напрямую связана с борьбой государства за
правопорядок. Не случайно значимость и влияние воров становились особен-
но заметны в периоды кризисов и наибольшего всплеска преступности. А
первые законники, отдаленно напоминающие нынешних воров в законе, появи-
лись из среды карманников в двадцатых годах сразу после окончания граж-
данской войны.
Из информационно-аналитических материалов МВД России: "В период с
1926 по 1940 годы НКВД СССР принял ряд закрытых документов, где рассмат-
ривались рекомендации по ведению наружной и внутренней разведки в прес-
тупных организациях, бандах, воровских шайках, на притонах и малинах,
порядок работы с негласным аппаратом. Отмечалось, что специфика деятель-
ности бандформирований не предусматривала их взаимоконтактов. Гораздо
большей организованностью и координированностью отличались группы во-
ров-карманников. Они обменивались опытом, распределяли сферы деятельнос-
ти, чаще попадали и выходили из тюрем. Именно в среде карманников заро-
дилось воровское братство, а позже появились первые воры в законе.
Взаимовыручка, материальная поддержка, совместная конспирация и дру-
гие формы корпоративности помогли ворам-профессионалам эффективно проти-
востоять давлению государства как в условиях свободы, так, и это прежде
всего, в местах заключения. Образовав достаточно мощную касту, воры в
законе не только решали задачи самозащиты, но постепенно подчинили себе
преступные образования, оставшиеся один на один с правоохранительными
органами. Законники придерживались жестких традиций и норм поведения, а
к желающим попасть в их окружение предъявляли соответствующие требова-
ния".
Согласно неписаному кодексу чести правильный вор, пройдя тюремные
"университеты", не должен был иметь никакой собственности (иногда он на-
зывался "босяком"), жениться и заводить семью, получать образование,
торговать или работать. Законники ни при каких обстоятельствах не должны
были трудиться в государственных учреждениях, состоять в партии и слу-
жить в армии. Интересно, что старейшина блатного мира Анатолий Павлович
Черкасов - покойный ныне вор в законе по кличке Черкас, был награжден за
храбрость и мужество, проявленные в годы Великой Отечественной войны,
двумя орденами Славы. Факт этот он тщательно скрывал, так как опасался
непонимания со стороны братвы.
Многие воры не получали никакого образования, поскольку большую часть
жизни проводили в тюрьмах и лагерях. Патриарх уголовного мира Вася Бузу-
луцкий с грехом пополам окончил четыре класса начальной школы. Он почти
сорок лет скитался по пересылкам и острогам, писал с грамматическими
ошибками, но при этом пользовался непререкаемым авторитетом и уважением.
Проводить в последний путь символ воровской идеи съехались авторитеты со
всей России. А около его могилы на Смоленском кладбище в Санкт-Петербур-
ге регулярно собираются молодые воры, считая за честь сфотографироваться
у гранитной стелы. Знаменитый Бриллиант (в миру Владимир Бабушкин), "ко-
ронованный" еще авторитетами дореволюционного "призыва", имел десять су-
димостей. Всю жизнь он скитался по централам и зонам и скончался (по не-
которым данным был задушен наемным убийцей 8 Соликамской ИТК-6) в воз-
расте 57 лет, не оставив ни семьи, ни завещания. Но (факт поразительный)
помнят Бриллианта воры нынешние, даже никогда с ним не общавшиеся. Для
них он стал легендой, историей, помогающей поддерживать и укреплять свой
собственный авторитет.
Об уникальности воровского братства говорят часто. Некоторые кримино-
логи считают его единственным в своем роде, не имеющим аналогов в прес-
тупных сообществах других стран. Не берусь судить, так ли это. Но воз-
никновение воров в законе и последующее развитие этого социального фено-
мена невозможно рассматривать вне истории России - страшной, трагической
и ни на чью не похожей.
Для страны, опутанной колючей проволокой от Балтики до Приморья, труд
заключенных являлся важнейшей составляющей экономического благополучия.
Безгласные зеки строили города, заводы, каналы, возводили доменные печи,
добывали уголь, руду, прокладывали дороги и линии электропередач. Эффек-
тивность работы нумерованных рабов XX века, их дисциплинированность и
повиновение превратились в задачи государственного значения. Многомилли-
онная армия ГУЛАГа контролировалась и охранялась самой мощной в мире ка-
рательной машиной ВЧК - ГПУ - НКВД. Но и она не была всемогуща. В темных
сырых бараках, душных тесных камерах заключенные оставались без контроля
и должного надзора. Эта проблема не решалась уже имевшимися в арсенале
средствами. Поэтому сталинский ГУЛАГ, куда попадали не столько уголовни-
ки, сколько инакомыслящие, способные к организованному и осмысленному
сопротивлению, нуждался в дополнительном управлении изнутри. Так, в нед-
рах спецслужб возник план использования для этих целей неформальных ли-
деров - вожаков уголовной среды. Идея, конечно, не оригинальная, но по-
лучившая в лагерной России совершенно новое, особое развитие.
О выполняемой ими высокой политической миссии сами воры в законе на-
верняка не догадывались. Вероятно, не представляли об этом и рядовые
сотрудники в лице охранников, оперсостава и даже начальников лагерей из
числа сотрудников милиции. Их старшие братья с Лубянки - мастера интриги
и обладатели абсолютного "социального слуха" - использовали созданную
надстройку уголовной среды в точности с задачами текущего момента. Не
случайно невостребованность воров в законе в годы резкого сокращения ла-
герей после смерти Сталина и разрушения ГУЛАГа привела к безжалостным
гонениям законников и почти полному их уничтожению.
Узнаем ли мы когда-нибудь имена авторов этого изобретения? Вряд ли.
Негласная работа остается тайной за семью печатями, даже если меняется
не только экономическая ситуация, но и политическая ориентация спецс-
лужб. Агент - он при любом начальнике агент - будь то Генсек или Прези-
дент...
История трансформации воровских традиций во многом объясняется поло-
жением в стране. Кодекс чести законников действовал в неизменном виде до
конца тридцатых годов. Война и ужесточение режима содержания в лагерях
изменили некоторые незыблемые понятия. Считая защиту Отечества святым
долгом, немалое число авторитетов взялось за оружие (нельзя забывать,
что часть воров довоенной формации вышла из беспризорников и не имела
