На следующий день после находки Засечкин сознается в убийстве некоего
Бровкина, чей труп и был обнаружен на картофельной грядке. А чуть позже
он сообщает еще и об убийстве Савченко. Его тело 15 мая отрыли на том же
участке в парнике. Копали и дальше, но, к счастью, "урожая" больше не
было. Правда, Засечкин говорил и о других, якобы совершенных им
убийствах. Но, учитывая непоследовательность и противоречивость показа-
ний, а также отсутствие подтверждающих фактов, следователь по особо важ-
ным делам прокуратуры Московской области Михаил Белотуров эту линию
"признаний" разрабатывать не стал.
Мотивы убийств и способы совершения ничем друг от друга не отлича-
лись. В обоих случаях ту же роль играли Мальвина и топор хозяина. Бров-
кин, как пояснил подозреваемый, уже давно находился с Мальвиной в близ-
ких отношениях. Они даже жили некоторое время втроем в доме Засечкина. И
вот, после очередной пьянки и выяснения отношений, ревнивец взялся за
топор и жахнул им Бровкина по голове.
Это было первое убийство Засечкина. Вероятно, поэтому, свою жертву он
бил не обухом, а острой стороной топора, о чем наверняка позже сожалел.
Пришлось сжигать шторы, на которые попали брызги крови, стирать вещи,
возиться с тряпками, вытирая пол. За этим занятием его случайно застали
знакомые, пришедшие по хозяйственным нуждам:
- Что это, откуда столько крови?
- Собаку зарезали, - не моргнув глазом, заявил убийца.
Ночью он вытащил "собаку" во двор и спешно закопал в землю.
Участь второй жертвы, Савченко, была предрешена, когда, поддавшись
чарам Мальвины, он согласился зайти к ней "на огонек". Засечкин застал
их на диване.
Из показании Засечкина: "В доме было темно и тихо. Я включил свет на
кухне и вошел в большую комнату - на диване спали Татьяна и Петр Савчен-
ко. Последний проснулся, ударил меня кулаком. Я выскочил на кухню, схва-
тил топор и стукнул обухом Петра в лоб. Затем принес мешок, завязал его
на шее убитого, вытащил труп в парник и зарыл".
Как спалось им в доме, под окнами которого было закопано два заруб-
ленных человека?
Справедливости ради отмечу - Мальвина всплакнула по Бровкину. Даже в
настенном календаре обвела числа, когда отмечать по безвременно ушедшему
девять и сорок дней.
Не знаю, разделял ли настроения своей подруги хозяин. Сведениями на
этот счет следствие не располагает. Зато хорошо известно, что каждый из
потерпевших человеком был, в сущности, неплохим. Савченко положительно
характеризовался на работе, а Бровкина, хоть он и не работал с 1988 го-
да, в городе уважали - спокойный, рассудительный. Если же лишку позволя-
ет, так это дело обычное...
А Мальвина? Чем она знаменита среди пушкинцев? "Блуждающий форвард",
как иронически заметил один из сотрудников уголовного розыска. С восем-
надцати лет нигде толком не работала. С мужем прожила, да и то в далекой
юности, два-три года, развелась из-за пьянства, лишена материнских прав
на сына.
Однако и ее ни в чем особо упрекнуть нельзя. Так, никчемная просто
баба. Родственники, правда, отмечали участливое отношение Мальвины к ма-
тери - всегда присылала поздравительные открытки по праздникам, интере-
совалась здоровьем.
Ну, решит читатель, уж Засечкин-то наверняка - злодей из злодеев. Уж
он-то обладал всеми вообразимыми отрицательными качествами. В материалах
уголовного дела вполне достаточно документов, позволяющих составить
представление о личности убийцы: тридцать восемь лет, среднее образова-
ние, ранее не судимый, разведен, имеет на иждивении сына пятнадцати лет.
И по месту жительства характеризовался положительно.
Не менее прекрасную характеристику с его последнего места работы дала
Засечкину заведующая магазином N 45 пушкинского торга: исполнительный,
обязательный, от работы не бегает. Отмечает внимательный завмаг и такую
деталь: она ни разу Засечкина с топором в руках не видела (в этом удар-
нице торгового фронта можно только позавидовать).
Итак, обвиняемые, хоть положительными их не назовешь, вполне спокой-
ные, не судимые и не связанные с уголовной средой люди. Обычные выпиво-
хи, каких вокруг, в каждом доме, поселке, городе десятки и сотни. В быту
- тихие, даже симпатичные, контактные. Они не похожи на отпетых злодеев,
для которых убийство стало ремеслом. Откуда же столько крови? Чем объяс-
нить такое зверство и цинизм? Попробуем так. Общаясь с себе подобными,
эти люди просто и легко отнимают чужую жизнь, потому что к своей
собственной относятся с пренебрежением и безразличием. Опустившиеся,
спившиеся, живущие от глотка до глотка... Есть выпивка - хорошо, нет -
надо искать: душа горит. А люди вокруг - не более, чем бутафория, теат-
ральный реквизит. Можно ли, имея такую философию, считать окружающих
одушевленными, страдающими и думающими субъектами? Вряд ли. Перевернутый
мир, звериный быт... Впрочем справедливы ли мы к четвероногим?
К характеристике "роковой" женщины Мальвины. Ее восемнадцатилетний
сын, которому она ничего, кроме страданий и унижений, не принесла, про-
являл истинное благородство и человечность. В своих показаниях в качест-
ве свидетеля он заявил: "Мне мама - чужой человек, воспитанием она не
занималась. Ничего сообщить о ней не могу, мы не жили вместе. Я к ней
никак не отношусь, потому что я ее не знаю".
А "пушкинский Отелло", ревность которого стоила жизни трем тихим со-
бутыльникам его подруги? Что он думал о случившемся? Раскаивался? Просил
покаяния? Ничего подобного. Он изворачивался, пытался запутать
следствие, отрицал или пытался отрицать очевидные вещи, хитрил. Своим
сокамерникам впоследствии он похвалялся: перед ними, дескать, новый Чи-
катило.
После общения с ним, по признанию знакомого сыщика, голову ломило,
как после плохого вина. Тем не менее, даме сердца Засечкин посылал из
ИВС покаянные письма, просил прощения за все плохое, упрекал "следака" в
излишней скрупулезности изучения его "подвигов". Хлопотал "Отелло" нап-
расно. Мальвина из-под стражи была освобождена и, как поговаривают в
Пушкино, "башмаков не износив", утешилась (или забылась) с очередным со-
бутыльником. Не трудно догадаться, что ждать воздыхателя, получившего по
приговору суда пятнадцать лет колонии строгого режима, легкомысленная
дама не собиралась.
Когда-то зажигательные монологи героев пьесы Горького "На дне" зас-
тавляли трепетать сердца чувствительных современников. Таким уж увидел
великий писатель "дно"! Думаю, его нынешнее хождение в народ закончилось
бы не столь триумфально. И "дно" уже не то, и народ изменился...
ПРИРОЖДЕННЫЙ УБИЙЦА
В черном списке маньяка девять убийств немощных стариков и старух.
Самой молодой из жертв накануне гибели исполнилось шестьдесят три года.
Зачем молодой психически здоровый мужчина лишал их жизни? Этот вопрос
так и остался без ответа.
Серия стала просматриваться летом 1995 года, когда в последний день
августа в жилом секторе старой части Омска были найдены сразу два изуро-
дованных трупа. Восьмидесятичетырехлетняя жительница частного дома по
Рабочему переулку скончалась от нескольких рубленых ран головы. Прибыв-
шая на место преступления оперативная группа сняла имевшиеся отпечатки
пальцев и сумела найти немногих свидетелей. Они рассказали, что видели у
дома потерпевшей незнакомого мужчину, бесцельно бродившего по улицам.
Самое удивительное, что в действиях убийцы невозможно было усмотреть
корысть. Из дома погибшей старушки ничего не пропало. Да и жила она бо-
лее чем скромно, одинокая, едва сводила концы с концами до очередной ни-
щенской пенсии.
Еще больше удивились сотрудники уголовного розыска, когда в соседнем
квартале часом позже обнаружили почти такую же картину: одинокая старуха
(на год старше предыдущей жертвы) скончалась от аналогичных ран. На этот
раз преступник прихватил 800 тысяч рублей - жалкие сбережения покойной -
и дешевые карманные часы.
Опрос свидетелей дал положительный результат. Приблизительные приметы
подозреваемого совпали с полученными ранее. Кроме того, они напоминали
описание неизвестного мужчины, причастного к убийству в том же районе
Омска, совершенному месяцем раньше. Тогда жертвой оказалась шестидесяти-
четырехлетняя пенсионерка Шишкова, жившая в собственном деревянном доме
на Озерной улице. Похож был и почерк преступника. Он зарубил старуху то-
пором, сняв с нее грошовые сережки с камушками и оставив по всему дому
множество кровавых следов.
Стало очевидно, что в городе появился опасный и безжалостный убийца с
маниакальными наклонностями. И если у кого-нибудь оставались сомнения,
то через две недели они исчезли. Снова был найден очередной труп пожилой
женщины. Ее смерть наступила от ударов топором по голове. Похоже, что
убийца преследовал лишь одну цель - утолить жажду смерти. Из дома потер-
певшей не ничего пропало, кроме орудия преступления. Маньяк с топором
отправился выслеживать очередной объект...
На поиски серийного убийцы были мобилизованы самые опытные сыщики
уголовного розыска. С учетом оперативной информации последних пяти лет,
заложенной в базу данных ЭВМ, отрабатывались лица, ранее судимые за ана-
логичные преступления. Проверялись бродяги, торговцы подпольно изготов-
ленными спиртными напитками, изучался образ жизни больных, состоящих на
учете в психоневрологическом диспансере или находящихся на стационарном
лечении в противотуберкулезных диспансерах.
Оперативники негласно проводили проверку среди обслуживающего персо-
нала домов престарелых. С целью получения информации о преступнике ве-
лось скрытое наблюдение в возможных местах сбыта краденого имущества,
систематически проверялись комиссионные магазины, точки скупки драгоцен-
ных металлов, вещевые рынки, авто- и железнодорожные вокзалы. Сыщики, в
надежде получить хоть какую-то зацепку, присутствовали при захоронении
жертв. Но, увы, все эти меры желаемого результата не принесли.
И вскоре маньяк напомнил о себе.
18 сентября в частном доме был зарублен топором семидесятилетний оди-
нокий старик. Единственной добычей убийцы оказались потрепанный магнито-
фон "Комета" и пачка говяжьего фарша. На следующий день - новое преступ-
ление. Жертва - восьмидесятипятилетняя Вноровская. Ни к одной из вещей в
доме он даже не притронулся, оставив на месте преступления окровавленный
топор и монтировку.
По городу поползли слухи о появлении в Омске садиста-потрошителя,
объявившего охоту на одиноких стариков. И без того жестокие преступления
обрастали леденящими кровь подробностями. С наступлением вечера улицы, в
особенности там, где расположены частные дома, пустели. Люди отважива-
лись выходить лишь в случаях крайней необходимости, а на ночь закрывали
окна глухими ставнями и баррикадировали двери. Маньяк, почувствовав
опасность, на некоторое время затаился. Позже выяснилось, что действовал
он вполне осознанно и не выходил на охоту за стариками почти три недели
из-за боязни попасть в милицейскую ловушку. Но 3 октября он не выдержи-
вает. Снова его жертва - дряхлая старуха, разменявшая девятый десяток и
жившая в деревянной хибаре на окраине Омска. Почерк убийцы тот же - руб-
леные раны на голове. На этот раз он прихватил комплект постельного
белья и ставший традиционным "сувениром" мясной фарш из холодильника.
Неделю спустя ситуация повторяется. С той лишь разницей, что жертва ока-
зывается на четыре года моложе, а добыча - банка варенья, золотые сереж-
ки и электронная игра "Тетрис".
Несмотря на усилия сыщиков, убийца оставался на свободе. Однако во
время последней вылазки он совершил явную ошибку. В доме потерпевшей его
видела молодая женщина, которая позже сумела дать очень подробный сло-
весный портрет подозреваемого.
Каждый оперативник города получил документ с грифом "секретно" следу-
